Дни нашей смерти

- Мэри ушла, - печально сообщил Мэтью Кроули одним дождливым осенним вечером. Генри Талбот кивнул, коротко сжав пальцы обретенного в посмертии друга. Сибил, уютно пристроившаяся в кресле рядом с Томасом, тихонько вздохнула. - Она совсем не мучилась, бедняжка. Том утешающее погладил жену по волосам. - Быть может, к утру у нас будет новый… - Увидим, - нахмурился Томас – он как раз перевернул страницу и собирался начать новую главу. И Мэтью, и Генри терпеливо ждали несколько дней, но увы. Мэри Кроули-Талбот-Карлайл суждено было пойти дальше. Что бы это ни значило. 10. Годы тянулись, как хорошо сваренный джем. После исхода хиппи в доме появились шумные молодцы в синих комбинезонах. Вымели всю накопившуюся дрянь, перекрасили стены, выбелили изрядно потемневшие потолки, сменили покосившиеся рамы в окнах. Привели дом в подобающий вид, как выразился довольный мистер Карсон. Томас, конечно же, не оставлял ремонтников своим вниманием: сдержанно вздыхал, любуясь мускулистыми торсами, и при всяком удобном случае таскал у парней газеты и журналы – хотел быть в курсе текущих событий. По ночам в доме включалось радио – телевизор сгорел еще при хиппи, к величайшему огорчению всех обитателей дома. Вычищенное и отремонтированное поместье недолго оставалось в запустении – появились серьезные люди в строгих костюмах, долго бродили по комнатам, записывали что-то и совещались скучными голосами. Примерно через месяц после их визита в доме появился мистер Кирби, ночной смотритель. Власти графства – совместно с владельцами дома – решили организовать музей. Мистер Кирби, отчаянный любитель футбола и пива, привез с собою новый телевизор, и мистер Карсон был весьма растроган, узнав, что его обожаемый сериал до сих пор не закончился. Нельзя сказать, чтобы музей Даунтон пользовался бешеной популярностью; тем не менее, экскурсии проходило более или менее регулярно. Не группа любопытных туристов, так местные школьники. Обитатели дома с удовольствием присоединялись к экскурсантам. Даже Томас вел себя вполне пристойно – по крайней мере, когда дом посещали дети школьного возраста. В тот день никаких школяров не ожидалось – так, небольшая группка любопытных из Манчестера, и Томас раздумывал, не подшутить ли над гостями, чтобы не бродили тут с видом знатоков старины. - Ничего такого, - убеждал он насупленного мистера Карсона. – Одна кро-охотная пакость, живым пойдет на пользу. Да и мы слегка взбодримся. - Одна, - сдался наконец старик. – И учтите, мистер Барроу: все должно быть в рамках приличий. - Конечно-конечно, - Томас в предвкушении потер руки. – Никаких внезапно задирающихся юбок и расстегнутых ремней. За кого вы меня держите. Мистер Карсон мог бы сказать, но предпочел воздержаться от комментариев. Он едва ли признался бы самому себе в том, что отчаянно завидует мистеру Барроу, который путем изнурительных самоистязаний добился таки впечатляющих результатов. И потом, кто переключит телевизор на нужный канал, когда мистер Кирби отправится на боковую? Не мисс Бакстер же, которую интересует только ее бесконечное вязание. К счастью или нет, но Томасу так и не довелось в тот день порезвиться. Стоило группе из шести молодых людей переступить порог, как с мистером Бейстом началось что-то странное: он задергался, даже замерцал, сделавшись на секунду почти прозрачным. Перепугались все, включая Томаса. Миссис Хьюз даже предложила тому воды, совершенно забывшись. Мистер Бейтс же, с трудом овладев собой, протянул руку в сторону юной девушки – светловолосой, тоненькой, как тростинка, такой беззащитной и трогательной. - Это же… Господи, я сразу почувствовал, понял… Это внучка моего Уильяма. Это она, о боже… Мисс Бакстер смутилась, Мэтью, а вслед за ним и Генри, бросились поздравлять, миссис Хьюз вздохнула: - Какая чудесная девочка! А Дейзи восторженно захихикала. Сибил улыбнулась мистеру Бейтсу, но прильнула к Томасу, как бы в поисках поддержки. Том сразу понял: Сибил знает, что с ними никогда не случится подобного, никогда не появится тот, в ком они безошибочно почувствуют собственное продолжение. И Томас это понял: обняв Сибил за плечи одной рукой, привлек к себе Тома, и прижался щекой поочередно к волосам Бренсона и Сибил, и больше не заикался в тот день о каких бы то ни было шутках.