Пленник Мохенджо-Даро

Грациозно развернувшись и демонстративно покачивая бёдрами, Соршен направилась в свою спальню. Динеш только насмешливо вскинул бровь. Его равнодушие к женским чарам было настолько велико, что он представить себе не мог что окажется в постели с кем-то наподобие неё. Но краем глаза он всё же уловил насторожённый и встревоженный взгляд Санджива, и не нашёл возможности никак на него ответить. В планы Динеша вообще-то не входило применять насилие. Стычки, через которые им пришлось пройти по дороге сюда, были вызваны необходимостью, и то, что Соршен, несмотря на эту агрессию, была настроена на переговоры, было большой удачей. Двери захлопнулись у него за спиной как будто бы сами собой, но Динеш не обернулся — не хотел отрывать взгляда от действий своей противницы. Соршен же подошла к столику, на котором стояли два бокала и кувшин с вином, наполнила оба и протянула один Динешу. Динеш колебался, он понимал, что пить здесь ничего нельзя, но опасался оскорбить хозяйку. В итоге он взял бокал в руки и легко коснулся его губами, стараясь не пропустить в себя ни капли опасной жидкости. Соршен поначалу внимательно наблюдала за его движениями, но после первого глотка как будто бы расслабилась. Села в своё кресло и произнесла: — Я знаю, зачем ты пришёл, князь Мишар. Но мне будет любопытно узнать, как ты сможешь это объяснить. — Откуда ты знаешь это имя? — Динеш огляделся и обнаружив ещё одно такое же кресло опустился в него. — Я здесь давно, но это не значит, что я совсем не слежу за происходящим в мире людей. Динеш помолчал. Он уже успел обдумать тот факт, что ракашаса, очевидно, что-то знала про его отца, но не мог понять, что это даёт и может ли помочь ему или навредить. Он хотел было спросить о том, что видел в прошлой комнате, о мужчинах, прикованных к колоннам, но передумал. Динеш чувствовал, что время отмеренное ему в этом мире, истекает, и решил уже перейти к делу, когда Соршен сказала сама: — Ты ищешь обломки своей звезды. «Своей», — пронеслось у Динеша в голове. Он вскинулся и стараясь не выдавать удивления посмотрел на неё. — Не только, — откликнулся шенапати вслух. Теперь уже он ощутил, что Соршен немного удивлена. — Меня интересуют печати, — не стал интриговать он её. — Я знаю, что одну из них ты использовала на Гравене. Можно ли такую печать снять? — Потомок Луны забыл магию печатей, — во взгляде и голосе Соршен появилось нечто оценивающее. — Что ж, возможно я могла бы тебе помочь. Динеш молчал, чувствуя, что владычица имеет к нему какой-то интерес и не желая откровенно показывать, что он может и что хочет от неё получить. Соршен отставила бокал и поднялась. Подошла к шкатулке стоявшей возле кровати и развернувшись снова лицом к Динешу легко отщёлкнула крышку. Она смотрела на Динеша и в этот момент Динешу казалось, что она видит его насквозь. — Я долго их берегла, — сказала она. — И для меня было бы горькой утратой просто так их отдать. Но есть вещи, которые стоят того. Динеш продолжал молча смотреть на неё. — Освободи меня! — первой не выдержала Соршен. — Дай мне возможность вернуться домой. Динеш начинал понимать, что не понимает ничего. А вопросов у него было слишком много, чтобы задать их все. Они роились в голове, выталкивая друг друга, в то время как он понятия не имел, в какой момент собеседница потеряет терпение и решит, что он бесполезен для неё. — Как? — всё-таки задал он главный из них. — Чего ты хочешь от меня? В глазах Соршен появился нервный блеск. — Смеёшься надо мной? — слегка повысив голос, нервно переспросила она. — Ты — даэв! Тебе видней, как работает ваше колдовство! Динеша не то чтобы не тронули её слова. Он просто виртуозно владел собой. — Даэвы заточили тебя сюда, — спокойно сказал он, не понимая по прежнему примерно ничего. — Что сделал один, завсегда сумеет разрушить другой! Просто скажи это! Скажи, что отпускаешь меня! Скажи, что я могу вернуться домой! В мгновение ока Динешем овладел абсолютный покой. — Ты отдашь мне Гравена и всех моих паладинов, — спокойно произнёс он. — Хорошо! — Ты отдашь мне обломки. — Забирай. — И ты расскажешь мне про печать. Глаза Соршен нервно забегали по сторонам. — Ты знаешь, я не могу тебе рассказать! — выпалила она, а Динеш едва не раздавил от злости бокал. — Ты сказала, что сможешь помочь. Соршен сделала глубокий вдох. — Только тот, кто поставил печать, сможет её снять, — напряжённо произнесла она. — Но тот кто убьёт его, заберёт себе его рабов. Что-то оборвалось у Динеша в груди. — И всё? — коротко спросил он. — Кто в земном мире владеет искусством печатей сейчас? Соршен издала раскатистый смешок. — Их слишком много! Откуда я могу знать их всех? Динеш молчал. Он с тоской смотрел на осколки у неё в руках. Ещё один бесполезный трофей, ещё один символ победы, которая не была ему нужна. Он тоже отставил бокал. Встал и молча взял ларец у женщины из рук. Та с опаской и жадностью следила за каждым его движением. — Скажи! — потребовала она. — Скажи, что отпускаешь меня! Динеш какое-то время разглядывал три острых обломка метала, которые ничем не могли ему помочь. — Ты свободна, — равнодушно выплюнул он. — Что ты будешь делать теперь мне всё равно. Всё, что принадлежит мне я забираю с собой. Раньше, чем он поднял глаза, Соршен стала таять и сначала Динешу показалось, что это результат его слов. Но через несколько мгновений он понял, что тает не только хозяйка но и замысловатые канделябры на его стенах. А значит, Латунный город покидала вовсе не она. Латунный город покидал он сам. — Даэв… — было первое слово, которое Динеш прошептал раньше, чем поднял веки. Реальность и сон всё ещё мешались в его голове. Он поднял руку, заставил себя протереть глаза и перекатившись на бок позвал: — Санджив… Санджив не откликался. В помещении было темно и сыро. Где-то вдалеке раздражающе монотонно капала вода. Динеш зашарил по полу, пытаясь приподняться на локте. Рука его натолкнулась на небольшой предмет с острыми углами. Это, определённо, была шкатулка. Динеш не испытал облегчения. Шкатулка была ему не нужна. Его интересовали только Санджив и его печать. Отчаянье и усталость накатили на него удушающей волной и только приложив большое усилие ему удалось отодвинуть эти чувства прочь. Взгляд постепенно привыкал к темноте, болело затёкшее плечо. Наконец он сумел разглядеть бесформенный силуэт — кто-то рядом с ним лежал на полу. — Санджив… — снова позвал Динеш и протащил непослушное тело ближе к человеку. Раньше чем прикоснулся к нему, он понял, что это не может быть Санджив. На лежавшем было чёрное длинное одеяние, подобавшее только женщине и жрецу. Он не сразу вспомнил его и осознал происходящее только когда развернул неподвижное тело к себе лицом. — Нила! — выпалил он. Нила была очень бледна, на щеке её виднелась кровь, но всё же услышав своё имя она слегка пошевелилась, с видимым усилием перехватила его руку своей рукой. — Динеш… — выдохнула почти не слышно. — Нила… — растеряно повторил шенапати и окинул взглядом комнату в безуспешной попытке отыскать кого-то, кто мог помочь. — Лежи, я позову на помощь. — Не успеешь… — Нила качнула головой. Динеш всё равно собирался встать, но она удержала его. — Динеш… Я… ошиблась… Динеш потерянно посмотрел на неё. Они с Нилой никогда не любили друг друга, и только сейчас он осознал, что в каком-то смысле они всё равно были близки. Она была частью его жизни, почти такой же большой как Маэндра, и Динеш определённо не хотел чтобы Нила покидала его насовсем. — Динеш… — заметив его рассеянность снова окликнула она. — Звезда… — Да у меня твоя звезда! — Динеш едва не швырнул шкатулку в темноту. — На кой ракшас она нужна? Нила, где Санджив? Раздражённая тень промелькнула по её лицу. — Я же тебе говорила… не брать… его… с собой… Динеш стиснул свободную руку в кулак, когда внезапная догадка озарила его. — Это… сделал он? — Динеш… береги… звезду. Она сделает тебя царём. — Нила! — Динеш тщетно искал слова чтобы объяснить, что он думает о перспективе стать царём, но не нашёл. — Береги! — упрямо повторила она. — Каждый осколок… даст тебе власть над человеческим грехом… Семь осколков… и семь грехов… Когда в твоих руках будут все — ты станешь настоящим царём. Уже не слушая её, Динеш выпустил шкатулку из пальцев, двумя руками поднял девушку на руки и направился к выходу из святилища. — Если я не смогу… то хотя бы ты… — шептала она. Но Нила явно была уже наполовину в бреду и до конца не понимала, что говорит. Динеш успел сделать порядка двадцати шагов. Он чуть замешкался, когда в лицо ему ударил дневной свет и с трудом удержался на ногах когда его оглушил решительный окрик: — Вот он! Взять его! Динеш возможно попытался бы сопротивляться, если бы не держал Нилу на руках. — Что происходит?! — только и сумел рявкнуть он. — Не сметь касаться меня! — Царевич Аджапур, ты арестован и будешь помещён под стражу по приказу царя Савитара. — Что?! — Прости, шенапати, — сказал другой стражник, явно настроенный куда спокойнее. — Твой раб убил царя. Нам просто приказано тебя задержать.