Нарушая правила

      Мерзкий вкус красного полусладкого сопровождает меня весь этот чертов вечер. Вечер, который буквально сводит с ума и длится, кажется, целую бесконечность. Воздух насквозь пропитан фальшью и лицемерием. Улыбки на лицах гостей больше похожи на звериный оскал. Поздравления звучат, как завуалированные пожелания скоропостижной смерти.       Мне безумно нравится наблюдать за тем, какими же омерзительными могут быть люди, но только не сегодня. Ведь сегодня мой двадцатый по счету день рождения. Юбилейный.       Счастье? Радость? Веселье? Как бы не так. Настроение в подобной атмосфере скатывается ниже некуда.       А чего же еще я ожидала от светской вечеринки? От вечеринки, на которой каждый второй видит в моем облике большой денежный мешок отца, выгодное вложение собственных средств и нескончаемую прибыль. Где буквально каждый старается выдавить улыбку пошире, по-приятельски похлопать по плечу и не забыть напомнить, какое замечательное предложение обещал рассмотреть мой папочка. Такие все «радушные» и «приветливые», что аж тошно.       Терпеть это становится просто невыносимо, поэтому я шумно отставляю бокал с тем самым омерзительным вином на фуршетный стол и покидаю зал. Очень надеюсь, что никто не заметит моего отсутствия. Хотя кого я обманываю? Мне плевать. Я слишком устала от давления со всех сторон. Мне нужен отдых.       На улице меня встречает легкое дуновение весеннего ветра, багровое солнце, скатывающиеся к линии горизонта, и абсолютная тишина. Неужели, спокойствие. Именно его мне так не хватало последние три часа в этой клетке с дикими львами.       Накидываю на плечи тонкое пальто и, прислонившись спиной к каменной кладке забора, прикуриваю. В голове крепко сидит мысль о каком-нибудь безумном и немыслимом поступке. Мне просто жизненно необходима порция адреналина. Мне нужен всплеск эмоций. Положительных, отрицательных. Любых. Иначе, боюсь, умру от скуки.       Подобные размышления не покидают черепную коробку, даже когда рядом вырисовывается фигура преданного отцовского помощника, который просто обязан сопровождать меня сегодняшним вечером. Надоело. Но как иначе? Хотя, пока — это единственный человек на данном мероприятии, который не скалится при моем виде и не достает нудными разговорами ни о чем. — Не пропадай так неожиданно, — укорительно качает головой Артур и тоже прикуривает сигарету. Приподняв одну бровь, я перевожу взгляд на нарушителя тишины. — И не нужно так на меня смотреть. Андрей Станиславович сказал не отходить от тебя ни на шаг.       Андрей Станиславович. Как же это бесит. Кажется, я до смерти буду ходить под конвоем, если он так захочет. Тюрьма строго режима какая-то, а не жизнь. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. — Какой идиотизм, — устало выдыхаю и смотрю на небо, которое потихоньку начинает темнеть. — Неужели кто-то из этих «безумно милых» людей может меня убить? — Было бы неплохо, — Артур усмехается и откидывает окурок в сторону, — одной стервой стало бы меньше. — Отпускание колкостей в мой адрес не входит в перечень твоих обязанностей, поэтому закрой рот и съебись куда-нибудь, — рычу, закатывая глаза, и сильнее кутаюсь в пальто, поскольку ветер постепенно становится холоднее.       Благо, что мой сторожевой пес — не какой-нибудь старик без малейшего намека на чувство юмора, а вполне себе симпатичный парень двадцати восьми лет, который находится на одной волне со мной.       Но самое главное, за что люблю Артура, это за то, что могу послать его далеко и надолго, а он лишь усмехнется в ответ. Именно такой эмоциональной разрядки мне иногда не хватает, и именно он мне ее дает. Хоть на этом спасибо. — Можешь отправляться домой, поскольку я уезжаю и сторожить будет некого, — предпринимаю тщетную попытку отвертеться от пристального надзора и перевожу взгляд на наручные часы. Вот-вот откроется любимый бар. Как же я хочу туда попасть. — Я отвезу тебя, — кидает парень, направляясь к машине, оставленной недалеко от ресторана. Я остаюсь стоять на месте. Накрылся мой бар медным тазом. Сидеть мне дома до конца дней своих. — Мира! Садись в машину. — Мирослава Андреевна, — невольно поправляю и все-таки подхожу к автомобилю. Артур открывает передо мной пассажирскую дверь. Терпеть не могу его манеры. — Ты меня так раздражаешь.       Молодой человек садится за руль и поворачивает ключ зажигания. Мотор начинает тихо рычать. Из печки вырывается поток теплого воздуха. В салоне приятно пахнет кожей и чем-то пряным. Но меня тошнит от этого запаха. Тошнит от этого всего. — Поехали в бар, — предпринимаю еще одну безуспешную попытку, поворачивая голову к Артуру. Он постукивает пальцами по рулю и качает головой. — В клуб? Ну хоть куда-нибудь, где нет этих лицемерных лиц. Я хочу отпраздновать свой небольшой юбилей в адекватной компании! — истерично вскрикиваю и складываю руки на груди, словно капризный ребенок. — Нет, я отвезу тебя домой. Андрей Станиславович будет недоволен, если я нарушу инструкцию, — парень трогается с места и выезжает на ровную гладь дороги. Глубоко вздыхая, я отворачиваюсь к окну. — Ты чертовски красивый, но до жути скучный. Аж блевать хочется. Тебе кто-нибудь об этом говорил? — Да, ты. Причем каждый раз, когда я тебя сопровождаю, — хмыкает он и сворачивает в сторону. Нет, не хочу, чтобы все шло, как обычно. Осточертело. — Артур, — произношу интимно его имя и закусываю нижнюю губу. Нужно усыпить его бдительность. А в этом я просто профи. Молодой человек заметно напрягается и крепче сжимает руль. Кажется, он предчувствует, что ни к чему хорошему мой тон не ведет, — а ты меня хочешь? Грубо… Очень жарко… Пошло… — продолжаю полушепотом, касаясь кончиками пальцев колючей щеки и наслаждаясь реакцией. Слабак. — Мирослава, замолчи, — чуть ли не рычит парень, сильнее вжимая педаль газа в пол.       От скорости внизу живота начинает трепетать. Или не от скорости? Может быть от того, как резко он произносит мое имя? Или от того, как его челюсти сжимаются от напряжения? А может все-таки от того, что это я его хочу? Да, скорее всего. — Меня так заводит, когда ты злишься, — мне безумно нравится с ним играть. Нравится вытаскивать наружу его темную сторону. Нравится, когда его хороший тон отходит на второй план. Но сейчас мне нужно не это. — Неужели я настолько ужасна, что не достойна твоего внимания? — наиграно надуваю губы. — Ты невыносима, — парень с силой ударяет по рулю и резко тормозит, съезжая на обочину. Сердце начинает вырываться из грудной клетки от ярости во взгляде Артура, который буквально просверливает меня насквозь. Надеюсь, что не зря это все затеяла. — Ты сводишь меня с ума, Мирослава! Остановись.       Я делаю глубокий вдох и смотрю в сторону. Его слова, словно хлесткая пощечина, отрезвляют. Однако я не хочу отступать. Это просто не про меня. — А если я не хочу останавливаться? Если я хочу, чтобы ты взял меня? Или это тоже противоречит твоей инструкции?! — срываюсь на крик, выскакивая из машины и гулко хлопая дверью. Черт. Да мне прямиком в театральное. — Ты идиот! Идиот, идиот, идиот!       Артур выходит следом и в несколько шагов преодолевает расстояние между нами, хватая меня за запястье. К уголкам глаз подступают слезы от обиды, что мое мнение не имеет абсолютно никакого веса. Второй рукой парень крепко сжимает мой подбородок и заставляет взглянуть на него. — Тебе сколько лет? Пять? Десять? Что за цирк ты устраиваешь? — рычит молодой человек, возвышаясь над моим хрупким телом.       Гнев начинает вскипать в груди, поэтому, замахнувшись, я отвешиваю Артуру нехилую пощечину. Ладонь резко начинает печь, и я сжимаю ее в кулак. Страх окутывает все тело. Неужели я его ударила? Это все-таки не входило в план…       Неожиданно парень запускает пальцы в мягкие волны моих волос и притягивает ближе к себе, прижимаясь к губам поцелуем. Его движения несдержанные, требовательные, жадные. Он грубо кусает нижнюю губу, чтобы вновь ее зацеловать, и тут же проникает в рот языком. Мне приходится привстать на носочки, чтобы почувствовать его ближе, а поцелуй сделать глубже. Наши языки сплетаются в неистовом диком танце.       Артур подхватывает меня на руки под ягодицы и усаживает на капот машины, устраиваясь меж ног. Крепко сжав мои волосы, он тянет их вниз, тем самым заставляя поднять голову. Немедленно опускается к моей шее, терзая ее укусами и горячими поцелуями. Жар его дыхания вызывает тысячу мелких мурашек, поэтому я цепляюсь ногтями за крепкие плечи. Хочется прижаться к нему сильнее. Почувствовать еще ближе. Еще жарче.       Однако резко Артур отстраняется, чем вызывает разочарованный вздох. Я уже и забыла, что именно этого и желала. Все-таки его близость буквально сводит с ума. — Я не могу, Мирослава. Нельзя. — Чертов слабак! Что я только в тебе нашла?! — кричу, толкая его в грудь и спрыгивая с машины. — Ты хоть раз можешь поступить так, как хочешь ты, а не так, как прописано в твоих рабочих инструкциях?! Хотя кого я спрашиваю? Ты просто трус! — Садись в машину. Я отвезу тебя домой, а там уже другие люди пусть за тебя отвечают, — только и говорит Артур, усаживаясь за руль. Однако я упрямо стою на месте. — Быстро сядь! Иначе мне придется применить силу! — Только попробуй и тебя сразу попрут с работы, — едко усмехаюсь, показывая парню два фака. — А еще лучше скажу папочке, что ты хотел меня изнасиловать. Думаю, отчетливые следы твоих укусов на шее будут весомыми доказательствами, — парирую будничным тоном, а затем просто отворачиваюсь, не дожидаясь ответа.       Артур заводит машину и, буксуя, срывается с места. Мне кажется, что сейчас он остановится рядом и все-таки усадит на место. Тогда мой план точно пойдет коту под хвост. Но нет. Он проезжает мимо, оставляя за собой столб пыли.       С победной улыбкой на лице достаю из кармана пальто телефон и вызываю такси.       Ну, наконец-то. Этот вечер точно будет моим. Держитесь, кто может.