Valentine's

      Дни сменяются один за одним — вот уже и ноябрь. Чонгук все так же целыми днями сидит на работе, лишь изредка выезжая на слушания к своим клиентам. После того свидания прошла уже неделя, и они с Сокджином больше не виделись. Только сообщения не давали Чонгуку забыть, что это не было сном. Джин оказался интересным человеком с множеством увлечений. По его совету недавно он прочел книгу одного известного английского писателя. Хэппи-энда в ней не было, зато было настолько жизненное описание событий, что Чонгук поневоле проникся героями. «Человек не может быть островом, ему нужен кто-то.» Эта фраза крепко засела в его голове.       С каждым днем Чонгук проникался все большей симпатией к Джину. Это было не только физическое влечение, вызванное его мимолетными прикосновениями, это становилось чем-то большим. Его мысли неизменно возвращались к той ночи, и тело реагировало даже на эти короткие воспоминания. Про свидание он больше ни разу не спрашивал, но писал стабильно, и разговоры их были далеки от реальных событий. Они будто находились в своем отдельном мирке, где он не адвокат, а Джин не убийца — этот факт все больше и больше терял свою актуальность. Чонгук не мог объяснить, что конкретно он чувствовал по отношению к этому человеку, но это определенно был неугасающий интерес. Он, кстати, все-таки не оставил мысли об отпуске и готовился взять его в середине месяца, поэтому сейчас не брался за новые дела, а завершал начатые.       Ближе к восьми часам, как и обычно в это время, пришло сообщение от Кима. Привычный вопрос о самочувствии, но на этот раз с просьбой о встрече. Сердце моментально забилось быстрее — Чонгук и ждал, и боялся — боялся не встречи, а того, как он реагирует на его присутствие. Казалось, его мозг и тело полностью растворялись в Джине, он забывал все свои установки и принципы, ему хотелось быть ведомым.       «Пойдем снова на прогулку?»       «В этот раз хотел пригласить тебя на ужин.»       «Одеться по дресскоду в ресторан?»       «Я бы не назвал свой дом рестораном, приму тебя в любом виде.»       Чонгуку кажется, что он сейчас задохнется от нахлынувшего смущения. Его мозг конечно одурманен Джином, но не настолько, чтобы он был готов с ним переспать на данном этапе. За кого он его принимает? Пока мысли лихорадочно крутятся в его голове, а пальцы набирают гневную тираду, приходит еще одно сообщение.       «Я приглашаю всего лишь на ужин, после я лично довезу тебя домой. Я ведь знаю, насколько сейчас разыгралась твоя фантазия, Гукки.»       На секунду Чонгук замирает от такой наглости. Видимо, парень над ним издевается, но черт, как же он прав насчет его фантазии… Иногда ему кажется, что он видит его насквозь, угадывает каждую мысль.       «Ни о чем таком и не думал. Не настолько ты мне нравишься.»       «Отлично, уже жду тебя возле работы.»       Чонгук подрывается с места к окну, чуть отодвигает жалюзи и замечает Джина, стоящего возле черного KIA MOJAVE — внушительного пикапа последней модели. Ким машет ему рукой, выглядывая из-под козырька кепки, и Чон моментально отскакивает в сторону, как испугавшийся школьник, которого застукали за подглядыванием. Стоп, почему он прячется? Вышло очень глупо.       «Меня отвлек секретарь, сейчас решу все вопросы и спущусь.»       Вроде вышло правдоподобно… Для верности он еще минут пятнадцать сидит в кабинете и только после этого спускается вниз. Джин все так же стоит у пикапа в своих синих джинсах и неизменной черной дутой куртке поверх огромной бежевой толстовки, что даже ему достает почти до колен. Капюшон накинут на кепку. Даже в таком виде он выглядит идеально, и Чон в который раз убеждается, что парень безумно красив и мужественен. Сам же он в официальной одежде и черном пальто длиной чуть ниже бедра выглядит немного глупо рядом с ним.       — Решил свои дела?       — Да.       Джин с улыбкой наблюдает за неловкостью в движениях парня. Он прекрасно осознает, что тот солгал. И его неловкость выглядит довольно-таки мило вкупе с его внешностью. Он нервничает, но Ким не собирается помогать ему с этим справляться, ему это нравится. Парни садятся в машину, и она плавно трогается с парковочного места. Негромко играет иностранная музыка по радио, разговор никто не решается начать. Джин ждет Чонгука, а у того язык прилип к нёбу от неловкости. Спустя полчаса езды он все же решается на невинный вопрос:       — Мы уже долго едем. Ты так далеко живешь?       — В Кымчхонгу. Не люблю шумные и многолюдные места. Я в принципе не люблю людей.       Не сказать, что Чонгук был фанатом сборищ и имел кучу знакомых — если так рассудить, он общался лишь по работе, с братом и со своим водителем, но такое откровение немного шокировало, поэтому остаток пути они снова молчат, пока машина не подъезжает к небольшому двухэтажному зданию. Район очень похож на тот, где они прогуливались на той неделе. Джин набирает код, первым впускает Чонгука в небольшой коридор и, беря его за руку, ведет на второй этаж, где открывает вторую по счету дверь. Глазам Чонгука предстает уютная однокомнатная квартира с небольшим коридором, где парни разуваются и снимают верхнюю одежду, прежде чем пройти в комнату, совмещенную с кухней. Этакая большая гостиная, в которой, помимо кухонной мебели, стоит большая кровать и закрытый шкаф. Тут даже нет дивана, чтобы присесть, только кровать. И снова Чонгука бросает в жар. Ему кажется, что, переступив порог этой квартиры, он сам перешел черту. Возврата нет, это и есть отправная точка, осталось только идти вперед, шаг назад запрещен. Джин же чувствует себя весьма непринужденно, снимает толстовку, оставаясь в белой футболке, и начинает расстегивать джинсы, тем самым возвращая Чонгуку способность говорить.       — Что ты делаешь?       — Хочу надеть домашние брюки, это ведь уличная одежда. Или я тебя смущаю?       — Все в порядке, нисколько.       — Могу дать и тебе сменную одежду, чтобы во время ужина твоя осталась в прежнем виде.       Он насмехается над ним, это видно по взгляду, которым тот его одаривает. Что ж, он может играть по его правилам, пусть Джин не думает, что он смущенный сопляк. Поэтому он подходит к Джину, который стоит в одних трусах и пока что держит свои брюки в руках. Чонгук старается не осматривать его накачанные ноги и тем более пах, куда автоматически притягивается взгляд. Ким только хмыкает и протягивает ему черный комплект одежды, состоящий из футболки и просторных хлопковых штанов. Чонгук поворачивается к нему спиной, чтобы скорее скрыть свою неловкость, сначала он снимает брюки, а сменив их, меняет и футболку. Сокджин же в это время не отказывает себе в удовольствии рассматривать парня, стоящего перед ним. Упругие мышцы плавно перекатываются под медовой кожей при малейшем движении, никакой нежности в этом нет, наоборот, в этом мальчишке, несмотря на невинное лицо, мужское крепкое тело и красота. Он не прекращает свое любование даже тогда, когда Чонгук поворачивается к нему лицом. В его глазах лихорадочный блеск, а кончики ушей покраснели, забавный…       — Я не особо люблю острую еду, поэтому приготовил лосось и закуски.       Джин подходит ближе, проводит пальцем по руке Чонгука, в конце переплетая их вместе, и ведёт за собой на кухню, усаживая того за стол. Он неспешно начинает сервировку: лосось в сливочном соусе, зеленый салат и на всякий случай две пиалы риса. В завершение он достает охлажденное белое вино, разливает его по бокалам и садится по левую сторону от Чонгука.       В комнате прохладно, но Чону кажется, что он сгорает, он не может расслабиться, как и в прошлый раз. Мысли заняты близостью Кима в столь домашней интимной обстановке. Основной свет погашен, только лампа над столом тускло светит, освещая парней. Джин отламывает вилкой кусочек лосося и протягивает ко рту парня.       — Я могу и сам.       — Знаю. Но мне так хочется.       Чонгуку ничего не остается кроме как принять еду, которая оказывается весьма вкусной. А в то время, пока Сокджин наблюдает, как губы парня медленно размыкаются, обхватывая этот нежно розовый кусочек, ему кажется, что контроль покинет его сию секунду, но нельзя, не так быстро.       — Вкусно.       Джин улыбается похвале и тоже принимается за еду. Отпивает из бокала и решает немного разрядить обстановку разговором о прочитанной книге, которую он на днях ему советовал. Чонгук сразу расслабляется, делясь впечатлениями. Ему и правда она понравилась, и он даже приобрел другую книгу этого автора. В ней были показаны весьма необычные отношения взрослого мужчины и ребенка, и они многому друг друга научили. И снова незаметно для парней их разговор набирает обороты. Чонгук снова объят Кимом, его одежда льнет к коже, распаляя ее, его запах окутывает. Он чувствует себя рядом с ним иногда напряженно, но это не отменяет того факта, что с этим мужчиной он может быть собой. Ему не надо притворяться и стыдиться себя и своих увлечений, он их с ним разделяет и поддерживает его, а если даже смеется, то не озлобленно, а по-доброму. Ему с ним уютно. Еда давно закончилась, и они просто распивают вино, болтая о детстве Чонов, смеясь над забавными историями о Хосоке. Джин садится на кухонную панель, открывая вытяжку и закуривая сигарету. Чонгук недовольно морщит нос на это действие.       — Ты никогда не пробовал курить?       — Нет, как-то не приходилось.       — Хочешь?       — Хочу.       Чонгук подходит к Джину, вставая между его ног, когда тот глубоко затягивается и выпускает дым ввысь, не прерывая зрительного контакта. После протягивает сигарету парню. Чон завороженно обхватывает фильтр губами прямо из рук Кима. Ему даже не хочется моргать, чтобы не пропустить ни одной эмоции во взгляде напротив, он впитывает его в себя под кожу вместе с никотином.       Яд проникает внутрь, хотя даже не так, этот яд уже давно внутри него, с первой встречи, он уже отравлен им.       Горло раздирает от непривычных ощущений, которые вызывают кашель и усмешку мужчины, но Чонгука это не останавливает ни на секунду, и он снова тянется к сигарете раз за разом, пока не остается немного до фильтра. Джин протягивает остаток сигареты парню, и тот обхватывает ее, немного касаясь губами его пальцев. От этого мимолетного прикосновения разряд тока проходит по телу мужчины, что мгновенно отражается в его взгляде. Глаза же Чонгука загораются огоньком, отмечая маленькую победу над хладнокровием Джина. Ким тушит сигарету и спрыгивает со стола, становясь еще ближе к парню — мягко не получится, как бы он ни хотел, все происходящее стало отправной точкой и для него, поэтому он осторожно касается губами губ Чонгука. Последний на это только судорожно выдыхает, и сам обхватывает Джина за шею, зарываясь в его волосы, и сильнее прижимается губами, сминая их в неловком и грубом поцелуе. Киму это нравится, нравится напористость и решительность парня, который в один момент отбросил все свои принципы. Он прижимает его за талию, притягивая к себе, кожа к коже. Хочется почувствовать ее жар, одежда мешает, поэтому он запускает руки под футболку, сминая кожу до белых следов, наслаждаясь ее мягкостью и теплом. Чонгук и не собирается отступать, он с жаром исследует каждую область его рта, неловко стукаясь зубами, кусая губы, языком прочерчивая нёбо… Оторваться невозможно, он не хочет даже ради полноценного глотка воздуха это прервать. Остается лишь рвано хватать воздух кусками и таять под жаром чужих ладоней.       Джин задирает футболку вверх, освобождая от ненужного элемента это прекрасное тело, следом снимает и свою — первая преграда позади, и на секунду ему кажется, что Чонгук пойдет на попятную, но в его взгляде ни капли сожаления, только нежелание останавливаться. Он толкает его к кухонному столу, на котором все еще не убрано, и тянется к кромке брюк, стягивая их вниз. На долю секунды Чон вздрагивает, но тут же расслабляется — его желание сейчас огромно, он отравлен и растворен в этом человеке, и даже если у них нет будущего, он не отступит сейчас, поэтому позволяет делать с собой сегодня все. Не отпускать его, не теперь, не в эту минуту, когда его тело лихорадит от желания. Он чувствует возбуждение Джина, не меньшее, чем у него. Член болезненно ноет и требует разрядки, тело хочет большего, всего очень мало. Чонгуку кажется, что он готов его съесть, вобрать в себя без остатка, растворить в себе, но вместо этого растворяется он сам.       Его обдает холодом, когда он остается без одежды, но жар обнаженного тела рядом не дает зацепится за эту мысль. Джин сметает со стола все приборы, что со звоном разбиваются на осколки, ударяясь об пол, и укладывает Чонгука на стол, сплетая одну руку с его над головой, другой жадно исследуя тело под собой. Губами он спускается ниже к соскам, обдавая их горячим дыханием, языком очерчивая каждую деталь, чем вызывает рваный вздох у парня под ним, а после и сладкий стон, когда он всасывает его, чуть кусая, делая немного больно. Чонгук сам закидывает ноги на плечи Джина, придвигаясь ближе к краю стола, чувствуя трение его члена между ягодиц. Он уже истекает сказкой, мягко скользя по ним. Терпеть уже нет сил, ему кажется, что он кончит лишь от его поцелуев и этого трения.       Джин же снова опускается с поцелуями ниже, обводит языком пупок, проводит мокрую дорожку к паху парня и облизывает член по всей длине. Чонгук уже не может сдерживать свои стоны, ему слишком горячо, он рассыпается на части от малейшего прикосновения и стонет не сдерживаясь, сотрясаясь, пока Джин заглатывает полностью, двигая языком и задерживаясь на уздечке, чуть давя. Выпускает весь и прикусывает сбоку по всей длине, не упуская ни одного участка. Парень под ним мечется от изнеможения, хватает его за волосы, когда он снова берет член полностью в рот, заглатывая до основания. Пара движений, и Чонгук со стоном изливается ему в рот, содрогаясь в экстазе. Джин сглатывает всю сперму, даже ту, что стекает с уголка его губ, проводит языком, вбирая остатки, при этом не отрывая взгляда от покрывшегося испариной Чона. Он рвано дышит и медленно приоткрывает глаза, с обожанием смотря на Кима, когда тот наклоняется, чтобы его поцеловать. Он проводит кончиком языка по его губам, пока тот не приоткрывает рот шире, впуская его внутрь, чувствует на языке вкус своей же спермы, но это нисколько не вызывает отвращения — ему было слишком хорошо все это время.       Джин тем временем отрывается от него на мгновение, чтобы поднести свои пальцы к его рту. Чонгук понимает без слов и заглатывает два пальца, обсасывая и обильно смачивая их слюной. Пальцы с хлюпаньем вытаскивают из его рта, ведя за собой тонкую нить слюны, и его снова вовлекают в глубокий поцелуй, пока его ноги раздвигают еще шире, ставя ступни на стол. Сокджин проводит пальцем вокруг ануса, отчего он непроизвольно сжимается, но спустя секунду старается расслабиться и доверится. Он ему верит, он не причинит намеренно боль. Палец осторожно проскальзывает внутрь, очерчивая и расширяя стенки, он двигается в своем ритме, пока Чонгук не расслабляется, позволяя войти и второму пальцу, который причиняет дискомфорт, от чего он немного дергается, и Джин удерживает его другой рукой за плечо, не позволяя отползти. Пальцы сгибаются под другим углом, и Чона прошибает волной экстаза, он стонет в поцелуй и прижимает его крепче к себе, на что Джин только хмыкает и спускается от губ ниже к соскам, снова играя с ними.       — У меня нет смазки, будет больно.       Чонгук только кивает на это, туго соображая от вновь нахлынувшего удовольствия. Тем временем Сокджин вытаскивает пальцы и обильно сплевывает на них, теперь прибавляя ещё и третий, расширяя мягкие стенки и подстраивая их под себя. Пара движений, и он больше не может ждать, он готов кончить только от вида парня под собой. Джин рывком поднимает его к себе, вызвав недоумение у последнего, вынимает пальцы и стаскивает со стола, разворачивая к себе спиной и наклоняя снова к столу. Рукой давит на поясницу, заставляя полностью лечь и разводит ноги еще шире, только после этого приставляет головку к анусу и начинает тихонько проталкиваться внутрь, сантиметр за сантиметром, пока он весь не оказывается внутри. Черт, внутри слишком узко и горячо, больно им обоим, он уверен, но эта боль ни одного не заставит остановится на этом этапе. Все пульсирует внутри, Джин начинает потихоньку двигаться и снова сплетает одну руку с рукой Чонгука, целует лопатки, шею и нашептывает глупые слова, заставляющие Чонгука даже неловко смеяться, пока при очередном движении член не проходится по простате, заставляя его стонать. Джин чувствует, что скоро кончит, и приподнимает парня от стола, прижимая его к себе всем телом. Одной рукой он обхватывает член Чонгука, двигая ей в том же ритме, в котором двигается сам внутри парня, второй рукой слегка сжимает его горло, заставляя откинуть голову немного назад. Чону кажется, что он теряет связь с реальностью, и, чтобы не упасть, он упирается ладонями в стол. Джин начинает проводить кончиком языка по ушной раковине, не убирая руку с горла, и, даже если он сожмет сильнее, Чонгук знает, что не будет сопротивляться. Он осыпается тысячей осколков и второй раз за этот вечер кончает, пачкая стол своей спермой. Сокджин чувствует сокращение мышц и хриплый стон, когда изливается внутрь следом за парнем, делая последние неспешные движения. Спустя несколько секунд Джин, тяжело дыша, отстраняется от Чонгука и разворачивает его лицом к себе.       — Тебе было хорошо?       — Это самый глупый вопрос после секса.       Чонгук смеется и легонько целует парня в губы.       — Значит, теперь ты согласен, что мы влюбленные?       — Ни за что. Я не способен любить.       Джин никак не комментирует эту фразу, только усмехается и уводит парня за собой в душ. Чонгук же нисколько не врал, он не любил и был уверен, что никогда не сможет полюбить. Сейчас был шикарный секс, теплый душ с намыливанием друг друга и звонким смехом, но это не может быть любовью. Это необъяснимое влечение, а слово «любовь» в книгах описывают по другому.       Возможно не сегодня, но он вспомнит слова Хосока о том, что любовь бывает разная, и у каждого она своя.       Ну, а пока он обнимает мужчину рядом с собой и живет этой ночью.