I'll keep coming

      Гермиона действительно старалась. Принять ответственность, сделать что-то, исправить. Но как бы она не стремилась быть сильной, в глубине души все равно надеялась, что кто-то все починит — Дамблдор, Северус, Орден. Что у директора есть план, который решит все их проблемы, что Снейп может выйти сухим из любой ситуации, что однажды она проснется, а все крестражи, Пожиратели, Воландеморт уничтожены, не существуют. Что все сделано чужими руками, а её — чисты.       Было так тяжело признать, не на словах, а действительно понять и принять, что нет красивых решений. Что скорее всего всем им придется если не применить Аваду, то, по крайней мере, поспособствовать уничтожению Темного лорда и хотя бы части его последователей. Она бы хотела, чтобы они все исчезли. «Умерли», - шепнуло честно подсознание. И вот непростительное становится простительным. Ей было легко осуждать Дамблдора со своей идеалистической позиции, но если открыть глаза, то, очевидно, он знал больше неё, и это заставляло его принимать непопулярные решения. Не факт, что все они были правильными, возможно они были просто единственно возможными для него. Поэтому он так много замалчивал и притворялся — он не рассчитывал на понимание и прощение. Ему нужно было их доверие, чтобы задуманное сработало. Цинично, но он знал ставки. Она за глаза осуждала и Гарри за его узколобость, но сама отказывалась взглянуть правде в глаза.       Магия была вокруг них, в их палочках, заклинаниях, но как оказалось в них самих — в умах и в сердцах — не было ничего волшебного. Сказка рассыпалась на глазах, она вдруг почувствовала себя взрослой — растерянной, слабой и… нет, она не была одинока.       — Я тоже не вижу выхода. Возможно его и нет, — она отстранилась от Северуса и посмотрела ему в глаза, — но мы попытаемся.       — Не слишком-то оптимистично, — его голос охрип, он был разбит из-за своего срыва.       — Пришло время для реализма, — Гермиона улыбнулась и взяла Северуса за руку. — Тебе надо отдохнуть.       Она затащила его в спальню и заставила выпить снотворное зелье. Он выглядел опустошенным и больным, так отличаясь от своей педантичной утренней версии, которой она восхищалась. Но это не делало его слабым, он просто был человеком. Он признал, ему пришлось признать, что в его жизни есть не только цель. Это сделало его уязвимым, сомневающимся в себе и в своих действиях. Он испугался её, за неё и своих чувств, но он раскрылся перед ней. И хоть они оба не ожидали, что все так обернется, единственное, что она могла — взять его за протянутую руку и поверить. Они либо выплывут, либо утонут. Вместе.       Гермиона смотрела, как Северус засыпает. Его черты разгладились, маска боли спала, он выглядел умиротворенным. Она провела пальцами по морщинам, из-за которых он выглядел суровее и как будто вечно недовольным. По волосам, разметавшимся на подушке. По горбинке носа. Пускай Северус был гораздо старше её, но ему все равно было только тридцать семь. Это не тот возраст… Впрочем, он поставил на себе крест гораздо раньше. И она сделает все, что в её силах и даже больше, чтобы оправдать его слабые, едва теплящиеся надежды на жизнь и любовь. Но сначала надо было сыграть свою роль.       — Я ждал вас раньше, Гермиона, но лучше поздно, чем никогда.       Дамблдор стоял у окна, заложив руки за спину. Одна ладонь, видневшаяся из-под длинного рукава мантии, была совершенно черной. Он даже не обернулся.       — Чего вы ждали? Моего просветления? Так и умерли бы, никому ничего не сказав, если бы не дождались? — она хотела злиться, но пришло почему-то только смирение.       — Вероятно так, — его голос тоже был совершенно безэмоционален.       — А если бы все пошло не так, как вы планировали?       — Все уже пошло не так.       — Ваша скорая смерть… это случайность. Вам пришлось все переосмыслить из-за неё. Но как?       — В проклятый крестраж, кольцо Мракса, был вставлен один из Даров смерти — Воскрешающий камень. Я не удержался от соблазна.       — Дары смерти?       — Нам предстоит длинный разговор, Гермиона. Присядьте, он вам не понравится.       Когда они закончили, она полулежала в кресле, чувствуя себя обессиленной. Дамблдор тоже вернулся к себе за стол и смотрел в никуда, напоминая скорее восковую фигуру, чем того могущественного волшебника, что она знала когда-то.       — Как вы жили с этим?       — Мой брат, Аберфорт, считает, что я играю с жизнями людей, чтобы достичь высших целей. Наверное, так и есть, но не думайте, что я получаю от этого удовольствие или не считаюсь с потерями. Я бы предпочел, чтобы их вообще не было, но в эти игры… в эти игры играю не только я.       — Теперь и я тоже, — отозвалась она бесцветно.       — О, дорогая, — он, казалось, вернулся к своему обычному тону, — надеюсь, что нет. На самом деле, в сложившихся обстоятельствах, у вас гораздо больше возможностей, чем у меня.       — В чем? Дожить до лета?       — Не только. Северус никогда бы не принял помощь от меня, честно говоря, я удивлен, что он до сих пор не покончил с собой, — Гермиона вздрогнула. — Теперь у него есть шанс.       — Шанс? В таких обстоятельствах…       — Я надеюсь, что и у Гарри он есть, — он резко прервал её, но в голосе его чувствовалась горечь.       Она не ответила.       — Я говорил вам ранее и говорю сейчас, мне жаль, что я взвалил на вас эту ношу. Будьте осторожнее с информацией. Вы все честные, сильные люди, но…       — Но вы предпочитаете сначала загнать человека в безвыходную ситуацию, а потом спрашивать? Или, что хуже, вообще не ставить его в известность, а манипулировать, обставляя все так, как будто он сам пришел к нужным вам выводам и действиям.       — Мне нет смысла оправдываться, Гермиона. Что сделано, то сделано. Я лишь могу надеяться, что все это не зря.       — Вы не сожалеете?       Он посмотрел на неё, глубоко и печально.       — Каждый миг.

* * *

      Северус пил кофе на кухне, почти как в тот раз, в одной рубашке и все ещё чуть помятый после сна. Он выглядел лучше, но было заметно, как он осунулся, а на его лице залегли глубокие тени. Она налила чашку себе, подвинула второй стул совсем близко и села, касаясь бедром его ноги.       — Не совсем удачное слово, но я рада, что ты мне рассказал.       — А мне жаль, что тебе пришлось выслушивать все это.       — Только не надо сейчас пытаться отдалиться. Ты упустил шанс избавиться от меня, как только впустил в свою жизнь, а теперь поезд и подавно ушел. Боюсь, трагичного героя тебе уже не сыграть, — она потянулась и поправила его волосы. Он не шелохнулся.       — Гермиона…       — Нет, Северус. Смирись, теперь это и моя битва тоже.       — Не думаю, что ты верно расставляешь приоритеты.       — А я многозадачная, — она улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. Он все ещё смотрел вперед потухшим взглядом.       Она вздохнула. Он закрылся, как и всегда, только если раньше он прятался за маской вечного недовольства, то теперь это была апатия. Он не прикладывал никаких усилий, чтобы оттолкнуть её, но Гермиона чувствовала растущую стену между ними почти физически. Северус считал, что поступает неправильно, вмешивая её.       — Я пытаюсь быть милой и внимательной, с тобой, мальчиками, даже с Дамблдором, хоть с ним и не очень выходит. Но, честное слово, все это начинает выводить меня из себя. Знаешь, мне довольно трудно быть единственной девушкой в окружении мужчин с проблемами. С большими и сложными проблемами, которые вы конечно же не заставляете меня решать, просто я вроде как случайно оказываюсь рядом. Вывалить все это на меня, спросить совета, ожидая какого-то удивительного ответа, а также понимания, ответственности и смирения, очевидно. Все это как будто и не в счет. Я же просто голос разума, друг, влюбленная дурочка, это мои священные обязанности. А война — ваше дело. Меня же никто не собирается, я не знаю, убивать. Моих друзей, человека, которого я люблю, мою семью. Это не мое дело, ведь так? Достаточно оставить меня куковать в штабе в безопасности, а самим благородно сдохнуть, и вот тогда-то я точно проживу долгую и счастливую жизнь. Ты так это себе представляешь, Северус?       Она отпила остывший кофе, неприятно цокнув стеклом по зубам, и поморщилась.       — Я буду тренировать тебя, чтобы ты не попала на обед к Пожирателям. Я сделаю все, чтобы защитить тебя. Чудесно! — она зло усмехнулась, — Лили умерла, и это уничтожило тебя. Но не волнуйся, я же умная девочка, я просто приму твою жертву, жертву всех вас и ещё спляшу на ваших похоронах от счастья, какие же мои близкие благородные и бескорыстные люди.       Она встала, отодвинув стул с неприятным скрипом, как будто специально, и швырнула чашку в мойку. По счастливой случайности она не разбилась.       — Хочешь решать свои проблемы в одиночку, Северус? Пожалуйста. Скажи ещё, что, отгораживаясь, ты делаешь мне одолжение, что мне должно стать лучше от этого. Обязательно вспомню о твоей заботе, когда буду заниматься своими приоритетами, пока ты драматично жертвуешь собой. Уверена, что охота за крестражами — это увеселительная прогулка, а Воландеморт и вся его свита обязательно пощадит меня, магглорожденную, узнав, что ты благородно спас меня от самого себя.       — Твои истерики их тоже не впечатлят.       — Согласна, — она с тоской вспомнила, как расквасила Малфою нос. Впрочем, Снейпа хотелось скорее придушить. — Закончим на этом.       Гермиона сложила руки на груди и отвернулась к выходу. Она злилась и хотела, чтобы он тоже почувствовал её обиду. Но она не собиралась уходить, хлопнув дверью, или делать ещё какие-нибудь подобные глупости. Нет уж, даже если он не собирается облегчать ей задачу.       Северус отодвинул от себя пустую чашку, но не поднялся. Несложно было понять, что он борется с собой. Даже если он считал себя правым, что сделает её жизнь только хуже своим присутствием, то все равно не мог просто отпустить её. Или действительно не имел сил на это.       — Я — Принц-полукровка.       — Что? — Гермиона резко обернулась и высвободила руки из защитного жеста. — А Эйлин Принц?       — Моя мать. Она вышла замуж за маггла, Тобиаса Снейпа. Он был отвратительным мужем и отцом.       — Поэтому?       — Подростковый романтизм, — он усмехнулся. — Никогда не понимал, что она в нем нашла, их отношения… Может ты мне скажешь?       — Я?       — У тебя тоже ужасный вкус на мужчин, Гермиона.       — Не могу не согласиться. Опять, — она рассмеялась. — Я была влюблена в Локхарта.       Снейп поморщился и, наконец, посмотрел на неё, правда, с немым отвращением.       — И в Рона, немного.       — Только не говори мне, что Поттер…       — Нет, Гарри мне как брат, — она подошла обратно к столу. — Но я думаю, что он не так уж и плох. На общем фоне.       Северус все же встал из-за стола, и они опять оказались близко-близко. Он поймал ладонями её лицо и наклонился вперед.       — Ты пожалеешь, что связалась со мной.       — Уже жалею, — её тон был очень серьезен. — Меня разочаровывают мужчины, которые находятся рядом и не целуют меня, как минимум, каждый час. Когда это было в последний раз? Утром?       Северус прервал её, и губами она почувствовала, что он улыбается. Он поглаживал ей щеки, шею и наконец добрался до волос, ловко уничтожая все её потуги на прическу. Перебирая локоны, он придвинулся ближе, углубляя поцелуй, и совершенно недвусмысленно схватил за задницу. Гермиона хихикнула и скользнула ему под рубашку, в кои-то веки на нем было меньше одежды, чем на ней. Он отвел её волосы в сторону и покрыл поцелуями шею, прикусывая мочку уха. Ему определенно нравилось делать так, и, Мерлин, это работало. Сработали сигнальные чары, Снейп дернулся и притянул её ближе, обнимая и выравнивая дыхание.       — На дверях в класс. Кого только черт принес…       — Я догадываюсь, — она улыбнулась, Северус застонал.       — Что ему ещё от меня нужно?       — Думаю, нужно от меня, но… — она отступила и принялась поправлять одежду. — Я думаю, что пора ему рассказать.       — Что он пользовался моими записями на зельеварении? Не думала же ты, что я всерьез поверил…       — Нет, Северус, сегодня, пока ты отдыхал, я говорила с директором. Он… во многое меня посвятил, хотя я так до конца и не поняла причину его откровенности. И раз теперь это и моя ответственность тоже, я считаю, что пришло время сообщить Гарри про план. Подходящее время все равно никогда не наступит.       — Полагаю, у меня нет права голоса?       — Это не может оставаться тайной, не сейчас, когда… Я не могу так жить, — она посмотрела на него с мольбой. — И я хочу, чтобы ты присутствовал.       Северус промолчал, заправляя рубашку в брюки. Она опять не могла прочитать его эмоции.       — Это нужно сделать сейчас. Постфактум все будет звучать ещё хуже. Даже если он поверит, он все равно будет думать о том, что мы обманывали его.       — Разве ты не обещала молчать?       — Я обещала Дамблдору, но теперь он или скорее я сама уже не в том положении, чтобы играть по его правилам.       — А по моим?       — Смотря, что ты хочешь, Северус. Ты предлагаешь мне смотреть, как он, все они ненавидят тебя? Для чего?       — Чем меньше об этом знает людей…       — Брось, шансы, что Гарри попадется, а я — нет, малы. И мою память они выпотрошат точно. К тому же, на моей вовлеченности в конце концов ты сам изначально и настоял, — ей не хотелось давить на него, но и скрывать правду было невыносимее с каждым днем, хоть она и старалась не вспоминать, — поздно думать об этом.       — У Поттера есть ментальная связь с Темным лордом.       — И видимо сам Воландеморт от этого не в восторге, раз так тщательно закрывается от Гарри после министерства. Да и Гарри справляется гораздо лучше.       — Не думаю, что дело в моих уроках.       — Вероятно, он просто стал… взрослее.       — И ты считаешь, что теперь он готов воспринимать такую информацию?       — Нет. Но ему придется.       Они, не сговариваясь, потянулись друг к другу и, коротко поцеловавшись, вышли из комнаты.       Гарри мялся за дверью кабинета и, вероятно, не решался постучать, когда Снейп пропустил его внутрь. Рон тоже был тут. Гермиона немного разнервничалась и переглянулась с Северусом, тот коротко кивнул. Не то чтобы она собиралась утаивать что-то от Уизли, но рассчитывала сначала поговорить с Гарри, чтобы снизить градус драматичности. Что ж, придется разыграть быстрый вариант.       Все её душевные метания остались незамеченными. Парни и так были не в своей тарелке, оказавшись в личном кабинете профессора Снейпа, но вид Северуса без привычных ста слоев черных одежд окончательно выбил их из колеи. Если Гарри просто был смущен, то Рон откровенно пялился. Интересно, как он вообще решился сюда прийти?       — Что-то не так, мистер Уизли? — Снейпа это веселило.       — Нет, просто раньше я никогда, ну знаете, не видел вас без мантии…       — А под рубашкой я вообще голый.       Тон Северуса был вкрадчивым, Рон издал какой-то невообразимый звук, Гермиона закашлялась, Гарри излучал максимальный уровень неловкости.       — Может присядем, — она попыталась сменить тему.       Не дожидаясь их реакции, она трансфигурировала два кресла из лабораторных табуреток. И отчаянно покраснела, глядя на диван.       — Профессор, — подал голос Гарри, — я думал…       — Рад за вас, мистер Поттер. Вы рассчитывали высвободить мисс Грейнджер из моего плена? Я тоже поприсутствую при разговоре, если вы не против, — и даже если против, усмехнулась Гермиона. — Хотелось бы узнать о глупостях, что вы придумали, до того, как вы их совершите.       Северус демократично отошел к столу, готовя чай, давая возможность им пошептаться.       — Я смотрю, карта мародёров пригождается? — она села на диван, дожидаясь, пока мальчики займут кресла. Они нерешительно мялись, но все же неловко уселись.       — Да, но это и так было очевидно, — Гарри бросил короткий взгляд на Рона, тот, казалось, не мог решить, краснеть дальше или уже начинать злиться. — Профессор же в курсе, ну, про крестражи?       — Ты расспрашивал его о Регулусе, но не догадался спросить, что он знает?       — Я думал, директор или ты…       — Успокойся, Гарри, на твое счастье, я действительно прояснила ситуацию как раз сегодня утром. Хотя Дамблдор, признаться, и тут меня удивил — он рассказал профессору только про кольцо Мракса и в общих чертах обозначил другое.       — Ну это же не его дело, разве не так? — Рон наконец включился. — Искать крестражи должны мы.       — Боюсь, времени, чтобы делить обязанности, уже не осталось, — мрачно осекла его Гермиона. — Чем дольше мы возимся, тем хуже. Лишняя помощь…       — Но это же Снейп! Почему мы вообще тут…       — Потому что, мистер Уизли, от ваших действий зависит то, сколько мы все тут проживем. Меня, как ни странно, этот вопрос тоже волнует.       Он невербально притянул столик между диваном и креслами и водрузил на него поднос с чаем, как радушный хозяин.       — Вы всегда можете сменить сторону, вы же Пожиратель!       Гермиона вздохнула, Гарри как-то резко помрачнел. Она знала, что эта тема тоже его волнует, несмотря на все толерантное поведение в последнее время. Снейп сел рядом с ней, но на максимально возможном расстоянии, и начал невозмутимо наполнять свою кружку.       — Мистер Уизли, мистер Поттер, у нас были не лучшие отношения, вполне взаимные, смею заметить. И вряд ли мы сложим палочки так быстро и легко. Но если у вас есть сомнения в моей преданности, то я готов обсудить их прямо сейчас, — он отпил и кивнул на кружки. — Яд и веритасерум, к сожалению, закончились, есть только сливки.       Ненадолго все замолчали, Гермиона потянулась к чайнику.       — Вы пошли на службу к Воландеморту добровольно, передали ему пророчество. И только потом сменили сторону. Почему? — Гарри говорил тихо, но четко. Рон хотел что-то добавить, но замолчал под двойным укоряющим взглядом друзей.       — Я не Дамблдор, чтобы рассказывать вам про ошибки и вторые шансы. Поэтому скажу, как есть. Мы с вашей матерью были близкими друзьями с детства, — лицо Гарри вытянулось, казалось, ещё вот-вот и он откроет рот от удивления. — Мы выросли в одном маггловском районе и у нас обоих, надо сказать, были проблемы с семьями, хоть и по разным причинам.       — Проблемы? У мамы?       — Родители не сразу приняли её способности. И Лили сильно переживала из-за Петунии, их отношения совсем разладились, когда мы поступили в Хогвартс.       — Тогда почему…       — Уже забыли, как влезли в Омут памяти с моими воспоминаниями, мистер Поттер? — Снейп криво усмехнулся. — Мой круг общения в Слизерине оставлял желать лучшего. А ваша мать всегда была тверда в своих убеждениях. К тому же у неё появились новые лучшие друзья.       — Мародёры.       — Да. Она нашла свое место, а я нашел свое. Когда я осознал, куда вляпался… впрочем, даже тогда ничего не изменилось, — он покрутил в руках чашку и вернул её на поднос. — А потом было пророчество, и Темный лорд решил, что в нем говорится о Лили и Джеймсе.       — Тогда вы пришли к Дамблдору?       — Да. И вот мы здесь.       Гарри все же взял чайник и, налив себе, пихнул его Рону. Тот, на счастье, молча его принял.       — Спасибо, что рассказали. И про Регулуса тоже, это очень мне помогло.       — Кикимер что-то рассказал? — встрепенулась Гермиона, радуясь смене темы.       — Да, он был очень предан бывшему хозяину. Когда я стал интересоваться младшим Блэком, он сознался, что так и не смог выполнить его последнюю просьбу.       — Какую?       — Уничтожить медальон, который Регулус выкрал из пещеры Воландеморта.       — Крестраж?       — Думаю, да. Насколько я понял, сначала Кикимеру пришлось помочь спрятать его, как он и проговорился Дамблдору. Он чуть не умер тогда, но вернулся домой и рассказал о произошедшем хозяину. Позже, тот попросил его доставить его в ту же пещеру, где и совершил подлог, но сам не выжил. Успел только передать медальон домовику.       — Но как он оказался у Амбридж?       — Наземникус вынес все ценности с Гриммо, 12 и, вероятно, продал, — выплюнул Гарри с отвращением. — Не знаю, есть ли смысл искать этого…       — Жаль, что Сириус так и не узнал, что сделал его брат, — задумчиво проговорил Снейп. — У них были отвратительные отношения.       Гарри смутился и задумался.       — Моя очередь, — вклинился Рон. — Так как мы не знали, какой артефакт может быть связан с Когтевраном, я поспрашивал ту девчонку, Полумну. Оказалось, что у их основательницы была только одна заметная вещь — диадема. Вот только она пропала сразу после смерти Кандиды. Пришлось искать их факультетского призрака — Серую даму, чтобы хоть что-то из неё вытянуть.       — И как? — Гермиона ерзала, теряя терпение.       — Ничего полезного она не сказала, — протянул Рон, — но она пожаловалась, что её об этом спрашивают во второй раз. И опять мальчишка с чужого факультета.       Он многозначительно замолчал.       — И как нам это поможет? — она нахмурилась.       — Тем парнем наверняка был Том Реддл, — вклинился Гарри, — если он все же нашел диадему…       — Предположим, но где нам её искать?       Рон в ответ развел руками.       — Прекрасно, один крестраж у министерского работника, второй неизвестно где.       — Постойте, — Гарри подался вперед, — когда Дамблдор показывал мне воспоминания, там было одно про то, как Реддл приходил в Хогвартс. Хотел устроиться на работу.       — Про проклятие должности ЗОТИ? И что с того?       — Ну, я подумал, вряд ли он действительно хотел преподавать. И вообще рассчитывал, что его возьмут. К тому же, — Гарри вздохнул, — зачем бы Дамблдору показывать что-то в целом бесполезное?       — К чему ты ведешь? — Гермиона нахмурилась.       — Что если он спрятал крестраж прямо здесь, в Хогвартсе?       Она в возмущении уставилась на парня, хотя поступок был вполне в духе Воландеморта. Рон отрешенно отхлебывал чай, оставив поиск решения им на откуп.       — Предлагаешь нам обыскать весь замок?       — Если крестраж здесь, то он может быть в Выручай-комнате, — вдруг подал голос Снейп.       — Простите?       — Она может принимать различные формы, в зависимости от того, что хочет получить открывающий. Одно из воплощений — Комната забытых вещей. Я пару раз пользовался ею в юности.       — Тогда можно начать оттуда. Думаю, лучшего плана у нас пока нет, — Гарри выглядел воодушевленным, хотя надежда была довольно призрачной и основывалась на хлипких предположениях.       Рон отставил чашку, всем своим видом показывая, что готов идти немедленно.       — Нет, сейчас вы оба заткнетесь, сядете и будете слушать меня.       Оба парня вытаращились на Гермиону.       — Я серьезно, разговор будет не из приятных.       — Миона, что…       — В конце года Дамблдор умрет.