Ведьма пряталась в шкафу

      — Спокойной ночи, малыш. Я тебя люблю.       — И я тебя.       Мама медленно закрыла за собой дверь. Свет, проникающий через коридор в комнату, пропал. Потеряв этот последний источник, она тут же погрузилась в непроглядный мрак.       Раздался щелчок.       Постепенно глаза Саши привыкали к темноте, в которой он начал различать предметы мебели и остальное убранство своей спальни. Через большое окно проникал скудный лунный свет, его не хватало для освещения всех углов комнаты. Аккуратно разложенные на столе игрушки и одинокий стул начали отбрасывать тени, которые затеяли свою игру на стенах, или это было в воображении Саши, которое видело в этих тенях неописуемых существ. К теням от предметов присоединилась тень, которую отбрасывала берёза за окном. Она походила на лапу гигантского чудища, которую он протянул через окно в темную комнату, и бездумно шарит ей по углам. Сашу напугала эта рука, как и затейливая игра теней, но он был готов мириться с этими жуткими образами; смотреть на что угодно, только бы не в дальний угол, постоянно скрытый темнотой. Не смотреть туда, где стоял стенной шкаф.       До этого угла никогда не доставал свет из большого окна. Шкаф каждую ночь был поглощен мраком, а днем казался сумрачно серым, будто обесцвеченным. Мальчика настораживал этот шкаф, но, когда мама спрашивала о причинах этого страха, он не мог сказать, что именно его пугает. Это был самый обыкновенный стенной шкаф, таких существует огромное множество. Единственная деталь, которая выделяла его среди остальных, это стена, в которую он был встроен. Она имела явный наклон внутрь комнаты, который не мешал шкафу выполнять свои функции. Правда, иногда, можно было услышать, как из-за дверей шкафа доноситься что-то вроде резкого грохота, будто из него сейчас выпадут все сложенные вещи. Этого не происходило, одежда оставалась внутри, но мальчуган, который пытался заснуть в своей постели, каждый раз замирал в ужасе от этого звука, как если бы предчувствовал приближение чего-то страшного, только и дожидающегося своего часа в темных и пыльных глубинах.       Лишь присутствие друга успокаивало Сашу. Этим другом для него был бигль, сплошного белого окраса, по кличке Рой. Мама снисходительно разрешала брать его в кровать. Спящая у ног собака успокаивала Сашу. Ведь если бы в комнате было что-то опасное, то его друг не спал бы там мирно, свернувшись калачиком. А если кто-то страшный и прокрадется в спальню, то Рой непременно его прогонит. В своем друге Саша был уверен. Мальчик решил еще и укрыться одеялом до самого носа. На всякий случай.       Спустя некоторое время пришел сон, который прервал странный скрежет, доносившийся из самого темного угла комнаты. Сначала Саша подумал, что это пес скребет пол. Разлепив сонные глаза и не найдя на кровати Роя, мальчик лег обратно, вновь укрывшись одеялом.       Звук повторился, а затем еще раз.       Было похоже, что кто-то открывает скрипучую дверь для того, чтобы войти в комнату. Саша бросил мимолетный взгляд на входную дверь, она не поменяла своего положения и была закрыта. В этот момент раздался скрип, более громкий чем раньше. Дверь стенного шкафа медленно начала открываться. Из образовавшегося проема в комнату постепенно проникало облако мягкого, искристого света, в этой сиреневой дымке отчетливо выделялся массив шкафа, а сама комната теряла свои очертания.       Из этого сиреневого свечения явилась женщина. Неуклюже нащупав ручку двери, она с трудом ее отворила и зашла в спальню. Внутри шкафа была непроглядная тьма, которая образовала подобие темного провала, откуда постоянно доносился скрежет и глухой стук. Парень увидел, как бесшумно ступая по полу, к нему приближается женщина. Лицо ее горело нечеловеческим предвкушением, было слышно гнусное хихиканье.       Саша в ужасе закрыл глаза в последних попытках уснуть, как вдруг услышал каркающий, настойчивый и угрожающий голос, который спросил:       — Я разбудила тебя?       Саше с трудом удалось разобрать слова. Казалось, что это всего лишь сон. Ночной кошмар, от которого он еще не до конца проснулся. Тело отказывалось слушаться, лишь голос, дрожащий от страха, был верен парню.       — М…мама?       — Твоей мамы здесь нет, малыш. Хочешь, я спою колыбельную?       Испуганный мальчуган сразу понял, что это была не мама. Та женщина из шкафа была не она. В этом невозможно было ошибиться — достаточно было взглянуть на ее сгорбленную спину, длинный нос и морщинистое лицо. Коричневое бесформенное платье лохмотьями висело на ней, рукава закрывали кисти рук, подол юбки влачился за ней по паркету, конец длинного пояса болтался в такт шагов, касаясь пола. Лицо женщины носило выражение самой гнусной злобы и омерзительной заинтересованности. Она подобралась вплотную к изголовью кровати, очертание ее фигуры стало четче. Юноша почувствовал, как старуха вцепилась в него иссохшими пальцами.       Страх настолько парализовал Сашу, что крик отчаяния застрял у него в горле. Резкий запах гнили наполнил комнату, вызывая непроизвольные рвотные спазмы. Он боялся глядеть ей в лицо, продолжал жмуриться и дергаться в разные стороны, в надежде, что жуткий образ старухи исчезнет.       Впалые стеклянные глаза смотрели прямо на него. Старуха схватила его за плечи и, молниеносно вытащив из постели, бросила куда-то в пустоту.       Открыв глаза, мальчик увидел бесконечное черное пространство с единственной дверью, ведущей в его комнату. Перед дверью висела, отодвинутая в разные стороны, одежда, на полу лежали, аккуратно сложенные мамой, штаны и джинсы. Юноша сразу понял, что он оказался в шкафу. Он выглянул наружу, в открытый дверной проем, и увидел свою комнату. Скудный лунный свет продолжал освещать опустевшую кровать. Возле нее стояла женщина, ее взгляд будто преследовал мальчика, ее глаза продолжали смотреть на него с той же отвратительной жаждой. Старуха мерзко захихикала. В костлявых руках она сжимала комок шерсти, в которой парнишка сразу же узнал своего пса. Его бездыханное тело упало у самых ног ведьмы, содрогаясь в предсмертных судорогах. Сашу охватил панический страх, и он с криком побежал от двери, за его спиной раздался жуткий шорох, будто по паркету его спальни проволокли что-то гигантское во внутрь шкафа.       Дверь захлопнулась. Стало совсем темно.       С каждым мгновением смех женщины, без конца звучащий вокруг, становился более отчетливым. Ведьма то приближалась к Саше так, что он мог почувствовать, как она идет рядом, то ее смех доносился из незримой дали. Мальчик продолжал оглядываться по сторонам, надеясь увидеть хотя бы маленький источник света. Ему было трудно понять, куда бежать в этой непроглядной пропасти, наполненной невероятно искаженными звуками. В один момент юноша перестал ощущать, каким образом он двигается. Ему с трудом удавалось определить характер своих перемещений: он уже не бежал, не карабкался, не полз, не падал или летел. Пространство вокруг наполнилось ужасной смесью визжащих и ревущих звуков. Трудно было определить их источник или ритм, но казалось, что они звучат в какой-то определенной, неуловимой человеческому уху, согласованности. Саша обхватил голову руками, с ужасом ожидая, когда эта неослабевающая какофония достигнет такой силы, которую он уже не сможет выдержать.       Тут его внимание привлек неясный сумрачный свет, наполняющий собою непроглядную бездну. На какую-то долю секунды, пространство вокруг забурлило и, в следующее мгновение, Саша оказался в замкнутом помещении со стенами, сложенными из давно прогнивших балок, сходившихся прямо над головой, и со странным, наклоненным в сторону стены, полом. Весь наклонный пол завален вещами, среди которых были обрывки и куски одежды, мягких игрушек и детских книг, некоторые из которых выглядели сравнительно новыми, а другие чуть ли не разваливались на глазах; в центре комнаты стоял алтарь, окруженный рядом свечей, горящих тускло-зеленым светом, его нижняя часть устлана слоем детских костей. На алтаре лежал небольшой топор ручной работы с причудливым орнаментом, часть которого скрыта засохшими пятнами крови. Запах гнили снова ударил в нос Саше, вызывая чувство тошноты. Он еще не до конца осознал, как он попал в эту комнату, но зато быстро сообразил, что нужно продолжать бежать. Мальчуган рванулся с места, но не успел преодолеть и десяти метров, как его что-то схватило за воротник пижамы и резко потянуло на себя. Саша упал на спину и тут же свернулся калачиком, закрыв глаза своими маленькими ладошками и шепотом повторяя: «Это страшный сон. Это сон. Сон».       — Нет, мой маленький, это не сон.       Снова этот жуткий каркающий голос.       Он пугал мальчика и едва услышав его, парнишка заплакал, прося женщину отпустить его. Тон старухи сменился. Он стал более резким, в нем были слышны торжественные нотки.       — Боюсь, что ты больше не вернешься домой…