***
Рашид аль-Кайем – прославленный во многих победах военный вождь племени Змеи, что, не мигая наблюдал за развернувшейся перед ним битвой, позволил себе облегченно вздохнуть. Слабая улыбка появилась на его узких старческих губах. Хитроумный план аль-Кайема все же сработал. Древний враг попал в ловушку, из которой ему уже не выбраться. Вишь, как рычит да дергается, словно хищник в клетке. А ничего сделать не может. Страшны ему стрелы доблестных туарехов. Страшны … Главное не дать этой сладкой парочке добраться до раненых воинов, пока те еще живы. Если же славные воители племени Змеи не доглядят, позволив этим тварям, накинуться на раненых – тогда … все пропало. Туарехов ждет настолько жуткая кончина, о которой и думать не хочется. - Аль Шейх аль агим! Мух’аиб альмут лурат. Вак’хад саарад альвахт ик-катаху иль-и’рам. (Великий шейх! Твари устали. Пришло время убить их! (харад.).). Перед Рашидом предстал молодой туарех, едва сдерживающий своего неистового коня, что, выкатив глаза и раздувая ноздри, гарцевал на одном месте, подымая вокруг себя тучи пыли и песка. Джеллад по прозвищу Верный глаз – племянник вождя и лучший пращник среди воинов племени Змеи. Вот и сейчас молодой кочевник держал в левой руке своей, казалось бы, простое, но смертоносное оружие. Глядя на своего юного родича, Рашид позволил себе легкую улыбку. Молодой и горячий Джеллад напомнил ему его самого в ту далекую пору, когда будущий военный вождь еще не возложил на свое чело золотистый обруч власти, а был простым воином и искателем приключений. Неужели и он когда-то был столь юн и безрассуден, что даже перед лицом леденящей душу кончины не в силах был погасить в своем сердце яростное пламя скорой и славной битвы … - Погоди, Джеллад, не торопись - морщинистое лицо вождя, покрытое сложным узором ритуальной татуировки, выражало те знаменитые твердость и непреклонную волю, благодаря которым Рашид аль-Кайем стал когда-то шейхом целого племени, не достигнув еще и тридцати лет. – Твари очень хитры и коварны. Они легко могут притвориться уставшими, дабы мы утратили бдительность. Тогда они и нанесут свой подлый удар. Я правлю кланом Змеи уже сорок лет и повидал немало в этой жизни. Доверься, моему опыту, племянник. Доверься, - старый вождь по-отечески улыбнулся молодому воину, - и ты испытаешь сегодня пьянящее чувство победы! Сухой щелчок тетивы утонул в крике боли, что издал один из кочевников, в чей живот впился толстый арбалетный болт. Волки пустыни слишком рано списали своих жертв со счетов. Мужчина и женщина хоть и выдохлись порядком, но все еще могли огрызаться, нанося быстрые, но смертельные удары. - Скоро стемнеет. Нельзя дать им такой шанс … - прошептал в седые усы Рашид аль-Кайем. – Братья! Дети Змеи! – возвысил голос старый шейх, подымаясь в стременах. – Пришло время покончить с нашим древним врагом. Не щадите его, ибо он не пощадит вас. Вперед, во имя Солнца и огня! Шах-Рия-йя! - Во имя Солнца и огня! Шах-Рия-йя! – радостно вскричали туарехи, обнажая острые сабли. Время стрел закончилось. Дайте дорогу стали. Воя, подобно стае голодных волков, кочевники помчались на своих врагов. Земля гудела от топота копыт их тонконогих скакунов. Зловеще свистели сабли, ловко полосуя воздух вокруг орущих пустынников. Воины клана Змеи знали о своей силе и превосходстве в числе. Сегодня они не могли проиграть, кто бы там ни стоял на их пути … Мужчина и женщина, к их чести, не ударились в постыдное бегство. Сохраняя ледяное спокойствие, он, прижавшись спинами к друг другу, приготовились вести круговую оборону. Лишь их темные глаза стали непроницаемы, словно затуманенное зеркало. Незнакомцы готовились к скорой и без сомнения мучительной смерти. Мужчина поудобнее перехватил свой хопеш, женщина же, откинув в сторону ставший бесполезным теперь арбалет, вынула из-за пазухи богато расшитой жилетки длинный и очень острый стилет, схожий на чудовищную иглу. Таким удобнее колоть, чем резать. В этот миг двое незнакомцев стали похожи на диких и очень опасных хищников, ждущих только момента, дабы вцепиться в шею своей жертве. Туарехов не ждала скорая победа … Продолжая истошно вопить боевые кличи, подле них очутился один из кочевников. В лучах заходящего солнца холодно сверкнула сталь кривой сабли. Торжествующе улыбаясь, волк пустыни занес свой клинок над головой, намереваясь одним мощным ударом разрубить знатного мужчину до груди. Но кочевник просчитался. Его противник, сделав шаг в сторону, сам нанес ответный удар. Изогнутое лезвие хопеша распороло ногу кочевника до кости. Не удержавшись в седле, туарех полетел в песок, где почти мгновенно нашел свою смерть от рук женщины. Игольчатое острие ее стилета глубоко вошло в его шею над кадыком. Выпучив свои большие глаза, кочевник тщетно забился в агонии, еще не осознав до конца приход собственной кончины. - Парс! - закричала темнокудрая красавица, указывая окровавленной иглой на успевшего уже испустить дух туареха. - Проклятье, Арзу! Некогда!.. Оскалив идеально былые зубы, прорычал Парс, ловко отражая своим серповидным клинком бешенную атаку очередного противника. С противным скрежетом сталь сцепилась со сталью. Первым не выдержал туарех, отведя свой клинок в сторону. Мужчина не преминул этим воспользоваться, рубанув мечом по шее несчастного животного. Целый фонтан алой крови окатил его с головы до ног. Парс радостно расхохотался. Лошадь издав истошный всхлип, повалилась наземь, подминая под себя седока. Еще один взмах хопеша и голова незадачливого всадника покатилась в песок, подобно перезрелой дыне. - Вперед! Вперед! Дети Змеи! – надрывался Рашид аль-Кайем. – Не дайте им прийти в себя. Рубите! Пронзайте! Уничтожайте!.. Тем временем Арзу умудрилась прикончить еще одного туареха, стащив того с коня и заколов своей окровавленной иглой, а ее спутник вращая вокруг себя чудовищный меч-серп, отражал удары сразу трех кочевников. Надсадно звенело железо, алым полыхала сталь, отражая отблески заходящего солнца. Но загнанные в ловушку знатные харадцы все еще были живы, отчаянно выбарывая у судьбы лишние мгновение жизни. Казалось в этих двоих вселились демоны, даровав им воистину нечеловеческую силу. Сабли туарехов не могли причинить им вреда, с такою быстротой двигались обреченные на лютую смерть незнакомцы. Острые лезвия лишь попусту рассекали воздух. Рыча от разочарования и злобы, волки пустыни вновь и вновь наезжали на своих жертв, стремясь хотя бы сбить их с ног и втоптать в мягкий песок. В эти, наполненные болью и ужасом минуты, не мало кочевников жалело, что не захватило с собой на охоту длинных бамбуковых копий. Сейчас бы они пришлись как нельзя кстати. Но делать нечего. Приходилось уповать на милость древних богов сей пустынной земли да взывать к предкам из племени Змеи, вкладывать в удары все свои силы без остатка. На миг, даже самому старому шейху почудилось, что жертвы кочевников сумеют пробиться через окруживших их воинов и спастись, растворившись в фиолетовой тени близких гор. Но удача наконец-то покинула знатных харадцев. Смерть простерла над ними свою неумолимую длань … - Наконец-то … - прошептал Рашид аль-Кайем, вознося про себя молитвы милостивом богам. Парс, лихо отражающий атаки уже четырех всадников, упустил из виду пятого. Тот, подкравшись со спины, теперь мчался на свою жертву во весь опор, воздев над головой не простую саблю кочевников, а знаменитый на все моря умбарский ятаган. Страшное оружие пламенело в лучах заката, словно предчувствуя скорую кровавую трапезу. - Парс! Сзади! – истошно крикнула женщина, уклоняясь от лихо свистнувшей сабли, успевшей таки срезать несколько черных кудрей с ее головы. Харадец стал оборачиваться … Но слишком медленно. Понимание скорой смерти сверкнуло в его агатовых глазах. Он не успеет. Не успеет! Ятаган уже начал свой фатальный полукруг, намереваясь лишить Парса головы одним ударом. И все же мужчина попытался уклониться, отпрянув в сторону и выставив между собою и оружием врага верный хопеш. Медленно … Как медленно … В вечернем воздухе тонко пропела спущенная тетива. Туарех с ятаганом удивленно булькнул, вытаращив свои круглые черные глаза. Из мигом ослабевшей руки выпал ставший сразу ненужным ятаган. Харкая кровью, волк пустыни мешком свалился наземь, распластавшись у ног ошеломленного харадца. Бой, словно по мановению волшебной палочки, прекратился. Над полем кровавой сечи повисла напряженная тишина. Из шеи только что павшего туареха торчала длинная стрела с зеленым опереньем на конце.***
- Демоны Луксора! – яростно воскликнул старый шейх. – Это еще, что за напасть? Ответ ему пришел с новыми стрелами, что, вылетая из призрачных сумерек, разили воинов из племени Змеи. Вот рухнул на гриву своего скакуна туарех, умудрившийся срезать прядь волос таинственной женщины. В груди волка пустыни торчала все та же зеленооперенная стрела. За ним последовал один из нападавших на Бурхана кочевников. Стрела пронзила ему глаз, мозги и вышла с другой стороны черепа окровавленным куском стали. Подле Рашида аль-Кайема рухнул один из его телохранителей. Свистящая смерть ужалила его прямо в сердце. И все эти события произошли за время, равное пяти ударам человеческого сердца. - Дядя! Он там, - указывая на север, подле шейха очутился его порывистый племянник Джеллад. Юноша не врал. Таинственный лучник, наконец-то, себя показал. Вот он, стоит, как перст, на вершине дюны - неясный черный силуэт в просторном плаще с капюшоном. Стоит да тетиву себе натягивает, стрелы в туарехов пускает. И видно, совершенно не боится, что кочевники, славящиеся по всем землям ближнего и дальнего Харада, как отменные лучники, могут в него попасть. - Проклятье! Это еще, что за чучело? – оскалился военный вождь племени Змеи. Вжи-и-ить! Еще один туарех был выбит из седла метким выстрелом таинственного незнакомца. - Кто бы он ни был, дядя, с ним надо немедленно кончать! - вскричал Джеллад. - Иначе он перебьет все наших воинов. - Дети Змеи! Убейте его! Немедленно! - приказал Рашид аль-Кайем, указывая своей саблей на вновь натягивающего тетиву лучника. - Шах-Рия-йя!!! Четверо волков пустыни помчались во весь опор на нового врага. Но того не испугали ни грозный вид туарехов, ни их дичайшие боевые кличи. Незнакомец, как ни в чем не бывало, продолжал стрелять. Казалось, что это не живое существо из плоти и крови, а бездушный автомат, умеющий только убивать. Быстро и расчетливо. Таинственному стрелку удалось поразить из лука двух кочевников, прежде чем их оставшиеся в живых собратья набросились на него. Туарехи атаковав неприятеля, ожидали скорой победы, ибо лучник ни чета конному воину. Но они недооценили незнакомца. И жестоко за это поплатились. Последующие события стали роковыми в жизни двух кочевников, хотя заняли времени не больше одной минуты. Ненужный лук пал на быстро охлаждающийся песок. За ним последовал и широкий плащ с капюшоном. Только полетел он не вслед за стрелковым оружием, а на голову лошади ближайшего туареха. Испуганное животное, истошно заржав, встало на дыбы, едва не скинув своего всадника. Волку пустыни понадобились считанные мгновения, дабы успокоить своего скакуна. Но этих мгновений оказалось достаточно и для его врага. Длинный и прямой меч северной работы вошел в бок туареха с такой же легкостью, как столовый нож входит в масло. Схватив тяжело раненного кочевника за пояс, незнакомец одним рывком сдернул того с коня. Прыжок и таинственный лучник уже сам в седле. Животное попыталось было заартачиться, но короткое властное слово на неведомом языке мигом успокоило его, подчинив железной воле нового хозяина. - Шах-Рия-йя! Умри, чужак! – на лучника наехал второй из оставшихся в живых туарехов. Меч и сабля со звоном встретились. Противники закружили, осыпая друг друга ударами. Сперва атаковал лишь волк пустыни, таинственный же враг только защищался. Но вот уже лучник перешел в атаку. Удар следовал за ударом. Искры сыпались во все стороны. Тонко пело железо. Холодным огнем горели синие глаза незнакомца … Первым не выдержал кочевник, отведя саблю в сторону. Зря … Острый клинок вошел ему в грудь, с жутким хрустом ломая грудную клетку и ребра. Харкая кровью, туарех пал на гриву своего коня. Оставшихся в живых двух туарехов прикончили уже Парс и Арзу, быстро вразумевшие, что с появлением таинственного лучника у них появился шанс на победу в этой кровавой сечи. Знатный харадец бросившись наперерез коннику, сумел-таки полоснуть того своим хопешом по животу. Арзу же ловко метнула кинжал-иглу, попав аккурат в затылок зазевавшегося волка пустыни. Рашид аль-Кайем и его ретивый племянник остались на поле брани вдвоем. Поразительно, но все отважные воители из клана Змеи были либо мертвы, либо умирали в страшных муках. Этим вечером произошло небывалое событие! Чудо … Три человека сумели уничтожить целый боевой отряд! - Демоны Луксора! – вскричал порывистый Джеллад. – Негодяй убивает наших воинов, словно орехи щелкает! - Человек не может двигаться с … таким проворством, - процедил старый шейх, сощурив глаза. - Тогда кто он, дядя? - Сейчас это не важно. Нужно сохранить хотя бы наших жизни … - отрывисто приказал Рашид аль-Кайем. – Не сверкай так очами, племянник. Лучше сейчас отступить, чем всем здесь сдохнуть. Поверь, для мести время найдется. - Отступать? Ну уж нет! – зарычал молодой туарех, вынимая из специального мешочка на поясе тяжелый шарик из свинца. – Сейчас поглядим, как нашему новому другу понравится мой … подарочек! Джеллад стал раскручивать пращу над головой. Но таинственный лучник тоже не дремал. Дав шпоры новообретенному скакуну, он помчался в сторону вождя и его горячего родственника. Джеллад так и не успел метнуть во врага свинцовую пулю. Лучник оказался подле него намного быстрее. Не став тратить времени для замаха клинком, незнакомец банально скинул молодого кочевника с седла. Удар ноги незнакомца был так силен, что Джеллал только и успел, что охнуть, прежде чем очутился на песке. Более не глядя на юношу, лучник устремился к старому шейху. - Да кто ты же такой, демоны тебя задери?! – в гневе воскликнул Рашид аль-Кайем, обнажая свою отделанную золотом и каменьями кривую саблю. - Опусти оружие, старик, - со странным акцентом прозвучал холодный голос незнакомца, - я не хочу проливать твою кровь. Бери этого щенка и проваливайте отсюда. Смертей на сегодня достаточно. - Ты не ответил на мой вопрос, мразь! – выплюнул военный вождь, поудобнее перехватывая свою саблю. - Приглядись ко мне повнимательнее, старик. Разве тебе не рассказывали сказки о моем народе? – губы таинственного лучника тронула горькая улыбка. – Не пугали страшными байками про остроухих нелюдей, что живут на дальнем севере, где холодные ветра тоскливо воют, подобно сонмищу неупокоенных душ? - Солнце и огонь! – по загорелому лицу Рашида аль-Кайема разлилась смертельная бледность. – Не может быть … Это же просто сказки … Ты … ты … албай! Мерзкий нелюдь с севера – коварный прислужник предателей с западных островов. - Ошибаешься. Я никому не служу. И тем более не прислуживаю, - длинный меч уперся в грудь шейху. – Я сам по себе, словно дикий волк с ангмарских равнин. Мой путь темен и тернист и тебе не понять целей, что движут мною. Уезжай, - острие клинка слегка вдавилось в рашидов халат. - Это мое последнее слово. - Последнее слово? – презрительно скривился военный вождь, громко сплюнув на песок. – Мерзкий нелюдь! Как ты смеешь ставить какие-то условия мне – шейху славного племени мудрой Змеи … Я лучше умру, чем приму милость из твоих грязных рук! - Мне тебя жаль, старик, - тяжело вздохнул албай. - Эй! Незнакомец, - черноволосый мужчина именем Парс, подошел к двум всадникам, в сильной руке его мерно покачивался окровавленный хопеш. За ним следовала прекрасная спутница воителя, что вновь вооружилась своим метким арбалетом. – Удовлетвори старого негодяя. Даруй ему смерть. Иначе … - мужчина фыркнул, - он не успокоится. Всему Хараду известно, туареги – гнилой народец. - Спасибо за совет, добрый человек. Но я сам решу, кому даровать жизнь, а кому смерть, - синие глаза лучника угрюмо сверкнули. - Сдохни, тварь! – воспользовавшись тем, что его враг отвлекся на разговор, старый шейх попытался полоснуть того саблей. Клинок албая с легкостью выбил богато украшенную саблю из рук Рашида. Неуловимое движение – и вот уже старый шейх с криком схватился за окровавленное плечо. Северный меч с тихим шелестом исчез в ножнах. - Живи, старый дурак! Хоть ты и не заслуживаешь этого, - процедил лучник, отворачиваясь от стонущего вождя. - И все же я рекомендую тебе прикончить старика, - заметил знатный харадец. – Повторюсь, смешно ожидать от туарехов признательности и тем более благодарности. Они подобны диким животным, которым неведомы такие понятия, как честь, отвага, сострадание… Они знают только месть. В ней они настоящие мастера. - Сделай это, чужеземец, - сказала черноволосая Арзу, мигом очаровав албая дивной певучестью своего звонкого голоса. – Волкам пустыни ведома лишь кхан-даваш – кровная месть за убитых сородичей. - Глупец … - рассмеялся, словно закаркал старый ворон, Рашид аль-Кайем, с презрением глядя на перворожденного. – Ты даже не знаешь, КОМУ пришел на помощь. Эти тва … - Шах-Рия-йя! Тревожный свист пронзил вечерний эфир, предрекая событие подлое и кровавое. Лучник, возможно, совершил самую роковую ошибку в своей долгой жизни. Он чересчур уж рано списал со счетов племянника старого шейха. Расслабился. И жестоко поплатился за это. Пока албай и двое знатных харадцев были увлечены непродолжительной беседой с вождем племени Змеи, его юный родственник вновь очутился в седле. Выбрав пулю потяжелее, Джеллад пустил ее, метя в коротко остриженный затылок страшного незнакомца. Албай, как и все перворожденные, обладал более утонченными чем у смертных чутьем. Он понял, что происходит в тот миг, когда свинцовая пуля только начала свой полет. Лучник стал разворачиваться, что, скорее всего, и спасло ему жизнь. Метательный снаряд задел голову албая лишь краешком, пройдя по касательной, срезав при этом несколько прядей светлых волос и сорвав кожу с черепа. Но даже этого оказалось достаточно. Удар был такой силы, что лучник лишился чувств практически мгновенно, кулем вывалившись из седла. Все-таки юный Джеллад не зря славился среди воинственных туарехов, как меткий пращник.***
- Дядя! Держись! Я приведу к тебе помощь. Я отомщу за тебя! – сорвавшись на подростковый визг, заорал молодой кочевник, давая шпоры своей лошади. - Арзу! – коротко бросил Парс. Чернокудрая красотка заученным движением вскинула арбалет, целясь в спину удирающего во весь дух туареха. Парень, привстав в стременах, хлестал несчастное животное ремнем верной пращи. - Ну?.. Чего ты не стреляешь? – нетерпеливо осведомился Парс. - Проклятье! Слишком далеко для арбалетного болта. Не попаду … - Надо было рискнуть. - Дорогой, я никогда не рискую, - Арзу смерила своего спутника холодным взглядом. - Если, что и делаю, то только наверняка. - Даже не думай! Тебе не уйти от нашей благодарности … – ощерился в зловещей усмешке знатный харадец, холодно глядя на бледного, словно сама смерть, вождя туарехов. - Любимая, он жив? – мужчина указал окровавленным хопешом на лежащего без движения лучника. Арзу, закинув арбалет за спину, присела подле албая. Тонкая рука харадки с какой-то чувственной нежностью прошлась по запыленному лицу перворожденного, задержавшись на глазах и губах. Мечтательная улыбка тронула алые уста красавицы. - Он жив. Если бы ты только знал, сколько в нем сил. Он буквально переполнен ими. - Это ненадолго, - поморщился Парс. –Пески крови прикончат даже его. Они всем приносят только смерть.