Больше жизни ненавижу тебя

Шаги. Гулкая пустота большого зала катала в себе приближающийся звук, будто каплю ртути в невесомости. Митра остановилась в нескольких шагах от входа, стараясь не озираться. Рука поневоле потянулась к мечу. И когда рукоять с негромким шорохом выбросила зеленый луч, она наконец успокоилась - и пошла навстречу шагам, приближающимся в сумраке за колоннами. Она знала, чьи это шаги. Дарт Сион. Митра чувствовала в Силе его присутствие, и это чувство было чудовищно и огромно. Будто под инфразвук попала: тишина, полная неслышимой страшной тяжести, от которой все тело становится хрупким, пустеет и стонет, наполняясь ею, колеблется, дрожит, резонирует... Обознаться было невозможно. Единожды встретив, подобное не забудешь. Высокая, черно-серая, вся иссеченная ломаными трещинами фигура появилась из-за одной из колонн - метрах в двадцати от джедайки. - Ты не должна была появляться на Малакоре. Она разрушит тебя. Твой разум, твое тело... ты будешь потеряна. Он говорил на ходу, не сбавляя шага. Митра остановилась, держа меч в опущенной руке. Ситх тоже остановился. По-воински, на расстоянии шага и выпада. Но к оружию даже не прикоснулся. - Вернись на поверхность. Уходи. Тебе незачем страдать в ее руках. Она знала, о ком речь. И знала, что дарт Сион ненавидит ту, о ком говорит - их общую наставницу. Она знала... и потому не могла понять, почему этот обломок самого себя стоит и уговаривает ее бежать. Было бы понятно, если бы он без лишних разговоров попытался убить изгнанницу. Даже если бы он пропустил ее - и то было бы понятно. Но уговаривать уйти восвояси? Почему он отпустил ее в прошлый раз? Почему сейчас собирается отпустить... более того - настаивает на том, чтобы она бежала? - Почему ты говоришь мне все это? - вопрос вырвался сам собой. Отвратительно изувеченное, мертвое лицо ситха не выражало ничего. Белый глаз, окруженный кровяным пятном на месте вырванных век, слепо смотрел куда-то в никуда. Второй глаз, темно-карий, прищурился на Митру внимательно и зорко. - Вы с ней похожи, - живой глаз смотрел ей в лицо, только в лицо, будто не замечая вздрагивающего наготове оружия, и серые, похожие на шрамы губы как-то задумчиво цедили слова. - Вы похожи, но отличаетесь - чем-то важным, единственно важным. Главным. Я не знаю, как это назвать. Но я ненавижу тебя почти так же, как ненавижу ее. Изнемогая под тяжестью его присутствия, Митра слушала бесстрастный, сухо шелестящий голос. Смотрела, как обмотанная по плечо чем-то черным рука ситха сняла с креплений на поясе меч. А потом он не спеша пошел по кругу, обходя ее, крадучись, как выжидающий зверь, расслабленно опустив вооруженную руку, заставляя девушку поворачиваться вместе с его движением, чтобы держаться лицом к нему - и ее затягивало, засыпало сухим песком его голоса: - Я ненавижу тебя, потому что ты прокралась в мои мысли, как и она, но твое присутствие - оно не несет ни слов, ни поучений... Оно просто есть. Необъяснимо. Всегда. Я ненавижу тебя, потому что... Он прервался, не замедляя текучего шага по кругу - будто искал нужное слово, искал и никак не мог отыскать. Нашел: - Потому что для меня ты прекрасна. Ты. Прекрасна. И в этой слабости - смерть. Может быть, в ней же - и смерть моей наставницы. Это было безумием. Это было безумием большим, чем чудовищный дух в разрушенном теле, неукротимое пламя, продолжающее жить и ненавидеть наперекор законам природы. Это было невозможно. И Митра, в волнении облизав губы незаметно для самой себя, зачем-то сказала правду: - Не надо, Сион. Нам не нужно драться. Ты... ты тоже все это время не шел у меня из головы. Не все время, если начистоту. Но очень долго. Он почти незаметно сбился с шага - будто вдруг наступил на что-то острое. - Тогда беги отсюда. Не ходи к ней. Спасайся. Митра молча покачала головой: - Я не могу. Она уже видела, что он не лжет. Если сейчас она повернется и уйдет, он не ударит ей в спину, не остановит ее, отключит все системы защиты и уберет всех своих прислужников с ее пути... Как тогда. С этим неточным шагом, c почти неуловимо неловким движением, что-то в изуродованном воине как будто вдруг сдвинулось, подалось, осело, как проваливается сам в себя треснувший ледник. Но тяжесть его присутствия в Силе не отступила. Наоборот, она навалилась сильнее, стала ближе, удушливей. - Ты сильная... - он произнес это слово не торопясь, так, как будто оно было вкусным. - Я не могу видеть, как она, но я все равно знаю - в свое время ты превзойдешь ее. Но не здесь. Не сейчас. И я хочу, чтобы ты... - Хватит. Стряхнуть неподъемную тяжесть его силы и сыпучее наваждение голоса было невероятно трудно. Митра и не сумела их стряхнуть. Мгновенным усилием воли она собралась, сосредоточилась - и просто проколола все это. Насквозь. Как росток дерева каменную плиту. - Давай закончим с этим. Я не питаю к тебе ненависти, но я должна пройти. Извини. Первый ее выпад пропал впустую - ситх уклонился. Легко и резко отдернул себя от удара, ударил в ответ, верней, скорее отмахнулся мечом, отгоняя изгнанницу на прежнюю дистанцию, не переставая течь, красться по кругу плавным, голодным, звериным шагом. - Я готов, изгнанница, - улыбнулся он, и улыбка пепельных губ на покалеченном лице была страшной. - Я ждал годы, чтобы увидеть, как последний джедай падет передо мной. Ты хочешь пройти? Иди! Следующая контратака была настоящей. Митра сумела отразить ее, но меч едва удержала. Верхний выпад, боковой снизу, пинок ногой в лицо с разворота... Еще блок, россыпь искр, - и меч опять едва не вылетел у нее из рук. Этого хватило, чтобы понять: блокировать удары ситха попросту нельзя. Лучи светового оружия не проскальзывают друг по другу, как обычные клинки, а отталкиваются - с силой, пропорциональной силе столкновения. Еще один такой блок, и у девушки просто не выдержат связки запястья. Оставалось только уворачиваться. Уходить, уклоняться. Выжидать. Дарт Сион, этот противоестественный сгусток ненависти, вряд ли отличается терпением в поединке. Постепенно, шаг за шагом, она отступала под градом ударов, привыкая к противнику, изучая его, вслушиваясь в тяжкие всплески Силы, почти физически ощущая в ней глубокий, медленно нарастающий жар. Дарт Сион оправдал ее ожидания и как-то легко поверил этой глухой обороне - а может, вообще никогда не был осторожен в бою. Он наступал, не заботясь о защите. Даже когда оборона изгнанницы ощетинилась короткими молниеносными выпадами-контратаками, он все равно наступал точно так же, теснил ее, не тратя время на блоки, небрежно уклоняясь, пропуская скользящие удары, не способные причинить серьезный вред. Он намеренно не носил броню. Он вообще был по пояс раздет - наверняка тоже намеренно. Оно и понятно: сухая, тонкая, серая, сплошь покрытая спекшимися трещинами, его кожа походила на рассыпающийся камень, и все это сильное, но отвратительно искалеченное незаживающими ранами тело казалось разбитой на куски статуей, обломками чего-то мертвого, держащимися вместе непонятно как. Действительно деморализующее впечатление. Меч изгнанницы вскользь прожег верх его сапога, одну за одной оставил отметины на плече, на боку, на предплечье. От касаний зеленого луча ситх даже не вздрагивал, словно не чувствовал ожогов. Это кружение по залу и неуловимость шустрой противницы явно начинали приводить его в ярость. Митра выжидала. И уже через несколько минут случилось то, что должно было случиться: дарт Сион открылся. Открылся на очередной безуспешной атаке, вынесшей его меч слишком далеко в сторону и вверх, - и меч изгнанницы до половины вошел ему в левый бок, раньше, чем ситх успел перенаправить инерцию собственного замаха. Митра не хотела убивать. Его - не хотела. Если ему окажут помощь сразу, после такого ранения он выживет. На всякий случай она отскочила назад сразу после удара, разрывая опасную дистанцию. И не зря. Красный луч в руке, по плечо обмотанной черной тканью, заставил воздух застонать в том месте, где она только что стояла. А ситх не спешил падать на пол, как полагалось бы всякому живому существу на его месте. Он только чуть скособочился и задержался с очередным ударом, тяжело, как раненый зверь, переводя дух. Улыбнулся. Медленно, медленно смял в жесткие складки сухую каменную кожу лица, и кровяные трещины на правой щеке поползли, омерзительно изгибаясь, переламываясь, будто живые. На мгновение Митре почему-то показалось, что ему больно улыбаться. Эта дикая, неуместная мысль мелькнула в голове и исчезла, а ситх в трех шагах улыбался и держал наготове меч, не собираясь падать и терять сознание. - А ты в самом деле сильная... - он снова будто пробовал это слово на вкус. - Именно такая, как я ожидал. Смерти нет, изгнанница. Есть только Сила. Тебя этому учили, да? Сейчас увидишь, что на самом деле это значит. Пауза. Улыбка. Кривая, какая-то болезненная и одновременно торжествующе-злая. Шаг по кругу, как в самом начале - плавное, текучее кружение хищника. Он шел вокруг нее, не торопясь нападать, выжидая ее атаки, будто даже предвкушая ее. Больше не замечая раны, которую только что получил. - Пока Сила течет сквозь остатки моей плоти, убить меня невозможно. И она знала об этом, когда отправляла тебя сюда. Митра видела. Сколько раз его убивали, этот беспримерный кошмар? Наверное, десятки... И каждый раз он переламывал смерть, возрождался снова и снова - с упорством чудовищным и усталым, цепляясь за изувеченные остатки тела, черпая силы в собственной агонии, продолжая жить, испытывать боль, ненавидеть, ненавидеть, ненавидеть... Даже думать о подобном существовании было жутко. - Речь не о плоти, Сион, - отрицательно качнула головой девушка, - речь о вере. И он все-таки ударил первым. - Чушь! Хриплый выкрик был не просто выкриком. Он вонзился в уши изгнанницы раскаленными иглами, тонкой-тонкой, чудовищной болью, заставившей содрогнуться. Красный меч вскользь обжег предплечье - она успела отдернуть себя от удара буквально в последний момент. Исходящая от Сиона тяжесть стала чудовищной. Она обрушилась на плечи, сковывая не столько движения, сколько сознание, навалилась, объяла, сбивая контроль, мешая чувствовать Силу... - Отступись. Он наступал шаг за шагом, тесня Митру к двери, через которую она пришла. Она не поддавалась тому, что ситх обрушил на нее, не теряла бдительности, и зеленый меч был вокруг нее повсюду, как щит, - но все равно отступала, отступала под бешеным натиском, не находя момента для контратаки. - Уходи. Сейчас. Обманный выпад. Ситх купился. А потом меч изгнанницы метнулся ему в лицо, прямо в белый безвекий глаз. Ей не хватило доли мгновения. Зеленый и красный лучи со стоном скрестились, рассыпая искры. Разлетелись в стороны. Еще выпад - и еще блок; пинок в колено и контратака, от которой Митра еле успела уклониться. - Не заставляй меня... ломать тебя. Только не тебя. Упрямо сжав губы, изгнанница нырнула под его удар - и взмахнула мечом, уже видя, что Сион не успеет ни парировать, ни уйти. Меч наискось перечеркнул открытую грудь, исчезнув в ней почти на треть, добавив к черным, кое-где сочащимся кровью трещинам длинный спекшийся след. Это было смертельно. С гарантией. Но дарт Сион даже не выронил оружия. Только страшно оскалился на миг - а потом мгновенным, как змеиный бросок, движением сцапал девушку за руку. Он ничего больше не делал - просто схватил ее. Но боль ударила рогатым копьем - от запястья вверх, до затылка, ветвясь внутри, подобно каналу молнии, пожирая плоть, заставляя ее умирать и распадаться, дробиться на части, на осколки, превращая изгнанницу в подобие ее противника. В еще одну разбитую статую, ожившую не до конца... В одно мгновение эта боль заполнила собой все тело, весь мир, всю вселенную, и сознание Митры со стеклянным шелестом рассыпалось от ее удара. Удар кулаком в лицо опрокинул девушку на пол, но она уже не почувствовала этого. Она падала, падала, тонула, все глубже и глубже погружаясь в обнимающий ее раскаленный мрак - во тьму, в ничто, в кипящий чудовищный хаос, которым был дарт Сион.