***
Тсукишима на встречу не пошёл. Он не считал нужным суетиться в такую жару ради так и не ставших друзьями бывших домочадцев. А Ямагучи и без него справится. Зато можно в тишине и прохладе насладиться льющимся из окна солнцем. Не обратив внимания на то, что входная дверь оказалась открытой, Тсукишима лениво подошёл к окну, мимолётно подивившись идиотскому и непонятно откуда взявшемуся ковру, и замер с пластиковым контейнером в руках, полным спелой и яркой клубникой. Акааши, прижатый к ковру вспотевшим и только что кончившим (опять в него!) Куроо, затаился, радуясь, что они во время своих игрищ закатились под стол, и так сразу их заметить не представлялось возможным. Куроо боролся с рвущимся наружу смехом, перемигиваясь с Акааши и опять возвращаясь к разглядыванию Тсукишимы. И тут, вынырнув из-за облака, солнце сыграло злую шутку, заливая светом кабинет и обтекая лучами высокую и стройную фигуру Тсукишимы. Тонкая бежевая рубашка стала прозрачной, открывая из положения замершей парочки потрясающий вид на грудь и впалый живот, золотистые короткие волосы окутались небесным ореолом, очки загадочно замерцали, а длинные и тонкие пальцы Тсукишимы поднесли к бледно-розовым губам крупную ягоду. Губы сомкнулись на серединке клубники, лёгкий укус — и вот уже язык подхватывает капельку сока с оставшейся половинки, тут же позволяя губам вновь обласкать сочную мякоть и неспешно её доесть. Зелёный хвостик отправился обратно в контейнер, пальцы подхватили следующую ягоду, а Тсукишима облизнулся. — Да ладно! — синхронно и с изумлением уставившись друг на друга, воскликнули Акааши с Куроо: члены обоих дрогнули, моментально возвращая обмякшую плоть к состоянию бетонного стояка. Тсукишима под неожиданный вопль отскочил к подоконнику, вжимаясь в него спиной и роняя контейнер: клубника художественно рассыпалась по ковру. Широко расткрытым ртом Тсукишима хватал воздух, не в силах вымолвить ни слова, но яростное негодование отлично распознавалось на покрасневшем лице. А в следующий миг Тсукишима побледнел, с возмущением уставившись на раздвинутые ноги Акааши и умостившегося между ними Куроо, собственническим жестом сжимавшего Акааши за ягодицы. — Ты уж извини, Тсуки, — Акааши решил не придавать случившемуся значение, привычно пытаясь сгладить-разъяснить ситуацию, — но на твой приход мы не рассчитывали. И хватит уже на нас пялиться, что такого необычного ты увидел? — Акааши посмотрел на Тсукишиму и понял, что ничего не понимает. — Странно. Мне знакомо твоё выражение лица… Куроо? — Х-ха, х-ха-а, — заикаясь, захлебнулся воздухом Куроо, — ха-ха-ха! Чтоб мне с Бокуто неделю буха-хать, не просыха-хая! — неловко утерев слёзы о плечо Акааши, Куроо, стоило ему поднять взгляд на Тсукишиму, вновь зашёлся в хохоте. — Акааши, эта блондиночка, оказывается, на тебя запала, ха-ха! А у тебя же репута-а-ация, а тут тако-о-ое, ха-ха-ха! — Куроо продолжал обессиленно смеяться, но вид жующего клубнику Акааши беспощадно выбил из него остатки веселья; мстительно хмыкнув, он посмотрел на Тсукишиму и выдал «тайну века»: — Да ты не расстраивайся, Тсуки. Акааши… этот… как его… — Универсал, — дожёвывая вторую клубнику, подсказал Акааши. — Вот-вот, универсал, — радостно осклабился Куроо, тут же выпячивая губы и сдвигая брови к переносице. — Стоп. А зачем я ему об этом рассказываю? — Клубничка понравилась? — невозмутимо поинтересовался Акааши, толчком бёдер напоминая о недавнем двойном конфузе. Чем возразить на вопиющую правду, Куроо так и не придумал. А взгляд Акааши опять потёк, губы приоткрылись и жаркий выдох пощекотал подбородок Куроо, продолжавшего рассматривать вконец шокированного Тсукишиму. — М-м? — переключил Куроо внимание на Акааши, с непередаваемым чувством восхищения понимая, что тот начал новую игру. Игру на троих. И, кажется, Куроо не был против. — Охо-хо, а соблазнять его долго придётся. — Так у нас книжка специальная есть, я её, кстати, в нижнем ящике стола забыл, — лениво приподнял бровь Акааши, облизывая испачканный соком палец. Тсукишима шумно выдохнул сквозь гневно расширенные ноздри, подошёл к столу, достал злополучные «советы» и демонстративно швырнул в мусорку, стремительно покинув кабинет. — Недотрога, — прищёлкнул языком Куроо и сокрушённо покачал головой. — Люблю недотрог, — предвкушающе растянул губы в соблазнительной улыбке Акааши и потянулся за поцелуем: Тсукишима никуда не денется, а горячий и страстный Куроо рядом. Как и ожидавшая своего момента во рту клубничка.Эпилог
10 июля 2019 г. в 14:26
Проигнорировав табличку «Закрыто», Акааши толкнул зазвеневшую колокольчиками дверь и шагнул в уютное помещение небольшой раменной с говорящим названием «Дядя Боря».
Единственные посетители, Ивайзуми с Ойкавой, даже головы не повернули, продолжая увлечённо наслаждаться глубоким засосом. Паразиты! Могли бы хоть полыхающего красными ушами Яхабу пожалеть: тот возился у кастрюль, прикрываясь стойкой, но ограничить обзор полностью не мог, невольно цепляясь взглядом за влюблённую парочку.
— Акааши-сан! — радостно переключился Яхаба на новенького, неосторожно взмахнув полным черпаком и ожидаемо вскрикнув от пролитого на пол бульона. — Всё нормально, я уберу. Проходите за стол. Чай?
Согласно кивнув, Акааши насмешливо оглядел фыркнувшего Ойкаву и подмигнувшего Ивайзуми, присаживаясь рядом и некультурно забирая онигири из чужой тарелки.
— Надеюсь, я вам помеш…
— Зда-а-арово, парни! — чуть не слетев с петель, дверь впустила очередных посетителей: шикарно выглядевшего в официальном костюме Бокуто, опрятного и холёного Кенму и как всегда хмурого Кётани. — Яхаба, твою мать!!! Это даже я жрать не буду!
Акааши быстро повернулся, успев заметить, как в большую кастрюлю с бульоном прикипевший взглядом к Кётани Яхаба досыпает остатки соли из солидной банки. Вот и пообедали.
— Бокуто-сан, — засуетился Яхаба, — простите-простите! Я всё поправлю, у меня ещё есть, я не…
— Всё нормально, Шигеру, — спокойно заметил подошедший к нему Кётани, приобнимая за талию и коротко целуя в висок. — Я помогу.
— А где Куроо потеряли? — удивился Акааши, помня его обещание приехать с Бокуто.
— В твой старый офис заглянул, сказал, у него там какие-то дела, — отмахнулся Бокуто, тут же наседая с подколками к Ивайзуми с Ойкавой и мимоходом вспоминая: — Просил тебя за ним заехать.
— Совсем страх потерял, — со вздохом поднялся Акааши, улыбаясь мило смутившейся парочке молодожёнов и их дружному: «Простите за вторжение».
Сопровождаемый подробным рассказом Яхабы о приключениях Яку с Хайбой, которые пару дней назад издевались над кенгуру в Австралии, а сейчас летели в Мексику, Акааши, заверив, что они обязательно вернутся, выскользнул на улицу. Непонятно зачем обмахиваясь рукой — апрель выдался душным и солнечным — он забрался в раскалённый джип, включил кондиционер и отправился за Куроо, решив свернуть наглому кошаку шею за то, что пришлось совершать лишние телодвижения.
И на кой чёрт его в старый офис потянуло? Вроде, всё нужное оттуда они забрали. Там только Тсукишима ещё ночевал, пока решал вопрос со съёмным жильём поближе к новому офису.
За раздумьями Акааши и не заметил, как доехал. Немного раздражённо хлопнув дверью, он быстро поднялся и без стука ввалился в кабинет, тут же упираясь взглядом в единственную мебель — здоровенный стол, как бельмо на глазу смотревшийся на новеньком ковре с аляповатой расцветкой.
Акааши замер и сглотнул. Статус «ужасная» пестрившая бабочками расцветка приобрела сразу и навсегда. Правда было одно «но»: развалившись на ковре сбоку от стола, на Акааши выжидательно смотрел голый Куроо, настойчиво похлопывая ладонью рядом с собой.
— Решил напоследок воплотить твою сексуальную фантазию, — медленно растягивая гласные, промурлыкал Куроо, — а то где ж мы ещё такой стол найдём! Так и будешь там стоять? — тягучие интонации сменились насмешливыми. — Ке-е-ейджи-и-и, — Куроо потянулся-прогнулся и показательно застонал, переворачиваясь и демонстрируя готовый ко всему блестевший от смазки член.
Акааши закрыл глаза, сосчитал до десяти задушенных собственными руками чёрных и лохматых котиков и, на ходу стягивая рубашку, воспользовался приглашением, в тайне надеясь, что Куроо обязательно защитит от жутких насекомых… на которых Акааши забил минут через пять после жарких поцелуев и уверенных пальцев в заднице.