Балкон

      «ГамбурГам» — самое известное заведение Мадрида, где можно вкусно и безумно калорийно поесть. Представляет собой поистине огромное здание в современном стиле, каждый столик окружен ширмами, а вместо стульев удобные диваны или кресла. Готовят реально быстро за счет дорогого оборудования и кучи сотрудников, которые явно знают свое дело, ведь меню здесь довольно разнообразно. Цены, правда, в этом месте едва ли не заоблачные, но оно того стоит.       Единственный безумно раздражающий и угнетающий минус — очереди. Людей каждый раз столько, будто наша планета совсем иссякла свои съедобные ресурсы. Жаль, этот понедельник не стал исключением, и я с Ленси простоял в очереди не меньше сорока минут, прежде чем сделать заказ. И знаете, все эти мемасики в интернете, где девушка заказывает самый мизер, а мужчины должны взять ей больше — вранье и клевета. Валенсия совершенно спокойно продиктовала, по меньшей мере, пять наименований, и брать больше значило бы просто выкинуть деньги, ведь я вообще сомневался, что она съест хотя бы то, что взяла сама.       Пока я складывал свёрнутые купюры от сдачи, Валенсия уже унеслась к одному из немногих свободных столов. Фишкой этого заведения также были цветовые зоны. Например, мы устроились на ярко-оранжевых диванах, стоящих углом, а соседние были нежного мятного цвета. Вряд ли выбрать светлые оттенки мебели в заведении общепита было верным решением, тем не менее смотрелось очень круто, особенно в сочетании с модными элементами декора.  — Черт, тут шикарно! Первый раз здесь, но мне определенно нравится. — Согласен. Ты еще на окна не смотрела.       Я с улыбкой проследил, как Ленси дергается в сторону белых оконных рам, обклеенных какими-то комиксами или, скорее, мангой. — Обалдеть! Это же паучок! — Серьёзно? Любишь Марвел?       Девушка комфортно устроилась на подушках, а одну из них, что поменьше, положила на коленки. — Было время, когда прям обожала: все комиксы стопочкой складывала, фильмы с субтитрами смотрела, рисовала, даже на косплей-фестивали ездила, — но потом как-то отпустило. Да и перегибают они, как мне кажется, с этими муравьями и осами, — она сморщила носик, а после резко вскочила, заставив чутка дернуться. — О, наш заказ готов. Я заберу.       Пользуясь временным одиночеством, я достал телефон, быстро проверяя почту. Пара смс с работы, гневное письмо от начальника и набор цифр от Томаса. Уже привычно он скинул мне какой-то пароль, чтобы, в случае чего, быстро его здесь найти. Видимо, приложение «заметки» его не привлекало так же сильно, как моя фотография на контакте. — А картошки они много кладут, не жалеют. Молодцы, считаю.       Выгрузив полный поднос на стол, Ленси довольно обмакнула длинную фри в мисочку с острым кетчупом. Под ее довольный стон, я не удержался и тоже потянулся к вкуснейшей в мире еде. Высокий гамбургер с сырой говядиной так и манил аппетитностью, но неожиданное мычание Ленси привлекло внимание. — Инстаграм не дремлет.       Закатив глаза, откинулся на спинку дивана и с грустью наблюдал, как девушка выкладывает еду на дощечку, меняя ракурс и расправляя листики салата. Социальные сети отбирают последнюю еду. — Потом еще сфоткаемся с тобой, а то и похвастаться не могу. — Было бы чем хвастаться, — я насмешливо фыркнул и тихонько украл колечко из кальмара, однако приятно было невероятно. Все-таки подростковые комплексы порой всплывали, заставляя отращивать волосы, чтобы прикрыть чуть торчащие уши. — Да ладно, ты же красавчик. И все, фотка есть, налетай! — белые зубки с аппетитом вцепились в тонкую лепешку. — Ну наконец-то, — еще теплая булка оказалась в моих руках, пара зерен кунжута упали на поднос. Красота. — Боже, как это вкусно. Я фастфуд здесь первый раз попробовал лет в девять. Помню, как мама смеялась, когда просто огромный гамбургер не помещался мне в рот!       Тщательно прожевав, улыбнулся приятным воспоминаниям. Столько лет уже прошло, и теперь уже я вожу родителей по кафе. Посмотрев на девушку, мне показалось, что она, наоборот, какая-то опечаленная сидит. — Ленси? — Ой, прости, я просто задумалась. Расскажи мне о своей семье.       На ее лице явно отображалась растерянность, но я решил не расспрашивать: тема явно не из приятных для нее, так что пусть сама расскажет, когда захочет. — О, ну семья у меня большая. Не скажу, что самая дружная и образцовая, но неплохая. Моя мама много лет работала переводчиком, а папа чисто рабочий человек, посвятил себя строительству. Сейчас они счастливо проводят пенсию в Ластресе, выращивают орхидеи и два раза в неделю идут рыбачить на пляж. Шестеро моих братьев, — на этом моменте Ленси поперхнулась кусочком помидора. — Шестеро?! — Да, шестеро, — улыбнувшись, я подал ей белые салфеточки, — разъехались кто куда. Франция, Великобритания, Чехия, едва ли не граница Испании и так далее. Один даже ушел в Норвежский монастырь!       Видимо, я сказал это с таким шоком, что девушка даже засмеялась. До сих пор не могу смириться, что Аарон, самый неусидчивый из нас, подался в монахи. Так еще и в Норвегию! — Видимся мы, мягко говоря, редко, но иногда бывает. Раз в год, может, одновременно к родителям приезжаем. Даже наш святоша выбирается. — Ты говоришь так, будто очень не одобряешь его выбор.       Ленси посмотрела на меня довольно хмуро, а я опустил взгляд, делая очередной укус, и пару секунд точно формулировал мысль. — Это был его выбор, и я в любом случае его поддерживаю, но мне кажется, что это не его путь. Аарон талантливый человек и мог добиться очень много. Ну в смысле здесь, на грешной земле. — Видимо, не каждый человек способен жить с грехом по соседству. — Ты так говоришь, будто тоже собираешься в монастырь. Не надо, пожалуйста. — Кажется, я не очень похожа на святую.       Уж не знаю, о чем она подумала, а я вспомнил день знакомства. Хороший день выдался, продуктивный. — Это у меня от матери. Эта женщина меня еще в роддоме бросила.       Я притих и отложил еду в сторону, но Ленси, кажется, не собиралась продолжать. Беззаботно раскладывала картофелинки на салфетке: сначала длинные, потом короткие. И с личиком таким умиротворённым. — А папа? — Не знаю, и никогда не знала. Я почти до одиннадцати лет в детском доме росла, а потом меня одна из наших учительниц удочерила. Имакулэда умерла пару лет назад.       Я, взрослый начитанный человек, сейчас не нашел слов. Бедная девочка, получается, почти все детство одна росла. Без родителей, дома, настоящей любви. Я подсел чуть ближе и накрыл ее ладонь своей, сжимая тонкие пальцы. Вряд ли ей нужны пустые слова. — Я в нашей квартире сейчас живу. Пришлось, конечно, многое переделать, но переезжать не хотела, тут и место хорошее, и до академии пару минут идти. Кстати, за учебу тоже нужно спасибо сказать Име: она специально деньги собирала для моего поступления. На первый год учебы и в целом жизни хватило, а потом на работу вышла и начала профессионально рисовать. Помню, на деньги с продажи моей первой картины купила себе плитку дорогущего шоколада, а потом едва ли не рыдала, потому что нужны были гораздо более важные вещи, чем сладости.       Ленси тяжело вздохнула, а после приняла более ободренный вид и вновь принялась за еду. Но я стал чувствовать себя неуютно, потому что первым рассказал о своей большой семье, и, вероятно, она расстроилась, так как сама подобного не имела. — Ой, не смотри так. Потом-то жизнь стала налаживаться. На каникулах пахала на нескольких работах, зарплату под накопительный откладывала в банк и в итоге учебный год жила спокойно. Плюс стипендию получаю, да и картины нет-нет, но уходят. В общем, встала на ноги. Сейчас вот даже кавалер появился, — девушка мне подмигнула, уже весело улыбаясь.       И мне легко стало, что такой тяжелый для нее момент прошел. И теперь, зная, как тяжело ей было вступить во взрослое плавание, я постараюсь сделать ее жизнь как можно проще. — И деваться никуда не собирается. — Пф, да попробуй только. Кстати, давно спросить хотела. Почему реклама? — Ммм, ну это просто… — я запнулся, вытягивая из-под булки крупное кольцо маринованного лука. — Мне школа довольно тяжело давалась в целом, чего уж говорить о математике или физике, а вот рисовать на планшете обожал, и получалось классно. Родители не давили из-за оценок и позволяли обучаться тому, что интересно, поэтому к концу школы у меня был высокий навык цифрового рисунка. Собственно, ни с институтом, ни с работой проблем не возникло. Живу один, родители более, чем обеспеченные люди, так что денег жопой жуй, прости Господи.       Валенсия засмеялась с полным ртом, чуть не подавившись, а я демонстративно тяжело вздохнул и покачал головой, от чего она затряслась еще сильнее. — Единственная моя существенная трата — это добровольные пожертвования животным. Здесь я устоять никогда не мог, так что, если Родриго понадобится новая ракушка, ты только свистни. — Как только он скажет, что хочет новую, я сразу к тебе. — Договорились. И почему он у тебя один? Скучает, наверное. — Я развлекаю его по мере сил, а остальные рыбы скоропостижно погибли. Первый раз купила двух, и они всплыли на третий день, а потом еще двух. Родриго держится, а его бывшая подружка застряла в замке и умерла.       Я рассмеялся от выражения лица Ленси. Смерть пары любимой рыбы, видимо, очень ее тронула. Так выразительно она морщилась и крошила картошку. — Это несмешно. Канделария бросила моего Родичку одного среди водорослей и камней. Я считаю, это было предательством с ее стороны. Рыбы существа нежные, и Родриго тяжело пережил ее уход.       Так, теперь правда не очень смешно. Я внимательно посмотрел на девушку, которая говорила эта вполне серьезно. Она переживает за моральное состояние рыбы? Но тут резко вскинула на меня глаза и вновь рассмеялась, немного запрокинув голову. — Ой, видел бы ты свое лицо. Я к ней не успела привязаться, так что все хорошо. — Кошмар какой-то, что у женщин в голове творится?

***

      Мы сидели в кафе еще часа два-два с половиной, пока я не увидел, что девушка явно утомилась. За окном солнышко медленно краснело, пуская яркие узоры заката. — Ладно, бери стакан, да поехали домой. Совсем ты скисла. — Нет, ты чего? Я бодрячком.       Я выразительно приподнял бровь, и девушка стушевалась, признавая мою правоту. Высокий стакан с колой оказался в ее руках, а все обертки и коробки аккуратно сложены на подносе. Я приобнял девушку за талию, и мы вышли из заведения. Машина подмигнула фарами, дорога порадовала спокойным и редким движением, а родная улица встретила нас стайками испанских бабушек, вышедших подышать свежим воздухом. Неудивительно, ведь погода сегодня по истине прекрасная: прохлада и свежесть.       Ленси задремала на переднем сидении, поэтому я вышел из машины, тихо закрыл дверь и подошел к ее стороне. Ремень безопасности тихо клацнул, баночки с будущими кристаллами я пока поставил на асфальт. Впрочем, намерения мои были ясны, и как только попытался взять девушку на руки, она забурчала, раскрыла глаза и приподнялась сама. — Мы приехали? — Приехали, котенок.       Валенсия удивленно на меня глянула, но ничего не сказала. Да, я ее никогда такими словечками не называл, но сейчас она как никогда была похожа на названного. Растрепанная, сонная, вон глазками хлопает. Медленно выползла из машины, огляделась и нагнулась за этими несчастными колбами. Каюсь, загляделся. — Вот вырастут у меня плантации кристаллов, буду продавать. — Чур я в доле. И все, беги домой отдыхать. Проводить, прости, не могу, надо машину перегнать.       Девочка заторможено кивнула и потянулась ко мне за поцелуем. Отказать я был не в силах. Правда, расчет был на долгий мягкий поцелуй, но усталость пересилила всякие желания. Ленси ткнулась губами в мои, насладилась пару секунд и поковыляла домой. Выглядело смехотворно, если честно, но я сдержался. И то, только потому, что посмотрел на наших невольных зрителей. С десяток бабуличек провожали мою даму взглядом до самого подъезда.  — Dijeron que los vecinos eran decentes. ¡Shalayla es una niña! *       Да уж, вот тебе и приличное общество, взрослые люди. Чего только не выдумают, лишь бы не говорить слово «шлюха».