«У тебя моя свобода»

Директриса Колмс заунывно читала текст речи с бумажки, стоя перед трибуной. Пару дней назад муж изъявил желание развестись с ней, поэтому миссис Колмс чувствовала себя лишней на празднике жизни своих выпускников. Ее голос стал опасно высоким, истерика была на подходе, и на помощь поспешил мистер Мэки, решивший перевестись в старшую школу, ибо сломанная психика младшеклассников его в конец доконала. Он забрал микрофон у директрисы: - А сейчас слово предоставляется одной из самых лучших выпускниц, мисс Тестабургер, понятненько? Вэнди поднялась на сцену под громкие аплодисменты и, одернув мантию, приступила к озвучиванию своего последнего школьного сочинения: - Школьные годы – это один из самых прекрасных этапов в жизни каждого человека. Средняя школа сформировала из меня состоявшуюся сильную личность, готовую нырнуть в пучину новых знаний… Кайл задрал голову, смотря на чистое голубое небо и впервые так ясно осознавая то, что он вступает на порог чего-то большего, чем все, что окружало его до этого мига. Он сжимал в руках свой аттестат, перевязанный красной ленточкой. Изнутри его распирало странное трогательное чувство прощания с детством и возбуждение от новообретенной свободы. Плечи Бебе, сидящей впереди, едва заметно вздрагивали. Кайл осторожно дотронулся до нее и, когда девушка обернулась, размазывая по щекам потекшую тушь, протянул ей свой чистый платок. Барбара одарила его благодарной улыбкой, а он искренне улыбнулся в ответ. Вся сказочная нежность момента испарилась, когда Кайл поймал на себе тяжелый взгляд Картмана, расположившегося рядом с Кенни за пару мест от них со Стэном. Их глаза встретились, и Кайл быстро опустил руку, на которой блестело посеребренное кольцо, пряча ее. Он совершенно забыл снять подарок Картмана, который, зачем-то нацепив прошлой ночью, рассматривал в темноте. Они не пересекались после той ночи в доме Вэнди. Кайл несколько раз пытался вызнать у Кенни, как дела у Эрика, переставшего появляться на их встречах в закусочных. МакКормик неопределенно пожимал плечами и продолжал поедать халявную пиццу. Место Картмана с энтузиазмом занял Баттерс. Кайл наконец-то чувствовал себя в кругу настоящих друзей, но что-то все равно его не устраивало. Прав был Картман, называя его ПМСной сучкой – Кайлу не нравилось, когда Эрик его третировал, а теперь еще больше не нравится, что тот оставил его в полном покое. Самобичевания Кайла усиливались мыслью о том, что Картман его просто использовал. Хотя, по сути, он сам дал себя использовать. Как обыкновенная шлюха. Самым пугающим во всей сложившейся ситуации было то, что Кайл не мог взять забыть произошедшее и перестать думать об этом. Может, он был так плох в постели, что Картман решил сделать вид, будто ничего не произошло? Но ведь это Кайл должен говорить ему о том, как ему жаль, что между ними ничего быть не может. Это Кайл должен разбить Картману сердце словами «Это просто секс, ничего личного». В конце концов, кто из них мечтает о свадьбе с другим и пишет сопливые сонеты о любви в розовый блокнотик, хранящийся под подушкой? В воздух взлетело черное облако шапочек выпускников, Кайл вздрогнул от неожиданности и запоздало вскочил на ноги, хлопая в ладоши. Он так увлекся рассуждениями о жиртресте, что не заметил, как Вэнди закончила свое выступление. Бывшие ученики средней школы Саус Парка кричали в экстазе от того, что больше им не придется входить в эти двери и слушать занудные уроки. Это был вопль дикого зверя, вырвавшегося из клетки. Девчонки рыдали и клялись никогда друг друга не забывать. - Стэн, я… - только и успел произнести Кайл. - Заткнись, чел, я все знаю. – Стэн, насквозь пропитавшийся атмосферой сентиментальности, рывком притянул Кайла к себе и заключил в настоящие крепкие объятия. - Ты всегда будешь моим самым лучшим другом. Кайл расчувствовался, хлопая друга по спине. На него обрушилась дерьмовая правда, состоящая в том, что в предстоящей взрослой жизни Стэн не всегда будет рядом, чтобы поддержать и помочь сделать выбор. Судя по всему, до Марша это тоже дошло, и Кайлу показалось, что он шмыгнул носом. Не дать парням окончательно превратиться в маленьких мальчишек, готовых расплакаться от переизбытка эмоций, удалось Кеннету, разорвавшему кольцо рук и повисшему на шеях ребят: - Да, парни, я буду по вам дико скучать. – Он засмеялся, сорвав с голов друзей шапочки и запустив их вверх. – Но вы же не забудете своего вечноумирающего старика? - Тебя забудешь, - сглотнув ком в горле, захохотал Кайл. На душе было одновременно тепло и гадко, как никогда прежде. - Вот и пришел тот самый момент, когда мне приходится прощаться с вами, тремя людьми, которых я больше всех ненавидел в своей жизни. – Картман вышел перед парнями, стягивая мантию и бросая ее прямо на землю. Это было сделано так пафосно, что Кайлу страсть как захотелось врезать жиртресту. - Ох, мальчики, давайте я вас сфотографирую, - возбужденно предложила миссис Марш, наводя на парней объектив цифрового фотоаппарата. – Раз, два… Горло пережала сильная рука Картмана, Кайл вцепился в нее, стараясь выбраться из захвата, а голове его досталась величайшая трепка. Он сморщился, пыхтя и сдерживая поток ругательств в адрес в конец обнаглевшего Эрика. Друзей ослепила вспышка камеры, и мать Стэна поспешила к своему мужу, на глазах у всех ворующему шапочки выпускников. Только на кой черт они ему? - Рэнди, прекрати немедленно! - Иди нахер, Картман! – грозно рявкнул Кайл, вырвавшись из лап тискающего его монстра. Его бросало то в жар, то в холод, а кровь, прилившая к лицу, стучала в висках. Неожиданный физический контакт всколыхнул ворох воспоминаний, связанных с другими прикосновениями Картмана, которые приносили не только раздражение, но и невероятное наслаждение. - Кайл? - Бебе? – изумился он, сразу переменившись в лице. К слову о Барбаре: он ведь не вспоминал о ней с вечеринки Вэнди, не жалел себя, не плакался Стэну о том, что все еще любит ее, несмотря на то, что сам и бросил. Каким-то образом Эрику удалось превратиться в единственный объект внимания Кайла. - Ребята, я украду его у вас всего на пару минут, - непривычно застенчиво улыбнулась девушка и потупила взор, когда они вдвоем отошли подальше от друзей Кайла. – Я хотела поговорить с тобой по поводу сегодняшнего вечера… - Можешь идти, с кем хочешь, я не переживаю, - пожал плечами Кайл, смотря поверх головы Бебе на Картмана, как-то уж слишком оживленно тискающего Кенни. - Дело не в этом! То есть как раз в этом, но… - Бебе, что случилось? – не выдержал он: постоянные паузы и недомолвки отчего-то начали раздражать его. Наверно, виной тому было то, что ему так и не дали расквитаться с Эриком, унизившим его перед матерью Стэна. Либо то, что МакКормик запрыгнул на руки Картману, а Марш принялся снимать хохочущих придурков на свой смартфон. - Кайл, я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы быть уверенной в том, что никто и никогда не узнает, как я предложила тебе пойти со мной на последний бал. Несколько секунд до Кайла доходил смысл ее слов. И когда он смог переварить ее просьбу, то… ничего не почувствовал. Было, конечно, подстегнуто его самолюбие, но больше в нем не шевельнулось ни единой эмоции. Это странное ощущение приятного безразличия наполнило Кайла. Безразличие бывает двух типов: одно настоящее – то, которое испытал Кайл, и ложное – то, которым он раньше прикрывал свою душевную травму. Ему было легко улыбнуться, когда он предложил Бебе свой платок еще во время выступления Вэнди. Ему совсем не было больно, внутри больше не зарождалась глубокая тоска от одного аромата ее духов, витавшего в холле школы. Кайл, сам того не зная, отпустил прошлое, на место которому пришла легкая пустота и сладкая легкая меланхолия. - Конечно, я буду рад сопровождать тебя на выпускной. Барбара, кажется, засомневалась в искренности согласия Кайла, ведь в его глазах не было отблесков любовной лихорадки, просыпавшейся при одном взгляде на нее. Смешно, но тогда-то Кайл был действительно серьезен, и девушка, привыкшая доверять ему, решила не забивать свою белокурую головку лишними размышлениями. - Мне и самой неловко, ты же понимаешь. Я не хотела, чтобы все так получилось. - Мне ведь оказана честь стать твоим кавалером, за что же ты извиняешься? – рассмеялся Кайл безо всякого сарказма. Он мог бы спросить, что такого произошло, что Бебе неожиданно предпочла его кандидатуру всем другим. К тому же, когда он спросил ее после случайной встречи в «Братьях Твиках», она ведь ответила ему, что уже занята. Что приключилось с ее избранником? – Я заеду за тобой в семь. Какого цвета должен быть корсаж? - Платье будет голубым. - Значит, голубая роза, не так ли? - Спасибо. – Бебе стиснула в пальцах платок, отданный ей Кайлом, и закусила губу, чтобы не расплакаться. Ее излишняя чувствительность еще не покинула. У особей женского пола сердечные волнения длятся куда дольше мужских. – Ты замечательный. – И, привстав на цыпочки, она обвила руками шею Кайла, ответно прижавшего ее к себе. – Я буду ждать! Она, улыбаясь, растворилась в толпе других девушек, среди которых была и Вэнди, хоть на время позабывшая о Стэне. - Что она сказала? – спросил Стэнли, как только Кайл вернулся в их стройные ряды. - Судя по довольной улыбке жида, ему предложили скидку на минет, - язвительно выплюнул Картман. Кенни тихо хихикнул, но тут же смолк, заметив отблеск ярости в глазах Кайла. – Что, я не прав? - Закрой свою поганую пасть, жирдяй, - парировал Кайл, напрягаясь всем телом, как хищник перед броском на добычу. – Она всего лишь намекнула на то, что хочет видеть меня в качестве своего спутника на балу сегодня вечером. - Ох, кажется, ее нынешний ебырь бросил несчастную шлюшку на произвол судьбы, выбрав пассию поприличней, - с театральной грустью выдохнул Эрик и наклонился ближе к Кайлу, шепча: - На твоем месте, Кааайл, я бы насторожился. Может, она что-нибудь подцепила, шатаясь по постелям всей школы и местного колледжа? Терпение, натянутое, как струна, лопнуло, издав пронзительный печальный звук. Кайл не выдержал. Хрупкое состояние покоя, установившееся за время их с жиртрестом игнорирования друг друга, раскололось. Безумие обуяло еще совсем недавно свободного от злости Кайла, и он, словно бешеный пес, клацая опасными челюстями, набросился на Картмана. Перед глазами все потемнело. Он бил его, бил, пока кулак не превратился в месиво из чужой и своей крови, из разодранной кожи и обнаженных костяшек пальцев. Кольцо-подарок оставляло за собой глубокие раны, играя на руку Кайлу. - Никогда не смей так говорить о ней! Никогда! Ты и мизинца ее не стоишь! Ты даже не достоин произносить ее имя! Ты меня слышишь, ублюдок?! – За каждым словом следовал новый и новый удар. Стэн и Кенни отчаянно вцепились в друга, стараясь оттащить его от валявшегося на траве и смеющегося, несмотря ни на что, Эрика. Стэн кричал, но Кайл ничего не слышал из-за оглушающего сердцебиения, отрезавшего его от внешнего мира и голоса разума. А Картман хохотал, как чокнутый, даже не пытаясь остановить Кайла, снося каждый его хук. И насмешливая ухмылка, не покидавшая его разбитых губ, бесила Брофловски все больше и больше. Как этот рот, даривший такие нежные поцелуи, мог говорить настолько мерзкие вещи о Бебе? Да и из-за девушки ли он так ожесточенно избивал Эрика? Кайлу было неприятно, обидно, противно, словно в душу наблевали, а отмыться он не может. Он ждал хоть какой-нибудь ответной реакции Картмана – звонка, попытки поговорить, даже долбанного сообщения на фейсбуке, которое дало бы ему надежду на то, что Эрику не плевать. Но ему все равно, как и прежде: снова издевки, еще более грязные, чем раньше, снова эта раздражающая ухмылка и насмешливый взгляд. Кайл слишком устал, а глупая мантия сковывала движения, не давая, как следует, замахнуться. Он уже не разбирал, куда молотит по несопротивляющемуся Эрику, действия стали машинальными. Когда, наконец-таки, подоспевшим на помощь отцу Кайла и отчиму Картмана удалось увеличить дистанцию между парнями в пару метров, Кайл задыхался и был способен только слабо вырываться да со слепой ненавистью глядеть на окруженного испуганно прижимающими ладони ко рту девицами Эрика. Лицо Картмана напоминало свежую отбивную из мясной лавки. Жиртрест медленно сел, а после, поддерживаемый обеспокоенным Кеннетом, поднялся на ноги. Его слегка покачивало из стороны в сторону – должно быть, сказывалось полученное сотрясение, - а у Кайла страшно ныли выкрученные руки. С этой болью в сознание Кайла хлынул бурный поток звуков окружающего мира. - Да что на тебя нашло? – Мистер Брофловски не узнавал своего сына, способного любой конфликт уладить не дракой, а спокойной беседой. Давно уже минули времена, когда Кайл мог сцепиться с мальчишками в школе, он остепенился, повзрослел, но что-то настолько вывело его из себя, что он попросту озверел. - Ничего, - огрызнулся Кайл, втягивая голову в плечи от немого укора отца. Внутренний ураган затих, изничтожив все приятные эмоции от последнего дня в старшей школе. Кайлу было стыдно перед друзьями и одноклассниками, ставшими невольными свидетелями его срыва. – Прошу простить меня за мое поведение. Он одним движением снял с себя мантию и, швырнув ее на один из близко стоящих складных стульев, удалился. На Картмана он больше не смотрел. Как ни странно, перед ним ему тоже было совестно. Порой Кайла раздражала собственная правильность, которой стоило бы прилепить приставку «гипер», потому что она выходила за рамки нравственности обычного человека. Эрик уже оскорблял Бебе в присутствии Кайла, но раньше все его нападки успешно разбивались о невыполнимые угрозы Кайла. И жиртрест благополучно затыкался. Почему же в этот раз эмоции смогли затмить разум? Кайл про себя отметил, что в последнее время это случается слишком часто. Слишком часто он дает слабину и позволяет чувствам руководить своими действиями. Та ночь с Картманом была грубой ошибкой, которую не допустил бы ни один здравомыслящий человек. Кайлу казалось, что где-то на пути в светлое адекватное будущее он сделал неверный шаг, и провалился в яму. После он падал все глубже, бесконечно делая неверный выбор в ситуациях, преподносимых ему судьбой, и в итоге оказался на самом дне, опозорив себя и свою семью перед половиной Саус Парка, собравшейся на сегодняшнюю церемонию вручения аттестатов. Есть только один плюс во всем случившемся дерьме. Картман теперь будет держаться от него на еще большем расстоянии, чем прежде, и, возможно, Кайлу удастся позабыть о последних неделях их взаимоотношений. В голове, как назло, зазвенело чистосердечное признание Эрика в своих чувствах. «Я влюблен в тебя». Это было даже не просто «нравишься», но «влюблен». Разве такое вообще возможно? Может ли Картман любить его? Или это было лишь уловкой, чтобы затащить Кайла в постель, а потом использовать информацию против самого Брофловски? Кайл, забравшийся на заднее сидение отцовского «гибрида», прижался лбом к прохладному стеклу и тяжело вздохнул. Самое время было задаться вопросом, что на самом деле испытывал Кайл к Картману. Ведь он отдался Эрику на вечеринке Вэнди, и глупо было списывать все на одни лишь наркотики, смешавшиеся с алкоголем в крови. Одна из страстных сцен, мигнув, вспыхнула на белой простыне сознания – пальцы, запутавшиеся в чужих волосах, тесное сплетение двух юных сильных тел, смешавшееся тяжелое дыхание. Кайл сжал в кулаке ткань своих джинсов, он не понимал, почему одна мысль, подобно искре, заводила и разжигала в нем пламя смущения. Саднящие костяшки дали о себе знать, разряжая наэлектризовавшийся воздух, снимая напряжение в районе паха, и как раз вовремя, потому что дверь автомобиля распахнулась и рядом с Кайлом плюхнулся Айк. - Может, заедем в «Красного лобстера»? – как ни в чем не бывало, спросил брат. Кайл только покачал головой, слабо улыбнувшись – он был благодарен младшему, который, отчасти поняв его чувства, не стал затрагивать тему кровавой склоки. Эх, как же чертовски жаль, что Айку не расскажешь всего. Главной бедой сердечных терзаний Кайла было и то, что он не мог ни с кем поделиться шлаком размышлений, забивших всю черепную коробку. Даже Стэну, своему лучшему другу, он никогда бы не признался, что произошло между ним и Картманом. Он ведь не хочет, чтобы Стэн считал его каким-то там гомиком. - Кайл, может быть, ты попробуешь объяснить свое отвратительное поведение? – Миссис Брофловски устроилась на своем законном месте рядом с супругом, хмуро повернувшим ключ в зажигании. Паря где-то в своих фантазиях, Кайл не заметил возвращения родителей. Волна невыносимого стыда захлестнула его. Он мечтал умереть на месте, стать невидимым или совсем крошечным, чтобы незаметно сбежать от позора семейных разборок. – Мне пришлось извиняться перед Картманами. Единственное, что облегчает твою вину – их бедный мальчик сказал, что нагрубил тебе и первым начал ссору, поэтому нет смысла подавать на нас иск в суд за нанесение телесных увечий. Но я думаю, что он просто старался выгородить тебя. Из-за травмы головы он не очень хорошо соображал, очевидно. - Эрик Картман – тот еще кусок дерьма, Кайл не виноват, - вступился за брата Айк. - Что-что-ЧТО?! – возопила Шейла. – Джеральд, ты слышал это? Наш сын сказал «дерьмо»! Почему ты молчишь?! «Веселье только начинается», - удрученно подумал Кайл, изучая безучастным взглядом буйство летней зелени за окном.