Сука, а я-то думала, что моя жизнь не докатится до такого дерьма. Все покатилось к чёрту, после той трагедии. И куда меня везет эта разукрашенная кикимора?
— Ну что, чертовка, готова к своей новой «прекрасной» жизни? – бывшая опекунша косо посмотрела на меня, сидя за рулем.
— Блять, — фыркнула я себе под нос.
— Господи, Клементина, от тебя только одни проблемы, — сказала женщина спокойным голосом, тяжело вздохнув. — Но, наконец-то, я от тебя избавилась. Очень надеюсь, что ты вскоре сгниешь в этом интернате.
— Пошла бы ты на хер, Лилли, — прорычала я, доставая из своей пачки любимую сигарету. — Ещё одно слово, и я расцарапаю своими ногтями твоё лицо!
— Не дерзи мне. Ты и так в полной жопе, Клем, — нахальным голосом ответила Лилли, а после вдавила педаль газа в пол.
— Да завались уже, у меня голова от тебя болит!
Спустя ещё какое-то время, мы приехали в какую-то глушь, и я сразу же увидела огромное кирпичное здание, огражденное большим каменным забором, с широкими воротами, которые показались мне очень унылыми.
Как только я вышла из машины и взяла в руки свою излюбленную чёрную сумку с вещами, Лилли, торжественно показав мне средний палец, пожелала мне сдохнуть, завела машину и уехала прочь.
— Гори в аду, — крикнула я в след уезжавшей Лилли на машине.
Неожиданно ворота открываются, и оттуда показался полноватый мужчина в строгом костюме, медленно подходящий ко мне с какой-то папкой.
— Добро пожаловать в школу-интернат для проблемных подростков имени Эриксона! – с ноткой радости произнес мужчина и поправил свой чёрный галстук.
— И тебе не хворать, чувак, – буркнула я, затягиваясь своей очередной ментоловой сигаретой. – Я так понимаю, вы – всеми любимый директор этого интерната, куда меня отправила моя «любимая» опекунша? — с ухмылкой сказала я, оценивающе оглядывая мужчину.
— Верно подмечено, – упавшим голосом ответил полный директор. – Клементина Эверетт, так? Я бы попросил не курить, иначе...
— Иначе, что? – почти рычу я и поправляю свою чёрную джинсовую куртку, докуривая сигарету. – Я не собираюсь подчиняться вашим тупым правилам, это первое. Второе, так это то, что мне всё равно на ваши наказания и прочую херню. Третье – не еби мне мозг, если не хочешь ощутить на себе весь мой гнев. Так что давай сейчас не будем разглагольствовать о ненужной фигне и терять моё время.
— Как скажете, мисс Эверетт, — серьезным голосом произнес директор. – Но, если вы помните, контракт подписан, а значит вы будете здесь до двадцати одного года. Так что лучше не разбрасывайтесь громкими словечками, придётся потерпеть.
— В любом случае, мистер как-вас-там, мне плевать, — затянувшись, ответила я, — ну так что, ты покажешь мне, где я буду умирать со скуки в вашей школе? Мне как-то надоело смотреть на твою рожу.
— Да, думаю, это будет наилучшим решением, — массируя переносицу, пробормотал директор, и мы неспеша стали заходить внутрь. – Твоя комната – под номером шесть. Я уже видел твои документы, ничего необычного: типичная, ходячая девушка, вечно создающая проблемы. Травка, алкоголь, наркотики, побеги из дома, вечные прогулы в школе, плохая компания...
— Боже, завали хлебало, мы все всё поняли, — грубым тоном произнесла я, снимая свои тёмные очки. – Мне и так тошно из-за этого места, так ещё и ты со своим бурчанием себе под нос.
Двор этой школы, который освещает яркое и такое противное солнце ни капли не показался мне лучше. Пока что ни одной живой души на улице. Как я и думала: в этой тюрьме будет очень тухло...
Через пару минут, почти подойдя к моей, я так понимаю, новой берлоге, деревянная дверь шестой комнаты резко открывается. Оттуда показывается высокий накаченный, но злой парень с золотой цепочкой на шее.
— Какого хера?! — начал орать парень на директора. – Это что за новости я сейчас узнаю?
На вид он был моего возраста, может чуть постарше, темные волосы, дреды, которые, по моему мнению, похожи на старую швабру из забытой каморки, от него так и несло ментоловыми сигаретами и дорогим одеколоном. Хотя, мне абсолютно всё равно, кто он такой и как он выглядит.
— Что случилось, Луис? — расстерянно говорит директор, смотря куда-то в пол.
— За что вам, зажравшимся сукам, платит мой дорогой папаша? – с яростью в глазах отвечает темноволосый, похожий на психа, сбежавшего только что из психушки. – Это только моя комната! Какого, мать вашу, черта я только сейчас узнаю, что ко мне подселят какую-то шалаву?
— Луис, успокойся, твоя соседка очень хорошая, знакомься, это Клеме...
— Мне совершенно плевать, как её там назвали какие-то больные отморозки! Я не собираюсь делить свою комнату с какой-то телкой!
— Слушай сюда, членоносец с длинным языком, ты совсем с катушек слетел? – я очень сильно разозлилась на своего «гостеприимного» соседа за его оскорбления в сторону моих покойных родителей. – Ещё раз я услышу от тебя, как ты называешь меня шалавой или как-то ещё, назовёшь плохим словом моих предков, я достану и оторву тебе твой маленький хуй из твоих дорогих штанов.
Так называемый Луис – очень сильно изменился в лице после этих слов. На его лице появилась ухмылка.
— Ого, что умеет говорить эта маленькая полторашка, — произносит темноволосый. – Хорошо умеешь показывать свои зубки.
— Слушай, отвали от меня, швабра. Меня уже блевать тянет от одного твоего вида, — сказала я, театрально открывая рот и засовывая туда два пальца.
— А знаешь, старый хмырь, пусть живет со мной, так и быть, — также с ухмылкой говорит Луис директору.
— Добро пожаловать, Клементина, — грустным голосом пробубнил директор и ушел к себе.
***
Я зашла в комнату, а за мной хозяйственными шагами пошёл темноволосый.
— Печально, ни жопы, ни сисек, — с насмешкой ответил парень. – И так никакой радости в этой жизни, так ещё и доску подселили в одну комнату.
— Знаешь, а я тут подумала, почему бы тебе не пойти на хуй?! — со злостью проговорила я, поставив свою сумку на кровать.
— Ой, наша крутая принцесска обиделась? — начал смеяться Луис.
— Урод, — сказала я, потихоньку разбирая вещи в свой комод.
— Не бушуй, а то сейчас взорвешься от собственной злобы, — с ноткой наглости произнес темноволосый.
Я проигнорила его слова и продолжила расскладывать свои вещи. Господи, за что? Как я сживусь с этой шваброй? Лилли, как я тебя ненавижу за то, что ты меня отправила в этот ад.
***
После того, как разложила вещи, я вышла из этой противной комнаты с решетками, ибо больше не могла находится с этим уродом.
Выйдя на свежий возжух, я поднималась по лестнице, нашла тихий уголок и закурила сигарету, отгоняя прочь дурные мысли.
— Сигаретки не найдется? — откликнулся девчачий голос.
— Найдется, если после, вы отъебетесь от меня на все четыре стороны, — честно, я не хотела ни с кем общаться, да и не думала заводить новые знакомства, хоть и с этим Шваброй-Луисом пришлось заговорить.
Я обернулась и увидела не одну, а двух девушек.
— Зачем так грубо? — ответила рыжеволосая, и они сели с двух сторон.
— Да один индюк испортил мне все настроение, которого, к сожалению, и так не было.
— Дай угадаю, папин сынок по имени Луис? — произнесла голубоглазая девчонка. — Ваши крики были слышны на всю школу.
— Да и пусть, мне плевать, — буркнула я, доставая сигареты для девушек.
— Я Броди, а это Минерва, – проговорила русоволосая, выплюнув слюни в сторону.
— Можно просто – Минни, – сказала рыжеволосая девушка, поправив свой септум в носу.
— Я сегодня не слишком хочу знакомится, но, так уж и быть. Клементина Эверетт, можно – Клем, только не ссытесь все со страху, когда слышите это имя. Мне, мать вашу, уже семнадцать лет, жила с опекуншей, которая выносила мне каждый день мозг, а после отдала в эту дранную школу, живу с каким-то богатым мальчиком, со шваброй на голове, часто курю и пью только крепкий алкоголь, — договорила я на одном дыхании и продолжила курить.
— Мне тоже семнадцать, а Минни –шестнадцать лет. Я тут нахожусь уже, чёрт возьми, три года, а Минни – два. Любим громкие дискотеки, ментоловые сигареты и набухаться в хлам, нас также тут бросили. Поскорее бы это всё закончилось, – Броди закончила и замолчала.
— Ну что ж, будем знакомы, — сухо ответила я, выдавив из себя хоть что-то.
— Что насчет того богатого мальчика, то... — тихо говорит рыжеволосая девушка Минни, но я злым взглядом заставила замолчать её в тряпочку.
— Мне похер на этого козла, ясно? — зарычала я.
— Мы поняли, больше ни слова об этой швабре, — с насмешкой произнесла Минни.
Я ухмыльнулась и послала мысли в сторону о своем новом ничтожном соседе.
— Кстати, мы зовем тебя на громкую вечеринку перед началом учебного года, — сказала Минни.
— Алкоголь будет? — оживилась я.
— Конечно, как же без этого, — ухмыльнулась Броди.
— Я за, хоть и ненавижу вечеринки, ибо смотреть на своих больных ровесников, которые сосутся и блюют по углам, мне не хочется, — безэмоционально проговорила я. – Хоть какое-то развлечение.
— Обещаю, такого не будет, — ответила русоволосая. — Пойду скажу Марлону, ну, организатору вечеринки, что придет новенькая, — Броди встала со своего места.
— Я с тобой, Бро, — проговорила Минни. — Сегодня в семь часов вечера, не опаздывать, а то все бухло разберут, — рыжеволосая подмигнула мне, и они ушли, поблагодарив за компанию, пару сигареток и помахав рукой, на что я их одарила своим фирменным взглядом, а-ля "мне похуй, идите на хуй".
Я снова осталась одна со своими мыслями, на этот раз, я задумалась о прошлом, которое мучило меня. Мне было больно и плохо, но я из-за всех сил старалась держаться.
Вдруг, неожиданно для меня, я услышала мужской, раздражающий теперь меня голос.
— Чего тут тухнешь, малыш? — раздался наглый мужской голос сзади.
