So look me in the eyes, tell me what you see Perfect paradise tearing at the seams I wish I could escape, I don’t wanna fake it Wish I could erase it, make your heart belive But I’m a bad liar
К ней почти невозможно было подкрасться незаметно, но как показывала практика, некоторым всё же удавалось. Мизинец, шпион похлеще Вариса, смог подкараулить её так, что в итоге едва не стравил с Сансой. У Джендри, окликнувшего её со спины, таких коварных планов не было. Единственное, с чем он хотел столкнуть её, это со своей бычьей упёртостью. – Даже не попрощаешься? – спокойно спросил он. Арья не потрудилась обернуться и продолжила подтягивать подпругу. – Не думала, что ты захочешь прощаться после вчерашнего. На самом деле, она не планировала прощаться ни с кем. После того как Джон разродился признанием о своих настоящих родителях, она вообще не имела желания общаться с кем бы то ни было в Винтерфелле. Но она принесла клятву своему названному брату и не собиралась нарушать слово. Даже ради того, чтобы объясниться перед Джендри. – Твой отказ вовсе не значит, что я стал любить тебя меньше. Он оттолкнулся от стены и подошёл к коню, принимаясь помогать ей закрепить седло. Арья отступила. Он был совершенно спокоен. Ни следа нервного возбуждения, охватившего его вчера ночью. Заседлал коня, закрепил провизию у седла и обернулся к ней. Арья поёжилась. Он не солгал. Синие глаза светились спокойствием, но не холодом, а смирением. Он сцепил руки за спиной несвойственным ему самому, но привычным для неё жестом. Пытался держаться. – Ты ведь не позволишь мне поехать с тобой? – спросил он тихо. Арья никогда не испытывала столь противоречивых чувств. От боли в его голосе у неё, кажется, даже волосы на затылке поднялись дыбом, но от содержания слов руки затряслись от гнева. Ей хотелось ударить его за то, насколько плохо он её знал и как сильно разочаровывал примитивным мужским мышлением. Но вчера вечером она слышала, как разбилось его сердце, и ей хотелось трепетно поднять его в ладони и целовать, пока оно не соберётся воедино. И от этих эмоций ей было тошно, поэтому она выбрала самый нейтральный вариант ответа. – Мне не нужна опека. Джендри хотел было улыбнуться, но, видимо, ему было так тяжело, что не смог. Она и сама не смогла бы улыбнуться, даже если бы перед ней сейчас Джоффри захлебнулся в собственной рвоте. – Я знаю. Но вдвоём не так скучно. Арья уже об этом думала. Не единожды. Джендри может ослабить её перед заключительным боем, как едва не ослабил перед Битвой за Рассвет. Джендри может умереть. Джендри может отнять у неё имена, которые она собирается принести в жертву Многоликому. Джендри может зачать с ней дитя и она не решится отдать чужую жизнь во имя мести. Сколько ещё сотен мыслей приходили ей в голову за последние несколько дней? Не счесть. И разными путями приходила к одной мысли: ему не место рядом с ней. – У меня уже есть компания. А тебе необходимо ехать в Штормовой Предел. Твои вассалы ждут. Джендри хмыкнул и она увидела злость и презрение, промелькнувшие в его глазах. И ей сдавило грудь в осознании, что эти эмоции он испытывает к ней. – Знаешь, я с шестнадцати лет восхищался тобой, – он заговорил громко, словно боялся, что эти слова прозвучат только в его голове и так и останутся невысказанными. – Ещё когда ты глупо перетягивала грудь и притворялась Арри. Ты орудовала мечом лучше любого известного мне мальчишки, была такой рассудительной, что вытаскивала наши с Пирожком задницы из любого дерьма, в которое затягивала жизнь. И при этом в тебе не было ни капли спеси настоящей леди. Ты была нашей Лаской, – он улыбнулся своим мыслям, но не ей. – Ты носила траур, но в тебе было столько жизни и доброты к близким. Ты заботилась о нас, и всегда – обо мне, – взгляд его синих глаз обратился к ней и стал столь же холодным, как зимы на Севере. – Никогда не думал, что ты станешь такой жестокой. Арья вспоминала всё, чему учила её Бродяжка, и старалась не жевать губу. Пусть Джендри и не умеет играть, но если она расплачется, он и так всё поймёт. – Я изменилась. – Ты научилась убивать, но осталась Арьей Старк из Винтерфелла, – отрезал сын Роберта Баратеона. – Может твоя фигура приобрела черты более привлекательные, чем у твоей сестры, может ты и попадёшь стрелой в глаз летящего орла, но ты всё ещё Арья. Просто жестокая не только к врагам. Арья не хотела продолжать агонию и повернулась к коню, вставляя ногу в стремя и подтягиваясь к седлу. – Ты говорила, что хочешь быть моей семьёй. А я думал волки защищают свою стаю, – бросил ей в спину Джендри. Она ничего не ответила, и Джендри, кивнув самому себе, отступил на шаг, отодвигаясь от ворот. Он дал ей шанс. Взобраться в седло, выехать из конюшни и нагнать Пса, уехавшего несколько часов назад. Джендри не станет её останавливать. Не скажет Джону о том, что она уехала, не станет гнаться за ней. Она растоптала его сильнее, чем он сможет выдержать сейчас. Арья взялась за луку седла и остановилась. Она спрыгнула на землю и обернулась так резко, что он вздрогнул. – Я не хотела, – голос её задрожал неожиданно даже для неё самой. Арья сглотнула тугой ком в горле. – Делать тебе больно, – Джендри удивлённо приоткрыл рот, но она заговорила быстрее, не позволив ему ничего сказать. – Ты представить себе не можешь, что значишь для меня. Ты был единственным, кому я верила с тех самых пор, как умер отец. Ни Санса, ни Джон, ни Бран, ни чёртов Пёс и треклятый Якен не вызывали во мне такого чувства спокойствия, которое я ощущала рядом с тобой, – ком в горле душил её и слова лились почти неконтролируемым потоком. – Даже в проклятом Харренхолле, даже в Шепчущем лесу, я знала, что могу тебе верить. В его синих глазах мелькнуло шокированное осознание. – А потом я тебя оставил. – А потом ты меня оставил. Пусть Беррик продал его, а Красная Женщина забрала бастарда, но он отказался быть её семьей, отказался уйти вместе с ней к северянам. Она предложила ему всё, что у неё было, а он оставил её. – Если ты не простила меня, зачем тогда пришла ко мне ночью? – хрипло спросил Джендри, не смея пошевелиться. Арья и сама спрашивала себя об этом. Она должна была сдержаться, должна была оттолкнуть его, едва он заявился в Винтерфелл, но не смогла. Счастье видеть его живым, здоровым и снова рядом с ней было слишком ослепляющим. – Потому что не могла иначе. Потому что на обиду не было времени. Джендри всегда был осторожным и осмотрительным. Когда они бежали из Королевской Гавани, бежали от золотых плащей, бежали из Харренхолла, он никогда не действовал импульсивно, всегда просчитывал кому можно доверять и к чему приведут его действия. Вчера он пошёл на поводу у эмоций впервые на её памяти. Сегодня он сделал это снова, резко подступив к ней и взяв за плечи. Арья вновь почувствовала себя слабой и маленькой рядом с ним. Слишком любимой, чтобы не позволить опекать. – А сейчас нет времени на то, чтобы остаться? – спросил он тихо. Она часто рассматривала его лицо. У него были грубые, мужественные черты, внушавшие спокойствие и защищённость даже в Харренхолле. Он был силён, как бык, и отчего-то ей казалось, что рядом с ним её никто не обидит. Даже когда он был желторотым птенцом, не умевшим держать меч, ей казалось, что этими сильными руками можно раздавить любой череп, если хорошо постараться. Арья взяла его лицо в свои руки, приподнялась на цыпочки и прижалась своими губами к его. Для кузнеца с мозолистыми ладонями и вечной копотью, въевшейся в кожу, он был невероятно нежен и приятен при поцелуе. Джендри обнял её за талию, прижимая к своему телу, а она обвила руки вокруг его шеи. Выросшая на балладах Санса прослезилась бы от этой картины. Арья даже не дрогнула. – Я хотела бы сделать тебя счастливым, – шепнула она ему в губы, едва разорвав поцелуй. Её глаза были закрыты. Джендри шумно дышал, но крепкой хватки на её талии не ослабил. – И если бы я не была той, кем являюсь, мы бы сейчас же седлали коней в направлении к Штормовому Пределу, – она приподнялась и положила голову к нему на плечо. Он почти держал её на руках. – Мы бы обвенчались в богороще, где приносили клятву мои отец и мать, и провели вместе тысячу ночей, как ту, что накануне битвы, – в её голосе зазвенели слёзы, едва она вспомнила лица счастливых родителей. – Я родила бы сыновей с твоими глазами и моим упрямством. Я научила бы тебя держаться верхом, а ты бы выковал первый меч для нашей дочери, – Джендри собрал ткань её плаща на спине в кулак и уткнулся носом с её волосы. – Ты был бы счастлив со мной так, как никогда не был счастлив Роберт Баратеон, а я бы стала единственной из Старков, кто заключил брак по любви, – она отстранилась и взглянула на него, зная, что это в последний раз. Джендри всё ещё не открывал глаз, держа её за талию. Она хотела облегчить боль. Свою, его. Того будущего, что они могли разделить. Сделать хоть что-нибудь, чтобы усмирить зашедшееся в рыданиях сердце. Арья никогда не хотела быть леди. Но с тех самых пор, как Эддард Старк сложил голову у Септы Бэйлора, она стремилась лишь к одному – семье. Одинокий волк умирает, но стая живёт. Она шла к Роббу почти полтора года, но едва добравшись до него увидела, как его самого, его жену, ребёнка и их леди-мать зарезали Фреи. Болтон отнял у неё дом, малыша Рикона и душу Сансы. За Стеной же исчезли Бран и Джон. Оба вернулись, но то, что от них осталось, уже нельзя было назвать братьями. Кто ещё у нее остался, кроме Джендри, бывшего рядом в самые тяжёлые моменты жизни? Кто мог помочь ей создать стаю, подобно тому как это сделала Нимерия? Кому семья была также необходима, как ей? Арья погладила его небритую щёку. Она ещё помнила, как он начал отращивать бороду в семнадцать лет и как рыжие волосы на лице забавно контрастировали с угольно-чёрными волосами на голове. Джендри открыл глаза. Сердце Арьи, сорвавшееся в галоп, начало замедлять свой бег и успокаиваться. – Эту маску мне не надеть. Она не для меня. Я буду скорбеть по этой жизни, пока не умру. Джендри прислонился лбом к её лбу. – Уверен, даже это ты спланировала, – со смешком сказал он. – Что же делать мне? Арья с трудом улыбнулась. – Только не глупости. Ей больше нечего было сказать. Ему больше нечего было спросить. Арья взобралась в седло, не встретив с его стороны ни звука сопротивления. Джендри вышел за ней из конюшни. Её конь гарцевал на месте, готовый везти наездницу в Королевскую Гавань навстречу своей судьбе. – Я не Красная Женщина и не умею предсказывать будущее, но знаю, что мы ещё встретимся, Арья Старк, – громко сказал он. – И когда я догоню тебя, ты станешь моей. Арья улыбнулась и развернула коня к воротам. Её гнедой скакун почти с места взял галоп и вынесся на просёлочную дорогу. Под его копытами чавкала грязь, но Арья слышала лишь как разбивается всё человеческое, что осталось в ней. Она ни разу не оглянулась.I'm bad liar. Now you know. You're free to go.