Дневник Эми Харрисон

25 августа 2010 года Столько всего произошло за такое короткое время, что мне приходится сначала уложить все в голове, потратить на это час, прежде чем решиться написать. И дело даже не в том, что произошло. А в том, как среагировали на это люди. Те самые люди, которых, как мне казалось, я знала неплохо. Те, с кем общалась, разговаривала. А кое с кем и сексом занималась. Теперь не смогу. После того, что он сделал, не смогу. Буду на его руки смотреть, и видеть на них кровь. Всегда. И страшно так, как никогда до этого не было. И противно. Рик и Хершелл привезли из города молодого парня. Совсем молодого, раненого. И привязали его в сарае, где до этого держали ходячих. Этот парень, Рендалл, производит жалкое впечатление, он испуган, потерял много крови, ему требуется помощь. Но, вместо того, чтоб помочь, его вяжут и оставляют одного. И, самое главное, никто ничего не объясняет! Все знают и решают несколько человек, а остальные теряются в догадках! Это ужасно, это какая-то дискриминация. Столкнувшись с Гленном, который в последнее время не отлипал от Мегги, я узнала, что, оказывается, Рендалл был из тех, кто напал на Хершелла и Рика в городе. Те люди, кажется, хотели узнать путь на ферму. Бррррр… Даже мороз продрал по коже… Если все так, как говорит Гленн, то там явно какие-то неадекватные люди были. Рик их убил. Я всегда подозревала, что этот бывший полицейский не так прост, очень уж глаза у него иногда становятся сумасшедшими, но чтоб вот так просто убить двоих людей… Не ходячих, а именно людей… Не знаю даже, что и написать… Гленн упомянул, что Рендалл узнал Мегги, оказывается они вместе учились. Мне кажется, что вполне можно было бы поддержать человека, оставшегося совсем одиноким. Свои его бросили на растерзание ходячим. Я пошла в дом, поговорить с Бет и Мегги. Мне кажется, даже они в курсе событий больше, чем я. И это неудивительно, учитывая, что все мои мысли в последнее время занимает Диксон. В гостиной застала обсуждение ситуации. Все наши были там. Кроме меня и Карла. И это было даже уже не смешно. Обратив внимание, что и Дерила не было, я скромно встала у стены, всем своим видом показывая, что никуда не уйду. Все обсуждение свелось к тому, что необходимо выяснить, кто такой этот Рендалл и не скрывает ли он что-нибудь важное. Рик опасался, что парень, зная местонахождение фермы, может привести других членов группы сюда. Я не понимала, чем это плохо, ведь чем больше народа, тем легче выживать. Рик обмолвился, что, судя по поведению и разговору тех людей, которых он убил, там все не так просто. И не факт, что эти люди будут дружелюбны. Мне так хотелось сказать, что нужно было думать и договариваться, прежде чем стрелять. Конечно они теперь не будут дружелюбны! Дейл попытался что-то возразить, давил на то, что мы не звери, что нельзя уподобляться… Но его никто не слушал. Я вышла прочь. Мне стало очевидным, что Рик не будет слушать никого, чье мнение хоть в чём-то расходится с его. Примерно через час я заметила, что Рик, Шейн и Гленн стоят возле сарая, что-то обсуждают. Дейл копался в моторе трейлера, неодобрительно поглядывая в ту же сторону, что и я. — Не понимаю, ничего не понимаю… — бормотал он, досадливо морщась, — не понимаю… Я хотела спросить, что его так беспокоит, но тут из сарая вышел Дерил, которого я все утро не видела, что-то коротко сказал стоящим у двери мужчинам и пошел прочь, в сторону своей палатки. Дейл бросил ремонт и быстро пошел к нему. Они о чем-то довольно эмоционально разговаривали, вернее, Дейл разговаривал, а Диксон, похоже, еле сдерживался, чтоб не послать. А вот и не сдерживался даже, судя по лицу Дейла. Я сорвалась с места и пошла к палатке Дерила. Он стоял у задней стенки, задумчиво протирая руки тряпкой. Я ошарашенно уставилась на красные разводы на ткани и забыла, что хотела сказать. — Дерил… Он развернулся и зло уставился на меня. — Че, тоже жизни пришла меня поучить, а? Чистая, бля, девочка? Я не понимала, почему он так грубо говорит со мной, ведь я не сказала ему ничего плохого. И вообще, как он так может… После того, что было утром. После того, как он так меня обнимал, так целовал, шептал такие слова… Невероятный контраст. — Что это? Ты поранился? — я все же решила спросить. Просто решила быть взрослее. Не поддаваться желанию обидеться. — Да. О рожу одного козла. Дерил яростно отшвырнул прочь тряпку, посмотрел на меня исподлобья. — Чего ушла утром? Не понравилось? Или стесняешься меня? А? С таким, как я, можно только по ночам трахаться, а днем лучше стороной обходить? — Дерил… — я настолько удивилась его гадким словам, настолько не ожидала этих глупых нападок, что растерялась. А он внезапно резко шагнул ко мне, дернул за руку к себе и провел испачканными в уже подсыхающей крови пальцами по щеке. — Ты тоже грязная теперь, чистюля. Я тебя испачкал. Я дернулась, пытаясь вывернуться. Мне опять стало страшно. Он страшил. Его дикий взгляд, его резкие движения, его непонятные перепады настроения. Мелькнула мысль, что, наверно, он слишком сложен для меня, этакая коробочка с двойным дном. Смешно, малообразованный дикий реднек сложен для студентки университета. Было бы смешно. Если б от страха с ума не сходила. А Дерил только притянул меня ближе, жестоко и грубо поцеловал, буквально насилуя мои губы. Он на вкус был железным, как кровь. И горьким. Я пыталась вырваться, извивалась, но он не отпускал, обхватывая меня кровавыми ладонями все крепче. Мне не нравилось, было больно и страшно. Диксон совсем себя не контролировал, похоже. И я испугалась до онемения, что он просто меня сейчас изнасилует здесь, среди бела дня, буквально в двадцати метрах от людей. Сила у него была совершенно звериная, дикая какая-то. И эта смена настроения не просто пугала, она вызывала оторопь, онемение. Я через какое-то время перестала сопротивляться, осознав, что, вполне возможно, именно мое сопротивление вызывает в Диксоне эту звериную жажду, и обмякла в его руках. Помешать ему я не могла. Как оказалось, моя тактика была верной. Диксон прервал поцелуй, замер, тяжело дыша и глядя на меня своими бешеными глазами, в которых уже начало появляться осмысленное выражение. Выругался, оттолкнул. И ушел прочь, в сторону леса. Я проводила его взглядом, машинально вытерла губы ладонью. На пальцах была кровь. Дерил почесал машинально кулак, припоминая, как сбил костяшки о рожу Рендалла. Нет, он об этом не жалел. Нехер жалеть о такой твари. Насиловать девочек-подростков на глазах их отца… Это, бля, даже не дно. Это ни при каких условиях нельзя спускать. Прощать. И хоть урод орал, что он ничего не делал, что только смотрел, но Дерилу было плевать. Просто крышу в тот момент снесло. Убил бы суку. Но дружок шерифа справился с этим самостоятельно. Единственное, о чем жалел Дерил, это о том, что вообще в это влез. Что повелся на уговоры шерифа, на его многозначительный взгляд, на манипуляции. Вот ведь сука хитрожопая! Это как же надо уметь управлять людьми! Ведь как ловко все провернул. Все сделал так, чтоб у Дерила не оставалось выбора, кроме как согласиться помочь. Выбить информацию из Рендалла. И ведь в голову не пришло в тот момент, что-то же самое мог бы сделать и его бешеный дружок, да и сам шерифчик. До этого же нехило руки запачкал, убивая приятелей Рендалла. Но нет, не подумал, пошел «разговаривать» с пленником. Побежал даже, сука тупая. А потом, когда стоял, пытаясь оттереть кровь с рук и по-всякому вертя в голове слова Дейла о своей навязанной роли в группе, такая мерзость накрыла, что аж плохо стало. И Эми появилась совсем не к месту. И Дерил тогда еле остановился, чтоб не поиметь ее прямо там, у палатки. Словно наказать хотел. За то, что такая чистая. За то, что так смотрит на него жалостливо. А он не достоин жалости! Не достоин вообще того, чтоб она стояла рядом и смотрела на него так! Он животное просто. Зверюга дикая. И место ему в лесу. Куда он, собственно, и свалил побыстрее. Во избежание, бля. 27 августа 2010 года. Я сегодня зашла в трейлер, забрать свои вещи, чтоб в дом перенести. На глаза попалась любимая кружка Дейла. И что-то стало так плохо мне, так горько. Вот почему, ну почему я постоянно теряю близких людей? Папа и мама. Андреа. Дейл. Это же несправедливо! Почему у того же Рика получается сохранить своих близких, а у меня нет? Дейл стал мне действительно близок, он так поддерживал меня после смерти сестры. Он никому не желал зла, пытался всех помирить. Он самый добрый, самый порядочный человек из всех, кого я знала! Сегодня у его могилы я не плакала. Вообще заметила странность за собой. Когда по-настоящему плохо, я словно замораживаюсь изнутри, каменею. А потом прорывает. Я прорыдала в трейлере больше часа. Вышла с красным лицом, пряча глаза. И, по закону подлости, натолкнулась на Дерила. Он шел в сторону дома с небольшим рюкзаком. Поравнялся со мной, загородил путь. — Ты как? — Дейла укусил ходячий, и ты убил его. Как ты думаешь, как я? — я сразу дала понять, что не настроена на разговор, попыталась обойти его, но Дерил придержал за локоть. Серьезно очень придержал, так, что не вырвешься. — Ты прости меня, слышь? Я тогда чего-то… — Дерил, на фоне того, что ты убиваешь всех близких мне людей, то, что ты меня чуть не изнасиловал позавчера, вообще ерунда. Я резко дернула локоть и ушла к дому. Почему-то не чувствуя удовлетворения от боли, мелькнувшей в его глазах. Теперь я делю комнату с Бет. Хершелл, после возвращения из города, пришел к соглашению с Риком и разрешил остаться нам на его территории. И даже пригласил в дом. Все с радостью согласились. Сопротивлялся только Дерил. Но, в итоге, и его удалось убедить. Я, на самом деле, рада тому, что теперь буду не одна. Бет мне показалась милой девушкой. Дерил поселился на первом этаже в каком-то чулане, и, скорее всего, больше мы наедине не останемся. И это к лучшему. То, что произошло между нами, больше похоже на наваждение, бред. И чем раньше прекратится, тем лучше. Вот только почему-то смотреть на него мне больно. И губа, которую он прикусил мне, когда целовал в последний раз, ноет. Дерил рассеянно подумал, что девчонка-то наивная до невозможности все-таки, раз считала, что он ее оставит просто так. Нет уж, не оставит. Просто все наложилось тогда, одно на другое… И придурок Рендалл, и тупость собственная, и злость на себя. И потеря старика. Дерил усилием воли отогнал от себя воспоминание о последнем взгляде Дейла, перед тем, как он на курок нажал, даря последнюю милость. Нет, этого сейчас не надо. Перелистывая страничку, Диксон надеялся, что там, дальше, будет поменьше про то, что происходило, потому что эту жопу он и так прекрасно помнил, и побольше про него, Дерила. Потому что было, очень даже было, что писать девочке.