***
Едва веря в происходящее, котя вышел из МТТ отеля уже в своей старой доброй клетчатой рубашке и без форменной шапки, да с сумкой на одно плечо. Он обязательно постарается не упустить внезапно свалившийся на него шанс. Всего одна постановка может перевернуть его жизнь с ног на голову! Далеко идти не пришлось. Зал с громадной сценой был в десяти минутах ходьбы от отеля, учитывая быстрые широкие шаги кота. Пэнтс понятия не имел, каково было назначение сего здания раньше, но теперь, после многочисленных изменений, оно представляло из себя просторный зал со сценой, гримёркой за кулисами и небольшим холлом на входе. Восхитительный фиолетовый бархатный занавес, окаймлённый золотой ниткой, создающий особый запах, который трудно с чем-то спутать. Гримёрка отдавала разного рода химией, чем, собственно, и была богата. Её стены увешаны плакатами различной тематики, однако с каждого на кота смотрело всё то же лицо. Везде одинаково идеальное, искусственное, и при всём этом, как ни парадоксально, живое, с сияющей улыбкой без фальши. Что уж тут, Меттатон действительно искренне любит то, что делает. Бургерпэнтс включил множество маленьких лампочек, расположенных в аккурат вокруг большого идеально чистого зеркала и распространяющих приятный глазу розовый свет. Зачем-то поправив мягкую густую шерстку, примятую форменной шапкой, он широко улыбнулся своему отражению и, оставив без внимания множество флаконов лака и баночек с другой косметикой, шагнул из гримёрной на сцену. Ему случалось вальсировать только по выпуску из школы, да на дискотеках в вечно пыльном актовом, с довольно миловидной чуть полноватой кошечкой, переборщившей с количеством макияжа и небрежно окрасившей одну прядку на чёлке в синий. Кажется, получалось у него весьма недурно. Погрузившись в воспоминания, котя опустил лапу воображаемой партнёрше на талию, другой взял её за руку и сначала медленно и неуверенно, но потом всё более и более смело закружился по сцене, вырисовывая квадрат, составляющий основу вальса, единственный элемент, что он хорошо помнил. - Что это ты делаешь? - Его заставил остановиться смех, отдающий металлом. На сцену вышел Меттатон, процокав каблучками неизменных сапожек. - Про пластику и лёгкость пожалуй промолчу. Неважно. Отработаем квадрат, раз ты начал с него. - Метт поманил кота к себе. Тот, стараясь не показывать внезапно возникшее необоснованное волнение, уверенным шагом подошёл и взял в лапу металлическую руку, как всегда облачённую в элегантную белую перчатку, другую почему-то опустил ему на плечо. - Нет-нет, дорогуша. На талию. - Пэнтс сглотнул, но сделал как было сказано. Мягкие подушечки лапы легли на идеальную тонкую талию. И они закружились под счёт Меттатона: "Раз два три....Раз два три...", пока робот вдруг резко не остановился, из-за чего Бургерпэнтс благополучно ступил кроссовком на чуть заострённый носик лакированного сапожка. К счастью, Метта на это лишь вздёрнул бровь и убрал ногу. - Так не пойдёт. Мы не сможем согласованно поворачиваться, пока ты будешь держаться на расстоянии. Придвинься ближе - я не укушу. - Подмигнул. Когда носы кроссовок плотно встретились с носами сапожек, дело пошло значительно лучше. Пэнтс даже обрёл некоторую уверенность, стал более раскрепощённым, и из его движений постепенно исчезала скованность. Они начали чувствовать друг друга, согласовывая каждый разворот. Близость больше не действовала на кота столь смущающе, он теперь сам притягивал Меттатона к себе. Последний выглядел довольным. - Прекрасно, дорогуша!***
- И последний раз, всё с самого начала! Выложись как следует. - Они расположились: Бургерпэнтс, кажется, в десятый раз за этот вечер сел за стол у ненастоящего окошка, частично скрытого прозрачным тюлем, а Метта встал поодаль, обращённый к пустому залу. Песня, которую кот уже крепко заучил наизусть, зазвучала снова. Начальный проигрыш, на котором Меттатон, сделав красивую поступь, разворачивается к Пэнтсу. Кот поднимается со стула и заводит лапы за спину ( "Они всегда должны быть за спиной, если ты не держишь в этот момент мою руку!"). Поэт шагает навстречу своей музе и протягивает ей лапу, в ожидании "согласия" на вальс. Муза поворачивает голову в его сторону, изображает на лице кокетливую улыбку и начинает грациозно кружиться, держа руки на пышном длинном платье. Остановившись возле кота, Метта будто нехотя берёт его за лапу, соглашаясь танцевать. Не убирая руки, он обходит вокруг Пэнтса, точно плывёт. Они делают несколько разворотов через друг друга, прежде чем пуститься кружиться по сцене, прижимаясь почти вплотную. В момент когда музыка "взлетает" взлетает и Меттатон, поддерживаемый котей. ( " Сколько можно объяснять, подхватывать надо под бёдра, а не подо что ты подхватил!") . И завершается всё тем, что робот делает маленький шаг вперёд и в сторону, поворачивается, ложась на уже вытянутую лапу Пэнтса, и направляет взгляд в зал.***
Когда настал день икс, ради которого и проводились репетиции, требующие отдачи по максимуму, ради которого Пэнтс драл горло, заучивая дома слова, котя с удивлением осознал, что совершенно спокоен. Он шёл в здание, напоминающее театр, как на работу и напевал что-то себе под нос. Кажется, это был припев той самой песни, так полюбившейся Меттатону. Она будет сопровождать танец. Коту она тоже теперь нравилась. К слову о Меттатоне, Пэнтс чуть не явился раньше него. Робот и котя оказались нос к носу у входа. МТТ, полный предвкушения, так и рвущегося наружу, радостно, почти тепло улыбнулся ему, чем ввёл кота в ступор. Возможно, он совсем сбрендил, но во взгляде босса была...благодарность? Пэнтс поспешил сделать шаг назад, чтобы робот не нарушал его личное пространство, и по привычке убрал лапы за спину, приподнялся на носочки. - Я ценю твою готовность, Пэнтси, но мы сейчас не танцуем. - Они улыбнулись друг другу. Смущение кота едва поддавалось контролю. Он вообще странно чувствовал себя после каждой репетиции, полностью состоящей из оттачивания элементов вальса. Босс, способный сорваться именно на него, а после ведущий себя так, будто ничего и не было, танцевал с Бургерпэнтсом, положив руку на его плечо и позволяя тому в свою очередь держать лапу на своей талии. К этому было слишком трудно привыкнуть. Минув холл, оба направились в гримерку. Розовый свет уничтожил царящий в ней полумрак. Обстановка была такая же, как несколько дней назад, за исключением висевших на подставке с перекладиной двух вешалок со сценическими костюмами. Одна из них была отдана коту, с другой Меттатон упорхнул за ширму. Мотив этого действия был не очень понятен, но пускай, у каждого свои причуды. Закончив с переодеванием, Пэнтс подошёл к зеркалу. Оттуда на него смотрел такой персонаж: классические чёрные брюки с старым кожаным ремнём, белоснежная рубашка, изношенные мужские туфли с слегка побитыми носами. Завершало образ лёгкое пальто тренч цвета "бронзовый хаки". Бургерпэнтс будто был создан для подобного образа. От разглядывания себя его отвлёк раздавшийся позади шорох ткани. Меттатон вышел из-за ширмы, демонстрируя многослойное, но воздушное платье цвета ночного неба. Редкие стразы на верхнем слое из гипюра и мелкие блёстки на втором слое были здесь как звёздочки. Из-под подола едва виднелись носы тёмно-синих лакированных сапожек с чёрными блестящими шпильками. То, что творилось у Метта на голове, заслуживает отдельного внимания: кончики волос, поражающих своей чернотой, были аккуратно завиты и намертво зафиксированы лаком. Украшала это всё массивная диадема, надёжно прикреплённая к прядям. Метт остановился возле кота и задумчиво склонил голову на бок, затем бесцеремонно запустил пальцы в приглаженную шерсть и взъерошил её. - Вот теперь идеально. Не занятое сценой пространство постепенно заполнялось разномастными монстрами со всего Подземелья. А те, кто не имел возможности прийти посмотреть постановку вживую, могли просто включить телевизор: всё происходящее в небольшом театре транслировалось в прямом эфире. Разговоры и восторженные возгласы превратились в гул. Не привыкший к такому Бургерпэнтс начал терять своё утреннее спокойствие. Он не слышал, что говорил вышедший на сцену Алмаз-администратор отеля МТТ, назначенный Меттатоном на роль конферансье, и последовавших за этим аплодисментов, у кота просто напросто подкашивались ноги. И хотя вид никак не выдавал его, Метта хорошо чувствовал его состояние на данный момент. - Перед тем как выйти на сцену, сделай глубокий вдох и успокойся. Нам не нужно, чтобы твой голос дрожал. Именно так он и сделал, выйдя на ещё не освещённую сцену и встав возле своего стола. Зал мгновенно затих. Сверху на кота пролился свет, заиграла тихая фоновая музыка. Пэнтс сделал шаг вперёд и достаточно тихо, но так, чтобы его было слышно всем присутствующим в зале, начал: Солнце вновь от взглядов скрылось, В полночь звёзды темень заполняли. В окне сиянье лунное укрылось После этой строчки он приложил обе лапы к сердцу и произнёс с особенной нежностью: О возвращении её напоминая. На фоне него действительно сияли ненастоящие звёзды, по полу сцены поползла лёгкая дымка. Пэнтс вскинул лапы и воскликнул: Звёздочка моя, моя искра! Едва ли ты ко мне спустилась, Рука уж за перо схватилась, И мысли запестрели, сознанье озаря. С этими словами он начал медленно подходить к столу. Свет вдохновенья мрак застоя поборол, Но тьмы кинжал мне сердце вновь вспорол. Остаться ты со мною не хотела: Блеснув на миг, исчезла, улетела... Котя взял со стола несколько исписанных каллиграфическим почерком листов пожелтевшей бумаги и стремительно отправил их в воздух, сказав с горечью: Писал я много: Всё, что можно и нельзя. Но как же мне творить возможно, Когда под боком нет тебя! Боязнь сцены без следа пропала. Мысленно поразившись неожиданным переменам в голосе и выразительности, правильности своего чтения, Бургерпэнтс, как и было предписано, сел за стол, подперев голову и с тоской глядя в декорацию-окошко. Музыка сменилась на более лёгкую, на сцену, пританцовывая, вышел Меттатон. Муза оглядела сидящего за столом кота и драматично выдохнула, глядя в зал: Ах, как страдает мой поэт! В глазах прекрасных блеска нет. Он потому перо откинул, Что лучик вновь его покинул. Муза задумчиво приложила пальчик к подбородку. Не навестить его ль опять? Слегка направить время вспять. Я улыбаясь руку протяну (протягивает руку в направлении зала) Но ненадолго ( кокетливо водит пальчиком) скоро ускользну. Пускай забудет он о сне! Пускай напишет оду МНЕ! Непостоянна муза, это правда! ( пожимает плечами) Хорошего, однако, много и не надо. Наконец, муза подошла со спины к своему поэту и мягко опустила ладони на его плечи: Ты убери отчаянья навес. Лишь оглянись: с тобой я здесь. Ты посмотри, как я великолепна! Пришла, чтоб даровать идею для поэмы. Поэт оборачивается и тоска на его лице сменяется восторженной радостью оправдавшейся надежды. Он нежно опустил свои лапы поверх рук музы и со сладостью в голосе заговорил: Ты от тоски меня спасёшь, Я знал, что не оставишь, что придёшь. Останься навсегда со мной, молю, Ах, муза, я тебя люблю! Подушечки лап робко гладят музу по щеке, та немедленно отстраняется: Признания слова я слышу не впервой ( в голосе звучит самолюбие с долей высокомерия) Произносил их каждый, раз лишь встретившись со мной. Готовы были в аскетизм податься ( говорит так, будто её это только забавляет) Лишь бы со мною больше не расстаться. Поэт кивает, точно пропустив некоторые слова музы мимо ушей или не восприняв их из-за ослепления любовью: Да, другие были развлеченьем. Но помнишь, говорила, что стану исключеньем? ( В сердцах) Я полностью готов тебе отдаться Пусть и придётся от других мне отказаться. Муза окончательно отстраняется и выходит на середину сцены, обращаясь в зал, и говорит с притворной жалостью: Такой младой ещё, совсем наивный, Мне даже за него обидно. Без устали осколки сердца клеит Сидит и ждёт, сидит и верит... Зазвучала песня для вальса, поэт приглашает музу на танец. Та, кокетливо прокружившись, даёт своё согласие, протягивая руку в ответ. Отточенная на репетициях согласованность движений не подвела их, и все в зале заворожённо смотрели на танцующих музу и поэта. Пара идеально попадала в музыку, сливаясь с ней в единое целое. Все повороты невероятно плавные, каждый взмах руки изящен. Муза едва удерживалась от того, чтобы не начать подпевать любимой песне. Музыка взлетает, кот поднимает Меттатона над своей головой. И тут робот тихо шипит, едва разомкнув губы: - Убери оттуда руки! - Да, Пэнтс повторил свою ошибку: лапы были в аккурат на одной из самых привлекательных частей тела Метта, а не под ней. Это замечание, озвученное во время вальса, разозлило его. Хитро улыбнувшись, кот лишь прошептал: - Ну хорошо, хорошо... И опустил разом обе лапы. Муза, потеряв опору, испытала на себе действие гравитации и неуклюже полетела на пол. Уши кота сквозь музыку уловили звук порвавшейся ткани: наверное, Метта прижал её шпилькой сапожка. Хрупкая диадема с едва уловимым звоном поломалась на мелкие осколки. Заключительные слова песни. Оглушительная тишина. Когда эмоции отступили, внутри у Бургерпэнтса похолодело. Он сверху вниз смотрел на впервые растерявшегося МТТ и ожидал бурной ответной реакции. Муза поднялась, подобрала подол платья и позволила себе то, чего раньше никогда не позволяла. Вот так, взмахнув растрепавшейся чёлочкой и гордо подняв голову, Меттатон чинно прошагал за кулисы, оставив после себя постепенно отдаляющийся стук сапожек по деревянной сцене. Робот оставил завершение постановки на совести Бургерпэнтса. Котя мог конечно последовать примеру босса, тем самым обрекая историю о поэте и его музе на незавершённость, но решил, что не может этого допустить. Это было бы несправедливо по отношению к аудитории, замершей в ожидании финала. Да, эту историю обязательно ждёт конец, пусть и не предписанный сценарием. Бургерпэнтсу очень захотелось высказать то, что думает теперь его герой поэт ( или он сам?) о блудливой музе. И как нельзя кстати в мыслях родились подходящие слова. Встряхнув немного головой, он сделал шаг вперёд, направил многозначительный взгляд в зал. Кот глубоко вдохнул, как учил его МТТ, театрально всплеснул руками и изрёк: М-да, а всё же муза, свет сей - блядь. Пыталась мною управлять. ( на этих словах он крепко сжал лапы в кулаки и опустил взгляд, но вскоре снова посмотрел с грубой решительностью) Но пусть моё перо ей в рот! А я - работать на завод! В зале и где-то у экранов монстры дружно ахнули, послышались смешки. Кот помял лапами свой потёртый тренч: Сижу в пальто тут отрешённо Ей-богу, как умалишённый!... И обернулся, уходя со сцены: - А так хоть деньги будут... Занавес.