Состояние критическое

— Тони, тебе надо начинать вставать. Ты же слышал, что говорит твой реабилитолог? И без костюма. Костюм – это нечестно, — в очередной раз повторила Пеппер, заставляя Тони закатить глаза и тяжело вздохнуть. — Я знаю, Пеппер. И я буду. Ну я ведь уже сажусь и все такое. Я даже вставал пару раз ночью, ты же видела. Я просто хочу отдохнуть еще немного. — Что мешает отдыхать тебе сидя в кресле? Или прогуливаясь по заднему двору или по парку? Ты не парализован, в конце концов. Мышцы ослаблены, но на этом все. Ты хочешь, чтобы я привела психотерапевта? — Это угроза? — Нет, Тони, я серьезно. Мне кажется, что нежелание вставать лежит в какой-то другой плоскости. — А что, если мне просто нравится принимать посетителей вот так вот? Это достаточно неплохой ракурс, я считаю. Для приемов пищи я сажусь, но в остальном я выгляжу достаточно благородно в горизонтальном положении, — вновь отшутился мужчина. Морган уже ушла спать, и она, кажется, тоже обижалась на отца из-за того, что тот не укладывал ее спать так долго, но и сейчас не бежал этого делать. Он хотел, честное слово. Просто… Боже, просто ему нужно было еще немного времени, и чем агрессивнее давила Пеппер, тем сильнее ему хотелось сопротивляться. Как маленькому, да. Да, вот так вот глупо. Он понимал, что, возможно, ему просто нужен толчок. Но какой именно – он еще не знал. Он ведь и правда вставал и прохаживался по комнате, но дальше выходить не решался. И ни уговоры, ни угрозы, ни манипуляции не помогали. — Ты знаешь, как сильно я люблю тебя, как волновалась, как сидела тут дни и ночи напролет. Но ты бываешь просто невыносимым мужчиной, Тони. — Поэтому ты меня и любишь, правда? — Нет, не поэтому. Вовсе нет, — Пеппер вздохнула, но все-таки коснулась его губ своими, прежде чем подняться. — Отправляйся спать, тебе надо отдохнуть. У тебя самый невыносимый в мире муж, это тяжелая ноша, — хмыкнул Старк, а Пеппер только снова закатила глаза и отправилась к выходу. Дверь все еще была открыта, когда Тони услышал ее голос: — Он еще не спит. Пойди ты попробуй уговорить его. Вытащи на свежий воздух, не знаю. Невозможно… — Я все слышу! — крикнул Тони. — И прекрати эксплуатировать детей для своих грязных манипуляций! — Засранец! — в том же тоне крикнула в ответ Пеппер, а через секунду в комнату вошел Питер, неловко замирая на пороге, даже когда дверь за ним закрыла Пеппер. — Привет, — проговорил Тони, мягко улыбаясь. — Здравствуйте. — И где ты пропадал? — Не хотел беспокоить вас, если честно. Вы были с женой и дочерью, да и ваши друзья приходили. Чего мне тут под ногами болтаться, — Питер потер затылок и пожал плечами. — Я и сейчас зашел просто пожелать вам спокойной ночи. — Питер, я в курсе, что это не так. И я тоже хотел тебя увидеть. Ты бы точно не болтался под ногами и никому не мешал, потому что ты тоже мой близкий человек. Проходи. — Непривычно видеть вас так, — заметил Питер и прошел к креслу перед кроватью, медленно опускаясь в него. Он, определенно, чувствовал себя неловко, и Тони так хотелось избавить его от этого ощущения. Сейчас Питер чувствовал себя лишним, неважным в череде других людей. Для него прошел миг, но он не переставал думать о том, что для Тони прошло целых пять лет. И он и представить не мог, какими сложными были эти годы без него. И как хотелось Тони, чтобы все было так, как было. Чтобы Питер прибегал с горящими глазами, с безумными идеями. Чтобы диктовал телефон новой доставки пиццы, где просто супер классная пепперони. И чтобы залезал на стол, чтобы садился прямо на пол и чертил что-то, высунув язык. Чтобы шутил, показывал видео из Интернета, объяснял ему мемы, смеялся от них сам и хохотал и вовсе до упаду, стоило Тони как-нибудь удачно использовать один из них. Тони любил свою дочку. Больше всего на свете. Так, как вообще не думал, что сможет полюбить кого-нибудь. И еще Тони любил Пеппер. Очень сильно. Много лет. Но он любил Пеппер как личность, а лишь потом как женщину. Потому что женщин в жизни Тони были сотни, а вот Пеппер была одна. Она всегда была его самым близким другом. Но если бы не Танос, то они никогда не сошлись бы. Он не стал бы портить жизнь самой лучшей женщине в мире, заставляя связать себя узами брака с таким придурком. Но Танос был и Танос лишил их всех чего-то безумно важного. Может быть тогда, ощущая внутри сосущую пустоту и боль потери, они потянулись друг к другу. Приняли дружбу и любовь платоническую за любовь плотскую. Стоило сказать, что секс у них был не слишком часто. И это было… неловко. Черт, да, неловко. Пеппер была его семьей, его другом, порой его учителем, черт возьми. И заниматься с ней сексом оказалось немного смущающе. Но люди привыкают ко всему, и появление дочери сплотило их. Он любил ее всё так же сильно и не представлял без нее своей жизни. Он не мог и не хотел думать о мире, где уже не было бы Пеппер. Тем более, не было Морган. Но он смотрел на Питера и отчаянно жалел о том, что теперь все было вот так вот. Что у него был дом. Семья. И была жизнь, выстроенная за пять лет, где Питеру не было места. Во всяком случае, по мнению Питера. Хотя, если уж быть до конца откровенным, Тони и сам не знал, где это место найти. Посадить его за обеденный стол? Выделить комнату? Назвать братом Морган? Ложиться в семейное ложе с Пеппер и думать о Питере? Но он также совершенно точно знал, что жизни без Питера он не видит и не хочет. Тони был чертовым эгоистом всю свою жизнь и не собирался этого менять. Он пошел на всю эту затею только потому, что не смирился с потерей Питера. И не хотел с ней мириться. Так что теперь, когда тот был жив, цел и реален, Тони не планировал отпускать его. — Ладно, Паучок, для тебя… — Тони усмехнулся и сел в кровати, принимая максимально серьезный вид. — Так получше? — Если честно, пижама все портит. Не привык видеть вас в пижаме. Я вообще не видел вас в пижаме. — Ты думал, я сплю в своем костюме? — Ну разумеется! Это было бы вполне удобно. И соответствовало бы образу. Тони рассмеялся и покачал головой. — Я скучал по тебе, Питер. — И я по вам, мистер Старк. Правда, я скучал по вам тот месяц, что вы были в отключке, потому что, как вы знаете, для меня не было этих пяти лет. Но если бы они были, я бы с ума сошел! — заверил Питер, кивая головой. — Но я очень рад, что у вас все так хорошо получилось и сложилось. Что вы с мисс Поттс… То есть с миссис Старк, нашли друг друга. Ну то есть что вы поняли, что вы любите друг друга. И что поженились. И Морган — она великолепная. Невероятная. Боже, она самая лучшая девочка в мире! Тони улыбнулся, но от его взгляда не укрылось то, как именно говорил Питер все это. Боже, он ведь думал, что Тони было просто наплевать. Что он жил себе эти годы и в ус не дул. Занимался сексом, строил дом, бегал по лужайке. И вообще-то, визуально так и было. Но ведь была и внутренняя часть. То, что всегда было скрыто от чужих взглядов. Под слоем брони Железного Человека, и он сейчас не о костюме, а о том самом образе. Никто, ни один человек не знал, что он чувствовал. Ах, кроме Стива. Этот засранец знал все. Он обладал каким-то супер рентгеновским зрением в добавок к своей великолепной заднице и огромному доброму сердцу. Он единственный смог думать не о себе и не о масштабном «человечестве», но о настоящих людях вокруг. И помогать им. Работать с ними. Утешать их, выслушивая потоки соплей. И вот он видел, что Тони не в порядке, даже если казалось, что вполне. Но он, впрочем, и до этого предполагал, что Старк неровно дышит к своему юному протеже. Ну да не о Стиве Роджерсе сейчас речь, в конце концов. А о Питере. — Питер… — Да, мистер Старк? — Я правда очень сильно по тебе скучал. И я пошел на все это, потому что это было шансом вернуть тебя. — Не надо, пожалуйста, Мистер Старк. — Не надо что? В голосе Питера слышалась такая боль, что Тони ощутил ее физически. — Не надо всё. Я знаю, что вы скучали, что вы пошли на это, чтобы вернуть меня и еще миллиарды других. Я знаю все это, честное слово. Но я не хочу этого слышать и не хочу, чтобы вы это говорили. Вы подарили мне очень многое за эти годы, в том числе жизнь вот теперь. И я всегда буду благодарен за все это. Я всегда буду восхищаться вами. Вы всегда будете моим кумиром, — Питер перевел дыхание и опустил глаза. — Но именно потому что я… я люблю вас, — Питер выдохнул и сжал руки в кулаки, делая над собой усилие, ведь он никогда не говорил этих слов Тони. — Потому что я люблю вас, я не хочу этого слышать и не хочу, чтобы вы что-то там говорили. Я желаю вам только добра, и это добро у вас уже есть. Я желаю вам счастья, и вы уже счастливы. С лучшей в мире женщиной, с лучшим ребенком. Пожалуйста, послушайте меня хоть единожды. Не думайте, не говорите, не размышляйте и не жалейте. Не ищите выходов, не пытайтесь сделать всех счастливыми. Или, уж тем более, меня. Просто… живите так, как жили. И знайте, что вы спасли Землю в очередной раз. А обо мне не волнуйтесь. Я тоже самый счастливый. И я пойду, мистер Старк. Увидимся завтра, ладно? Надеюсь, вы уже встанете на ноги, и мы встретимся в гостиной! Тони не успел и рта раскрыть после всего этого монолога, как Питер уже вскочил и пулей вылетел из комнаты, оставляя Старка в одиночестве. Если Питер пытался решить таким образом его проблемы и избавить от размышлений, то ему не удалось. Но кое-что он все-таки провернул успешно. Тони осторожно скинул ноги с кровати, двигая ступнями, а затем болтая ногами и пытаясь в полной мере ощутить свое тело, чтобы не свалиться, как вчера, когда он поднялся сам, без помощи. Пришло время подниматься на ноги. Потому что уж чего Тони не мог выдержать — так это чтобы за него принимали решения относительно его собственной жизни. А еще он слишком давно не целовал свою дочку на ночь, выключая свет в ее комнате после этого. И первое, и второе необходимо было исправлять в кратчайшие сроки.