Проводник

      Шелест листьев и травы, доносящийся откуда-то слева, испокон веков ласкал грешные души смертных, жаждущих ступить на Его земли. Эдем искали на протяжении миллионов лет, а Рай и подавно.       Знали ли вы, как был создан Рай и кем? Не уверен. Думаю, стоит углубиться в историю ангелов, архангелов, а также и самого владыки Преисподней.       Вы, как любые образованные люди, должны понимать, что ничто живое не может быть сотворено из пустоты. У всего живого должны быть мать и отец, как в загробном мире, так и в мире живых. По основным библейским источникам, у ангелов не было матери, но ведь это лишь источники. Нет гарантии, что эти источники правдивы, поэтому я должен открыть вашим глазам правду. Я не отрицаю, что ангельские чины были сотворены Богом, но сами ангелы не только Его заслуга.       Большинство теологов Средних веков и более ранних времен считает, что сотворены ангелы из изначально существовавшей звёздной энергии с названием Люцида. Люцида также фигурирует как мать Люцифера в древних гримуарах и религиозных текстах, многие из которых признаны еретическими.       Согласно легендам, Люцида представляет собой воплощённую Вселенную, одухотворённую искру, из которой Творец создавал высшие материи. Мать находится в стороне от понятий добра и зла, символизирует собой прогресс и жизненную энергию. Учёные деятели, стремящиеся отойти от религиозных догматов, тормозящих развитие человечества, называли Люциду покровительницей.       В отличие от фигуры матери, в Библии отец Люцифера упоминается повсеместно. Это однозначно Господь Бог, Яхве или Иегова. Люцифер был создан самым сильным из ангелов, находился в чине серафимов. Некоторые источники утверждают, что сила Сатаны была равной силе Бога, поэтому Дьявол и стал главным антагонистом, а не был уничтожен, как некоторые другие падшие ангелы.       Но исключительно плохим Люцифер не был. Даже в библейских источниках указывается, что единственным грехом падшего ангела была гордыня, а не предательство или клятвопреступничество. Поэтому Дьявол был низвергнут, но не уничтожен. Смелые умы и теологи ещё с древних времён считали, что падение Люцифера было частью божественного замысла по духовному взращиванию людей: в окружении соблазнов и грехов закаляется вера.       А Бог не хило так устроился: низверг сына с Небес, чтобы тот помогал возвышать Его и веру в Него. Несправедливо.       Хочу ещё поговорить с вами о жене Люцифера — демоне Лилит. Непосредственно в Библии жена Люцифера не упоминается, но свидетельства о её существовании есть практически во всех апокрифических книгах, в первую очередь — в ветхозаветных иудейских преданиях и традициях, которые возникли задолго до появления христианства. Лилит была первой женщиной и женой Адама ещё до сотворения Евы. По легенде, первая женщина отказалась подчиняться Богу, потому что считала себя равной Адаму по праву сотворения. Одна из легенд гласит, что ссора Лилит с Богом была связана с отказом первого мужчины занять «нижнюю» позицию во время акта любви. Мужчины и здесь сумели налажать, простите за выражение, не удержался.       Логично, что судьбы Люцифера и Лилит были похожи: обоих изгнали из Рая за желание равенства — не могущества и власти, а равенства. Маги и инквизиторы Средневековья считали, что от связи Лилит с Люцифером родились демоны и бесы, которые не были падшими ангелами. Среди таких созданий, например, демон Молох. Другие считают, что как дети Божьи — люди, так и дети Люцифера — люди, отрёкшиеся от Бога и отринувшие христианскую веру. Шах и мат, атеисты. Но тут людские предположения оказываются правдивыми, поэтому знайте: если вы неверующий, то вы точно создание Люцифера. Ещё меня возмущает тот факт, что Лилит изгнали лишь за то, что она не хотела, чтобы её считали слабее или «ниже» Адама. Это не клуб поддержки феминизма, а констатирование факта.       Так как же и кем был создан Рай? Рай был создан Богом и Люцидой. Иными словами, Люцида — это и есть Рай. Ведь Люцида воплощала собой Вселенную, а Рай — это, можно сказать, и есть Вселенная, вернее, её кусочек. Большую её часть Бог отдал людям, а они загубили её.       Давайте прервём мои рассказы и заберём моего нового и заждавшегося такси пассажира.       Я завёл мотор и, как обычно, плавно тронулся с места, подъезжая к старому заброшенному зоопарку. Как иронично.       Она стояла одна и дрожала от страха. Я бы сказал, что она дрожала от ночного холода, но от холода могут дрожать только живые существа, не мёртвые.       Стройная брюнетка, спрятавшая руки за спину, растерянно смотрела по сторонам.       Притормозив, я вышел из автомобиля, чтобы открыть девушке дверь. Не стоило забывать о манерах, даже если ты не живой уже как более тысячи лет. Хрупкое тельце немедленно прыгнуло в салон и посмотрело на меня взглядом, полным отчаяния.       — Пожалуйста, увези меня отсюда… — кое-как выдавила из себя набор слов она.       Я, кивнув, быстрым шагом вернулся на своё место, по старинке завёл свой автомобиль и рванул на обычной скорости по еле виднеющейся под колёсами дороге к трассе.       Девушка продолжала дрожать, в какой-то момент я даже начал сомневаться, что она не замёрзла. Продолжая рулить, я наклонился к задней части салона, где на свободном сидении покоился аккуратно сложенный плед. Как раз для таких парадоксальных случаев. Подав плед девушке, я решил не медлить и начать разговор:       — Меня зовут Джексон Ван, а вас?       Она косо на меня посмотрела, после чего хмуро выдала, заставив меня опешить и поджать губы:       — Ты это сейчас серьёзно? Ты видишь, в каком я состоянии? Разве мне сейчас до знакомств? Почему вы, мужики, такие кретины?       Её глаза начали слезиться, из-за чего она отвернулась к окну, чтобы я не видел её слёз. Как уж мне не видеть их, если она в моей машине. Даже если я не видел её слёз, я чувствовал их привкус. Такой солоноватый, с горчинкой, а ещё с привкусом крови. Выходит, она умерла не своей смертью.       — Платок в бардачке, — хмыкнул я, сжимая руль сильнее.       Моя спутница потянулась к кнопке бардачка, откуда достала салфетки, и начала вытирать мокрые глаза и щёки.       — Извини, что распустила сопли, просто день не задался… — заправив за ухо прядь волос, тихо проговорила девушка. — Бэ Джухён.       Её жест не был каким-то кокетливым, который порой бывал у девушек именно таким. Она просто убрала мешающие волосы, а я замер, смотря на столь незначительный жест так, словно впервые увидел его. Такой лёгкий и… застенчивый.       — Что… — я закашлял, чтобы прочистить горло, ибо мой голос звучал хрипло. — Что вы делали в том месте? Разве не страшно было находиться там в столь поздний час одной?       — Я могу за себя постоять, Джекс, — улыбнулась Джухён. — Кстати, куда мы едем? Я же не назвала адрес.       — Я хочу выехать на трассу, иначе машине конец с этими дорогами.       — Слушай, а я разве вызывала такси?       — Нет, я просто мимо проезжал, а потом увидел тебя, вот и остановился. Нельзя девушкам по ночам быть в таких местах, иначе потом будут тяжкие последствия.       — Ты мой защитник? — усмехнулась Джухён.       — Вроде того, — посмотрев в зеркало заднего вида, пожал плечами я, осознавая, что Бэ начинала забывать о каких-либо переживаниях. — Так как ты оказалась в этом месте?       — Долгая история…       — Так мы и не торопимся никуда, верно?       — Верно, просто мне поступило сообщение о встрече… — девушка нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить. — Подожди-ка…       Что-то было не так. Я это чувствовал, ведь это «не так» исходило от неё. Обычно души не копаются в себе, они свободны, а она, не успевая освободиться, вновь напрягалась. Это не предвещало ничего хорошего. Так не должно было происходить.       — У тебя были какие-то проблемы?       — Я… Я хотела пойти в полицию… Меня преследовали! Джексон, мне нужно в полицию! Меня похитили, а затем… убили?.. Что?..       Я резко затормозил. Почему она помнит то, чего помнить не должна? Я сам должен был позволить ей вспомнить, но никак не она сама. Это какой-то новый парадокс? Умершие души никогда не помнят, что они умерли, пока проводник не скажет им об этом. Если они умерли, значит, так нужно, а Здесь не нужно, чтобы они осознавали свою смерть заранее, иначе их знания приведут к хаосу.       Джухён в панике начала осматриваться. Я не верил своим ушам и всему происходящему. Это явно бред. Быть такого не может. Я с непониманием смотрел на девушку, а она с испугом на меня.       Страх неизбежной смерти — для многих людей это одно из самых неприятных ощущений, особенно это касается тех, кто боялся умереть в одиночестве.       Учёные Медицинского центра Лангоне при Нью-Йоркском университете однажды провели исследование, согласно которому они признали момент умирания как нечто совершенно иное, чем вы, люди, когда-то считали.       Да, я не спорю, что умершие некоторое время даже после официальной констатации смерти всё ещё находятся в сознании. И более того — они понимают, что они умерли и полностью чувствуют окружающий мир, но в загробном мире они не должны помнить о том, что мертвы. Ни в коем случае. По крайней мере, пока им не напомнят об этом.       Та группа исследователей выяснила, что человек может помнить свою смерть, и разнесла эту информацию по всему миру. Плевать я хотел, что на протяжении многих лет эта команда наблюдала за состоянием умирающих и собирала показания тех, кто пережил клиническую смерть, потому что они ничего не знают. Те, кто пережил клиническую смерть, не был в Этом мире. Клиническая смерть подобна летаргическому сну — внешне, словно смерть, а если копнуть поглубже, выяснится, что это далеко не смерть, а всего лишь сон.       Главным выводом их исследования послужило заключение, что после официальной констатации смерти — то есть после остановки сердца, — человеческий мозг всё ещё функционировал и оставался активным; ум жил, а значит, в большинстве таких случаев люди могли понимать, что они скончались. Как глупо. Вы, люди, изучаете смерть лишь поверхностно. Вы никогда не узнаете, что происходит в загробном мире на самом деле, пока вы не умрёте. А умерев, вы не сможете никому рассказать, что же ждало остальных на той стороне. Клиническая смерть — лишь выдуманная вами отговорка. Одна из многих причин, на которую вы надеетесь, дабы отсрочить своё забвение.       Умерший не чувствует, что его тело больше не реагирует на внешние раздражители, оно просто расслаблено. Даже если умерший захочет пошевелить рукой, его собственное тело не послушается, потому что смерть не даст это сделать, она будет держать клубок его нервов до тех пор, пока душа не покинет тело. Человек чувствует себя заключённым в собственном теле, потому что это самое тело и становится его предпоследней остановкой. Он не слышит слов врачей, не видит окружающих и уже не может подать им знак. Не сможет рассказать, что он чувствует, вернее, чего он не чувствует.       Некоторые из пациентов после клинической смерти смогли рассказать учёным, что во время «отключки» слышали врачей и могли отрывочно пересказать переговоры персонала. Я уже сказал, что такое клиническая смерть; люди не в «отключке» находятся, а во сне. Коротком сне.       Ваши учёные объясняют свои выводы тем, что мозг умирает медленнее, чем сердце, поэтому человек и его разум живут некоторое время даже после констатации смерти. Да, это так, но как много вы не знаете и не узнаете никогда.       Девушка растерянно смотрела на меня. Поборов свой шок и оцепенение, я спросил у неё, пока она плотнее закутывалась в плед:       — Что именно ты помнишь?       — У меня сложная смерть, — часто заморгав, ответила Джухён, смотря перед собой пустым взглядом. — Я работала официанткой в кафе «Avion en papier». К нам часто заезжали за кофе всякие мажоры, и в тот день прибыл ещё один. Он, как я узнала позже, был каким-то важным человеком. Господин Шин начал ухаживать за мной, а мне он не нужен был от слова «совсем». Но разве некоторые мужчины понимают значение слова «нет»? Пф-ф, если бы. Однажды он разозлился из-за моего очередного отказа, выждал под дверью подъезда, а я не знала этого. Вышла на улицу, чтобы пойти на работу, а там он, пьяный, начал орать, распускать руки, а я просто оттолкнула его. Ну, он и упал, ударился виском о край скамьи и всё… Скончался. Конечно, никакой уголовной ответственности я не понесла, ведь в моём действии не было умысла, только лишь рефлекторное телодвижение… Это все понимали: суд, прокурор, присяжные, эксперты. Все, кроме его отца. Он-то и похитил меня через несколько дней после случившегося, а потом просто… застрелил, как какую-то дворовую собаку…       Бэ Джухён снова начала плакать, а я не придумал ничего лучше, кроме как обнять её. Что-то в моём мире случилось. Что-то в нём было не так. Он стал каким-то неправильным. Что-то мне подсказывало, что Там снова возник какой-то план. Под «снова» я имел в виду низвержение Люцифера и Лилит — пройденный этап, проще говоря.       Говорят, у Бога всегда есть план, и чаще всего он не сулит ничего хорошего, особенно если кто-то нарушил вето или собирается его нарушить. Вот только у Бога постоянно какие-то заморочки с этими правилами. Каждый раз что-то новое и никому неизвестное. Ты только совершил тот или иной поступок, а он уже являлся запрещённым. У Бога ведь всегда есть план, верно?       Внезапно начался ливень. Его не должно быть на территориях Гуанчжоу сегодня, по крайней мере, Он не планировал его.       — Что происходит? — тихо произнесла девушка, а её голос дрогнул, словно осиновый лист на мгновенном дуновении летнего ветерка.       — Не бойся, — посмотрев на Джухён, тихо произнёс я. Хотя я бы не сказал, что был напуган, я был, скорее, озадачен. — Всё будет хорошо.       — А может ли быть такое, что мёртвые умирают дважды? — на одном дыхании спросила девушка.       — Нет, — нет, я не соврал ей, как и вам, я всего лишь не стал вдаваться в подробности наших законов; её состояние и так было не из лучших, так зачем ещё больше нагнетать обстановку, верно?       Дождь прекратился так же быстро, как и начался, а машина оказалась в совершенно другом месте, заставив кожу девушки покрыться мурашками едва ли не размером с рисовое зерно, — я ощущал это, касаясь её предплечья. Мы были там, где остался господин Чжао Сюэцинь. То самое поле. Чистилище.       — А если может? — Джухён зажмурила глаза, увидев души, что гнили и покрывались деревянной коркой. — Ты напоминаешь мне кого-то. Кого-то, кого я не могу вспомнить, и что-то мне подсказывает, что ничем хорошим эта «поездка» не закончится… — Бэ умоляюще посмотрела на меня, подняв голову. — Всё кажется таким бредом, ей-богу.       Я мельком взглянул на девушку, на её чувственные губы, а затем тяжело выдохнул. Я не собирался её целовать, но я почему-то думал об этом. Проводникам запрещено связывать себя с душами усопших. Это было строго запрещено. Это было непростительно.       Джухён поймала мой взгляд, который на слишком длительное время задержался чуть выше её подбородка. Это заставило меня резко отвернуться к лобовому стеклу. Дыхание стало каким-то прерывистым, и я отчего-то впервые за несколько тысяч лет своего забвения услышал биение собственного сердца. Но его не должно было быть. Не должно, как и каких-либо посторонних мыслей.       Джухён не стала ничего говорить, она стала более внимательно вглядываться в моё лицо, которое я, отчего-то сам того не осознавая, прятал.       — Я видела тебя раньше, Джексон Ван, — нахмурившись, вытянулась Бэ. — Это же ты мне снился последние пару лет. Это тебя я обнимала в своих снах. Это из-за тебя я просыпалась с чувством одиночества. И это из-за тебя я сейчас чувствую себя дома.       Как же это абсурдно звучало, но как согревало что-то внутри. Я не слышал таких слов ни разу за всё своё безвременье. И что самое главное, я никогда не чувствовал столь нежных губ на своих. Ведь Джухён, когда я потерял бдительность окончательно, приподнялась на своём сидении и, сократив расстояние между нашими лицами, впилась в мои губы таким поцелуем, от которого я замер, рефлекторно закрыв глаза, будто делал это уже миллиард раз, если не больше. И будто делал я это именно с ней — Бэ Джухён.       Земля словно ушла из-под моих ног, хотя нет, не словно, а она ушла. Этот нежный, полный тоски друг по другу и, казалось бы, безобидный поцелуй стал острее любого лезвия, которым только можно пораниться, ведь было нарушено вето, а это значило, что, я, предавший Бога, буду давиться своим грехом.