Лев Николаевич, простите

«Марья» — так называет меня учительница русского языка. «Марья» — только она и больше никто. «Марья» — игриво и нежно звучит её голос, когда она обращается ко мне. В зелёных глазах горят озорные огоньки, а сжатые губы в улыбке ждут, когда я подниму взгляд, и они продолжат свою речь. Каждый раз, слыша своё имя в такой интерпретации, я несколько смущаюсь и радуюсь индивидуальному подходу к своей скромной персоне. И, если адекватно оценивать мою «персону», то можно отметить следующее: не страдаю «звёздной болезнью» или манией величия, также не замечена в стае «серых мышек» или затюканных подростков. Внешне простая среднестатистическая девчонка, не борющаяся за место в числе красоток и модниц, но и не та страшненькая подруга, которой пугаются парни, вынужденно идущие на двойное свидание с другом и его девушкой. Ни пышных алых губ, ни изящного аристократического носика, ни женских прелестей второго-третьего размера, ни, слава Богу, больших торчащих ушей или кривых ног. Растущий организм стройного телосложения, с прямыми светлыми волосами, периодически безжалостно состригаемыми до плеч и вновь быстро отрастающими, стремящимися пощекотать кончиками пятую точку. Единственное, что можно выделить в моём облике, это сине-голубой цвет глаз, несколько меняющийся в зависимости от освещения и настроения. При знакомстве люди частенько сомневаются, а не цветные ли линзы я ношу? И мне каждый раз приходится неловко убеждать, что такая красота от природы. Но встречались и такие, кто говорил, мол, «какие страшные глаза, будто стеклянные». Были и «изысканные» комплименты от придурочных одноклассников, типа, «у тебя такие голубые глаза… как «яйца дрозда». В целом, остановимся на симпатичной девушке, которая за удобство и комфорт. То есть при возможности и без колебаний платье и каблуки поменяются на джинсы и кроссовки, распущенные волосы, лезущие в глаза и рот, соберутся в хвост или косу, а вещи из мадамской сумочки перекочуют в рюкзак. В связи с ухудшением зрения, сидя на уроках на задних партах, натягиваю очки, которые обманчиво придают мне вид кроткого и прилежного ученика, хотя на деле поболтать и похихикать я люблю. Тем более, в компании лучшей подруги. С ней рядом невозможно долго молчать, и это чревато… — Марья… к доске! — разносится вновь по кабинету. Она однозначно ко мне неравнодушна. — Марья… почему у тебя все буквы прыгают?! Совершенно не разобрать то ли это буква «н», то ли «к», то ли «п»… Повышенное внимание и вечное тыканье носом в мои промахи не огорчают, а даже заставляют самодовольно ухмыляться. — Марья… опять беда со знаками препинания. Почему это слово должно выделяться запятыми? — Эм… Ну… вводное? — бормочу я, силясь воспроизвести в памяти страницы учебника с правилами. — А здесь? — она подчеркнула словосочетание в середине предложения. — Деепричастный оборот? — Деепричастный оборот, — строго повторила молодая женщина, с укором качая головой так, что смоляные волосы, волнами спускающиеся до лопаток, поблескивали в утреннем свете, проникающем в окно. Но от этой строгости мне не хочется спрятаться или потупить взгляд, наоборот, уголки губ сами ползут вверх. — Смотрим ещё раз внимательно на доску. Даю шанс самой найти ошибку. Несколько раз пробежавшись по строчкам, я, наконец, после мучительного мозгового штурма ткнула в слово. — Здесь? — Что «здесь»? — Нужно писать две «н», — мелом внесла изменения и из одной «н» сделала две. — Почему? — В прилагательных, образованных от существительных при помощи суффикса -енн-, пишется две «н», — довольная собой закончила я. — Исключение? — Исключение… хм… — я так и не нашлась что сказать. Она подошла и розовым мелом перечеркнула всё слово «ветренный»: — Исключение слово «ветреный»! — Значит, было правильно? — воодухотворилась я. — Больше ошибок нет? — она вновь сверлила меня взглядом, и теперь он был уже куда серьёзнее. Ошибаться было опасно. Попытка номер два. — Вероятно, есть, но я не вижу, — сдалась я после судорожных пыхтений. — «Будущий» пишется без буквы «ю», — опять рубанула она своим розовым куском мела. Подтянутая фигура, облачённая в серый деловой костюм, твёрдой походкой на каблуках прошагала за свой стол и, нависнув над журналом, начальственным тоном заявила: — И какую оценку ты сегодня заработала? — учительница скосилась на меня, подняв одну бровь. — Четыре? — осмелилась «на удачу» предложить я. Она ухмыльнулась, повторно глядя на школьную доску, на которой велось беспощадное историческое сражение между «Белой» и «Алой» «розами». И, несомненно, в этой войне «Алые» одерживали победу. — Выше тройки не рассчитывай, — услышав мой разочарованный выдох, она уточнилась, — не согласна, Марья? — Согласна, Ольга Николаевна, полностью и всецело, — шлёпая на своё место, протянула я. Начало полугодия и первая оценка. Трояк. Троечка. Тройбан. Ну и ладно. Я никогда не убивалась из-за оценок, успею заработать и получше. Главное, чтобы за третью четверть, а потом и за год, вышла четвёрка. Первый аттестат об окончании девяти классов. Документ! — В пятницу и субботу меня будет замещать Антонина Викторовна. Большая просьба подготовиться к урокам и не позорить меня, — при этих словах Ольга Николаевна послала мне многозначительный взгляд. Можно подумать, я главный двоечник школы. Я уверенно закрепилась в «хорошистках», а сегодняшний неудачный опыт можно списать на интенсивный отдых и медленную активацию организма после новогодних каникул.