Пролог
26 апреля 2019 г. в 20:39
Перемены и преобразования, которые приходят неожиданно, всегда несут за собой последствия необдуманного решения и шаткости положения, в котором оказываются те, кто добровольно обрёк себя на эти перемены. Довольно легко представить себе моряка королевского флота, который, в результате отчаянного разочарования отказавшийся от присяги её Величества, неизбежно поднимает на своём корабле черный флаг как символ своего сопротивления. Но чрезвычайной диковинкой, однако, будет пират, натянувший на свою развращённую натуру приличный цивилизованный камзол.
Грань между пиратством и цивилизацией ещё никогда не была столь тонка, как при прибытии Вудса Роджерса и введении его помилований, которые с неожиданным упорством пытались отхватить себе даже самые закоренелые представители пиратского слоя, в надежде получить столь легкую и, как им казалось, незыблемую основу их будущей жизни. Они необдуманно приносили присягу, хватаясь за жалкую бумажку с королевской печатью, как за спасительный якорь, выставляя её напоказ, как нечто по-истине ценное. И вовсе не задумывались над тем, что все они, напялившие эти приличные одеяния, выданные Вудсом Роджерсом, всего лишь прикрываются мнимым образом иллюзий, не скрывающих их настоящую натуру.
Над главной башней каменного форта высился английский флаг, по узким улицам Нассау разбрелись английские офицеры, победно щеголявшие с зажатыми в руках орудиями, а люди, что совсем недавно считали себя пиратами, противящимися королевской власти, теперь отдавали дань её величия. Смехотворно жалким выглядел сейчас остров, недавно являющийся центром сопротивления, облачённый в этот обманчивый мираж, который заполонил каждую его поверхность. Но были и те, кто всё ещё лелеял надежды вернуть ему былое величие. Затихнувшие в предвкушении, они тайно ожидали прибытия их главного оружия, которое могло бы положить конец этому беспорядку и непотребству, истребив зачатки цивилизации в зародыше. И их мечтаниям, наконец, пришло время обратиться в реальность.
Как только нога капитана Флинта ступила на остров, всё вокруг обратилось в тишину. Нассау замер, и, казалось, мимо его покосившихся деревянных построек, подпирающих улицу, гуляет стремительный тревожный ветер, принёсший с собой в сердца населяющих остров противоречивый клубок из сомнений и опасений. Никто не представлял себе, что будет, когда грозный пират высадится на берег, окруженный английскими офицерами, и что вознамерится сделать этот человек, не знающий пощады к представителям власти, когда узнает, что она процветает на острове с трусливого согласия пиратов. Что будет с теми, кто принял помилование? И насколько далеко зайдет в своей карательной кампании сей кровожадный капитан со своей немалочисленной командой?
Эти мысли не давали людям покою. Устремленные взгляды, что прожигали этого человека, ни на секунду не уходили в сторону. И как ни странно, какими бы ни были представления пиратов о их будущей жизни, какие бы ни были противоречия против наступившего режима, все они без исключения смотрели на капитана Флинта и его спутника с долей удивления. Но их можно было понять, ведь картина, представшая их глазам, была по-настоящему удивительной.
Капитан Флинт вёл в наручниках капитана Вейна, которого все посчитали благополучно сбежавшим после заявлений Роджерса о том, что этот человек – единственный, кто не получит помилования по неизвестным никому причинам, и направлялись они, судя по всему, прямо в дом губернатора. А английские офицеры не прерывали их путь.