Пленник Мохенджо-Даро

Умом Динеш безусловного понимал, что если в чужом доме кто-то кричит — лучше не лезть. Но по обе стороны от него Санджив и Гравен мгновенно схватились за мечи и на обоих лицах читалось явное желание немедленно помочь. А Динеш никогда не пренебрегал мнением своих солдат. — Идём, — коротко бросил он и стремительно направился на звук. Им не пришлось делать больше пятидесяти шагов, когда впереди показался перекрёсток. Небольшую площадь украшал замысловатого вида фонтан. Он подёрнулся ряской, но явно был наполнен водой, а не чем-либо ещё. Динеш замедлил шаг. Никто больше не кричал, но все трое воинов интуитивно чувствовали, что опасность находится совсем рядом, за углом. И опасность не заставила себя долго ждать. Как только они подошли ещё на десяток шагов, увидели столб, на котором, вытянув вверх руки, висел обнажённый человек. Изодранная красными линиями спина прислонялась к металлической поверхности столба, а перед мужчиной стояло крайне сомнительного вида существо, и неторопливо, с видимым наслаждением, полосовало длиннющими когтями обнажённую грудь. — Это твоя госпожа? — шёпотом спросил Динеш. При одной мысли, что нечто подобное заставило бы его исполнять постельные обязанности, к горлу подкатывала тошнота. — Нет, — спокойно отозвался Гарвен. — Это Дафа. Дафа видимо принадлежала к женскому полу, потому что с её обнажённого тела свисало две похожих на полусдувшиеся шарики груди. Она была горбата и всё тело её имело нездоровый зеленоватый оттенок. Из одежды на ней была только оборванная набедренная повязка, не скрывавшая большинства её красот. Колени и локти Дафы были узловаты, а длинные нечёсаные волосы клочьями спускались по плечам. — Дафа — одна из любимых служанок Госпожи, — пояснил Гарвен. — Госпожа отдаёт ей тех, кто ей не угодил. Для того чтобы понять, что висевший на столбе мужчина кому-то не угодил, не надо было иметь много ума. Динеша однако заинтересовал другой момент: на обнажённой, измученной когтями груди, виднелся золотой амулет в виде полумесяца. От роскошного белого плаща мало что осталось — если не подозревать его в горе окровавленных тряпок, валявшихся немного в стороне — но это определённо был один из паладинов полумесяца. Сделав это открытие, Динеш больше не размышлял. Рванув из-за пояса свою до невозможности ржавую саблю, он ринулся вперёд и ничуть не удивился, что спутники последовали за ним. Бой был не долгим и не очень честным — даже когда Дафа завизжала и на звук её голоса из фонтана принялись выскакивать сомнительного вида головастики. Все трое мужчин хорошо владели оружием, а некоторые и просто кулаками, и хотя Дафа размахивала своими поистине огромными когтями с воодушевлением и самоуверенностью, уже через несколько минут она осталась лежать на земле со вспоротым брюхом. Потерявшие интерес к драке головастики копошились вокруг неё и, кажется, собирались пообедать. Гравен, которому досталась радость нанести последний удар, огляделся по сторонам, обошёл лежавший ближе всего ворох окровавленных белых тряпок, подобрал обрывок ткани с соседней подобной же кучки и принялся деловито стирать с меча зеленоватую жижу. Санджив подошёл к столбу и уже потянулся к путам, но в последний момент оглянулся на Динеша в поисках разрешения. Динеш уже отметил про себя, что Санджив неровно дышит ко всему, что связано, и потому просто кивнул, но вслух всё же добавил: — Погоди, я помогу. Он разрезал верёвки, а Санджив подхватил за пояс раненого и уложил его на землю на бок так, чтобы не слишком задевать раны. Динеш понял его замысел — Санджив явно не хотел, чтобы в царапины попала грязь. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ничего подходящего, шенапати быстро стянул через голову рубашку и расстелил на земле, а потом пристроил мужчину на неё. — У меня есть целебное зелье, — сказал Гравен, опуская на корточки возле них. — Только не знаю, поможет ли. Мужчина, действительно, выглядел очень плохо. В то время как Санджива явно одолела странная монашеская гуманность, в соответствии с которой он легко убивал живых, но переживал за неупокоенных мертвецов, Динеш попросту хотел несчастного допросить. — Давай своё зелье, — сказал он, так и не придумав ничего лучше, — по крайней мере, может быть, оно его взбодрит. Гравен быстро вынул откуда-то плоский стеклянный флакон, откупорил и передал Динешу. Тот тут же вылил содержимое паладину в рот. Зелье произвело фантастический эффект. Мужчина распахнул глаза и захрипел, задыхаясь, как будто ему в горло влили кислоту. Он не закричал, возможно, потому, что Санджив быстро прикрыл ладонью его рот. Однако через несколько секунд взгляд раненого прояснился, он зашарил им по сторонам — и вдруг остановив на Динеше, забормотал. Саннджив быстро убрал руку, но никто из троих всё равно не мог разобрать слов. Мужчина говорил быстро и отрывисто, единственное слово, которое показалось Динешу знакомым было: «Ты». Паладин повторял его много раз и с большой импульсивностью, однако он мог и ошибиться. Динеш уже почти пришёл к выводу, что надо вынести спасённого из сада и продолжить разговор в более безопасном месте, когда перехватил взгляд Санджива, устремлённый куда-то в сторону. Он проследил за его глазами и заледенел, поняв, что бежать уже поздно. Женщина, стоявшая в десятке шагов от них, на сей раз была действительно красива. На ней было непривычного кроя длинное открытое платье, чёрные волосы мягкой волной падали по плечам. И Динеш сразу же узнал то лицо, которое видел уже несколько раз за последние несколько дней. Он выступил вперёд, загораживая собой раненого. Санджив и Гравен синхронно выпрямились занимая позицию позади него и теперь уже прикрывая спасённого паладина непроницаемой стеной. — Приветствую прекрасную госпожу, — довольно искренне сказал Динеш, — и прошу простить нас за то, что без приглашения посетили её сад. Соршен склонила голову на бок и тоже шагнула вперёд. За ней мгновенно последовали двое служанок — таких же красивых, как и она, но неуловимо опасных даже на первый взгляд. Динеш не до конца понимал, в чём их сила, но ни одна из трёх этих женщин ни взглядом, ни манерой держаться не походила на знакомых ему обитательниц царского дворца. Не походили они даже на беззастенчивую и свободолюбивую Шантар. Эти трое явно привыкли не лавировать, а управлять. И хотя он только что воочию убедился в боевых способностях своих двоих спутников, сейчас у него не было никакой уверенности в том, что в случае прямой схватки они победят. Соршен склонила голову на бок. — Разве же я могу не обрадоваться таким гостям? — с лёгкой улыбкой спросила она. Динеш покосился на Гравена, пытаясь понять, насколько характерно такое поведение для его бывшей госпожи и, возможно, получить подсказку — чего теперь от неё ждать. Но Гравен стоял до неестественности напряжённый и крепко сжимал пальцы на рукояти меча. Он явно был настолько занят собственной борьбой, что ничем не мог помочь. Тогда Динеш покосился на Санджива. Тот, в отличие от их нового спутника, не проявлял и тени волнения. Только хмурился слегка, когда поглядывал на Динеша, очевидно, всё ещё не уверенный в его способности сопротивляться женскому очарованию. Динешу стало смешно, и хотя ситуация никак не располагала к веселью, он легко улыбнулся и продолжил гораздо спокойнее: — К сожалению, я не нашёл способа заранее предупредить о своём визите. Но вот уже несколько дней я думаю о том, как бы встретиться с прославленной владычицей Латунного Города и кое-что обсудить. — Теперь тебе представилась такая возможность, — кривоватая улыбка на губах женщины стала отражением его собственной. Она легко взмахнула рукой и Динеш почувствовал движение у себя за спиной. — Шестеро, — прошептал Санджив. Динеш не стал оборачиваться только инстинктивно сжал пальцы на рукояти сабли. — Справимся? — спросил он почти не открывая рта. — Нет, — спокойно отрезал Санджив. Это был первый раз, когда тот у него на глазах признавал своё бессилие, но Динеш почему-то не был удивлён. Он чувствовал, что всё не может быть легко. — Отведите их в покои для гостей, — приказала Соршен обращаясь к тем, кто стоял у Динеша за спиной. — А этого… — «Этого» мы заберём с собой, — спокойно отрезал Динеш, поняв, что речь о едва не забитом до смерти пленнике. Соршен задумчиво посмотрела на него, а потом в её глазах промелькнул весёлый огонёк. — Что ж. Хорошо, — неожиданно легко согласилась она. — Пусть это будет моим первым подарком для тебя, князь Мишар. Только когда Соршен отвернулась и плавно растворилась в глубине аллеи, Динеш решил обернуться и увидел, что именно смутило Санджива в её подручных: все шестеро не были людьми. Позади них стояло шестеро кабаноподобных ракшасов ростом на голову выше любого из них. Ближе к вечеру спасённый паладин стал приходить в себя. К тому времени всех четверых отвели в роскошную комнату с единственным зарешеченным окном. Раненного вдвоём несли на руках Гравен и Санджив. Динеш просто впитывал кожей обстановку, изо всех сил стараясь запомнить путь и хоть что-то понять в происходящем кругом. Оружие у них забрали, зато спустя некоторое время принесли еду, к которой никто из мужчин не притронулся. Динеш взял было один засахаренный фрукт — больше из любопытства, чем на самом деле собираясь рисковать, но Гравен тут же перехватил его руку и посмотрел так красноречиво, что у Динеша даже не появилось желания обсуждать что-то в слух. В отличии от спутников, его абсолютно не смущало то положение, в котором они оказались — Динеш воспринимал его всего лишь как этап долгого пути и промежуточный раунд наметившихся переговоров. Гравен продолжал нервничать, а Санджив оставался молчалив и замкнут, так что было не угадать, о чём он думает. Они просидели взаперти несколько часов, пока Динеш не понял, что свет горевшего над городом алого маяка начинает гаснуть. Тогда он достал из кошеля две лепёшки и разделив обе пополам предложил два куска Гравену и Сандживу. Взяв в руки третий, он подошёл к паладину, которого теперь устроили на кровати. Необходимость подстилать рубашку Динеша отпала, но ткань к тому времени оказалась так испачкана кровью, что Динеш и не подумал снова её надевать. Он присел на край кровати и осторожно потрепав раненного по щеке, другой рукой протянул ему кусок лепёшки. Паладин слабо зашевелился, потом резко распахнул глаза и снова что-то быстро забормотал. Динеш уже было расстроился, предвидя большие проблемы, которые ждали его с допросом, когда мужчина вдруг резко скатился с кровати, рухнул перед ним на колени и ударившись лбом о ковёр с большим акцентом выговорил: — Господин! Прости меня, господин! Я никогда тебя не предавал!