Ведьма пряталась в шкафу

      Хочу еще раз вас заверить, что расследование ничего не даст. Сколько бы сил и времени не потратили следователи, хоть целую вечность, но результат от этого не измениться. Есть события, которые не подвластны нашему пониманию и, тем более, правосудию. Я поведал все, что знаю об этой истории, не утаив при том ни единого факта, а если что-то и осталось неясным, то виной тому мой рассудок, который не выдержал неуловимую природу тех ужасов, с которыми мне пришлось столкнуться.       Я все рассказал, как смог поведал им о случившихся событиях. О странных обстоятельствах пропажи детей из своих собственных постелей, об ужасах, которые скрываются во тьме, о Ричарде и нашей жалкой попытке что-то изменить. Сейчас многие обстоятельства не так свежи в памяти, но я все же смог восстановить некую хронологию, у меня было много времени.       Многие считают меня безумцем. Заперли в этих стенах, но знаете, господин репортер, это даже к лучшему. Тут мне спокойней, чем там… где в каждом пыльном шкафу притаилась эта хищная мгла.       Начну с того, что мне известна участь, постигшая Ричарда Мэллса. Когда из бездонных темных глубин простирают руки страхи и ужасы, доселе казавшиеся тебе лишь глупыми байками суеверных, неудивительно, что окно покажется хорошим выходом. Теперь Ричард пребывает в безмятежном забытье, если подобное еще доступно смертному существу. Это единственное на что я могу надеяться. Мой друг заслужил покой, хоть его попытки одолеть нависший над городом рок и не увенчались успехом. Ему и вправду был нужен отдых. Увы, но мне не дали взглянуть на тело и присутствовать на похоронах. Я стал вечным узником этих стен и прописанных лекарств, удивительно, что вам, господин репортер, разрешили взять у меня интервью. А из какой… Простите, простите. Отвлекся, ко мне не так часто приходят гости.       Что вы спросили? Да, с Ричардом я знаком давно, мы вместе учились в одной школе в этом городе, но наше близкое общение началось чуть позднее. Последние шесть лет я был ближайшим ему другом и постоянным участником, довольно часто безрезультатных, исследований в области неведомого. У него была страсть к подобным вещам, причины возникновения которой зародились, как я услышал от самого Ричарда, еще в детстве, когда его часто оставляли на попечительстве, давно почившей, бабушки. Она была странной ровно настолько, насколько могут быть странными старики, живущие в полном одиночестве, но я никогда не слышал от моего друга плохих слов в ее адрес. Эта старуха постоянно рассказывала Ричарду старинные сказки и истории, которые, стоило ему начать их пересказывать своим знакомым или родным, никто никогда не слышал. Большинство этих историй были сказками о страшных монстрах, которые затаились в разных местах: в углах комнаты скрытых темной, в пыли под кроватью и за закрытыми дверьми настенных шкафов, в кроне мрачно покачивающегося на ветру дерева, чьи ветки наклонились к окну комнаты, да и много где еще. Подобные истории часто перекликались с городскими легендами, но были в них и оригинальные части, видимо придуманные самой бабкой. Часть из них было записано на бумаге, Ричард сделал это позднее, после того как рассказчица этих сказок, одним зимним утром, не проснулась. Вам не составит труда их найти, думаю.       С тех сказок и началась его любовь к неведомому. Его изыскания, по подобным вопросам, часто походили на одержимость. Не ту болезненную форму, которую представляют себе большинство, а больше похожую на сильную заинтересованность. Еще никогда я не видел, и вряд ли еще увижу, столь увлеченную личность, которую из себя представлял Ричард. Он не притягивал к себе людей, даже напротив, бывали моменты, когда я чувствовал себя подавленным, а временами я даже побаивался Ричарда, но сегодня нет причин для подобных страхов, ведь мы столкнулись с такими ужасами, рядом с которыми мой страх кажется полной глупостью.        Ричард собрал довольно обширную коллекцию редких книг на запретные темы. Я прочитал некоторые из них, которые были написаны на языках мне знакомых, таких было немного, большинство фолиантов было исписано абсолютно неизвестными символами, но даже тех книг вполне хватило, чтобы понимать дикость предметов его исследований. Помимо сбора и систематизации таинственных случаев и историй, на которых они основаны, он занимался и, своего рода, полевыми работами, в которых я принимал определенное участие.       Если хотите, я могу… А? Да, читателям интересней события последних месяцев. Что же.       Мэллс в тот год пребывал в состоянии душевного упадка. Каждое дело, к которому он проявлял интерес, заканчивалось ничем. Все, чем мы занимались это распутывали или увязали в событиях, которые обретали шарм таинственности только благодаря глупым суевериям или неумелым мистификациям. Событие, которое должно было приблизить нас к неведомому, на деле оказывалось раненой собакой, бродившей по округе, протяжно скуля, жалуясь на боль и безразличие окружающих или каким-нибудь человеком, который забрался в старый заброшенный дом с целью поживиться цветным металлом или чем другим. Я тоже был не доволен, тем более, мне приходилось, из раза в раз, возить на своей машине Ричарда по этим местам, где, кроме разочарования, нас ничего не ждало.       Все изменилось в сентябре, именно в то время, когда начали появляться статьи о серии таинственных исчезновений детей в районе Циан. В них сообщалось о нескольких случаях похищения из собственных домов, произошедших в последние три месяца. Посреди ночи дети пропадали прямо из своих постелей, при этом предполагаемый преступник не оставил ни единого следа своего пребывания на месте преступления. Разбитые горем родители в момент похищения тоже были дома и утверждали, что никаких криков или других посторонних звуков не слышали. Эти статьи слабо интересовали Ричарда, до того момента, пока 9 сентября ему в руки не попал свежий выпуск местной газеты. После прочтения он весь день безвылазно провел у себя дома, перебирая книги и записи, а ближе к полуночи позвонил мне с просьбой немедленно приехать. Тогда он утверждал, что знает причины таинственных исчезновений в районе Циан и если все подтвердится, то появиться возможность остановить все это. Знай я заранее к чему это приведет, усомнись я, хотя бы на толику, в самоуверенных речах Мэллса, то, возможно, он был бы еще жив. Возможно, я бы смог его убедить…       Я опять отвлекаюсь от основной темы нашей беседы? Что? Рассказать подробней о статьях? Хм, не думаю, что хорошо их помню, да и вам не составит большого труда отыскать эти записи. Большинство из этих статей выпускались издательством, которое вы представляете и, как мне кажется, они должны сохраниться в архиве. Но если вы настаиваете, то я попробую вспомнить.       Мне хорошо запомнилась та самая заметка в газете, которую прочитал Ричард. В ней сообщалось, что ночью с 4 на 5 сентября при все тех же загадочных обстоятельствах произошло похищение ребенка. Пропал девятилетний сын некой Вероники Смойл, работницы местного парикмахерского салона. Как выяснилось из статьи, мать ребенка давно уже опасалась за благополучие своего ребенка, но ее страхи были основаны на предрассудках, в которые никто не верили и не воспринимал всерьез. Она утверждала, что в течении последних дней августа в ее доме часто были слышны странные звуки, будто кто-то скребется за стеной. Эти звуки меняли свое положение и каждый день их можно было расслышать у разных стен, пока, в последние пару дней, перед непосредственной пропажей маленького Александра Смойла, этот звук не стал отчетливо исходить из-за стены с настенным шкафом в его комнате. На тот момент Смойл выразила свое беспокойство соседям, но те списали все на вредителей и незамедлительно потребовали проверить весь дом, правда, крыс в том доме никто так и не увидел. Звуки из-за стен, о которых она рассказывала, тоже были слышны только ей, а соседи недоумевая разводили руками. А в ночь с 4 на 5 сентября девятилетний Александр Смойл пропал, при тех же обстоятельствах, что и другие дети в районе Циан. Между тем, со слов матери, в этой статье упоминалось еще пару обстоятельств: труп собаки породы бигль, который был будто разорван на две части, а также ряд кровавых следов ведущих от стенного шкафа и обратно.       Обстоятельства, освещенные в той статье, привлекли внимание Ричарда Мэллса. Думаю, благодаря этим подробностям, он смог сделать некоторые выводы, которые и приоткрыли завесу тайны этих исчезновений. Но утверждать не берусь, так как я сейчас не совсем ясно понимаю наших намерений в последующие дни, я даже не знаю, что именно мы собирались найти. Несомненно лишь то, что наша попытки остановить череду похищений, кажущаяся мне теперь жалкой, связана с историей, правдивостью которой некоторое время был одержим Ричард. Историей, походившей на городскую легенду, страшную сказку, которую рассказывают непослушным и капризным детям. Такую историю, в которую здравомыслящий человек, не знакомый с неведомым, не поверит.       Повторяю, я не имею достаточно ясного представления о наших намерениях. Благородными я их не назову. Конечно, Ричард говорил мне о возможной перспективе прервать загадочные исчезновения на улице Циан, но я слишком долго его знал, чтобы прекрасно понимать основные причины возникшей заинтересованности к этим случаям. Еще раз, Ричард был увлечен неведомым и в те дни, впервые за долгие годы своих изысканий, ему представилась возможность соприкоснуться с этим миром. При этом все указывало на то, что эти события были не фикцией или бреднями суеве…       А? Что случилось в заброшенном доме? И об этом знаете? Видимо вы и вправду отличный репортер, раз смогли разузнать о том случае. Ключевом, надо сказать.       Мы не сразу отправились к тому дому, на самом деле, нам понадобилось несколько дней, чтобы узнать и понять, где он находится. 10 сентября Ричард, рассказавший мне о возможности разобраться с загадочными исчезновениями в районе Циан, сразу же погрузился в чтение записей и книг, а меня отправил искать информацию о подобных похищениях детей, произошедших в этом же районе, городе или близлежащих местах. Эта задача, по итогу, привела меня в городскую библиотеку, где я провел множество часов изучая старые газетные подшивки. Мне удалось выяснить, что серии подобных похищений случались в округе и ранее. Каждый год, примерно в одно и тоже время, с разницей чуть меньше месяца, происходила череда похищений детей. Каждый раз менялся лишь район, в котором все происходит, но все остальные детали, освещенные в газетных вырезках, совпадают. Места преступления, если верить этим записям, никогда не повторялись и не чередовались со времени первого упомянутого случая исчезновения. Я провел за этими вырезками почти весь день, выписывая районы, улицы и другие данные, которые касались этих событий. На тот момент я не представлял, чем это поможет нашему предприятию, будет ли вообще польза от этих записей, но, по итогу, благодаря им мы смогли предположить, в каком месте скрыта причина всех этих бед. Отдельные улицы и районы, в которых происходили загадочные исчезновения, были явно связаны с тем упомянутым домом. Он был, несомненно, центром, вокруг которого происходили все эти таинственные случаи, словно заброшенное здание протянуло незримые щупальца ужаса к городу и его беззащитным горожанам.       Здание пустовало уже многие годы, оно не сдавалось внаем. После того, как последний жилец и владелец скончался, здание стояло заброшенным. Сторонились его по разным причинам, самой правдоподобной из которых было зловоние, ужасный запах гнили, который усиливался в ночные часы и пропитывал весь дом. Если верить отчетам санитарной инспекции, смрад исходил из пустот дома вдоль стен и под потолком, которые забились большим числом передохших животных. Там были найдены кошки, собаки и, в подавляющем большинстве, крысы. Их тушки были извлечены, а здание подверглось дезинфекции, но запах гнили не пропал и, со временем, так и не выветриться. Местные утверждали, что чуть ли не каждый год, почти в одно и то же время, от дома распространяется отвратительное зловоние. Были проведены еще несколько инспекций, но установить источник запаха так и не удалось.       Еще раз повторю, я имею не совсем ясное представления о наших намерениях. В ночь на 12 сентября нам без проблем удалось попасть на территорию заброшенного здания. Ричард знал куда больше, чем мне рассказывал, но, думаю, это к лучшему. Развей он мое неведение и, возможно, я бы тоже шагнул в открытое окно, кто знает. Несомненно лишь то, что цель наших поисков была тесным образом связана с дневником, который Мэллс взял с собой. Этот дневник принадлежал последнему владельцу и жителю дома. Не могу с уверенностью сказать, откуда мой друг достал этот дневник, кажется он получил его по почте от некого Этвуда, с которым он вел непостоянную переписку в течении последнего года. С содержанием дневника мне не удалось ознакомиться. Мэллс ни за что не соглашался открыть мне суть этих записей.       Помимо дневника нам в руки попали три фотографии. На двух из них были запечатлены кадры с места исчезновения Александра Смойла. На одном снимке был стенной шкаф, странным образом наклоненный внутрь комнаты, а на полу можно было разглядеть подсохшие кровавые следы, которые, судя по виду, оставили человеческие ступни. На втором снимке был запечатлен труп собаки, а если быть предельно точным, то верхняя половина, которая будто была оторвана от второй. Казалось, что пса разорвало пополам какая-то неведомая сила. Третий же снимок был сделан, как я понял позднее, в одной из комнат того самого заброшенного дома. Фотография была старее всех остальных, на ней можно было увидеть неясное размытое пятно на фоне старинного шкафа, напоминающее силуэт сгорбленной старухи, склонившийся в какой-то неестественной позе у угла.       Не знаю, где сейчас этот дневник и фотографии. Они вам не попадались, господин репортер? Нет. Что же, думаю снимки сейчас в руках тех, кто занят… Что? Ах да, события, произошедшие с нами в ту ночь. Опять я отвлекаюсь на описание ненужных деталей и не перехожу к действию.       Первое, что мне вспоминается о той ночи, было то, как я и Ричард долго блуждали по дому. Он точно знал, что нужно искать, но при этом не знал, в какой именно комнате дома оно спрятано. Объект нашего поиска был связан с чередой таинственных исчезновений на улице Циан, и им был тот старинный шкаф со снимка. Мы знали, как он выглядит, но нам понадобилось много времени на поиски комнаты, где стоял этот шкаф. Заброшенное здание пребывало в плачевном состоянии, можно было буквально почувствовать, как оно постепенно разваливается. До сих пор не понимаю, как мне и Мэллсу удалось избежать участи быть погребенными под обрушившимися прогнившими обломками. Так же не могу понять, как нас выдержал скрипучий пол, который то и дело проседал под моими ногами. Поиски закончились на втором этаже, в самой дальней части дома находилась та самая комната, в которой стоял шкаф. Вживую он казался еще более громоздким, боюсь представить каких усилий стоило занести эту неподвижную с виду громадину на второй этаж дома. Там мы и расположились с вещами, взятыми нами с собой. Помню, что я нес светодиодный фонарик, топор и альпинистскую веревку, а мой спутник был с таким же фонарем, портативной камерой и двумя рациями. Не теряя времени, мы взялись счищать со шкафа пыль и плотный слой паутины, буквально налипший на деревянную поверхность. Очистив дверь, мы попытались ее открыть, но она не поддавалась. Ричард вновь достал упомянутый мной дневник и некоторое время внимательно его листал, похоже, сверяя свои последующие действия с записями. Вернувшись к шкафу, он взял топор и, орудуя им как рычагом, попытался открыть заклинившую дверь. После пары неудачных попыток, он попросил меня помочь. Навалившись вдвоем на рычаг нам удалось сначала расшатать неподдающуюся дверь, а затем открыть ее.       Из закрытого шкафа тут же вырвался поток столь тошнотворного запаха, что нам пришлось с отвращением выбежать из комнаты. Спустя некоторое время мы снова вернулись, запах был уже не такой сильный. Наши фонари осветили внутренности шкафа, он был пуст. Не было пыли или паутины, внутренние стенки, незатронутые сыростью и термитами, казались новыми, будто этот шкаф только что изготовили. Хотя, если судить по его лицевой части, он стоит тут не один десяток лет. Источник смрада, ставший к тому моменту переносимым, обнаружен нами не был. Недоуменное молчание прервал Ричард, его голос был все таким же спокойным, как всегда.       — Думаю, мы нашли то, что искали, — сказал он тогда, — вынужден попросить тебя остаться в этой комнате. Я совсем не хочу подвергнуть тебя вероятной опасности. Ты не представляешь, даже несмотря на все прочитанное и услышанное от меня, что мне придется увидеть и с чем столкнуться. Не хочу тебя обидеть, и я рад, что ты сейчас со мной, но я не вправе увлекать тебя к порогу возможного безумия или смерти. Я сам в полной мере не могу представить, что меня там ждет! Обещаю оставаться с тобой на связи с помощью этой рации так долго, как смогу.       До сих пор помню, как пытался уговорить его не совершать глупостей в одиночку, однако он был неумолим. Даже пригрозил отказаться от своего замысла и оставить тайну загадочных исчезновений нераскрытой, если я продолжу его отговаривать. Угроза возымела действие, так как он единственный в полной мере понимал нашу конечную цель. Добившись от меня согласия, Ричард поднял с пола веревку, один конец которой он привязал к себе, а другой закрепил на стене. Я взял одну из настроенных раций и уселся на грязный пол возле шкафа. Ричард пожал мне руку, проверив еще раз крепление веревки и взяв с меня слово, что в случае непредвиденного, я тут же его вытяну. Закрепив фонарь на груди, взяв в одну руку рацию, а в другую камеру, он зашел в шкаф и закрыл за собой дверь.       В тот раз я видел Мэллса живым и в добром здравии в последний раз.       С минуту я сидел неподвижно, пребывая в шоке от происходящего. Вся эта ситуация казалась мне абсурдной. Ричард закрылся в старинном шкафу. Через небольшие щели был виден отблеск его фонаря, так же слышалось шуршание и топот за закрытой дверью. Я уже было хотел открыть шкаф и прекратить все эти бредовые выходки Мэллса, но тут свет внезапно исчез, как если бы скрылся за поворотом, и почти сразу же за этим пропал и звук. Альпинистская веревка, все время аккуратно сложенная на полу, начала раскручиваться и потянулась в сторону двери, вслед уходящему, в неизвестные глубины, Ричарду.       Затем рация издала слабый треск и я выкрикнул в нее имя Мэллса. Ответ мне удалось получить не сразу, рация издала еще несколько щелчков и только потом я смог расслышать все такой же невозмутимый голос Ричарда, но теперь он говорил шепотом, который звучал в той пустой комнате страшнее, чем самый жуткий вопль:       — Это просто невозможно! Я даже представить не мог, что увижу такое!       Я все еще не отошел от шока и продолжил молча сидеть на пыльном полу слушая голос с другого конца рации. Я бросил недоуменный взгляд на закрытый шкаф, но из него не издавалось ни звука шагов, ни каких-либо слов. Лишь звук тянущейся веревки по деревянной поверхности и шипение рации нарушало тишину. Мэллс продолжал говорить:       — Ты слышишь? Я не смогу все это объяснить! Нужно продолжать идти дальше, но почему мне кажется, что я совсем не двигаюсь?       Ричард замолчал, помню, что обрушил на него бессвязный поток вопросов. Пытался узнать, почему веревка продолжает тянуться внутрь шкафа и куда собрался идти. Тогда я думал, что он нашел какой-то скрытый проход в доме, вход в который был спрятан внутри шкафа. Рация продолжала молчать, тогда я впервые понял, что остался один в темном помещении с глухими голыми стенами по которым ползают тени, отбрасываемые светом моего фонарика. Впервые я понял, что пол подо мной странным образом идет под уклон в сторону стены, к которой приставлен старинный шкаф. В этой комнате не было никакой другой мебели, кроме этого огромного деревянного гардероба, в тот момент показавшийся мне гигантским монстром. Но Мэллс находился в еще большей опасности, нежели я, ведь он взлез этому жуткому монстру в раскрытую пасть.       Рация зашипела, и я вновь услышал голос друга, искаженный какой-то неестественной смесью визжащих и ревущих звуков:       — Совсем ничего не вижу, вокруг все наполнено странным свечением, которое буквально пылает… Фонарь не помогает, но кажется, что я двигаюсь в верном направлении. Мне все еще не понятно, где тут верх, а где низ. Пугающая смена перспективы… Слышишь меня?       Звук на мгновение прервался. Я затряс в руках рацию, при этом продолжая поток бессвязных ответов и вопросов. Несколько щелчков, и после короткой паузы раздался голос Ричарда:       — Фигура! Я видел ее скрывающуюся в этих темных пропастях, но не смог поверить, что… Мерзость! Возникла прямо перед мной… Влачит свое извивающееся тело от одной сферы к другой. Надеюсь камера все еще раб…       Звук из рации исказился поток помех, который прервался отчаянным воплем Мэллса:       — Бросай все! Скорее убирайся! Подопри дверь шкафа и съебывай отсюда!       Мой спутник редко употреблял столь вульгарные выражения. Обычно он прибегал к таким словам, когда был крайне потрясен и озадачен. Моментально приняв решение, я закричал:       — Держись, Ричард! Я сейчас же тебя вытащу!       Схватившись за веревку, я начал быстро тянуть ее из шкафа. Давалось мне это с большим трудом, хотя сам Ричард весил не так много. Все это время рация разрывалась от криков Мэллса, исполненных беспредельным ужасом. Слабо помню, что он мне говорил, в тот момент я был полностью поглощен желанием как можно быстрее его вытащить. В один момент натяжение веревки ослабло, от неожиданности я свалился на прогнивший пол. Трясущимися руками вытянул их шкафа оборванный конец веревки и только тогда расслышал то, что говорил Ричард. Тон его переменился, в нем была слышна горечь безнадежности, но в то же время звучала тревога за мою судьбу.       — Все бессмысленно… Она уже заметила меня и протянула костлявые руки, но я смог отогнать ее фонарем. Пришлось обрезать веревку… эта тварь не должна отыскать прохода к тебе. Поспеши! Не теряй времени! Тебе нужно уходить…       Ричард резко перешел на крик, завершившийся воплем, отзвуки которого я слышу до сих пор:       — Это место ужасно! Вокруг только муть и скопления пузырьков. Та тварь притаилась где-то там… Будь она проклята, этот отвратительный монстр! Я постараюсь увести ее как можно дальше, а ты должен… Заметила!.. Немедленно беги! БЕГИ!       Мэллс замолчал. Из рации послышались странные звуки, словно громадная змея волочит по каменному полу свое чудовищное извивающееся тело. Парализованный страхом, я продолжал сидеть на пыльном полу и исступленно сжимать в руках оборванный конец альпинисткой веревки. Показалось, будто минула целая вечность, а я все кричал в рацию:       — Ричард! Ричард! Ты меня слышишь?       А дальше произошло то, из-за чего мой рассудок помутился. Что именно подтолкнуло меня к тем действиям — не помню. В тот момент я был переполнен целым хороводом противоречивых мыслей и эмоций. Не думаю, что мог здраво оценивать ситуацию. Я же уже говорил, что будто вечность прошла с тех пор, как Мэллс прокричал в рацию свои последние слова, и что теперь только мой голос нарушал тишину. Однако через некоторое время раздался новый звук, который исходил не из рации, а звучал прямо из шкафа. Я весь превратился в слух. Звук показался мне безумно далеким и низким, но при этом до меня долетели обрывки слов и фраз. С каждым мгновением он звучал более отчетливо, но сам источник этого голоса не приближался ко мне. Не решусь описать его подробно, ибо первые же разобранные мной слова заставили в спешке открыть дверь, что в итоге и привело к провалам в памяти. Вы хотите знать, что этот голос сказал, господин репортер? Из-за закрытой двери шкафа мне удалось разобрать лишь два слова: «Слышу, слышу!» — которые были ответами на мои отчаянные выкрики в рацию. Я услышал эти слова и сразу же распахнул массивную дверь шкафа.       Думаю, в тот момент на меня обрушился тот самый ужас, который послужил апофеозом всего случившегося. Я даже не пытаюсь дать себе отчет о том, что было там за закрытой дверью. Что за неведомый и чуждый мир увидел я тогда, полностью покрытый мглой, к которой глаза так и не смогли привыкнуть. В памяти отчетливо отпечаталась эта огромная черная яма, из которой непередаваемое мерзкое нечто пыталось выползти наружу.И это ужасное чувство омерзения, с каждым разом возвращающееся ко мне, стоит только ненадолго оставить двери открытыми.       Позднее я узнал, что жители соседних домов, из-за криков и шума, вызвали полицию, которая и смогла меня утихомирить в ту ночь. Истерично крича и вопя что-то нечленораздельное, я разламывал старинный шкаф и стену за ним. Орудовал я топором, который мы с Ричардом взяли с собой в тот заброшенный дом, и на момент, когда стражам порядка удалось меня скрутить, шкаф и прилегающая стена были полностью мной разрушены. Из образовавшегося проема вывалилась гора мусора, от которой исходил жуткий смрад. В мусоре, вперемешку с обрывками полусгнившей одежды грязно-коричневого цвета, были найдены кости, некоторые из которых, как выяснилось позднее, принадлежали ребенку мужского пола, а остальные были костями собаки.       На том моменте заканчиваются мои обрывочные воспоминания, а с ними и мой рассказ. В него мало кто верит, возможно, если бы Мэллс остался в живых и если бы была найдена камера, на которую он записал все то, что с ним происходило, то мне бы верили больше. Или нашли хотя бы дневник, который был в руках у Ричарда, его содержимое смогло бы дать больше информации. Вы не пытались их отыскать или узнать у кого они могут… Что? Читал ли я предсмертную записку Мэллса? Нет, я даже не знал о ее существовании. Записка у вас с собой? Дайте мне посмотреть!       Я пишу в состоянии сильного волнения. Мои мысли все еще путаются, разум отказывается воспринимать все то, что я видел, через что прошел, в сумрачной бездне. Может это и вправду была лишь чистой воды иллюзия. Мой мозг уже подводил меня, и это очередная причуда его деятельности. Спасительная мысль плотно засела в голове, но стоит мне за нее зацепиться, как перед глазами является омерзительные образы пережитого ужаса.       Я не могу думать о той пропасти без содрогания, которое вызывает у меня немыслимая тварь, в этот момент, ползущее от одной пропасти к другой. Так она перемещается! Сквозь эти темные пропасти, которые отнюдь не пустуют, а заполнены скоплениями вещества, совершенно неясной формы и цвета. По началу, заплутав в непроглядном мраке, пустоты показались мне мутными водами чуждого мира, в которых не может существовать ничего органического, но теперь — став свидетелем осмысленных движений той твари — я с уверенностью могу сказать, что это своего рода ходы, которые соединяют одну часть пространства с другой. Большинство из этих сфер не выходят за пределы бездны, но есть и те, которые, при определенных условиях, связаны с нашим измерением, а возможно и с мирами, более далекими.       Думаю, что эта тварь знает об…       Она близко! Я слышу шум с другой стороны шкафа, как будто об дверцу бьется тяжелое скользкое тело. Она не должна достать меня здесь. Я без…       Боже, эта рука! Она смогла открыть дверь… окно! Скорей к окну!       Откуда… Не понимаю… Как она попала к вам? Ричард передал… но когда он успел? И эти строки, явно написанные его размашистым и неровным почерком, не могли появиться до того момента, пока он не встретил того отвратительного монстра в глубинах шкафа. Вы… господин репортер? Что с вами? Ваше лицо… оно будто крошиться и расползается в бесформенную… И голос… Что это за смрад? Вы чувствуете? Невыносимое зловоние, как в заброшенном доме. А? Как я посмел назвать вас… монстром?       О, нет! Не приближайся! Как ты выбралась из той тёмной бездны прямо сюда?! Не подходи ко мне! Назад, исчадие ада! Кто-нибудь, на помощь! Кто-нибудь...