Пески крови

      — Демоны Утумно! Не скажешь, что сейчас произошло? — медленно убрав меч в ножны, повернулся к харадке Леголас.        — Боюсь, Парс просто приревновал меня к тебе, — хихикнула чернокудрая красавица.        — Приревновал? — брови эльфа поползли вверх. — Глотка Мордора! Этого еще не хватало!        — Мой супруг, как и все мужчины этого края, ревнивцы с рождения.        — Кажется, я не давал ему никакого повода, — буркнул эльф, присаживаясь подле Арзу. — Куда он, кстати, понесся? Искать очередных приключений на свою … голову? Хм! — прищелкнул языком Леголас. — Теперь я не удивляюсь, что до встречи со мной вы не вылезали из неприятностей. С таким характером — это не сложно …        — Прошу, Леголас, не сердись на него, — красавица примиряюще пожала своей тонкой ручкой огрубевшую ладонь перворожденного. — Он не злой человек. Ревнивый до невозможности, но не злой. Поверь мне. Пожалуйста…       Эльф с улыбкою повернулся к Арзу и … обмер. Что-то необъяснимо прекрасное в манящих очах харадки заставило его сердце учащенно забиться. Казалось, только теперь Леголас по-настоящему рассмотрел Арзу, взглянув на нее совершенно иным взором. Взором не друга, а мужчины.       Нет, конечно, эльф с первых минут знакомства со знатною четой разглядел в чернокудрой харадке незаурядную красавицу, но только теперь он понял, насколько же она … удивительно прекрасна. В обманчивом свете поздней луны кожа Арзу буквально сияла волшебным серебром. Не будь она смертным человеком из плоти и крови, перворожденный заподозрил бы в девушке посланницу утерянного Амана — края вечной весны и блаженства. По разумению Леголаса женщина-последыш просто не могла быть настолько завораживающе красивой. Это … это было … столь странно, неестественно и до одури восхитительно, что бедный эльф почувствовал легкое головокружение.        — Обними меня, — одними губами прошептала Арзу.        — Ч-что … что ты сказала? — не веря ушам своим, хрипло осведомился Леголас, с каким-то сладостным ужасом понимая, что всем яством своим желает подчиниться дивной красавице. — Я … я не вполне понимаю тебя …       Арзу музыкально рассмеялась.        — Над чем ты смеешься?        — Над тобою, дурачок, — все еще продолжая смеяться, сказала харадка. — Видел бы ты свое лицо! Я даже грешным делом подумала, что тебе, словно столичной барышне, стало дурно. Но довольно праздного веселья! — уже более серьезно продолжала Арзу. — Нам во чтобы то ни стало нужно догнать Парса. Боюсь, мой муженек в гневе может хорошенько набедокурить.        — Да … ты права, — как-то вяло согласился Леголас, все еще ощущавший в голове странный шум. — Нужно найти Парса.        — Вот и славно, — удовлетворенно хлопнула в ладоши красотка. — А теперь возьми меня на руки, ведь с поврежденной ногой я не смогу, как раньше быстро шагать по столь острым камням, — тупо кивнув, Леголас с легкостью подхватил Арзу, что была не тяжелее лебяжьего пуха. –Теперь повесь свой нуменорский клинок на пояс, дабы он не мешал мне … то есть тебе при ходьбе. И еще, — черные очи харадки озорно сверкнули, — не вздумай меня лапать. Я мужняя жена и не потерплю подобных фривольностей.       Так, с Арзу на руках, Леголас продолжил свой путь по ущелью Ларши. Эльф пребывал в странном, полубессознательном состоянии, посему стоит ли удивляться, что его совершенно не удивили разительные перемены в характере молодой харадки. Собственно говоря, в то время Леголаса вообще ничего не могло изумить, ибо он, двигаясь по черным камням качающейся сомнамбулой, даже не видел извилистой дороги перед собой. Эльф брел, словно слепец, не разбирая дороги, ибо пред глазами перворожденного стояла лишь завораживающая и манящая, такая близкая и в то же время такая далекая и не доступная Арзу.       Казалось, молодая женщина заполнила собою весь мир, вытеснив на время иные помыслы и желания. Горячее дыхание находившейся совсем рядом Арзу обжигало, повергая несчастного в еще большие глубины безумия. Эльф страстно, до одури, желал обладать этой женщиной: чувствовать пряный запах ее роскошных волос, целовать полные уста, покрывать судорожными, нервными поцелуями мраморное бархатистое тело, опускаясь все ниже и ниже, к высокой, но полной груди с темными полукружьями затвердевших под его настойчивым языком сосков, к впалому, ни разу не познавшему радости материнства животу, к обрамленному кучерявыми волосками лону, даря своей избраннице незабываемое наслаждение.       Крайняя плоть Леголаса напряглась, дыхание его сбилось, а во рту стало сухо от предвкушения. Перворожденный ощущал, словно это происходило наяву, как он нарочито медленно входит в выгнувшуюся от наслаждения Арзу. Их обнаженные тела двигаются ритмично, исполняя древни танец любви. Но вот танец все убыстряется и убыстряется, стоны сливаются в один звериный, полный дикой страсти крик, и он, сын лесного короля, содрогаясь от сладкой боли, изливает сок жизни в горячее лоно красотки.       Все еще находясь в Арзу, эльф медленно поднимает голову, желая вглядеться в столь обожаемые черты, насладиться их неземной красотой. Но … Во имя пресветлой Элберет! На него смотрит на чернокудрая харадка, а … женщина, которую он искал и не мог найти столько лет. Вот … вот они! Милые, смеющиеся зеленые глаза, а вот и роскошный водопад из огненно-рыжих прядей, что навевают сладостно-тоскливые грезы близкой осени. А ведь правда, там, за много миль отсюда, на севере Средиземья, уже наступила осень и могучие кроны дерев его родного Лихолесья облачились в ослепительный огненный наряд увядания природы. О! Пресветлые валары! Как было бы здорово очутиться в том краю, где он впервые повстречал ее … танцующую среди осенних дерев …       Тауриэль!       Леголас встрепенулся, безжалостно срывая с себя приторно липкие нити забвения. Тяжело дыша, эльф огляделся. Он, со странно притихшей Арзу на руках, очутился в совершенно незнакомом месте. Черные скалы зловещих гор не просто нависали над отважными путешественниками, а буквально соединялись меж собою, образуя настоящий каменный потолок, отчего обычный ночной мрак приобретал неприятное сходство с разверзшейся пастью неведомого чудища бесконечной ночи.       Но окружающий Леголаса и Арзу пейзаж не был безмолвен. Где-то впереди, во тьме, журчал ручеек. И этот простенький звук почему-то был мил загрубевшему сердцу эльфа из Лихолесья.       — Что с тобою, Леголас? Отчего ты так резко остановился? — промурлыкала харадка, еще сильнее прижимаясь к широкой мужской груди.        — Где Парс? — более грубо, чем хотел, спросил перворожденный.        — Ты разве не помнишь? Вы поссорились, и он убежал.        — Поссорились? Демоны Утумно! Тебе не кажется, что Черные горы не то место, где можно показывать характер!        — Да что с тобой такое? Леголас?! — нахмурилась Арзу.       — Ничего. Кажется, я очень долго спал и только теперь проснулся. Признаюсь, странное ощущение … — неуверенно протянул лесной царевич. — Кстати, как твоя нога, Арзу? Идти можешь?        — Болит, но меньше, — уклончиво ответила харадка. — Друг эльф, молю, — неожиданно со страстью заговорила Арзу, — не бросай меня тут, перенеси через тот ручей, что несет свои чистые воды под сенью мрачных скал.       — Демоны Утумно! Разумеется, я не брошу тебя здесь одну. Хм! Выдумала такое! — Леголас неодобрительно покачал головой. — И что, позволь спросить, еще за блажь такая насчет ручья? Боишься замочить ноги?        — Что-то вроде того, — стыдливо улыбнулась прекрасная харадка.        — О, женщины! Чего вы только не придумаете! — шутливо вскричал эльф, направляясь к темной змейке горного ручья.

***

      Стоило перворожденному перенести Арзу через быстрый горный ручеек и покинуть зловещий каменный навес, как где-то, в невообразимой высоте, глухо захлопали могучие крылья …        — Во имя Элберет! Это еще, что за напасть? — нахмурился Леголас.        — О чем ты?        — Ты разве не слышала хлопков зловещих крыльев и … — лицо перворожденного застыло, словно мигом превратилось в гипсовую маску, — и мерзкого смешка, низринувшегося к нам с небес.        — Нет …        — Арзу, тебе придется спуститься на грешную землю. Назревает нечто скверное.       Эльф аккуратно, но решительно поставил харадку на ноги. На удивление, чернокудрая красотка даже не поморщилась, вновь очутившись на своих двоих. Девушка, расправив помявшийся наряд, деловито сняла с плеча меткий арбалет, наложив на тетиву толстый болт.        — Отступает к вон той скале, — одними губами прошептал Леголас, кивком головы указывая нужное направление. — В нашей ситуации надежный тыл не повредит.        — Надежный ли? — усомнилась Арзу.        — Скоро проверим.       Подойдя к скале, лесной эльф отстегнул от пояса колчан и лук, прислонив ненужное в данный момент оружие к нерукотворной стене. Поставив Арзу, защищать свой левый бок, Леголас пристально до боли в глазах, оглядел угрюмую местность. Откуда придет незримая опасность? С севера или юга? О, Элберет! Одни вопросы …       - Друг эльф, посмотри туда, — прошептала подле его плеча взволнованная харадка.       Проследив, куда показывает Арзу, эльф недовольно прищелкнул языком. На вершине одной из скал чернели несуразными остовами неизвестные руины. Сейчас, во мраке ночи, древние развалины казались уродливыми останками давно сгнивших зубов во рту столетнего старца. Подобная картина, разумеется, не могла добавить оптимизма в сердца путников.        — Кажется, мы наблюдаем руины древней гоморрской твердыни. Я прав?        — Вполне, — невесело усмехнулась молодая харадка. — В свое время нечестивый народ создал целую сеть фортификационных сооружений на отвесных пиках Ушлерин Карах’ Даан Унбай. Говорят, что с самых высоких башен в хорошую погоду можно было разглядеть сверкающие купола Кхаддата — город забвения и снов. Редко смертному доводилось лицезреть картины более пре …        — Тихо! — резко выдохнул Леголас.       Арзу запнулись на полуслове, во все глаза глядя на замершего эльфа.        — Друг эльф … — вопросительно прошептала она.       Леголас покачал головой, приложив палец к губам. Весь вид перворожденного явственно говорил, что он напряжен до предела. Превратившись в слух, эльф медленно обводил взглядом голые скалы вокруг, словно выискивая нечто постоянно ускользающее от его внимания.        — Ты ничего сейчас не заметила? — тихо поинтересовался Леголас, оглянувшись на молодую харадку.        — Признаться, нет, — покачала головой Арзу.       — Стало тихо. Неестественно тихо. Когда мы вдвоем только начали свой путь, ущелье было наполнено обычными ночными звуками — там камешек покатился, там пискнул неведомый зверек, где-то в скалах тревожно заухала сова, а тут звенит горный ручей. Слышны были наши шаги — легкое шарканье моих сапог, тихая поступь твоих ножек, да и тяжелый шаг Парса не с чем не спутаешь. А сейчас … ничего этого нет … Мы находимся в полной … гробовой тишине …        — Гробовой … — пробормотала харадка как-то странно глядя на Леголаса. — Ты это верно подметил, друг эльф.        — Спасибо за комплимент! Проклятье! — лесной царевич угрюмо зыркнул на свою прекрасную спутницу. — Не подскажешь случаем, где носит твоего не в меру ревнивого муженька? Сейчас его острый хопеш был бы как раз кстати.        — Если бы я знала, — сокрушенно вздохнула Арзу. — Но я уверена, что он … А!!! — неожиданно закричала харадка, с нескрываемым ужасом глядя на свои ноги.       Леголас буквально подскочили на месте.        — Демоны Утумно!.. — воскликнул эльф, хватаясь за рукоять своего меча.       Из-под земли, словно саженец из ночного кошмара, торчала костяная рука, намертво впившаяся своими хладными пальцами в лодыжку несчастной Арзу …

***

      Под ногами Леголаса и Арзу задрожала сама земля. Прямо на глазах она начала покрываться сеткой трещин и вздыматься вверх неправильными конусами, словно из недр земных вверх, к вечным звездам, двигалось целое войско чудовищных созданий –демонических кротов из ночных кошмаров.       Однако твари, что начали появляться из этих конусов мало чем напоминали забавных зверьков-землероек. Не успели путники и глазом моргнуть, а целое сонмище созданий, омерзительных в своей противоестественности, окружило двух путников.       Порождения разложения и тлена!..       Сквозь свисающую клочьями давно иссохшую плоть виднелись неприятного цвета желтоватые кости, одежда чудовищ — грязные лохмотья, оружие — ржавые клинки и скрюченные когти.       Но жизнь не покинула этих тварей. Нет! Они все еще жили, если подобное существование можно было назвать жизнью … Черные провалы глазниц горели зеленоватым огнем зла, с их оскалившихся ртов несло смрадом недавно разрытой могилы. Чудовища — ожившие мертвецы — несчастные, некогда нашедшие свою страшную гибель на дороге в древнюю Гоморру, вновь восстали из своих могил, ведомые нечестивым ведовством. На негнущихся ногах они ковыляли, тащились и даже ползли к замершим путникам, движимые лишь одним желанием — убивать, убивать, убивать!..        — Спасите! На помощь! — закричала Арзу, что есть силы отбиваясь уже от нескольких пар костяных рук, что, намертво вцепившись в ее сапожки и свободные шаровары, рвали их в клочья.       Приклад арбалета раз за разом опускался на появившиеся из-под земли черепа, превращая их в груду осколков. Но хватка мертвых не ослабевала. Чем больше Арзу боролась с заживо гниющими монстрами, тем увереннее они себя чувствовали, с каждым мгновением буквально вырывая свои давно иссохшие тела с плена земной тверди.       Все эти жуткие события заняли не больше нескольких мгновений. Но сколько уже успело произойти; вот молодая харадка тщетно отбивается от кровожадной нежити, а тут Леголас, сжимая побелевшими пальцами рукоять древнего клинка, застыл, подобно каменному изваянию, не в силах сделать и шага на помощь несчастной девушке.       Демоны Утумно! Как обычно, вся его выверенная стратегия отправилась в продолжительное путешествие … коту под хвост. Противник атаковал из-под земли, вынырнув, казалось из самых глубин преисподней. Ха! К чему теперь все ухищрения с надежным тылом и Арзу, прикрывающей левый бок. Не хватал только атаки с воздуха …       Нет, эльф не испугался. Он стал жертвой незримой силы, что буквально сковала его по рукам и ногам. Пот крупными градинами катится по лицу перворожденного, побелевшие губы превратились в узкую полосу. Леголас ожесточенно сражался с призрачными путами, разрывая их одну за одной. Но успеет ли он? Ведь прекрасная харадка, коею он совсем недавно желал всем своим мужским яством, практически побеждена. Еще миг и … когтистые лапы доберутся до ее лебединой шеи, дабы разорвать ее в кровавые клочья.       Что сделает теперь этот вечный странник? Неужели отступит и сдастся, позволив красотке Арзу пасть от когтистых лап живых мертвецов? Неужели жизнь этого юного существа оборвется столь ужасным образом?        — О, Элберет Гинтониэль! — разорвал в грязные клочья черную ночь сильный голос перворожденного.       Призрачные путы исчезли. Леголас победил!       Нежить кинулась в рассыпную. Закрывая пустые глазницы руками, она беззвучно верещала, тщетно разевая омерзительные пасти, давно лишенные голосовых связок. Да что говорить! Даже юная харадка и та, прикрыла глаза, спасаясь от немилосердно яркого света, что исходил от древнего клинка в руках разгневанного Леголаса.       Только теперь стало понятно, что непростой меч носил все это время эльф, а воистину чародейское оружие, надежно укрытое в руинах древнего Аннуминаса. От рукояти до остро наточенного кончика острия поверхность нуменорского клинка сияла вязью древних рун, пришедших из славной эпохи давно канувшего в лету государства, чьи отважные воины и мореходы боролись со злом во всех его проявлениях.       Зарычав, эльф бросился к замершей Арзу. Взмах меча и ее мучители превратились в горстку праха. Резкий выпад и приковылявший к Леголасу живой труп, нанизался на острие, подобно тушке фазана на вертел. Задрожав всем своим костяным телом, остов последовал примеру своих собратьев, совсем недавно еще терзавших юную харадку.       В этот миг никто не мог противостоять ярости Леголаса.       Древний клинок в руках перворожденного разил нежить направо и налево — только воздух полнился неумолимым свистом. Всякий мертвец попадавшийся ему на пути, мигом обращался в прах. Там, где не успевал меч, в дело включались кулаки и сапоги. Поверженных мертвецов буквально затаптывали в камень!        — Бали-кайфа! Получай! — воскликнула Арзу, вскидывая арбалет.       Толстый болт вонзился промеж горящих колдовским огнем глаз. Удар был такой силы, что нежити буквально оторвало голову, оставив омерзительный остов кружиться на одном месте. Подбежав к обезглавленному врагу, харадка одним ударом ноги опрокинула его наземь. Ловко избегая цепких объятий когтистых лап, Арзу с остервенением принялась топтать отвратительную тварь, пока от чудища не осталась лишь горка праха.       Увернувшись от выпада ржавого меча, Леголас одним ударом пронзил давно умершего противника насквозь. Рывком выдернув меч, эльф бросился к следующему противнику. Сильный удар в челюсть переломал не только гнилые кости, но и свалил ожившую нежить наземь. Прыгнув на вяло барахтавшийся на камнях скелет, Леголас принялся рубить его на мелкие кусочки.       Отважные путешественники взялись за оживших мертвецов с таким азартом, что по прошествии нескольких минут их окружали лишь кучки серой пыли — все, что осталось от некогда грозного и ужасного врага.        — Фу-у-у … Кажется, все, — утирая лоб рукою, выдохнула Арзу.       — Ты права, — кивнул эльф, — пока что ….        — Во имя Солнца и огня! Кто … Что это было?       — Понятия не имею, — пожал плечами Леголас. — Выглядят, как обычные умертвия. У нас, на Севере, таких называют драугами.        — Это, что призраки? — нахмурилась харадка.        — Нет. Это несколько иные существа, — перворожденный спрятал меч в ножны. — Если верить утерянным свиткам, драуг — не обычный призрак или зомби. Это мертвец, что поднят из могилы с помощью черной магии высшего порядка. Обычный лесной ведун или деревенская знахарка такого красавца не оживят. Кто-то могущественный поднял эту мерзость, дабы она помешала нам двигаться дальше.        — Может быть это недобрые духи ущелья Ларши? — предположила Арзу.        — Все может быть, — Леголас пристально поглядел на окружавшие их черные скалы. — Признаться, с каждой минутой мне все меньше и меньше нравится мною же выбранная дорога. Что еще за секреты таят в себе эти древние горы, повидавшие за свою долгую жизнь так много зла?       Ночь разорвал дичайший вопль, исходивший откуда-то с темных небес …