Больше, чем врагами

Впервые чувствую себя так, ощущение, будто мир остановился. Эти долгие секунды в ожидании, даже так, сводят меня с ума. Зачем так долго тянуть, просто скажи «да» или «нет». Хоть в глубине сердца я надеюсь на слова «я тоже», но прекрасно понимаю, что такое бывает только в сказках. Может, сними я маску, он бы принял меня таким, какой я есть, но стоит ли? Человек, вертевший Ларри — это Трэвис Фелпс. До знакомства с ним, Джонсон всегда вёл себя обычно, как обычный подросток в школьные деньки. Он был очень интересным и разговорчивым парнем, поэтому у него всегда были друзья, учился он тоже хорошо. Слухи, которые распустил Тодд о том, что мы бы с Ларри неплохо смотрелись вместе, Джонсон тоже игнорировал, даже тогда, когда его спрашивали на прямую. Тогда я восхищался им. Я хотел так же общаться с людьми, заводить друзей, но стена, которую я возвёл между собой и внешним миром, была слишком высока. Мне всегда было интересно, почему Ларри ни разу не пытался заговорить со мной, хоть у меня есть догадки, но… Из-за влияния Фелпса на Джонсона, он изменился, прекратил общение с классом, всегда ходит в одиночку, либо с этим уродом-недоноском. Что же он такого Джонсону сказал… — ха… — Ларри почесал макушку и отвёл взгляд в сторону. — не ожидал, что ты вот прям так выйдешь. Что? Ты никак не отреагируешь на то, что я сказал сейчас, реально? Моя уверенность скоро испарится, черт тебя побери! Что это, блять, за молчанка такая?! Ты выглядел очень мило, когда был напуганным, но сейчас… — ты меня безумно бесишь, — да, я сказал это ему. — а только что говорил, что любишь меня. Да, это было минуту назад, сейчас ты меня ужасно раздражаешь. — люди бесятся, когда не получают желаемого, — всё, не могу больше смотреть на него. Я опустил голову и начал прожигать взглядом пол. Ужасно, теперь я чувствую себя просто ужасно. — ну-с, я пришёл сюда по поручению учителя, так что теперь могу идти, — Джонсон, ты реально выпалил это?! То есть приходишь, играешь с чужими чувствами, смеёшься над поведением другого человека, и просто так уходишь?! — эй, ты сейчас шутишь что ли?! — я непроизвольно поднял голову и прожигал взглядом затылок. Да, я эмоционально нестабильный человек. — к чему был весь этот спектакль! Человек рассказал тебе о своих чувствах, а ты игнорируешь их и уходишь! Я просто не понимаю своё сердце, как я мог влюбиться в такого, как ты! — да, я не понимаю. Шатен развернулся и с ехидной улыбкой на лице сказал: — ты расстроишься, если я откажу тебе, — опять издевается. — я знал о твоих чувствах уже давным давно, так что сейчас мне глубоко плевать. Блядское сердце опять пропустило удар. Я пиздец как зол и разочарован: в жизни, в чувствах и, самое главное, в Ларри. — чертов бессердечный урод, — я сжал руки в кулаки, подбежал к Джонсону и ударил по лицу, что было сил. Он пошатнулся, но не упал. Опять этот его непонимающий растерянный взгляд. Не ожидал, да?! Так тебе и надо, ублюдок! Когда я остыну, буду корить себя всю жизнь за этот безрассудный поступок. Ну раз до него по другому не доходит, я устал всю жизнь находится в стороне! Мы не в школе, а просто стоим в коридоре, где никого нет, так что я могу вести себя как хочу. Да, я ссыкую сделать подобное на публику, но сейчас такой хороший шанс вдарить ему за всё, что он со мной сделал. Я, не дождавшись ответной реакции, развернулся и убежал в квартиру, заперев дверь. Откинулся на спину и медленно сполз по двери. Я опять плачу. Я могу делать это, пока никто не видит. Гизмо подошёл ко мне и начал тереться о ногу, а после прилёг рядом. — хоть ты меня понимаешь. Стало спокойнее. Когда есть тот, кто будет в трудную минуту рядом с тобой, всё будет хорошо. Из таких личностей у меня есть только кот. Отец меня не поддерживает, только финансово. Он считает, что я виноват в смерти матери. Отец столько раз говорил мне об этом, что я уже сам так думаю. Может в какой-то степени я и был причиной её гибели, но не уверен, что дело только во мне. Виноваты и те, кто не следит за своими шавками, но отец даже заявление не написал и свалил всю вину на меня. Гнида. Время уже позднее, я опять слишком долго витал в облаках. Рассуждение о собственной жизни и никчемности, на удивление, успокаивает меня. Скоро придёт отец, так что лучше поужинать сейчас и закрыться в своей комнате. Сегодня я точно не хочу слушать о том, какой я урод. Я устал.