Бездна взывает к бездне

Sam Tinnesz ft. Yacht Money — Play With Fire Бакуго открыл дверь ключом. Едва ввалившись в помещение, Киришима бегло огляделся. Глаза ещё не привыкли к темноте, а здесь она окутывала каждый сантиметр, поэтому он настороженно дёрнулся, а затем обратился к Бакуго, который в это время снова возился с замочной скважиной. — Что это за место? Бакуго не ответил. Этого и не потребовалось. Киришима уже через несколько секунд наткнулся на что-то не совсем высокое, провёл рукой по поверхности и сделал вывод, что это, мать его, парта. — Мы в кабинете. Мы в чёртовом кабинете, Бакуго. Откуда у тебя ключи? — силуэт Кацуки расплывался в его глазах, а потом и вовсе исчез. Бакуго двинулся к одной из парт, шарясь в полочке под ней. — Хватит вопросов, это раздражает. Здесь нет камер, и это единственное, что должно тебя интересовать, — он тяжело дышал, а Киришима от подобного исходил мелкой дрожью. Бакуго подошёл к учительскому столу. Аромат его одеколона всё ещё чертовски дурманил. Киришима оказался рядом с ним слишком неожиданно, пьяный бакуговский разум явно не был готов к такой близости, зато он сам — вполне. То и дело покусывая влажные губы и напрягая руки, Бакуго совсем уж сбито задышал, стоило Киришиме упереться ладонями в стол, зажав его. — Ты нереально горячий, — это было и в прямом, и в переносном смысле. Атмосфера вокруг них наполнилась дрожащим воздухом, внутри груди защекотало, отдавая в кончики пальцев. Эйджиро улыбался. Он смотрел лукавым взглядом, поддевал кончиком языка губу и облизывался. Взгляд его медленно обводил полуоткрытые губы Бакуго, затем поднимался к восхитительным сияющим огнём глазам. Как же он, мать его, был чертовски хорош собой. — Не боишься обжечься? — Бакуго выгнул бровь, выставил вперёд одно колено, упираясь прямо в пах Киришиме. Эйджиро лишь тихо охнул, но всё равно умудрился улыбнуться. — Мне всегда нравилось играть с огнём. Бакуго сорвался. Он притянул Киришиму за ворот футболки, тут же вцепившись в его губы. Рвано выдыхал горячий воздух, кусался, зализывая оставленные следы мягким влажным языком. Рука прошлась по ёжику на затылке, затем сжала длинные красные волосы, надавливая. Воздух накалился до предела и почти закончился в лёгких. Они отстранялись друг от друга лишь на несколько секунд, чтобы сделать всего глоток — но и тот оказывался горячее лавы. Тело изнывало, хотелось вжаться ещё сильнее. Киришима вгрызался зубами в чужую шею, плечи, стащив кожаную куртку и кинув её куда-то на пол. Бакуго снял с него футболку, а затем поднял руки, избавляясь от белой майки. Кожа его просто пылала, Киришима чувствовал её жар даже под горячими подушечками пальцев. Кацуки впился губами в точку под подбородком, оставляя большущий тёмно-фиолетовый засос, цепляя пальцами мочку уха, вновь хватая за затылок и прижимая Эйджиро к себе. Киришима не знал, как сдерживать стоны. С его губ то и дело слетали обрывистые, но громкие вздохи, внизу живота впервые в жизни тянуло так сильно, что отнимало ноги. Он присел на колени, проведя ладонью по оголённому бакуговскому торсу. С ремнём удалось разобраться сразу же. Сначала Бакуго не понял, в чём дело, а потом прикрыл рот ладонью и ошарашенно выругнулся. Произнести что-либо вслух оказалось совсем уж непосильной задачей — как только Эйджиро заглотил его член, сначала проведя влажным языком по всей длине, Бакуго потерял дар речи. Он лишь агрессивно стонал, иногда срываясь на рык, цеплял пальцами волосы Киришимы и бессовестно трахал его рот, чувствуя, как ноги грозятся подкоситься от наслаждения. Эйджиро глядел исподлобья. Огонёк в его глазах был настолько лукавым, что это заводило ещё больше. Отсасывал он невъебенно. Десять из десяти. Долго Бакуго не протянул. Дёрнулся вперёд, заставил Киришиму подняться и толкнул в бок. Схватил за затылок и прижал его животом к столу, надавливая на спину и упирая щекой в деревянную лакированную поверхность. Он выдохнул над ухом Киришимы, вжался пахом в его бёдра. Эйджиро тут же обдало непередаваемым жаром, он рвано застонал, тяжело сглотнув. У него встал настоящим камнем, когда Бакуго зарычал ему в ухо, вцепился зубами в мочку и легко поддел её языком. Матерь Божья, что это за блядское мастерство? Бакуго всё ещё прижимал его лицо к столу, свободной рукой расстёгивая пуговицу джинс. Рядом с головой Киришимы тут же приземлилась пачка презервативов и тюбик смазки. Он, всё ещё улыбаясь, попытался приподнять голову, чтобы взглянуть на Бакуго, но ему, само собой, этого никто не позволил. — Какого чёрта? Откуда всё это? Бакуго продолжал тихо рычать: — Из парты Нейто. Так значит, это был их класс? Как давно мечта трахнуть какого-нибудь паренька на учительском столе закралась в твою голову, Кацуки? Пачка презервативов была нещадно разодрана, а в задний проход Киришимы упёрлось два холодных скользких пальца, из которых внутрь проскочил лишь один, заставив его вскрикнуть про себя и крепко ухватиться руками за стол. Бакуго понятия не имел, что такое медленно и аккуратно, он даже не собирался быть менее грубым. — Должен признать, для малолетки твоё умение работать ртом поражает, — он явно завёлся. В ход пустился второй палец. Изнывая от нетерпения, Бакуго пытался закончить с подготовкой как можно скорее. Для малолетки? Так он не в курсе? — Мы с тобой ровесники, болван, — Киришима выдавил эту фразу на вдохе, смех вышел каким-то еле слышным. — Неужели ты и правда не знал? Бакуго ничего не ответил, но определённо точно услышал: Киришима почувствовал, как он выдавил довольное «блять» и начал двигать пальцами ещё быстрее, а его рука на затылке дёрнулась и напряглась. Сам Эйджиро закусил губу и предательски поперхнулся воздухом. Бакуго уже надавливал головкой члена на задний проход, а потом бесцеремонно вошёл, заставляя Киришиму изогнуться и ударить кулаком по столу. Он оттолкнулся ладонями, выгнул спину и едва не вскрикнул — Кацуки вовремя зажал его губы рукой. Киришима кусался, царапал пальцами стол, а потом судорожно хватал ртом воздух и изнывал от обжигающего всё внутри пламени. Оно охватывало все органы, колющей болью поднималось к груди, а оттуда к горлу, пока Бакуго трахал его со всей присущей жестокостью. Эйджиро возбуждала сама мысль о том, что кто-то хочет его до искр в глазах, поэтому боль постепенно сменялась вожделением, член его снова набух, и он дёрнулся, давая Кацуки возможность накрыть его плоть ладонью и крепко сжать. Он водил по члену сначала медленно, поднимаясь к головке и сдавливая её двумя пальцами, а затем ускорился, снова прижав Киришиму лицом к столу. Контраст разгорячённого тела и холодных от смазки пальцев возбуждал ещё больше. Стол под ними, буквально, ходил ходуном. Киришима внезапно поднялся. Он развернулся лицом к Бакуго и сжал его щёки одной рукой, больно впиваясь в губы. Его член выскользнул, и Эйджиро поморщился от неприятного ощущения, попутно закусывая чужую губу. Он спустился рукой к шее и с силой сжал её, толкая Кацуки в бок. — Сейчас я покажу тебе настоящий огонь. Кто мог подумать, что стол окажется довольно широким, и всё задуманное Киришимой действительно получится. Бакуго же просто следовал чужим желаниям, понимая, что разум его абсолютно затуманен. В глазах стояла мутная дымка, слышал он лишь рваные вдохи, а на уме было одно — выебать этого наглого придурка. Эйджиро заставил его распластаться на столе и сел сверху, аккуратно опускаясь бёдрами на стоящий колом член. Мать его, так было в разы больнее. Но чего только не сделаешь ради того, чтобы заставить этого зверя окончательно слететь крышей. Киришима выгнул спину, громко выдохнул и запустил руку в волосы, зачёсывая их пальцами назад. Когда обзор на его блестящие желанием глаза открылся, он провёл кончиком языка по верхней губе и подмигнул. Бакуго с силой сжал его ягодицы, откидывая голову назад. Эйджиро двигался просто до одури приятно, одно движение стоило шквала красных звёздочек в глазах. А потом он ускорился. И у Бакуго действительно полетела крыша. Он оторвал спину от стола, перемещаясь в положение сидя, и вцепился в губы Киришимы, за волосы запрокидывая его голову назад и впиваясь зубами в шею. Киришима лишь обнял его, прижался теснее, и движения его от такой удобной позы преисполнились абсолютной страстью. Бакуго стонал всё громче, теперь была очередь Киришимы зажимать его рот ладонью. Ровно до того момента, пока Кацуки не схватился за его член. — Мать твою, — Бакуго откинул голову назад, чувствуя, что Киришима и сам на пределе. Эйджиро только кивнул. Он излился прямо в руку Бакуго, а потом Кацуки на последних секундах вытащил свой член из Киришимы и брызнул струёй спермы прямо на свой живот. В итоге весь измазанный здесь остался один лишь он. — Салфетки в моей куртке, — протянул он из последних сил, прилагая все усилия, чтобы не прикрыть глаза. Киришима и сам еле-еле сполз со стола, скорчившись от боли, и поднял куртку Бакуго с пола, выуживая пачку влажных салфеток. — Тоже из парты Нейто? — он спросил как бы между прочим, совсем не рассчитывая на ответ. Его и не последовало. Кацуки аккуратно протёр свой живот салфеткой, а затем вытер руки. Сладкая истома окутала его сознание, он подтянул джинсы и застегнул ремень. Киришима стоял, упираясь одной рукой о стол, и Бакуго принял это, как знак. Он помог ему нацепить обратно красные спортивки, а затем чиркнул зажигалкой и закурил. — А пожарная сигнализация? Он отмахнулся. — Здесь её нет. Киришиме следовало бы запомнить эту информацию, но Бакуго совершенно забыл ему об этом сказать. Он сейчас вообще обо всём забыл. Сознание было способно лишь на созерцание картины тускло тлеющей сигареты и спокойного умиротворённого лица рядом. Было тихо. По крайней мере, так казалось, потому что мысли в голове, наконец, разлетелись по местам. Кацуки поддел носом ухо Киришимы и протянул ему тлеющую сигарету. Эйджиро затянулся, а потом зажмурил один глаз, когда Бакуго снова полез покусывать мочку его уха. — С чего ты взял, что предатель — это я? Неожиданно. Может, с того, что ты задаешь такие вопросы? Глупо было надеяться, что неоднозначные взгляды и странные просьбы просто так пройдут мимо его внимания. Выходит, Киришима понял. Понял, что Бакуго просто проверял его. Даже тогда, когда попросил метнуть нож над его головой. — Ты отличаешься. Мы знали, что заключающим элементом станет новенький, но не знали, кто именно. Ты бросался в глаза, даже несмотря на тот факт, что старался не высовываться. Это, на самом деле, и выделяло тебя больше всего. Честно говоря, все детали происходящего Киришима выведал у Изуку, потому что не мог действовать без разбора, а сам Бакуго ему всё ещё ничего не говорил. Эйджиро параллельно надеялся на то, что знания остальных ограничивались на выказанных ему сведениях. Ему не нужны были лишние вопросы до тех пор, пока он сам не решится всё рассказать. — А теперь-то? Теперь признаешь, что я тебе нравлюсь? — Киришима отобрал сигарету и сделал затяжку. Бакуго хмыкнул, закатил глаза. Алкоголь постепенно выветривался. — Просто держись рядом, дерьмоволосый. Грядёт что-то, что мне пиздецки не нравится.