Бездна взывает к бездне

Radical Face — The Road to Nowhere Ближе к ночи туман рассеялся, но вид от этого не стал менее жутким. Откуда-то из леса доносилось уханье сов, ветер почти неслышно колыхал листву, а в траве собрался оркестр из сверчков. Ночь была усеяна звёздами на небе и лунным светом, проникающим даже в самые тёмные закоулки и освещающим всё получше всяких тусклых школьных фонарей. Здесь, в тёмном огромном здании, ничего из этого уловить нельзя было, но ночной холод, томящийся тут со времён постройки, заставлял отчётливо прочувствовать всю мрачную атмосферу, совершенно точно являясь её первоисточником. Концентрация пыли в воздухе заметно уменьшилась со вчерашнего вечера, и теперь тут раздавался лишь слабый, едва уловимый запах лака для дерева. Окон не было, оттого единственным источником света являлись софиты, включённые и направленные на сцену. Вся остальная часть помещения со стульями и балконами была залита абсолютной непроглядной тьмой. Сейчас сцена была занята лишь одним человеком. Он сидел на стуле и пристально осматривал свою виолончель, плавным движением поднося смычок к струнам. Лицо его было сосредоточенным, сам он выглядел собранно и серьёзно. Он всего на мгновение прикрыл глаза, а потом в воздухе раздались звуки прекрасной игры; пространство, буквально, наполнилось льющейся из струн мелодией, отыгранной профессионально и уверенно. — Так значит, это и есть Тодороки Шото? — Нейто закинул ноги на кресло напротив и заинтересованно усмехнулся. Говорил он шёпотом, но остальные его всё равно услышали. — Он будет играть на концерте послезавтра? Не думал, что новички тоже могут участвовать. — Он сын директора, Кайбара. Исключение, — Нейто скользнул взглядом куда-то вперёд, где сидел Мидория и не издавал ни звука. — Гляньте на Изуку. Ему нравится. Мидория не отрывал взгляда. Он положил локти на колени и коснулся сцепленными пальцами губ, смотря на Шото внимательно и следя за каждым его движением. Вот он играет смычком, быстро бегает им по струнам, зажимает их пальцами другой руки. При этом невольно, совершенно машинально покачивает головой в такт и почти не дышит, иногда прикрывая глаза на доли секунды. Бакуго бесшумно поднялся с места и вышел, не желая больше в этом участвовать. Изначально они просто хотели потусоваться в старом актовом зале, понятия не имея, что он уже занят. Но это всё равно никому не помешало: парни расселись по местам и какого-то хрена начали наблюдать за сынком директора, который, к слову, даже не догадывался о том, что он здесь не один. На улице лицо обдало волной холодного ночного ветра, волосы смахнуло со лба куда-то назад, и Бакуго невольно приподнял лицо кверху, прикрывая глаза и в кои-то веки спокойно выдыхая воздух из лёгких. Долго он на месте не задержался, прошёл к общежитию, засунув руки в карманы, и вошёл внутрь, ещё немного глазея на лес вдали через огромные панорамные окна. По коридорам уже никто не шастал, но из комнат всё ещё слышались звуки разговоров и громкий смех. За дверью его собственной комнаты было тихо, и это обнадёживало. Но всем надеждам суждено было улетучиться куда-то в тёмное пустое пространство. На полу, согнув колени, сидел парень с бросающимися в глаза красными волосами и поглаживал кота Бакуго, что-то еле слышно приговаривая себе под нос. Бакуго прикрыл дверь, прошёл к своей кровати, минуя сидящего спиной к нему и заставив того дёрнуться куда-то в сторону и удариться плечом о комод. Последний опасно пошатнулся, но устоял, а вот пацан теперь поглаживал ноющее плечо и с грустью смотрел на чёрного кота, который тут же бросился в ноги к Бакуго. — Привет, меня зовут Эйджиро Киришима, — раздалось с противоположной стороны. — Это твой кот? Бакуго подхватил пушистого паршивца на руки и потрепал по макушке. Затем зыркнул на Киришиму и сжал челюсти вместе как в прошлый раз. — Ты меня бесишь. Киришима выгнул бровь и устало вздохнул. Они же ещё даже не знакомы. Он приподнялся с пола, отряхнул пижамные штаны и потянулся, зевнув. — Что ж, очень жаль, потому что выбора у тебя, типа, нет. Позаботься обо мне, Бакуго Кацуки, — его ехидную улыбку Бакуго не увидел, потому что Киришима к тому времени успел развернуться к своей кровати, но факт того, что этот пацан уже выведал его имя, раздражал. Киришима Эйджиро не был похож на остальных новичков хотя бы тем, что выглядел старше их. Рослый, накаченный, с выбритым затылком и красными волосами, которые сейчас были собраны в хвост и спадали свободными прядями по бокам. Пижамные шорты и белая майка, конечно, смягчали образ, придавая ему такой недостающей инфантильности, но в целом Киришима вряд ли выглядел тем, кого не стоит опасаться. А ещё у него были странные акульи зубы, и когда он улыбался, Бакуго машинально напрягал всё тело. — Как зовут кота? — Бакуго только успел снять американку и стянуть майку, как с соседней кровати снова подали голос. Реально раздражающий. Он обернулся и взглядом указал, что вопросов больше задавать не следует. Киришима многозначительно хмыкнул и двумя шагами преодолел расстояние между ними. — Ты всегда так бесшумно передвигаешься? Бакуго развернулся, настороженно нахмурил брови, сжал майку в руке. — Ты всегда так блядски странно ведёшь себя? Разве не ты пару часов назад трясся, просто потому что я прошёл мимо? Заметил всё-таки. Киришима стёр улыбку с лица, Бакуго заиграл желваками от злости. Воздух вокруг заискрился — напряжение почти достигло апогея. Снизу послышалось жалобное мяуканье, они оба опустили голову и заметили кота, трущегося около миски и продолжающего мяукать. — Он голоден, — абсолютно непринуждённо произнёс Киришима, словно только что не метал молнии взглядом. — И без тебя знаю, дерьмоволосый, — огрызнулся Бакуго, полез куда-то в тумбу у кровати и достал пакетик кошачьей еды. — Дерьмоволосый? Что не так с моими волосами? — Киришима развёл руками, когда Бакуго уже прошёл к коту, чтобы высыпать еды ему в миску. — Я осознаю, что обстоятельства нашей первой встречи были не очень, но пойми меня — я просто следовал за котом, имя которого ты не хочешь называть. За твоим котом. Разве я уже потенциально не хороший человек для тебя? — Ты заёбываешь. — И никакого прогресса. Киришима поднял руки над головой, развернулся и лёг в постель. Бакуго выключил свет, сменил низ на серые домашние штаны и без сил повалился на кровать, отворачиваясь лицом к стене. — Нам всё равно когда-нибудь… — Заткнись и спи. Следующим утром соседняя кровать пустовала. Конечно же. В столовой Киришима пытался отыскать знакомое лицо, и оно ждало его за вчерашним столиком, сонно заливая хлопья молоком и слегка промахиваясь. — А, это ты, — Каминари поднял голову, стоило увидеть приближающуюся к нему фигуру, а затем снова опустил её. Под глазами у него залегли тёмные круги. — Йо, — Киришима положил поднос на стол и уселся напротив. — Выглядишь не очень. — Мой супер правильный сосед разбудил меня в пять утра, потому что делал зарядку. Делал зарядку, мужик! Потом он пытался вытащить меня на пробежку, а в конце и вовсе сказал, что скоро я умру от избытка холестерина в крови и пассивного образа жизни. Да что я ему сделал? Я спал! — Денки застонал и опустил голову на руки, сложенные на столе. — Есть предположение, что этот Шинсо Хитоши раньше жил с кем-то похожим на моего соседа и теперь у него эти вечные синяки под глазами. Сегодня же последняя свободная пятница, чтоб вас. Народу в столовой было не так уж и много, все с серыми лицами и уставшими физиономиями. Само собой, войти в режим ведь только предстояло, так что проснуться в восемь утра в пятницу было далеко не простым испытанием. — И Шинсо снова не разрешил сесть рядом с ним. Сказал, что все места заняты. Какого, спрашивается, чёрта? Он ведь сидит один! И правда. Шинсо медленно пил горячий кофе и гипнотизировал взглядом поверхность стола, словно голова была настолько тяжёлой, что поднять её оказалось совершенно невозможно. Рядом с ним никого не было, приставленные стулья пустовали и занимать их, похоже, никто не собирался. — Почему сегодня тут так мало людей? Одни новички, — Киришима равнодушно откусил кусок круассана и запил апельсиновым соком. — А ты не в курсе? Завтра соревнования между корпусами по случаю начала учебного года, а потом концерт в актовом зале. Это то небольшое здание возле главной части. Сейчас все либо тренируются, либо репетируют. Новички зачастую не принимают участие ни в соревнованиях, ни в концерте, поэтому и свободно разгуливают, — Каминари повернулся и сощурился на двух парней, что-то спрашивающих у Шинсо. Он машинально стукнул кулаком с зажатой в нём ложкой по столу. — Слишком свободно разгуливают. Каминари остался и дальше глазеть на Шинсо, а Киришима вышел на улицу, едва допив свой апельсиновый сок. Туман был гуще, чем вчера, на траве блестели капельки воды, а прохладный утренний воздух пробирался куда-то под красный джемпер. Каминари был прав: чуть дальше Киришима увидел нескольких ребят, тренирующихся в одних лишь тонких спортивных костюмах на дорожках для бегунов. Бакуго среди них не было. Он закинул руки за голову, сцепил их на затылке и двинулся куда-то за общежитие, решив хоть немного изучить территорию. Что и следовало ожидать: здания выглядели старинными, но кое-где всё равно проглядывались современные доработки типа панорамных окон, которые вписались при входе в его общежитие. Иногда некоторые соединения стилей казались настолько нелепыми, что невольно закрадывалось мнение, будто так и должно быть. Будто кто-то не мог определиться воспроизвести ему в архитектуре викторианскую Англию или дать волю модерну, поэтому махнул рукой и решил создать нечто новое, а вместе с тем и явно несуразное и пугающее, потому что среди всего этого тумана и тяжёлой мрачной среды постройки лишь вносили ещё одну значимую лепту в и без того пугающий вид. Миновав учебную часть, Киришима было направился к главному корпусу, но вовремя остановился, решив, что лучше бы ему держаться подальше от всего этого. Снова идти в лес желания не было, он совсем не искал встречи с Бакуго и всей его компашкой. Пусть даже это так и выглядело. Иногда Киришима пытался словить связь, но позже понял, что дело вовсе не в ней, потому что количество палочек на экране смартфона ещё в общежитии было максимальным. В голове проносилось что-то вроде обыкновенного «смирись» и странного холодного смеха. Он старался не фокусироваться на лишних мыслях, поэтому брёл куда-то без раздумий, пока, в конечном итоге, не понял, что забрёл в незнакомую для себя местность. Здесь стояло всего одно трёхэтажное обветшалое здание, явно заброшенное и даже не собирающееся быть восстановленным. Кое-где были выбиты стёкла, дверь повисла на петлях, скривившись в бок, а внутри виднелись поваленные балки и куча листвы, которую сюда принесло ветром. Туман около него словно скучковался, сделавшись в разы гуще, и это заставляло мурашки пробегать по коже. Киришима, конечно, не претендовал на звание эксперта в области оригинальности, но разве всё это уже довольно не избито? Это что, заброшенный дом с призраками? А вокруг него туман? И всё это в оторванной от цивилизации частной школе? Окей, с последним он, возможно, преувеличил, потому что никто их от цивилизации не отрывал, а ближайший большой город был всего в паре миль отсюда. Эйджиро развернулся в противоположную сторону. Он не настолько глуп, чтобы заходить в такие места. Остаётся лишь понадеяться, что он не настолько глуп, чтобы в такие места возвращаться. Вокруг и правда не было ни души, а знакомые очертания корпусов виднелись лишь где-то вдалеке. Странно выходит: здесь нет ни заборов, ни ограждений, словно этот лес — абсолютно безопасная территория или и вовсе одна из запланированных частей школы. Он возвращался по траве, чувствуя, как она щекочет ноги и оставляет влажные следы на чёрных джинсах. Откуда-то с дерева неподалёку в небо взлетело несколько ворон, и он невольно прибавил шагу, внезапно содрогаясь от прошедшего по телу холодка. — Окей, чёртово здание и мерзкий, мать его, климат, вы победили. Я признаю. Здесь чертовски жутко, — шептал он себе под нос, сцепив руки на груди. Перед входом в общежитие снова образовалось столпотворение, и он попытался вспомнить не вылетело ли у него из головы что-то из слов Шинсо, но на ум ничего не приходило. Тем не менее, толпа была собрана из новичков. Шинсо снова стоял во главе, а Каминари тёрся где-то совсем неподалёку. — Всё, что вам нужно — это болеть за своих старших на соревнованиях и поддерживать тех, кто выступает на концерте, — он говорил негромко, снова обводил взглядом всех присутствующих и снова игнорировал Каминари. — Вечером вы должны собраться в холле общежития, чтобы получить свою униформу. Книги вам выдадут в понедельник утром. — Шинсо! — Денки поднял руку. Хитоши сделал паузу, а потом равнодушно зыркнул на него. — Да? — Будь моим соседом. — Нет. Все устало вздохнули вместе с Шинсо и принялись перекидываться смешками, пока Каминари в сердцах пытался выяснить, что с ним не так в контексте соседа. — На этом всё. Увидимся вечером, — он захлопнул блокнот и опустил руки. — Будьте осторожны сегодня, особенно ночью. Надеюсь, вам хватит терпения, чтобы не поддаться на провокации. Шинсо, кажется, намеренно не желал вдаваться в подробности, поэтому очень быстро зашагал обратно в общагу и исчез за поворотом. Остальные остались обмениваться недоумевающими взглядами и строить теории по поводу того, почему именно им стоит быть осторожными. — Сегодня вечеринка в главном корпусе по случаю начала учебного года, он об этом? Это нам следует быть осторожными? Вечеринку устраивают только для них, а опасаться должны мы? — Думаю, это как раз то, о чём Шинсо и говорил. Не стоит поддаваться на провокации. Неужели остальные начнут задирать нас только потому, что мы из другого корпуса? — Не думаю, что причина только в этом, чувак. Я слышал, там свои внутренние тёрки… — Серьёзно? Так до чего тут мы, если старшие что-то не поделили? Выходит, мы просто как стадо, которое используют в личных интересах. — Ну понесло вас, ну понесло! Что за глубокие мысли? Обойдёмся без ваших догадок и этих глупых слухов. Не хочу ничего накручивать и слышать, как это делаете вы. Если меня будут задирать — я дам сдачи. Вот и всё. И плевать мне на первопричины и всё остальное. — А ведь Косей прав, парни. Я тоже не собираюсь терпеть чужие насмешки. Все принялись поддерживать сказанную мысль и воодушевлённо кивать головой. Киришима пытался проанализировать всё, что услышал, и пришёл к выводу, что парень, которого назвали Косеем, действительно прав, и судить по обыкновенным слухам — крайне глупо. Все начали расходиться, а Каминари внезапно просунулся к Косею и принялся у него что-то расспрашивать. Последний не выглядел растерянно, устало или раздражённо, а наоборот внезапно заулыбался и начал в сердцах размахивать руками, что-то горячо обсуждая с Денки. И единственное, что в тот момент пронеслось в мыслях у Киришимы было что-то вроде «О. Боже». Они с Каминари выглядели как давно потерявшиеся братья, которые теперь, наконец, воссоединились. Денки всё вставлял слово «бро» в каждое предложение, а Косей его в этом старательно поддерживал. Киришима внезапно подумал, что скучает по тем временам, когда тоже неустанно повторял это слово. Он оглянулся по сторонам — все уже разошлись. Неуверенно замялся, потоптался на месте, а потом шумно выдохнул воздух из лёгких и крепко сжал пальцы в кулак. Если не сможет сдержать обещание, данное самому себе, то разве всё это вообще имело смысл? В голове снова разнёсся холодный хриплый смех, под ложечкой неприятно засосало. Просто гони эти мысли, мужик. Просто гони. Он прошёл вперёд и обратился к Косею: — Привет, я Эйджиро Киришима, — улыбку даже не пришлось выдавливать, она отчего-то появилась сама по себе. Он протянул руку. Косей на мгновение замер, а потом снова лучезарно улыбнулся и пожал руку. — Йо, Киришима.