1.
Каждое лето Рита проводила в своем родном городе в полнейшем одиночестве. Без друзей, которые обычно разъезжались по другим странам и городам, без родственников, которые периодически уезжали в Калининград к своим более важным родственникам, без родителей, которые каждое лето уезжали на море вместе с младшей дочерью Кристиной. Кристина — это просто дьяволенок в человечьем обличьи. Мало того, что у нее все есть, так она требует еще. Как только раздается жалобное «Мам, купи», родители тут же несутся ее этим обеспечивать. Неважно, что это: кукла или новенький компьютер. Такой маленький светловолосый монстренок еще и поселился в комнате Риты, а на каждую просьбу отвечает: «Сделай сама». Если бы у Риты была такая жизнь в семилетнем возрасте, она бы не жила так самостоятельно, как сейчас. Про девушку всегда все забывали. Может, потому что шестнадцать лет — это пик самостоятельности? Готовить она умеет, гладить, стирать умеет. Не пропадет. Но в этом году все было по-другому. Матери на работе выделили билет в детский лагерь, и она решила устроить своей дочери хоть одни нормальные летние каникулы. «Рита, ты едешь в лагерь». Эта новость просто ошеломила девушку. Во-первых, с ней никто не посоветовался, а во-вторых, неужели о ней вспомнили? Противоречивая натура уже хотела отказаться, ответив какой-нибудь колкостью, но Рита вовремя вспомнила все свои предыдущие каникулы и буквально за несколько часов собралась. Лагерь находился возле Шумного, города в нескольких сотнях километров от Москвы. Такое название было дано из-за обильного количества ветра, который заставлял шелестеть листьями клены, липы, дубы. Дубов здесь было больше всего. Жители Шумного, выходя в лес за грибами или для обычной пробежки, в шутку называли его Дубовым. Населения здесь было не так уж много: всего лишь 788 человек. О таких городах можно сказать, что все жители друг друга знают. Но и сплетни в таких местах разносятся быстро, что не всегда играет хорошую роль. В доме номер 3 по Улице Мамедова живет бывший ученый в области ядерной физики. Ему захотелось спокойной жизни, а лучшего города подыскать и нельзя. Женщины любили обсуждать его на скамейках возле двухэтажных домиков. Выдающихся лиц в этом городе было мало. Москвичей шумовцы(именно так они себя называли) не любили. Казалось им, что в них нет той святой простоты, что была присуща местным девушкам. «В столицах не смотрят на внутренний мир, все общество погрязло в заботе о внешности», — говорила Вероника Васильевна, выглядящая в свои двадцать пять лет на все пятьдесят. «Ничего в них святого нет», — говорила Лидия Федоровна, каждое утро ходящая в церковь для того, чтобы искупить все свои грехи, накопившиеся за столь долгое время. Никто не пытался их переубедить, ведь в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Да и можно ли было переубедить людей в том месте, где мнение о столичных складывалось годами?2.
Белый автобус стоял чуть поодаль от площади возле метро. Пятницкое Шоссе — очень удобное место для сборов в лагерь. Вдоль площади стояли палатки, а в каждой из них сидели вожатые, собирающие документы, или же медработники, проверяющие состояние здоровья. Не пройти медосмотр было просто невозможным, осматривали врачи поверхностно: вставали на небольшой стульчик возле особо высоких подростков, быстро смотрели на волосы и говорили по-научному: «Педикулеза нет, следующий». Риту так никто и не вызвался провожать. Маленький чемоданчик был нагружен вещами, и ей приходилось таскать его по лестницам метро самой. Однажды, ей помог молодой человек, спросив телефонный номер. На это девушка неумело ответила: «Uno, doi, trei» и убежала в ближайший поезд. Казалось бы, родители просто сошли с ума из-за их Кристиночки, но и старшая дочь тоже была для них важна. Мама сделала целый контейнер бутербродов, а папа принес пакет цитрусового сока. Все для того, чтобы Рита не проголодалась и не померла на середине своего пути до Пятницкого Шоссе. Хотя даже этот поступок Кристина с умным видом успела осудить: «Она же не цистерна, чтобы для нее столько бутербродов готовить». Девочка на днях услышала новое слово и теперь пыталась вставлять его в любую фразу: «Я вам не цистерна, чтобы столько кушать», «Идите лучше выбросите это в цистерну», «Эта тетенька выглядит прямо как цистерна». Кристине казалось, что она выглядит умной, а на деле все лишь хихикали за ее спиной. «Педикулеза нет, следующий». Да как они вообще проверяли? Из-за густых пшеничных волос Риты было просто невозможно заметить какие-либо признаки этого заболевания. Так девушка и думала, на днях прочитав целую тонну книг по медицинской литературе. Она уже понимала, что болеть в этом лагере не стоит: будут лечить от одной болезни — появится другая. «Откуда это недовольство всем, Рита?» — спохватившись, спросила девушка сама у себя и тут же ответила: «Из-за Кристины». Как же радует то, что родители не додумались и ее отправить в этот лагерь!3.
Сиденья в автобусе были обиты приятным материалом. Кажется, это первое, что понравилось девушке в этой поездке. Перед ней даже был столик, который удобно выдвигался, а к переднему сиденью была приделана подставка для ног. Все вещи были успешно сложены в багажник, казавшийся безумно маленьким, но вместивший сумки и чемоданы пятидесяти человек, а водитель, мужчина лет сорока пяти с возрастными морщинами и щетиной на подбородке, уже был готов отъезжать. Также в автобусе с детьми ехали двое вожатых. Один из них был мускулистым парнем двадцати лет, он сразу же установил несколько правил: «Не кричать», «В автобусе не мусорить», «Не задавать глупых вопросов». Очки с прямоугольной оправой очень не подходили под этот образ. Вторым вожатым, или точнее будет сказать: «вожатой», была полненькая девушка лет двадцати пяти на вид. Ее русые волосы были собраны в хвостик, перевязанный белой лентой. Так уже давно никто не делает. Она, в отличие от своего напарника, вела себя очень тихо и за время поездки ни разу не заговорила с детьми. Рита рассчитывала ехать всю поездку одной, но в автобусе было так много народу, что крупной по телосложению девушке пришлось сесть на свободное место. Тех, кому не хватило мест, отправили в соседний автобус. «Ты в первый раз?» — низковатым голосом спросила незнакомка. Рита кивнула головой, повернувшись к девушке. Симпатичной ее назвать было сложно. Запутанные волнистые волосы переливались на солнце и от этого казались золотисто-коричневыми. Густые брови нависали над темно-карими глазами, которые в свою очередь были весьма узко посажены, а нос выступал картошкой. Щеки были покрыты легкими красными прыщиками, но за длинными прядками их было трудно заметить. Любому может показаться, что эта девушка была весьма уродливой, но Рите она показалась доброй, хоть и излишне разговорчивой. Пока автобус проезжал возле полей, лесов, небольших рек, незнакомка говорила и говорила. «Я Алена. А ты? А я в лагере уже в пятый раз! Интересно, а они будут нашими вожатыми? Мы же будем с тобой в одной комнате, да? Мне шестнадцать лет, а тебе? А какой цвет ты любишь? Я люблю голубой, хотя синий тоже очень классный. А еще мне розовый нравится. Цвета фуксии, например. Хотя нет, малиновый куда красивее. А ты спорт любишь? Я вот вообще терпеть не могу. А какую музыку ты слушаешь?» Через час ее словарный запас иссяк, и Рита наконец смогла спокойно включить музыку на своем плеере и погрузиться в сон.4.
На сиденьях перед Ритой сидели парень и низкая девушка. Сложно было сказать, встречаются они или нет. С одной стороны, подростки очень хорошо общались, а с другой — совершенно не подходили друг другу. Девушка была просто миниатюрной, скромной, одетой по-простому, совершенно не красилась. Таких было очень мало в этом автобусе. Парень же наоборот был крупным рыжеволосым, явно страдал излишним весом, пытался одеваться по моде, носил непонятные кольца на трех пальцах и, в целом, выглядел как школьник, пытающийся казаться взрослым. Но они мило общались в начале поездки, а в середине девушка склонила голову на широкое и веснушчатое плечо своего друга и прикрыла глаза. Парень разглядывал остальных ребят. Сбоку сидели двое возрастом явно старше него. Один из них на вид был каким-то спортсменом. Особенно понравилась Рыжему его куртка, напоминавшая по стилю 90-е годы. Правда, он не понимал, зачем настолько коротко стричься и оголять все недостатки строения своего черепа. Второй же парень был безумно бледным и явно чем-то болел. Например, расстройством пищеварительной системы. Такие выводы Рыжий сделал из-за непривычной худобы парня. Интересно, а его ветер не уносит? Улыбнувшись от удачной шутки, парень слегка приподнялся на сидении, совершенно забыв про девушку, дремавшую у него на плече. Она тут же уставилась на него сонным взглядом. — Дима, что ты делаешь? — неразборчиво проговорила она, протирая глаза. Он тут же опустился на место, не рассказывая своих намерений. «Разве стоило меня будить ради какого-то бессмысленного занятия?» — подумала бы любая девушка, кроме этой. Она лишь спокойно улыбнулась и, прислонившись головой к окну, вновь закрыла глаза. Рыжий совершил еще одну попытку подняться, но автобус резко повернул, из-за чего парень упал на свое место.5.
Два с половиной часа езды оказались для Риты тяжелейшей пыткой. Спустя полчаса молчания Алена вновь заговорила, растолкав ее. Теперь она рассказывала о школе и учителях, которые очень несправедливо выставляют оценки. Например, физичка поставила девушке двойку за отсутствие домашней работы, а она ее на самом деле забыла. Рита пыталась не обращать внимания на бессмысленную болтовню, но свои разговоры Алена дополняла размахиванием рук и периодическим вопросом «Ты слышишь?»6.
К 14 часам автобусы подъехали к старым синим воротам со слезшей краской. Кажется, ремонт в этом лагере очень давно не делали. Далее за ними стали показываться двухэтажные домики корпусов. Всего жилых зданий было шесть, один из них, самый большой, предназначался специально для спортсменов. Также был больничный корпус и трехэтажный корпус, где находились столовая, концертный зал, зал для дискотек и комнаты для вожатых, хотя сами вожатые отказывались говорить, где спят. Все домики выглядели простенько: окрашены белой краской, окна первого этажа установлены весьма низко, на втором этаже находилось два общих балкона, один — для комнат мальчиков, другой — для комнат девочек, двери, ведущие в корпус были полностью застекленными, деревянная рама, окружающая их, еле видна, а стекло отполировано до блеска. Асфальтированных дорожек было ничтожно мало, а по обеим сторонам от них росли деревья. Между деревьями были протоптаны тропинки, которые время от времени размывало дождем настолько, что ходить по ним становилось невозможным. Но самым привлекательным в лагере был бассеин. Он казался просто огромнейшим и по размерам своим равнялся обычному корпусу, можно было даже устраивать соревнования по заплывам. На сухом кафельном полу, возле воды, находились трибуны. Рядов стульчиков было пять или шесть, а на входе в бассеин находились душевые. Прозрачная вода в прохладные дни подогревалась, обеспечивая подросткам комфортный отдых. Недалеко от главного корпуса находилась аллея с красивой каменной дорожкой. Посередине стоял закрытый колодец. С ним было связано много мифов, заставлявших детей держаться от него подальше. Вдали от колодца были лишь заросли деревьев, тропинка резко поворачивала налево и выводила вновь к главному корпусу. Предположительно, за деревьями был забор, огораживающий территорию лагеря, наверняка такой же синий и поцарапанный, как главные ворота.7.
Автобусы «16-18» остановились возле одного из пяти одинаковых корпусов. На его углу значился номер «3». Прямо перед ним находилось футбольное поле, огороженное шестью беговыми дорожками. Как ни странно, трибун здесь не было, и во время соревнований детям приходилось смотреть матчи, выстроившись по краям и рискуя получить мячом в лоб. Чуть правее от корпуса находилось волейбольное поле, а левее — баскетбольное. Дорожка была лишь одной единственной, и шла она вдоль соседних корпусов. До спортивных площадок дорожки не построили, и приходилось пробираться по протоптанной траве. Мускулистый вожатый в очках(Риту забавляло подобное описание) встал со своего места и громко произнес: «Выходим из автобуса организованно, берем свои вещи и встаем возле корпуса по возрасту. Старшие, то бишь 17-18 лет, с передней части автобуса, а младшие, соответственно 16-17 лет, с задней части автобуса. Действуем быстро, вы же не маленькие. У вас десять минут». В этот момент Рита подумала, что не повезет тем, у кого он окажется вожатым. Автобус словно ожил. Удивительно похожие парень с девушкой (видимо, брат с сестрой), сидевшие слева от Риты и Алены, быстро встали и вместе с потоком толпы вышли из автобуса. Алена тоже попыталась встать, но была столкнута каким-то двухметровым парнем обратно на сиденье. Обиженно поджав губы, она обернулась на попутчицу. «Только не новый разговор!» — успела подумать Рита, как Алена предприняла новую попытку подняться с места. На этот раз она одержала больший успех и втиснулась между двумя девушками. Рита же решила подождать, пока толпа рассосется. Так или иначе, она все равно никуда не торопится. Но поторопиться пришлось, когда раздался чуть еле слышный голос вожатой: «Ребята, давайте побыстрее, пожалуйста». Рита встала с места и наконец вышла из автобуса на освещенную солнцем дорожку. На ней красками были нарисованы цветочки. Видимо, остались с прошлой смены. Взяв чемодан, она взглянула на толпу и заметила там Алену. Как бы сейчас хотелось попасть в отряд постарше, лишь бы вновь не пересекаться с ней, но, смирившись, девушка присоединилась к ребятам в задней части автобуса. В этой толпе были подростки разных сортов, но, в отличие от парней, пытающихся следовать современной моде, не было ни одной девушки, похожей друг на друга: каждая одевалась по-своему, каждая красилась по-своему, каждая вела себя по-своему. Была низкая черноволосая девушка в кепке с очень ярким макияжем: губы накрашены красной матовой помадой, а веки искрятся темно-фиолетовым. Поведение ее было вызывающим. Она тут же заметила, что дома здесь совершенно безвкусные, а на дороги можно было выделить и побольше средств, потому что ходить по этой грязи она не собирается. «Зачем ты тогда сюда приехала?» — подумалось Рите, но она тут же отогнала эти мысли. Нельзя ей уподобляться и быть такой же злой. — Я бы хотел попросить вас помолчать и послушать установку на сегодняшний день, — раздался уже знакомый голос вожатого в очках. — Как вы понимаете, вы разделились на два отряда: в передней части автобуса — первый и в задней части автобуса — второй. Жить вы будете в этом корпусе, — он махнул рукой на здание позади себя, а ярко-накрашенная девушка цокнула языком и закатила глаза, — первый отряд на втором этаже, второй отряд, соответственно, на первом. Раздались шумные переговаривания: все хотели жить на втором этаже. Девушка в кепке начала что-то громко втолковывать своей кудрявой подруге об ужасных условиях жизни здесь. — Я еще не сказал, что можно разговаривать, — все тут же притихли. — Вожатой первого отряда будет Ирина, — он махнул рукой на свою полненькую напарницу, — а вожатым первого отряда буду я. Прошу любить и жаловать, Андрей. Теперь первый отряд отправится на свой этаж, а мы еще поговорим здесь. Шумной толпой более взрослые ребята зашли в здание и поднялись по лестнице. Андрей ждал, пока они затихнут, но из окна второго этажа все еще раздавались голоса. Вздохнув, он вновь посмотрел на свой отряд. За это время из них никто так не проронил ни слова: все видели, что злить такого вожатого не стоит. — Продолжаем. Вечером вас ждет дискотека, — раздались улюлюканья, в основном, со стороны парней. Андрей поднял руку, призывая всех замолчать. — Но перед этим вы заселитесь в свои комнаты, разложите вещи и ровно в семнадцать часов я жду вас в холле, чтобы обсудить некоторые вопросы. Вожатый развернулся и кивнул на вход в корпус. Не все заметили этот жест, Рита же самой первой зашла в здание, за ней потянулись и остальные. Холл третьего корпуса оказался весьма большим, таким его девушка не представляла. Напротив входной двери была установлена лестница, ведущая на второй этаж, а возле нее стояла скамья. Обычно оттуда вожатые обращались к своим подопечным. Напротив входа на лестницу была дверь, которая могла быть лишь комнатой для вожатых. Но таковой она не совсем являлась: здесь они отдыхали только в дневное время, а ночью жили в главном корпусе. Поставив чемодан возле стены, девушка дождалась, пока все зайдут и выжидающе посмотрела на Андрея. Два парня уже рванули в коридор с комнатами, находившийся ближе всего к ним. — Эй, первооткрыватели, это женский отсек! — громко крикнул Андрей и повернулся ко всем остальным. — Собственно, как вы уже успели заметить, корпус делится на два коридора. В этом коридоре находятся комнаты девушек, — он указал на свою левую руку, — а в этой стороне находятся комнаты парней, — он указал на свою правую руку. — Сейчас вы быстро и организованно занимаете комнаты, раскладываете вещи и, как я уже сказал, в семнадцать часов выходите сюда. Девушки, прошу, займите первые две комнаты, дальше не занимайте.8.
Как только вожатый закончил свою речь, Рита первой направилась в коридор и открыла дверь комнаты. Приятный ветерок, шедший из большого открытого окна тут же зашевелил ее золотистые волосы. Девушка не очень любила жаркие дни, а именно таким этот день и был. Солнце нависало над лесом, прогревая воздух до тридцати градусов, и, если бы не ветерок, у многих ухудшилось бы самочувствие. Комната, освещаемая солнечными лучами, была не такой уж большой, но уютной. Две двухэтажные кровати стояли возле белой стены вдоль комнаты. С другой же стороны стояли две обычные деревянные кровати. Возле каждой была тумбочка с ящиком и дверцей, за которой была полка, делившая помещение на две пропорциональные части. Возле двери, рядом с двухэтажной кроватью, стоял шкаф, поделенный на две части: в одной было шесть ровных полочек, а в другой — шесть вешалок для одежды. В целом, комната была очень даже уютной. Рита села на двухэтажную пружинистую кровать, стоявшую ближе к двери и положила чемодан возле нее. Белоснежное постельное белье лежало в углу матраса. Там же лежали одеяло и подушка. Первой в комнату зашла Алена, последовавшая за своей соседкой по автобусу. Рита мысленно попросила ее сменить комнату, но даром телепатии она, к величайшему сожалению, не обладала. Алена тут же широко улыбнулась, оголив свои весьма большие передние зубы с прорезью между ними. «Я так рада, что мы еще и в одной комнате вместе будем!» — сказала она все тем же низковатым голосом, каким рассказывала истории в автобусе. Рита без особого энтузиазма кивнула головой. Следующей сожительницей на этот месяц оказалась красивая беловолосая девушка, одетая в черную кружевную маечку и короткие шорты. Можно было сказать, что стеснительностью она никогда не страдала, но нельзя считать это за недостаток. Худоба ей была только к лицу, а рост казался просто идеальным: не низкая и не высокая. Она осмотрела комнату и обворожительно улыбнулась: «Получается, вы мои соседки на эту смену?» Алена с энтузиазмом закивала головой. Девушка легкой походкой направилась ко второй двухэтажной кровати и заняла верхний этаж. Рита все еще рассматривала ее со своего места. Белые волосы были аккуратно расчесаны и уложены под каре. Они не были пышными, но и редкими их нельзя было назвать. Идеальный оттенок кожи, идеальная форма носа, идеальные губы, накрашенные персиковым блеском. Глаза ее были светло-серого цвета, который иногда придавал им слегка отсутствующий взгляд, а ресницы казались очень длинными и густыми. — Я Алена, — выдержав некую паузу, произнесла самая крупная девушка из них. Рита подумала, что сейчас вновь начнутся длинные истории, которых она наслушалась в автобусе, но беловолосая лишь приветливо улыбнулась и произнесла: — Я Маша. — Я Рита, — вступила девушка в разговор, и новая соседка согнулась пополам, чтобы разглядеть ее. Когда Маша уже открыла рот, чтобы что-то произнести, ее прервала новая вошедшая: — Там полностью заняли комнату, поэтому, получается, я к вам. Говорила она тихо и очень робко. В руках у нее была небольшая спортивная сумка, куда просто не могли поместиться все вещи, нужные для пребывания месяц в лагере. Девушка положила сумку на пол и, поколебавшись, спросила у Риты: — А можно мне наверх? — Да, конечно, — ответила девушка и подумала про себя: «Неужели единственный нормальный человек, который не будет доставать меня бессмысленными разговорами». Новая соседка почти не улыбалась. Она тихо стояла возле двери и осматривала комнату. Девушки в свою очередь рассматривали новенькую. Светло-русые волосы ее были заплетены в аккуратную длинную косичку. Сама она была низкого роста, но спортивного телосложения. На ногах, одетых в синие тканевые шорты, выступали мышцы. Можно было предположить, что она занимается какой-нибудь легкой атлетикой. Девушка выглядела на порядок меньше своих лет, потому что а) она совершенно не красилась и б) у нее были большие розовые щеки и маленький подбородок. Одевалась новая соседка по удобству. Таким образом, на ногах были старые потрепанные кроссовки, а на теле светло-фиолетовая толстовка, надетая не по погоде. — Я Маша, — свесилась со второго яруса беловолосая, и новенькая взглянула на нее. — Да, а я Алена, — тут же вмешалась девушка. — Классная компания у нас получается. А она Рита. Рита кивнула, не посчитав нужным отвечать, и вновь воззрилась на девушку. — А я Лиза, — все так же робко произнесла она. Скромность иногда украшает, но лишь в небольших количествах. Так Лиза была безумно стеснительной, безумно тихой и казалась безумно скучной. Когда Маша могла ввязаться в какие-нибудь приключения, Лиза бы предпочла остаться в сторонке. Так рассуждала Рита. Поначалу она обрадовалась новой тихой соседке, но после этих нескольких фраз полностью разочаровалась. — Так, хорошо, сколько у нас сейчас времени? — спросила девушка. — Полчаса осталось, — тут же отозвалась Маша, взглянув на часы, которые в последующие дни она не будет надевать. — Хорошо, тогда давайте сейчас застелим кровати, и, если успеем, начнем разбирать вещи, — предложила Рита. Она очень любила командовать, но дома этого делать не удавалось. Дома командовала Кристина, даже несмотря на то, что была на девять лет младше своей сестры. Девушки оживились.