Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как они втроем зашли в кабинет директора и выложили все карты на стол. Сложно было сказать, что подумал об этом Дамблдор, но, произнеся речь про единство и верных друзей, он, как ни в чем не бывало, ввел Гермиону и Рона в курс дела. Ситуацию с Драко они дружно спустили на тормозах, согласившись, что «взрослые» сами во всем разберутся, а их задача в первую очередь, как и говорил Снейп, крестражи. Вряд ли Поттер этим удовлетворился, учитывая, что он уже посмотрел на ситуацию под другим углом и не мог дальше закрывать глаза на то, как его мягко отстраняют от «неважных» вещей. Но вслух сказал, что сейчас найти слабое место Воландеморта важнее, чем бегать за Малфоем. Они вместе просмотрели настоящее воспоминание Слизнорта и долго слушали объяснения Дамблдора о сути крестражей, их действии и, наконец, его предположения о семи артефактах, созданных Воландемортом для обретения бессмертия. Два уже было уничтожено: дневник — Гарри, кольцо Мракса — Дамблдором. Этим же директор объяснил свою пострадавшую руку. Остальные сосуды души Темного лорда ещё предстояло найти — четыре вещи Основателей и, вероятно, змея, Нагайна. По воспоминаниям можно было сказать точно, что они ищут медальон Слизерина и чашу Пуффендуй, вещь Когтевран вычислить не удалось. К тому же, известные реликвии Гриффиндора, в частности, его меч, в руки Воландеморта не попадали, и, чем являлась замена, было решительно непонятно.
— Директор, вы знаете, где находятся известные крестражи? — для Гермионы настало время для мозгового штурма.
— У меня есть одно предположение. Причем информация об этом получена из очень неожиданного источника, — он внимательно посмотрел на Гарри. — Как-то я расспрашивал Кикимера и тот проговорился, что однажды хозяин Регулус приказал ему выполнить поручение Воландеморта и сопровождать того в некой пещере…
— Регулус? — парень растерялся.
— Регулус Арктурус Блэк, младший брат Сириуса. К сожалению, мальчик с юности восхищался Воландемортом и рано пошел по темному пути. Однажды он просто пропал. И я полагаю, что все это как-то связано с крестражем, домовиком и той пещерой, расположение которой я и узнал.
— Так чего же мы ждем? — воодушевился Гарри, Рон согласно закивал.
— Постойте, а вдруг все не так, как кажется? — Гермиона нахмурилась. — Прежде чем на свой страх и риск идти в неизвестно насколько опасное место, думаю, стоит расспросить Кикимера. Гарри, он же теперь твой!
Она даже опустила свою типичную ремарку про домовиков, с которыми обращаются, как с рабами, и умоляюще посмотрела на Поттера. Тот, казалось, включил мыслительный процесс на полную.
— Он не особенно меня жалует…
— Но попробовать стоит все равно!
Дамблдор смотрел на них благодушно, но как-то устало. Гермиона заметила, что он чуть сощурился и вздохнул, будто принимая решение.
— Думаю, Гарри, мисс Грейнджер права. Осторожность в таком деликатном вопросе не повредит, а исследовать пещеру мы ещё успеем.
Поттер понуро кивнул. Кикимер ему совсем не нравился, и это ещё мягко говоря, учитывая его причастность к смерти Сириуса, но Гарри был не на той стадии, чтобы спорить с директором.
— А теперь, мои юные друзья, я вынужден прервать нашу встречу. Хорошенько обдумайте полученную информацию, — Дамблдор встал, провожая их. — Мисс Грейнджер, я задержу вас на минуту, если вы не против.
— Да, директор, — она уже двинулась вслед за мальчиками, но так и замерла посередине комнаты, не зная, стоит ли возвращаться в кресло.
Гарри и Рон покинули кабинет, и ненадолго воцарилась тишина.
— Я понимаю ваше решение поделиться полученной информацией, врать друзьям несправедливо, однако, вынужден напомнить вам, что есть вещи…
— Вы намекаете на план собственной смерти?
— Да, мисс Грейнджер, я вижу, что это волнует вас, и я ещё раз прошу — будьте благоразумны и оставьте Гарри в неведении до поры до времени.
— То есть пока Драко не добьется успеха или профессор Снейп не убьет вас?
— Это ни в коем смысле не будет являться убийством, — Дамблдор посмотрел на неё с болью. — Я прошу Северуса только лишь милосердно избавить меня от мучений, а юного Драко — от тяжести непосильной ноши.
— Вы не просите профессора избавить вас от мучений, вы просите его подписать себе смертный приговор, — вдруг спокойно сказала Гермиона. — Он не сможет выжить в ситуации, когда даже спасшись от Воландеморта и его слуг, наверняка напорется на Аваду от Ордена.
Дамблдор молчал и с подозрением смотрел на неё. Участливая маска на секунду слетела с его лица. Она не винила его в том, что он вел Северуса, их всех, как скот на убой. Он всегда и все делал ради цели, она давно уже это поняла. Но Гермиона считала, что в этом абстрактном «высшем благе» должно найтись место и для Снейпа, и для неё. Для них. Если это эгоизм, пусть будет так, но она не собиралась покорно класть голову на алтарь чужого будущего.
— Не думал, что вы смотрите на это под таким углом. Но у вас доброе сердце, мисс Грейнджер, я понимаю, что вы переживаете за Северуса. Однако он сам избрал свою судьбу, не стоит сомневаться в его выборе.
— И вы принимаете его? Это же практически самоубийство, только растянутое во времени, — её глаза заблестели помимо воли.
— Дорогая, вы стремитесь к справедливости, и это чудесно, но он сам считает это достойной платой за…
— За то, что был Пожирателем? За то, что передал пророчество Воландеморту?
— Некоторые раны не перестают болеть никогда, — он посмотрел многозначительно.
— Родители Гарри погибли, но в этом был виноват Петтигрю, а не профессор Снейп! — это прокол и самого Дамблдора, если уж начистоту. — Даже если он корит себя, не стоит потакать его саморазрушению, он достоин жить!
Она почти заплакала, но и директор перед ней вдруг как-то осунулся и посерел.
— Есть вещи, которые, как я считал, недоступны вашему пониманию, по крайней мере, не сейчас. Но теперь я вижу, что даже уже опоздал с некоторыми.
Она вдруг осознала, что человек перед ней стар, видел много боли и знает, что умирает. Перед смертью все равны, да? Он устал и, наверняка, раскаивается за многие вещи, что совершил или заставил сделать. Не настолько, чтобы признать это, но уже понимая, что так или иначе ему придется передать флаг.
— Директор, я, мы уже не дети. Доверьтесь нам.
— Я скажу кое-что, мисс Грейнджер. То, что не хочу и не могу рассказывать, но все же чувствую, что должен передать именно вам. Мне крайне дорог Северус, но вам стоит отпустить его. Бедный мальчик многим заплатил за свои ошибки, а за одну из них он расплачивается до сих пор. Он бесконечно винит себя, потому что его действия привели к гибели единственного человека, которого он любил. Дайте ему возможность отдать ей долг и упокоиться в мире.
Гермиона бессмысленно хлопала глазами. Она рассчитывала на тайный план, какие-то скрытые ото всех детали, почему… почему Дамблдор рассказывает ей о чувствах Северуса?
— О чем вы? — её голос звучал как будто издалека.
— Дорогая, я не знаю, насколько глубока ваша привязанность к Северусу, но я должен вам сказать, что в своей жизни он любил только одну женщину — Лили Эванс. Все, что он делает, он делает ради неё.
— Лили… мать Гарри?
— Да, большей трагедии и представить трудно.
В голове Гермионы что-то щелкнуло. Он понял, что у неё есть приязнь к Северусу, если не предположил большее. И решил отрезвить её, чтобы она не мешала их плану. Но… но каким-то шестым чувством она понимала, что Дамблдор не врет. По крайней мере, он сам верит в то, что говорит. У неё перехватило дыхание.
— Простите, сэр, я… я не знаю, что делать с этой информацией. Это личная жизнь профессора Снейпа, и мне не хотелось бы… лезть во все это.
— Мисс Грейнджер, я рассказал вам это не для того, чтобы посплетничать о Северусе. Просто хочу уберечь вас от лишней боли и разочарований. В вашем возрасте и учитывая обстоятельства…
— Я, кажется, понимаю, что вы хотите сказать, директор. Благодарю вас за предупреждение.
— Не знаю, стоит ли это благодарности, но я рассчитываю на ваше благоразумие. Поспешите, ваши друзья вас, наверное, заждались.
— Конечно, до свидания.
Она вылетела за дверь и краешком сознания восхитилась этим человеком уже в который раз. Кто бы что ни говорил, а Дамблдор был прекрасным управленцем, пусть и не таким благородным, как казалось на первый взгляд. Однако, большая часть её разума пылала от боли и тоскливого разочарования. Куда подевалась та простая и логичная Гермиона, которая просто пыталась быть ближе к объекту своего интереса и не рассчитывала на большее? Или даже её рациональная половина решила, что раз они пару раз переспали, то это дает ей шанс на большую и чистую? Она криво усмехнулась. Снейп же ей все открытым текстом говорил, а она раскатала губу. Ей хотелось заплакать, но злость на себя пересилила. В гостиную Гриффиндора она зашла, беззаботно улыбаясь и сжимая кулаки до ссадин от ногтей.
* * *
— Когда собираешься поговорить с Кикимером, Гарри? — они расположились у камина и разговаривали вполголоса, благо общая комната была практически пуста.
— Не знаю, на днях может быть.
— Ты как будто совсем не заинтересован.
— Просто не думаю, что он скажет что-нибудь стоящее. И все равно придется ждать, пока Дамблдор решит наведаться в ту пещеру Воландеморта.
— И это все, на что тебя хватило? — Гермиона дерзко посмотрела на Гарри, складывая руки на груди. — Мы же решили, что возьмем свою судьбу в свои руки.
— И что ты предлагаешь делать? — Рон скептично посмотрел на неё.
— Займемся поисками крестражей прямо сейчас, конечно же.
— О чем ты, Гермиона, мы же в школе!
— Конечно, надо придерживаться традиций. Война только в летние каникулы! — она фыркнула, но продолжила спокойно: — Во-первых, проанализировать информацию нам ничего не мешает. Во-вторых, и я, и Рон уже совершеннолетние и можем колдовать вне Хогвартса, если это будет необходимо. Нужно только получить лицензию на трансгрессию, тогда…
— С трансгрессией у меня пока не очень, — Рон замялся. — И вообще, Миона, с тобой все хорошо, а как же правила, а ЖАБА?
— Не думаю, что Воландеморт будет ждать, пока мы завершим обучение, — заметила Гермиона грустно, — все начнется этим летом.
Гарри с подозрением посмотрел на неё и сморщил лоб.
— Ты что-то знаешь и не говоришь нам.
— Да, — она не стала отпираться. — Но я не могу рассказывать вам не потому, что люблю хранить секреты от своих друзей… просто это не моя тайна, и я бы очень хотела, чтобы она никогда не стала явью.
— Это как-то связано со Снейпом? — добавил Гарри тихо.
Гермиона странно посмотрела на него и промолчала.
— Ладно, все это замечательно, но что именно нам делать? — вмешался Рон.
— Если не получится разговорить Кикимера, то стоит поискать информацию о других крестражах. Тот же кубок мог где-то засветиться.
— Предлагаешь почитать «Пророк»? — хохотнул Рон.
— Почему нет? Это тоже источник информации, если уметь отделять зерна от плевел, — задумчиво заметила она. — К тому же, мы даже примерно не знаем, что из реликвий Гриффиндора и Когтевран Воландеморт мог использовать, надо разузнать об этом. А вот последнее мое предложение тебе не понравится, Гарри.
— О чем ты?
— Ты же помнишь, как уничтожил дневник Тома?
— Зубом василиска… о, нет, ты же не имеешь в виду?..
— Не так много способов разрушить такое темное колдовство, а раз яд уже один раз сработал…
— Я туда не полезу, — вдруг запаниковал Рон. — Он же там… лежит. Или, что хуже, не лежит.
Его глаза в ужасе расширились. Гермиона хмыкнула.
— Тогда займитесь газетами. Гарри, ты был в воспоминаниях, помнишь, как выглядят предполагаемые крестражи?
— Да, я, наверное, даже смогу нарисовать, — жаль, у них не было собственного Омута памяти.
— Шанс мал, что мы наткнемся на что-то стоящее внимания, но дневник гулял по рукам, грубо говоря. Люциус Малфой вряд ли осознавал его ценность, а если про крестражи не знают даже приближенные Воландеморта…
— Есть вероятность, что вещи где-нибудь всплывут. Особенно такие редкие и ценные, как реликвии Основателей, — кивнул Гарри.
— Насчет других артефактов можно поспрашивать призраков или портреты подревнее.
— И точно, Рон, это умно!
Уизли самодовольно ухмыльнулся, но лишь на миг.
— А с василиском-то что? — заметил Гарри.
— Если ты откроешь проход, то, думаю, я могу попросить профессора Снейпа помочь мне. Он же зельевар и умеет обращаться с такими вещами.
— Да, имеет смысл.
— Раз уж вы теперь такие близкие друзья, — Рон опять не удержался.
Гермиона вздохнула. А близки ли они? Или только физически?
* * *
Сова профессора ждала её в комнате после обеда. Гермиона отвязала записку и протянула птице угощение, с трудом подавляя желание сразу же написать отказ. Она испытывала смешанные чувства и не знала, как стоит себя вести со Снейпом. Учитывая задуманный поход в Тайную комнату, необходимость тренировок и в целом отсутствие какой-либо вины на Северусе — он же ничего ей не обещал, даже наоборот, игнорировать его было глупо и некрасиво. Однако, одна часть её разума топала ногами и злилась, что он просто не дал ей от ворот-поворот, как она себе и представляла, а очень даже воспользовался ситуацией. А другая ныла и занималась самобичеванием, что ей уж точно не светит тягаться с прекрасной любовью к трагически погибшей женщине. Матери Гарри. И вообще чужой жене. По крайней мере, она нашла ещё один пункт, в котором они с профессором сходились, — нереалистичные романтические запросы. Где-то посередине звучал тоненький и пошловатый голосок, который был вполне согласен с текущим положением дел. Он же совершенно нерационально заставлял Гермиону надевать красивое нижнее белье и кофты без пуговиц чуть ли не каждый день.
— Мисс Грейнджер, вы потрясающе не собраны сегодня. Так и не пополнили свой запас зелий сна без сновидений? — иногда ей не удавалось определить настроение Северуса, он вел себя и говорил как-то совершенно индифферентно при всем сарказме и издевках.
— Простите, сэр, я чувствую себя не очень хорошо, — и она не врала, правда ощущения были скорее психологические, чем физические.
Из-за переживаний Гермиона легко теряла концентрацию, и Протего то и дело оказывалось слишком слабым. Это было совершенно недопустимо в условиях военного времени, но злость на себя её не мотивировала, скорее заставляла опускать руки. Хотя, казалось бы, по части других уроков это работало. Может дело было в учителе? Точнее в её отношении к нему.
Помучив Гермиону ещё с полчаса, наконец, и сам Снейп сдался. Никак не прокомментировав провал, он молча пригласил её в кабинет и сделал чай, как и много раз до этого. Казалось, той ночи и не было.
— Я бы хотела попросить вас об одолжении, профессор, — она не была уверена, может ли называть его по имени, хм, в любой обстановке. — Думаю, стоит посетить Тайную комнату и забрать несколько зубов василиска, если он все ещё там и… в пригодном состоянии. Но нам нужна помощь опытного человека.
— Тогда, полагаю, вы обратились по адресу. Но, насколько я знаю, комната все также опечатана.
— Гарри может открыть нам проход на парселтанге. Но я бы не хотела заставлять его опять туда спускаться.
— Понимаю, мисс Грейнджер, — все же не по именам. — Вы хорошо держитесь на метле?
— Простите?
— Будет проще покинуть Тайную комнату на метлах, а не ждать мимо пролетающего феникса.
— Я умею летать, но только самый минимум. Полеты на метле меня никогда не привлекали.
— Как и практика ЗОТИ, полагаю.
Гермиона насупилась. Звучало как камень в её огород, как будто все должны любить летать на этих глупых метлах и знать все правила и финты в квиддиче. Снейп опять непроницаемо на неё посмотрел.
— Мисс Грейнджер, я бы хотел уточнить одну деталь, — он помедлил. — Надеюсь, вы поймете мое беспокойство правильно.
— Да, сэр?
— Вы принимаете противозачаточные средства?
Гермиона застыла.
— Я… я пью менструальное зелье, оно так же предотвращает…
— Хорошо, мисс Грейнджер. Такое осложнение было бы весьма нежелательно.
Ещё как нежелательно! Она и в страшном сне не представляла, что может забеременеть во время войны от учителя-шпиона-Пожирателя, при этом не состоя с ним не то что в браке, а даже просто в каких-либо четко обозначенных отношениях. Но все равно стало обидно. И как-то противно. Значит она из той категории женщин. Интересно, хотел бы он детей от Лили?
— Простите, что сегодня так плохо показала себя, — она поднялась. — Постараюсь больше отдыхать.
Она улыбнулась почти искренне. Похоже, общение с Дамблдором на неё дурно влияло. Хотя тут как посмотреть, гриффиндорская прямолинейность пока что приносила ей больше проблем. Снейп лишь сухо кивнул. Видимо, сегодня обладать ею он не желал.
