Театральное искусство для кота

      - Как поживает д-р Альфис? - Папирус спрашивает это совсем не потому, что действительно интересуется делами учёной. Он лишь хотел нарушить неловкую тишину. И всё-таки, как же нелепо звучит этот вопрос именно сейчас. Пару минут назад дверь уютного домика на окраине Сноудина распахнулась, и в комнату влетел Меттатон, принеся с собой прохладный воздух и такой сладкий аромат, что казалось, будто он пришёл сюда не из театра, а прямиком из кондитерского цеха, где долго стоял возле ванильных булок. Папс смотрел эту театральную постановку по телевизору и не до конца ещё понял, было ли задумано по сценарию падение музы. Неужели она на деле так плоха? Сам факт вторжения Меттатона в их с Сансом обиталище почему-то не вызывал вопросов. Папирус сам осмелился однажды пригласить его "заглянуть как-нибудь", когда они с Меттом случайно пересеклись в вполне обыденной обстановке и по воле случая неплохо разговорились. Похоже, он решил воспользоваться приглашением именно сейчас. На вопрос скелета Меттатон скривился: конечно, ему сейчас было не до учёной, как бы хорошо он к ней ни относился. - Альфис сейчас с Андайн. Наверное, опять смотрят своё аниме, - проскрежетал робот, удрученно глядя на порванное платье и хмыкая. Ведь когда учёная прощалась с "подругой", диски с аниме стояли в аккурат на своих местах, ни на милиметр не сдвинутые. Обо всём красноречиво говорили смятая простынь, заметно порозовевшие щёчки ящерки и растрёпанные красные волосы Андайн. Альфис во время присутствия в лабе последней никогда не выгоняла робота, но тот по её взгляду уже прекрасно понимал, что будет третьим лишним. Да и сам он не горел желанием находиться в компании Альфис, когда воительница с ней. Потому Мет и свернул из Хотленда в Сноудин, едва услышав с порога громкий голос главы королевской стражи.       Папирус приглашающим жестом указал роботу на свою комнату, и они стали подниматься по деревянным поскрипывающим ступеням: Папирус суетливо от подступившего волнения, а Меттатон грациозно, придерживая подол испорченного платья и постукивая каблучками, как этакая принцесска. Создавалось ощущение, будто он всё ещё воображал себя музой, пусть и пережившей падение. В спальне единственная звёздочка Подземелья, аккуратно раздвинув фигурки на столе, опустила голову на сложенные руки. - Папи, так вымотался сегодня, ты бы знал! После этого возгласа вопрос о неожиданной концовки в постановке застрял у Папируса где-то в районе гортани, и он решил просто промолчать. Это было правильно, ведь МТТ и не нуждался в ответе, а просто желал выговориться. Скелет молча мерил шагами комнату, слушая бесконечный поток слов, рвущийся из накрашенных ненастоящих губ и пялясь на идеально уложенные тёмные волосы. Какой прекрасный цвет, напоминает крылья ворона.       Скелету никогда не доводилось застать Метта растрепанным или со смазанным макияжем. Он умудрялся выглядеть прекрасно даже сейчас. Выглядел ли он иначе когда-нибудь? Разумеется, нет. Звёздочке такое непозволительно. Папирус внезапно ощутил сильное раздражение к этой безупречной укладке. Нет, её определенно стоит подпортить! Он протянул фаланги пальцев и неуверенно запустил их в густую чернющую копну. Прядки были удивительно мягкие на ощупь и пахли всё теми же ванильными булочками. Костлявые пальцы немедленно привели всё в беспорядок, скелет ловил от этого странное удовольствие. Оно и понятно: он гладит по волосам самого МТТ, изволившего явиться в его дом, плюс, прекрасная возможность наблюдать единственную здешнюю знаменитость с безнадёжно испорченной укладкой, мятым и рваным подолом платья и слегка растерянным видом. Меттатон, наверное, был слишком вымотан морально, чтобы чему-то возразить и просто терпел эти странные действия. А может, и не терпел...       Натрогавшись, осмелевший в своих действиях Папс заправил одну прядь за ухо, дабы она не упала на лицо, и ненамеренно провёл пястью по металлической щеке, убирая руку. Притихший Меттатон вдруг подал голос: - Ещё. - самое неожиданное, что могло сорваться с губ. Это слово, произнесённое почти шёпотом, ударило по несуществующим ушам похлеще пронзительного крика. Скелет оторопел. - Что ты сказал? - Ещё. Сделай так снова. Папирус запустил кисть обратно в взлохмаченные волосы. Эти чудные пряди, торчащие во все стороны. Чёрный шёлк. В оглушающей тишине раздался вздох. Скелет не мог видеть, как Метта сделал попытку прикусить свою руку, но слышал лязг металла. Он то и дело мотал головой, подставляясь под прикосновения костяшек. Папирус откровенно не понимал, что в этих незамысловатых действиях приносило роботу удовольствие, но без слов отвечал согласием на его тихие просьбы. Когда звезда Подземелья наконец подняла голову, на её лице застыло умильное выражение. Мет расплылся в чуть глуповатой улыбке. - Люблю, когда перебирают волосы. По всему механическому телу распространились приятные ощущения, что расслабляли и приостанавливали ненужные мысли. Это было безумно приятно, особенно когда робот вместо костей воображал себе подушечки мягких лап. Его душа испытывала нечто необычное, почти забытое. Схожие чувства возникали в ней от нежных прикосновений пальцев, чего Меттатон не проделывал уже продолжительное время. Метта двинул ногами под столом, закидывая одну на другую, и с ужасом понял, что под ним начала образовываться лужица полувязкой субстанции. Опустив руки, робот выяснил также, что стекает жидкость прямо от его души, просачиваясь через трещинки контейнера, что образовались при падении. Лёгкая ткань платья была тут бессильна, и на ней уже появились мокрые липкие пятна. Разве что на пол ещё не капало. Он попытался аккуратно отвернуться от искрящегося любопытством скелета. - Блять. - Только и прошипел Меттатон. Если б то было возможно, его щеки давно приняли б уже красный оттенок, такая щекотливая ситуация, хоть провались. Папирус нетерпеливо прикрикнул: - Можешь говорить погромче? Тебя не слышно! - Это не то, что стоит повторять. С этими словами робот вскочил, быстро задвинул стул и подобрал подол платья, дабы скрыть в складках мокрые пятна. - Мне пора. Скелет не успел ничего ответить, а Меттатон уже убежал, цокая каблучками и оставляя след из едва заметных капель. Папс отчетливо слышал, как каблучки процокали по лестнице, спешно прыгая через несколько ступеней, и хлопнула входная дверь, вызвав встряску картины.

***

      - Вот же угораздило... Ах! Меттатон, пользуясь отсутствием Альфис, расположился в лаборатории на её раскладном диванчике и самозабвенно сжимал пальцами душу, что всё ещё истекала, пачкая белоснежную простынь.       Папирус с лёгкой усмешкой смотрел на лужицу прозрачной слегка розоватой жидкости, таки стекшей со стула на пол.