Пленник Мохенджо-Даро

Стоя на коленях, Санджив продолжал наблюдать, как оба вельможи переговариваются, удалившись к берегу озера. Он умел читать по губам. И хотя часть разговора мужчины не смотрели на него, обрывков оказалось достаточно, чтобы многое понять. «Монастырями руководит махараджа». Новость не ошеломила его. Санджив попросту отложил её в уголок сознания. Он видел Савитара раньше, но до сих пор не знал, что тот — один из сыновей правителя этих земель. В одно мгновение Санджив необычайно остро ощутил, как мало знает о мире за стенами монастыря. Сам себе он увиделся травинкой среди бесконечных джунглей и гор, каменных стен и морей. На секунду Сандживу показалось, что он задыхается от этого нового понимания. Он с силой впился ногтями в ладони, чтобы совладать с собой. Посмотрел на раба, оставшегося сидеть на мраморных плитах перед ним. Блудливая улыбка играла у того на губах. Мальчишка, едва достигший возраста, когда берут в руки железный меч. На несколько лет моложе его. Изнеженный, как Лаид. Лочан глядел насмешливо и оценивающе. Губы его не шевелились, но глаза говорили: тебя выкинут. Выкинут гораздо раньше, чем меня. Санджив постарался собраться с мыслями. Теперь, когда он принёс клятву, позволить избавиться от себя Санджив просто не мог. Что бы ни ждало этого Лочана, когда он надоест господину, вряд ли его судьба могла быть столь же печальна, как его собственная. Даже если господин собирался привязать его к копытам коней и разорвать на части. С детства Санджива учили подчиняться голосу печати. Он не знал, зачем нужно это обучение — боль говорила яснее любых слов. Но из этих уроков Санджив знал, что если он провинится перед Хозяином настолько, что тот решит избавиться от него, печать будет вопить и жечь его тело до тех пор, пока его полностью не уничтожит боль. Раньше, пока их было много и Хозяин был один на всех, Санджива не слишком пугало такое будущее. Он знал, что за каждым Хозяин не уследит. К тому же он был хорошим воином и не так уж часто вынуждал наказывать себя — по крайней мере с тех пор, как понял, что залог спокойствия — умение молчать. Теперь господин был один, и Санджив в одно мгновение осознал, какую глупость совершил. Раньше он был нужен. Они все были нужны. Хотя каждый и был лишь одним из многих. Теперь… теперь он стал игрушкой. Господин мог оставить его себе, мог взять в постель, а мог отдать на корм гиенам. Воля Хозяина — закон. Мысли судорожно метались в голове. Санджив пытался понять, как может продлить свою жизнь, по новой повисшую на волоске. Он снова обернулся туда, где стояли и беседовали господа. Как раз вовремя, чтобы уловить последние слова. «Если же нет… ты должен его убить». «Хорошо». «Если же нет — что?!» — пронеслось в голове. Санджив не имел никакой возможности угадать. А хозяева уже поднимались по тропинке обратно к беседке. Голубоватая гладь озера блестела под солнцем у них за спиной. Оба они — царевич Савитар и заложник Динеш — были прекрасны, как воды озера, как свежие листья деревьев, как солнце, сиявшее на небесах. Но именно теперь Санджив осознал, насколько опасна эта красота. Царевич Савитар, мягкий как нежные лепестки лотоса, умел и любил причинять боль. Генерал Динеш, смертоносный и острый, как выкованный из адаманта клинок, тоже это умел. А что он любил? Сандживу оставалось только гадать. Издалека Динеш перехватил взгляд Санджива — испуганный, хотя Динеш и не понимал почему. Ему стало неуютно при мысли о том, какое обещание он дал Савитару только что. Санджив принёс ему клятву. И хотя сам Динеш ни в чём не клялся в ответ, он слишком хорошо понимал, что значат подобные слова. В его войске знали обет, который приносит спасённый своему спасителю. «Долг жизни» — так его называли. И сейчас, глядя на напряжённое тело Санджива, Динеш невольно подумал, что именно такой долг и пытался тот ему оплатить. Динеш не хотел долгов. Он слишком много был должен сам другим, чтобы пользоваться клятвой человека, которого спас по своему капризу. «Для тебя это каприз — а для него жизнь», — подумал он. Они оба — Динеш и Савитар — поднялись на холм, на котором стояла беседка. Савитар подал знак своим рабам, приказывая следовать за собой. — Ты идёшь? — он обернулся к Динешу, ожидая ответа. Динеш колебался. Он соскучился по Ришиме и по царевнам, но прямо сейчас ему больше хотелось разобраться с рабом. «Как мальчишка, » — с укором подумал он. «Решил в игрушки поиграть…» Покосился на Лочана и решил, что не так уж это плохо. Все они играли в игрушки. Царевичи — даже в большей степени, чем он. — Иди, — решил Динеш наконец. — Я не совсем пришёл в себя с дороги. К тому же ты прав. Мне нужно наказать раба. — Но позже ты нас навестишь? — Конечно, навещу, — легко согласился Динеш. — Как только закончу самые неотложные дела. Савитар вежливо поклонился, и Динеш ответил таким же поклоном. А затем вместе со свитой царевич стал спускаться вниз по склону холма, к аллее, ведущей в гарем. Динеш думал о том, с чего начать поиски, которые ему доверили. Савитар и махараджа знали о происходящем гораздо больше, чем он, но никто из них явно не собирался его просвещать. Его тоже не удивила новость о том, что махараджа содержит тайные монастыри, где обучает бойцов. «Хороших бойцов», — отметил он про себя, вспоминая, как ловко утром Санджив уронил его. «Если бы не вчерашняя слабость… не пытки и не усталость… он мог бы меня убить». По спине Динеша пробежал холодок. Он отчётливо осознал, что Санджив действительно едва не справился с ним, когда был так слаб, что другой не смог бы встать. На мгновение Динеш усомнился, сможет ли выполнить обещание, данное Савитару — сможет ли в случае необходимости расправиться с пленником или тот первый дотянется до него?.. Санджив, всё так же стоя на коленях, наблюдал, как удаляется наследник. Затем повернул голову к господину, который тоже смотрел Савитару вслед. — Разрешите попросить, — тихо сказал он. Динеш, всё ещё не до конца разобравшийся в ворохе мыслей, нахлынувших на него после ухода названного брата, опустил на раба рассеянный взгляд. — Проси, — равнодушно ответил он. — Обещайте, что сделаете это быстро. — Что?.. Динеш в первое мгновение решил, что Санджив говорит об обещанном наказании, и хотел было успокоить его. Он не видел большой провинности в том, что тот отдёрнулся от его руки, потому что помнит, как льнуло к нему тело раба утром и вчера. — Когда придёт время меня убить… Я прошу вас, сделайте это сами. Холодным железом. Не выбрасывайте меня, когда я надоем. Не растягивайте развлечение. Я знаю, есть множество способов сделать жизнь более мучительной, чем смерть. Динеш на мгновение растерялся. — Перестань, — сказал он, наконец справившись с собой. Повернулся к Сандживу и, коснувшись кончиками пальцев его виска, провёл вниз, вдоль скулы по щеке. Ресницы Санджива невольно опустились. Он выгнулся, всем телом, подаваясь навстречу нежданной ласке. — Я не… — Динеш покосился на джунгли и замолк. Санджив открыл глаза и внимательно посмотрел на него. — Пожалуйста… господин. Я постараюсь вас не разочаровать. А вы… вы ведь всегда можете взять своё слово назад. Но мне будет так спокойнее — прямо сейчас. Динеш сглотнул. — Я обещаю, — твёрдо сказал он. — Если мне потребуется твоя смерть, ты умрёшь быстро. Я не собираюсь мучить тебя. Санджив снова прикрыл глаза и благодарно кивнул. — Спасибо, — сказал он вслух. — Можешь встать, — опомнившись, приказал Динеш. — Прежде, чем мы отправимся к Ришиме, я постараюсь кое-что тебе объяснить. Санджив мгновенно выполнил приказ. — Идём… к озеру. Есть одно место, где мне хорошо думается. Следуй за мной. Динеш отвернулся и стал спускаться с холма. Санджив последовал за ним. И только когда до кромки воды оставалось несколько шагов, Динеш задал себе вопрос: «Откуда он узнал, что я должен его убить?»