Бездна взывает к бездне

Весь день Киришима провёл бесцельно слоняясь по округе, осматривая здания, пялясь на тренирующихся парней, болтая с Косеем и Каминари, которые обсуждали последнюю вышедшую видеоигру. В целом пребывание здесь не сулило ничего плохого, а это Киришиме и требовалось. Просто спокойно скоротать хотя бы год уже выглядело заманчивой перспективой. Вечером Шинсо собрал их в холле, как и говорил до этого. Рядом с ним была парочка парней, которых Киришима видел раньше ошивающимися с Бакуго. Они держали коробки, пока Шинсо не сказал поставить их на большой продолговатый стол, стоящий вдоль стены. Потом он открыл свой небольшой блокнот, щёлкнул ручкой и принялся называть фамилии и размер одежды, поочерёдно подзывая к себе и отдавая из открытых коробок запечатанный пакет с формой. Киришима неотрывно смотрел на тех самых парней; они, в свою очередь, не могли перестать пялиться на новичков. Из перешептываний и их собственных диалоговых реплик, он узнал их имена, а по манере держаться понял кто из них кто. Улыбка вышла случайной и больше походила на гаденькую усмешку, и Киришима лишь спустя несколько секунд понял, что смотрит куда-то сквозь и не перестаёт тянуть уголки губ кверху. Он медленно отвернулся, хмыкнул про себя. Но разве этого было достаточно? — Привет, — Нейто уже был за спиной. Он улыбался в привычной манере, и от этого по спине едва ощутимо забегали мурашки. Заметил-таки. — Ты тоже новичок? Выглядишь старше. Классная причёска. Естественно, это настораживало. Хмурый взгляд Сэна, стоящего у стены со сцепленными на груди руками настораживал не меньше. Киришима тоже посмотрел на него, но только для того чтобы убедиться, что тот не отведёт взгляд. Не отвёл. — Спасибо, — Киришима лишь спустя пару секунд перевёл взгляд на стоящего рядом Нейто, который уже вынырнул из-за его спины и юркнул куда-то в бок, теперь находясь на расстоянии не меньше, чем в один шаг и прикрывая своей спиной обзор на Сэна. — Ты сосед Бакуго? Киришима скрыл напряжение в едва дёрнувшихся пальцах, расслабил грудь и продолжил улыбаться, давя нехорошее предчувствие в груди. Каминари появился вовремя. Он прошмыгнул где-то неподалёку, заметил Эйджиро, общающегося с кем-то незнакомым ему, склонил голову, когда подметил его дёрнувшийся в сторону силуэт, и решил втиснуться между ними, размахивая своим новым комплектом формы. — Вот и ты, — он закинул руку на плечо Киришимы, чувствуя, как настороженно напряжено его тело. Каминари как ни в чём не бывало присвистнул и подался слегка вперёд, закрывая его собой. — Что за клёвый парень рядом с тобой? Ты знаком с Шинсо? Нейто заинтересованно склонил голову, не стирая улыбки с лица. Теперь его взгляд был намертво прикован к Денки, веки слегка опущены, а губу он едва заметно закусил с внутренней стороны. — Тебя привлёк наш мрачный Шинсо? — А разве твой друг, который пялится сюда уже целую вечность, не более мрачный? — они оба всё ещё улыбались, Каминари протянул руку. — Меня зовут Денки Каминари, я тут новичок, так что позаботься обо мне. Коммуникативные способности этого парня просто поражали, Киришиме о таких можно было лишь мечтать. Нейто пожал протянутую руку, представился и сам, затем указал на отвернувшегося Сэна, представив и его. — У тебя знакомое лицо, мы раньше не встречались? — Нейто задал вопрос Каминари, но предпринял попытку взглянуть на Киришиму. Неудачно. Тот пялился куда-то на Шинсо, ожидая, пока назовут его фамилию. — Ты мог видеть меня на обложке журналов, я подрабатывал моделью некоторое время, — Денки подмигнул. — Вот как, — протянул он как-то чересчур заинтересовано. — Не позволяй такому красивому личику пропасть, Каминари. Обращайтесь, если вам что-то понадобится. Мы с Сэном и остальными ребятами всегда будем рады помочь, — он махнул рукой и ушёл. Кайбара у стенки рассерженно на него зыркнул, а потом разразился в нецензурной лексике, стоило Нейто только подойти ближе. — Подрабатывал моделью? Так вот где ты пропал, — Косей, кажется, стоял неподалёку с самого начала, наблюдая за происходящим. При взгляде на Каминари сразу отмечалась выделяющаяся внешность, красивые черты лица и лучезарная улыбка. Новость о том, что он появлялся на обложке журналов, не была таким уж большим потрясением. Всё-таки почти все здесь — сынки богатых родителей, и работа моделью — самое заурядное и обычное занятие из встречающихся. — Без тебя было скучно, поэтому я развлекался, — он убрал руку с плеча Киришимы. — Выходит, Бакуго твой сосед? — Ты знаешь Бакуго? — Киришима выгнул бровь. — А ты нет? — Что ж, полагаю, это потому что я не такой общительный. — Чувак, тут дело не в общительности, это же… Шинсо назвал его имя, и Киришима быстро извинился, прокрадываясь вперёд через порядком рассосавшуюся толпу. Нейто с Сэном всё ещё стояли на прежнем месте и о чём-то говорили. Не то чтобы Киришима смотрел на них, просто не заметить то, как поразительно долго тебя прожигают внимательным взглядом две пары глаз просто невозможно. Это чувствуешь, буквально, всем естеством. Даже Шинсо это заметил, но только слегка приподнял бровь и вернулся к списку учеников в своём блокноте. На улице давно стемнело, сквозь огромные окна были видны лишь слабо освещённые уличными фонарями отдельные участки. Там всё ещё было прилично народу, многие заканчивали свою вечернюю тренировку, другие просто прогуливались, болтая. Постепенно народ начал сходиться внутрь, возмущённо что-то обсуждая. По разговору было понятно, что парни из корпуса А уже вовсю таскали к общаге алкоголь, не стесняясь в открытую проходить мимо здания администрации. Это было в порядке вещей, потому что осталось бы безнаказанным в любом случае. — Бакуго, наверное, рвёт и мечет, — Нейто смотрел куда-то в сторону выхода. — Сомневаюсь. Ему плевать, пока они не трогают В1, — это был Шинсо. Он тоже подошёл к этим двум и упёрся руками в бока. — Думаешь? В прошлом году всё это не было так постановочно открыто. Это же провокация чистой воды. — Я в курсе, — Шинсо устало вздохнул. Сэн сжал челюсти и метнул глазами молнии в сторону больших окон, но Нейто схватил его за шиворот сразу же, как только тот дёрнулся по направлению к выходу. Сэн, естественно, этому не обрадовался. Он попытался высвободиться, попутно доказывая Нейто, что они все должны пойти туда и набить им морды. Больше всего Эйджиро не хотел сейчас высовываться на улицу и встречаться с разъярённым лицом Бакуго или с кем-то из общего корпуса, поэтому он сжал в руке зашелестевший пакет и ушёл к лестнице, чтобы подняться на свой этаж и завалиться в комнату. На кровати Бакуго лениво облизывался чёрный кот, тихо мурчал и время от времени поблёскивал зелёными глазами. Киришима прошёл вглубь, погладил кота, дал тому лизнуть свою щёку и завалился на свою кровать, засматриваясь куда-то в потолок. Отличное время для того, чтобы схватить полотенце и сходить в душ, пока все заняты коллективным обсуждением происходящего, но голова отчего-то словно налилась свинцом, и единственное, что сейчас было в его силах — закрыть глаза и надеяться на лучшее. По крайней мере на то, что головная боль магическим образом исчезнет, если он посидит в тишине добрых полчаса. Детсадовские разборки его не волновали, и он всё не мог понять, почему они вообще волновали кого-либо. Пьют детишки алкоголь и что с того, зачем так кипятиться? Администрация об этом не печётся, подумаешь. Им незачем такой хернёй маяться, родители этих самых детишек платят слишком хорошо, чтобы такие мелкие шалости без труда сходили их чаду с рук, потому что кого волнует? У взрослых есть более важные дела, чем получать уведомление от школы о том, что их сын позволил себе баночку пива. А если бы они действительно об этом заботились, то вряд ли бы спихнули горячо опекаемого сынишку в эту дыру. Всё в мире решают деньги, а конкретно здесь всё решает то, у кого их больше. И эта вечная борьба за право главенствовать — всего-навсего чушь собачья, потому что победители не более, чем просто самоутверждаются за счёт проигравших. А иначе какие ещё здесь могут быть цели и идеи? Просто одна часть социальной системы угнетает другую всего лишь за то, что она другая. Эта война ни за что, и она ничего не исправит. Всё не изменится до тех пор, пока два корпуса не сделают единым целым, перестав добавлять одному из них это злосчастное «особо», потому что они оба, по сути, ничем не отличаются. Хотя, может, в количестве ублюдочности корпус А и выигрывает. Но лишь потому, что им это официально разрешено. Более того, прослеживается чёткая команда людей свыше, кричащих «взять» и указывающих на многострадальческий В1. Глупые, глупые шишки. То, что они чётко установят иерархию и прикажут всем ей следовать — лишь запустит механизм под названием «сопротивление». А возможно, этот механизм уже давно нашёл точку старта в одном раздражённом пареньке, мечтающем показать восседающим властителям кто тут на самом деле главный. Слишком много всего для одной маленькой частной школы. Киришима пробыл тут всего два дня, но уже успел переосмыслить кучу всего. Что говорить о тех, кто находится здесь третий год и живёт во всей этой пронизывающей до костей атмосфере вечного противостояния? — Ты тоже не в восторге от нынешнего расположения дел? — Киришима повернул голову и взглянул на кота, который закончил умываться и теперь просто тихо посапывал, прикрыв глаза. — Нет, тебе, должно быть, всё равно. Думаю, Бакуго хорошо о тебе заботится. Он закрыл глаза буквально на мгновение, но когда открыл, перед ними легла пелена. Сморгнуть её вышло только с третьего раза, голова оказалась ещё более тяжёлой, а в животе противно заныло. Киришима замёрз настолько, что лежал, скрутившись и прижавшись коленями к животу. В комнате была непроглядная тьма, слышалось знакомое уханье сов и стрекот сверчков за окном. На часах десять вечера. Он проспал добрых два с половиной часа и проснулся от того, что в горле пересохло, и теперь там словно стоял ком, не дающий разговаривать своим голосом и заставляющий хрипеть и кашлять. Ещё не до конца отойдя от сна, он, замёрзший, накинул на себя спортивную кофту и оглянулся. В комнате никого, кроме него, не было. Даже кот по-тихому свинтил, оставив его видеть сны в одиночку. За водой пришлось идти аж в столовую, на улице оказалось ещё холоднее, чем в комнате. Киришима с сонными, время от времени норовящими и вовсе закрыться, глазами топал по мокрой траве, приглаживая растрепавшиеся волосы. Из общежития корпуса А доносилась гремящая музыка, частые крики и пьяный смех, что слишком контрастировало с окружением. Больше было похоже на типичное начало ужастика, где в первую очередь проходит вечеринка, а после начинается кровавая резня. Лучше бы ему не думать об ужастиках на ночь. Столовая была открыта, но внутри никого не было. Он включил свет, прошёл внутрь и лишь потом до него дошло: так же, в принципе, можно, да? Кулер находился прямо у входа, это заняло не более, чем две минуты. Киришима, наконец, откашлялся. И почему нельзя поставить такой же кулер в их общежитие, чтобы никто не тащился посреди ночи на другой конец территории? Наверное потому, что все уже догадались купить паки с водой, Эйджиро. Надо было просто включать голову. Он увидел некоторых ребят, которых не видел до этого, ошивающихся неподалёку от главного здания. За ними заметил ещё группу людей и таких групп оказалось, по меньшей мере, семь штук по два-три человека в каждой. Все они были в меру поддатые, все что-то обсуждали, а потом поддакивали друг другу. И уж совсем вдалеке, где-то на территории футбольного поля, Эйджиро, максимально задействовав своё ночное видение, заметил странно-большое столпотворение. По разговорам он уже почти понял, что там происходит, но колебался между выбором не лезть во всё это и выбором всё-таки посмотреть, что там такое и кто в этом задействован. Направляясь в сторону своего общежития, он заметил Каминари с Косеем неподалёку от дорожек бегунов. Всё-таки держаться от всего этого подальше — самое верное решение, да и слова Шинсо прочно засели в голове, потому что для самого Киришимы они более, чем имели смысл. Думается ему, с Шинсо они мыслили очень похоже. — Йо, что тут… Это было что-то абсолютно невероятное. Киришиму обдало таким холодом, какого он ещё никогда не ощущал. Так бешено его сердце забилось уже во второй раз за эти два чёртовых дня. Фигура вынырнула из тьмы слишком незаметно и абсолютно бесшумно. Эйджиро, запоздав с реакцией, дёрнулся лишь тогда, когда мимо уже прошли, задев плечом, и от всего этого у него в горле снова встал ком. Глаза округлились от неожиданности, самого его снова бросило в пот. Он обернулся. — Эй, Баку… — вышло как-то чересчур раздражённо, но концовка определённо всё подпортила. Последний слог Киришима так и не выговорил, заметив перед собой совершенно незнакомого человека. Неужели он и правда думал, что так бесшумно передвигаться может только один Бакуго? — Извини, обознался. Парень напротив был абсолютно не сопоставим с Бакуго. Чёрные волосы, странные серёжки в виде четырёх слитных колец в верхних частях ушей и татуировки, вылезающие на шею из-под кожаной куртки. Его руки были в карманах, губы слегка изогнуты в лёгкой ухмылке, глаза по-настоящему светили голубым огоньком, будто проглядывающим даже в свете фонарей. Неописуемо поразительная и жуткая картина. Этот человек настораживал исходящим от него холодом, от которого вопило всё нутро. Он внимательно разглядывал Киришиму, и ухмылка его становилась всё изогнутее. В конечном итоге, он как-то довольно хмыкнул и протянул что-то вроде «вот оно как». От такого пристального наблюдения Эйджиро невольно напрягся, но не сжался, лишь нахмурился и настороженно глядел в ответ. — Я Даби. В следующий раз не обознайся. В следующий раз? Киришима развернулся, и за спиной его тоже послышались шаги. Даби ушёл, а Эйджиро не сдвинулся с места. Каминари и Косей сами к нему подошли. — Чувак, ты собрался раззнакомиться со всеми плохими парнями тут? — Каминари поднял брови кверху, внутри всё ещё засел странный холод. — Что он тебе сказал? Кто вообще этот тип? — А? Ты его не знаешь? — Косей сложил руки на груди. — Тогда с чего взял, что он плохой парень? — А хорошие парни так вообще выглядят? — Денки замахал руками. — Он настолько выделяется, я бы запомнил, если бы увидел его хоть раз. Но я даже ничего не слышал от других об этом парне, хотя люди ведь в первую очередь судачат о таких, как он. Киришима сел на траву и выдохнул так, словно с плеч свалилась целая каменная глыба. — Чёрт, — он посмотрел в сторону, в которую ушёл Даби. — Не хотел бы я встретиться с этим парнем ещё раз.