***
Двое людей в соломенных шляпах, на которых мерно покачивались кисточки-колокольчики, вышли из густого леса и пошли в направлении города Така. Их яркие плащи виднелись издалека, чего нельзя было сказать о лицах. Длинные, до подбородка, воротники закрывали половину лица, оставляв на обозрение только глаза. Тишину на пустой дороге то и дело разбивал неравномерный звон колокольчиков, подбрасываемых ветром. Они смотрели куда-то в даль, точно игнорируя взаимное присутствие. От их, словно заледеневших, взглядов тело пробирало панической дрожью. Длинные светлые волосы у одного из путников, судя по всему, — девушки, поэтично развевались, подгоняемые ветром, а полы черного плаща, разлетаясь, открывали вид на стройные ноги, обтянутые грубой тканью высоких сапог шиноби. Остановившись на месте, девушка внимательно посмотрела направо, где четко читался след какого-то шиноби. Прикрыв глаза, она забросила голову на верх, а потом прищурилась глаза, позволив солнцу ослепить себя. — Хватит ерундой заниматься. Нас Конан ждет. Не забывай, у нас миссия, — она лишь хмыкнула на комментарий мужчины. Переведя взгляд на спутника, она сказала: — Я все прекрасно помню. Просто дай насладиться природой, — на это заявление Какузу только презрительно прищурился. Он развернулся и пошёл дальше, не собираясь ждать наглую девчонку. — В аду насладишься, а сейчас — миссия. Миссия — время. А время — это деньги. Хватит изображать из себя эноки*, все равно тени нормальной не дашь. Закатив глаза, Наруто все же тронулась с места и нагнала напарника. Его склонность к презрительно-наставительным речам временами жутко её раздражала. Можно, конечно, было сделать ему поблажку на то, что он старик, но вечное бурчание про деньги и уничижительные сравнения любого способны довести до белого каления. В том, что Какузу — старик, Наруто иногда сомневалась, чаще всего — глядя на то, с какой лёгкостью он держится в бою. Но, как оказалось, он бессмертен. Однажды он упомянул своё единственное поражение в бою — поражение Хашираме Сенджу. Прибыв на место назначения приблизительно через полчаса, они встретили Конан, которая ждала их, безучастно глядя перед собой. Девушка, как всегда, была прекрасна. Изящная прическа была привычно украшена с бумажной розой, закрепленной за правым ушком. Броский, но не вульгарный макияж подчеркивал точеные черты лица. Медовые глаза, подернутые дымкой меланхолии, направились на Наруто и Какузу. Во взгляде проскользнуло недовольство: они опоздали. У Наруто же взгляд смягчился, и она, кивнула в знак приветствия и извинений. — Наша цель — маньяк, — начала Конан. — Насколько известно, кромсает всех, кто под руку подвернется. Дети, женщины, бывалые шиноби — в выборе жертв он неразборчив. Ещё говорят — бессмертный. Скорее всего, это просто слухи, но учитывать во время боя это стоит, — её было скучающе-безэмоциональным, от чего непривычного человека явно бы передернуло. Девушке же было безразлично, кто умрет и как, главное — выполнить приказ Лидера. — Хорошо. План? — Наруто взяла инициативу на себя. Меньше болтовни — больше времени на задание, а это, в свою очередь, значило — меньше занудных реплик Какузу. Обсуждение длилось недолго и закончилось обобщением скромного на детали плана со стороны Наруто: — Конан идет по дороге в указанном заказчиком направлении. Мы рядом — поддержка. Показываем свое присутствие до того, как развязывается бой. Какузу атакует, я ухожу поддержку, Конан прикрывает. — Выступаем, — басистый голос Какузу отвратительно хорошо сочетался с командным тоном. Буквально через час они увидели, грубо распятого на дереве человека. В близи же им предстала крайне нелицеприятная картина: на земле кровью была топорно вычерчена пентаграмма, а распятый больше походил на разделанный кусок мяса, нежели на человека, под ним растеклась лужа крови, которая уже свернулась по краям, но по дереву до сих пор неспешно стекали ручейки крови. Наруто невольно вспомнила своего бывшего напарника, имевшего нездоровую склонность к созданию подобных инсталляций. — Убийство ради убийства, — безучастно выдал Какузу. Это было всего лишь предположение, но оно с большой долей вероятности являлось правдой. — Низость, — Наруто не скрыла презрения в голосе. Она мысленно прочла молитву за упокой этого мужчины. Ей действительно было жаль его: простой путник, оказавшийся не в то время не в том месте. — И всё же… слишком много крови, — она снова окинула взглядом окружающую обстановку. — У нашего маньяка явно был какой-то сопутствующий мотив. — Ты начинаешь меня раздражать, — с раздражением рыкнул Какузу. Она не удержалась от ответа: — Я все время тебя раздражаю. — Да ты… — Хватит. Идем, — Конан не была намеренна выслушивать эти пустые пререкания.***
В это же время в десяти минутах ходьбы от Акацуки на поваленном дереве сидел молодой человек. Пепельные волосы, отливавшие серебром, были гладко зачёсаны назад. А ядовито-красные глаза с прищуром всматривались с глубь леса. Его одежда выглядела довольно эксцентрично: чёрные мешковатые штаны из джинсы скрывались под массивными берцами, ношение которых казалось дикостью в столь жаркую погоду, поверх растянутой белой майки с грязно-багровыми разводами от высохшей крови была накинута кожаная куртка с меховой подкладкой и объемной меховой опушкой на капюшоне. На груди висел крупный медальон, который отчаянно бликовал на солнце. При ближнем рассмотрении становилось видно, что медальон представляет собой ту же самую пентаграмму, которую недавно имели неудовольствие видеть Наруто, Конан и Какузу, — треугольник, вписанный в круг. А на его шее парня небрежно был повязан протектор Деревни Скрытой в Горячих Источниках, что означало молодой человек — шиноби. Рядом с ним лежала трёхлезвийная коса, на которой тёмными пятнами на фоне бликующего железа выделялась запекшаяся кровь. Увидев, что кто-то приближается молодой человек поднялся. — Ну, что ж, — сделав шаг, он оценивающе осмотрел Конан, найдя её внешность довольно-таки очаровательной. Она шла в сторону города. Улыбнувшись, он двинулся в ее сторону. — Девушка! Не хотите ступить на путь Джашина? Девушка остановилась, а он — напротив неё. — Путь Джашина? — показав лёгкое удивление на лице, Конан пыталась по внешнему виду оценить силу того, кого они искали. — Да, именно, — девушка осталась стоять неподвижно, хотя мужчина так и светился каким-то скрытным предвкушением, в его глазах читался распаляющийся азарт. — И что же это значит? — скрыв большую часть лица за высоким воротником с искусственным интересом спросила Конан. Он повёл рукой, словно вопрос девушки до смешного глуп, ведь ответ очевиден. Непринужденно перехватив свое специфичное оружие, он принялся объяснять: — Мы приносим людей в жертву Джашина-самы. Ему необходимы души, поэтому мы убиваем. Это происходит с его одобрения, поэтому это ненаказуемо, — с удовлетворенной улыбкой он прервался и с маниакальной вдохновлённостью поднёс сжатую в кулак руку к сердцу. — Ясно. — Что скажешь? — с азартом улыбнувшись и прищурив малиновые глаза, он всмотрелся в неподвижный образ девушки. — Это правда восхитительно! — Точно, тот самый, — тихо сказала Конан утомлённо моргнув. Её голос был спокоен и холоден, из-за чего Хидан терялся в мыслях, навеянных неподвижным точёным образом. — Тот самый маньяк, — так же тихо и безучастно уточнила она. Хидан раздражённо повёл плечом. Его добродушный интерес и пытливый азарт обратились раздражением, граничащим с яростью. — Маньяк? Да с чего ты это взяла? — покрепче сжав оружие, он озлобленно глянул на девушку. — Я приношу людей в жертву Джашину-саме. Маньяки убивают ради убийства, милочка. Я убиваю религиозным соображениям, — провернув косу в руке, он оскалился. Хидан направил лезвия своего оружия на Конан. — Думаю, Джашину-саме подойдёт твоя душа! — И? — чуть склонив голову влево, она подола сигнал Наруто и Какузу. Пара голубых и зеленых глаз, точно прострелили, Хидана своим взглядом. Он нахмурился, оценивая ситуацию. Акацуки были готовы начинать бой. — Не похож на воскрешенного, — констатировала Намикадзе, осмотрев цель с ног до головы. Из-за сотрудничества с Орочимару у неё были некоторые познания в области воскрешающих техник. — Ладно. Проверим на сколько он бессмертен, — отозвался Какузу. На данный момент Какузу не знал ни одного человека, который бы был по-настоящему бессмертен, ведь даже его самого возможно было убить, если точно знать, как это сделать. Интересно было вступить в бой с предположительно равным по силе противником. В это время на лице Хидана отразилось какое-то насмешливое сомнение. Прикрыв рукой глаза от палящего солнца, он пытливо всматривался в странное трио. — Ребят, да вы кто вообще такие? Одёжа у вас забавная. На одном рынке покупали? — опустив руку, он с неприкрытой издёвкой продолжил рассуждать. — А! Так вы группа, что ли? Уличные музыканты, всё такое? Вот этот, — он указал косой на Какузу, — угрюмый басист. А эта девчонка стоит за клавишами и поет, — на Конан. — А нет! На вокале эта баба, — теперь на Наруто. Его ухмылка становилась всё шире и шире. — А у вас кто с кем спит? Тройничок? Или девчонки шалят вдвоём? — он вальяжно облокотился на косу, в уме уже прокручивая то, как выглядят подобные шалости. Оставшись безэмоциональными, девушки переглянулись между собой. Конан слегка подернула бровь, «сказав» Наруто, что сложившаяся ситуация её, мягко говоря, раздражает. Девушки синхронно кивнули, давая отмашку Какузу: пора было с этим заканчивать. Какузу молча бросился в атаку. — Джашин-сама будет рад такому подношению, — оскалившись, выкрикнул Хидан. Он мгновенно перехватил косу, встав в оборонительную позицию. За секунду оказавшись около к цели, Какузу принялся неуловимо складывать печати. Хидан замахнулся косой, пытаясь работать на опережение, но его оружие просто рассекло воздух: его противники исчезли из поля его зрения. Наруто и Конан оказались на дереве. А внизу Хидан провернул косу в руках, разворачиваясь к Какузу, который оказался за его спиной после разрыва дистанции. — Ха-ха-ха-ха! Да ладно, ребят! Зассали?! Хрен уйдёте! — Хидан кинулся на врага, но тот неподвижно стоял на месте, ожидая подходящего момента. Как только сектант прыгнул, Какузу поднял руку. Рука резко неестественно далеко вытянулась в сторону молодого человека. Отдалившееся предплечье и плечо скрепляли тёмные нити непонятной природы. Они не был чем-то посторонним — часть его тела, подчиняющаяся его воле, движущаяся в нужном ему направлении, казалось всё тело Какузу было пронизано этими нитями. Как только рука дотянулась до Хидана, она беспрепятственно пробило его грудь в области сердца. — Кха! — кровь толчком вытекла на майку, полностью залив её багряным цветом. Он сплюнул кровь, которая полностью залила ему рот. Его подбородок оказался вымазан кровью. Он медленно осел на колени, но всё не упал окончательно. Хидан сидел безвольно и, казалось, безжизненно. — Спекся? Так быстро? — в голосе Какузу слышалось кислое разочарование. Мужчина рывком вернул свою руку в привычное положение, еще слегка выломав ребра Хидану. Акацуки собирался подойти к жертве, но понял, что что-то пошло не так. Было слишком мало крови. После того, как он выдернул руку, должна была натечь полноценная лужа. Но кровь не текла. А Хидан, вскинув голову, разразился тирадой из отборного мата. — Вот блядь! — выпрямив спину, Хидан начал подниматься, при этом вгоняя Какузу в состояние близко к шокированному. — Больно же, сука! Мать твою! Он практически взревел, оказавшись на ногах, и сплюнул новую порцию крови. Сектант смотрел на Какузу с форменным безумием во взгляде. — Во имя Джашина-самы, я покараю тебя! У его ног находились сгустки его же крови. Кровожадно улыбнувшись, с маниакальным блеском в ядовито-красных глазах он наступил на эту кровь и принялся вычерчивать уже знакомую Акацуки пентаграмму. Закончив её, Хидан встал в центр. Но не успел тот предпринять что-либо ещё, как Какузу вновь пробил его грудь уже известным всем способом. Очередной раз сплюнув кроваво-слизистый сгусток, Хидан чуть накренился вперёд. Оскалившись, он скривил губы в победной усмешке. Он схватился за нити, связующие плечо и предплечье Какузу. — Это… тебе не поможет! — молодой человек резко вырвал окровавленную кисть из своей груди, отбросив ее в сторону. — Видимо, слухи о твоем бессмертии не врут. Хидан, сохраняя почти безумное выражения лица, слизнул кровь Какузу со свей ладони. — Ритуал начался, — сказал он с маниакальной улыбкой на лице. Наблюдая за этим боем, Наруто анализировала, насколько этот человек опасен, раз даже Какузу в бою с ним стал сдавать. После «принятия» чужой крови пигментация его кожи сменилась на черную со скелетообразным белым орнаментом. Наруто едва не передёрнуло от этой картины: с сектантами ей ещё сталкиваться не приходилось. Она лихорадочно обдумывала, как же его можно убить. На ум пришёл только один вариант в виду того, что разрыв сердца его не смог не то что убить, а даже — обездвижить. Расчленение казалось самым перспективным вариантом: если не умрёт, то двигаться уже точно не сможет. Как же это было банально: он бессмертен, но всё равно остался всего лишь человеком из плоти и крови с неизбежными слабостями. Прищурив глаза, Наруто активировала Нинган, чтобы убедиться в достоверности своего предположения. К тому же возможность увидеть мельчайшие подробности в действительности исторического боя, сражения двух условно бессмертных, явно лишней не была. — Хм, джашиновское отродье. Не удивительно, что он бессмертен, — в ее голове раздался басистый голос сожителя. Кейракукей обожгло раскалённой агрессивной чакрой. — Ты раньше видел подобное? — Не видел, но слышал. Довольно древняя секта… Наруто нахмурилась, подавив желание откровенно насупиться: дождаться от Лиса продолжения шансов не было. Это значило, что ей ожидала бессонная ночь в подсознании, которую она проведёт в попытках разговорить этот комок шерсти. — Умри! — воскликнул джашинист, чем обратно привлёк внимание Наруто. Заостренный кол из чёрного металла в его руках резко направился к его сердцу. Миг — и на этот раз он пробил себе грудь. Вздрогнув от такого, Наруто посмотрела на Какузу, который согнулся пополам, схватившись в районе одного из сердец. — Один удар… — разочарованно протянул Хидан. — Так даже неинтересно. — Ксо, — прошипел Какузу, падая на колени, чем привёл в замешательство девушек. Присмотревшись к плащу напарника, Намикадзе заметила алое пятно, которое растекалось в районе груди. — Слава Джашину-саме! — Хидан закричал, разведя руки в стороны и закинув голову к небу, словно от блаженства. Какузу же скрутило от боли. Он сгорбился противоестественно сильно, и из его спины, прорывая плащ, вырвалось нечто, состоящее из знакомых на вид нитей. Маска в верхней части этой, судя по всему живой и мыслящей субстанции, служила неким подобием лица. Но только взлетев, оно рассыпалось по земле единичным ниточками, которые будто истлели в одно мгновение, а маска треснула. — Ах, ты наглый ублюдок. — Воу! А ты чего не сдох! — Пора с этим кончать! — Посмотрим! Спрятав лицо за воротником, Наруто стала ждать продолжения этого фантасмогоричного боя, искренне надеясь на то, что они сумеют друг друга прикончить. В случае чего, она даже чувствовала готовность им с этим помочь. — Ничего не заметила? — Конан наконец нарушила тягучее молчание. — Он лизнул его кровь, и что-то сказал про ритуал. Наверное, какая-то техника. Все раны передаются тому, чью кровь он лизнет. Но почему он бессмертен? — Не вмешаешься? — Ты же хотела его убить. — Да… Хмыкнув от подобного диалога, блондинка искоса посмотрела на Конан, абсолютно равнодушно наблюдавшую боем. Намикадзе кивнула сама себе, утвердив план действий. Она вытянула руку вперед, нацелив её на Хидана. Миниатюрная ладонь сжалась в кулак, и вокруг появились кровавые цепи, которые связали бессметного. — Это что за хуйня! Мгновение — блондинка оказалась между противниками и стала цепко осматривать лицо врага. — В чем дело, Наруто? — Он будет полезен для Акацуки. — Это он-то?