Фантомные боли

Джейсон лежит на влажных простынях и не может унять дрожь. -Отпусти меня, пожалуйста, Брюс, отпусти меня, - говорит он одними губами, не до конца понимая, говорит он еще в своей фантазии, или и правда пытается дошептаться до человека в другом крыле дома. Ему ужасно стыдно, когда он вытирает руку о мягкую ткань простыни. Он надеется, что Альфред закинет их в стирку не глядя, а еще лучше, просто выбросит. Джейсон спрашивает себя, как это могло закончиться так. Он проснулся от кошмара, он снова был в том подвале, только подвал был прямо под поместьем. Там, где сейчас спит Дик с загипсованной ногой и кучей обезболивающих в крови. Джейсон крепко зажмуривает глаза. Дик. Боже, он же лежал там совсем рядом. Это же его птичка. Чёрт. Джейсон сжимает в кулаке край подушки. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Он глухо стонет, но тут же замолкает и вскидывается. Ему снова кажется, что в комнате кто-то есть. Внутри как будто тянет сквозняк. Он даже не закрывает глаза, но видит красную растянутую улыбку. Нет нет нет его здесь нет. Это так глупо. Он просто обычный человек, он не появляется из темноты. Он ничего не сделает. Но он тут. Он совсем рядом, в этом чертовом доме, в его доме. Он наверняка сейчас с ним. Губа под зубами начинает кровить, и Джейсон прикусывает её еще сильнее. Боже, как хочется, это почувствовать. Он думает пойти туда и избить этого клоуна, просто, чтобы почувствовать хватку Брюса на своем плече, когда тот будет оттаскивать его. Это не правильно. Чёрт. Это не правильно. Как можно хотеть от этого человека еще больше боли? Но он хочет вспомнить, как это было. Никто после Брюса не мог дать ему того, что нужно. Это все было не то. Не та боль. Не та сила. Не те слова. Страх. Джейсон снова зажмуривает глаза и переворачивается, но понимает, что не сможет уснуть. Он кутается в простынь, и выходит за дверь. Пол очень холодный. И вообще холодно. Джейсон ходит по темным пыльным комнатам, вся мебель под белыми простынями, как и он сам. Он нежно водит ладонями по стенам и молчаливым предметам. Джейсон чувствует себя ненастоящим. Сегодня ночью он - призрак шестнадцатилетнего мальчишки, который безумно любит этот дом и его хозяина. Когда Джейсон доходит по коридорам до главной лестницы, он собирается повернуть назад. Он правда не хотел подходить ближе, но где-то за дверью начинает играть музыка. Джейсону не разобрать мелодии отсюда, но кажется, что-то старое. Кажется, что знакомое. Шаг, еще один, и злость внутри становится еще колючее, но он не останавливается. Ты придурок, Тодд, ты последний придурок. «Я никогда больше не улыбнусь» - поет голос за дверью. За дверью, где на полу сидят двое людей, один в объятьях другого, и оба улыбаются. -Где ты нашел их? Мама так любила эти пластинки. -А, значит, это была её коробка. Каждую переложила тонкой цветной бумагой. Очень красиво, - он делает паузу, как будто подумал о чем-то еще, -Они были здесь. В том нижнем ящике, - худой белый палец указывает в угол комнаты. -Но от них же нет ключа. -Я немного поработал другим ключом. Брюс хочет что-то ответить, но Джей прикладывает палец к его губам и закрывает глаза. -Слушай. Я тебе так красиво не скажу. Брюс тоже закрывает глаза и кладет подбородок на зеленую макушку. Он слушает. И Джейсон за дверью тоже. Песня заканчивается с приятным шумом иглы по винилу. Брюс вздыхает. -Прости, что протягиваю тебя через всё это. -Ты шутишь?- Джей разворачивается и смотрит Брюсу в глаза. Почти как раньше. Брюс легко качает головой. Джей приближается, вдыхает резкий запах алкоголя. Смотрит на то, какие сухие губы напротив, но ничего не делает. -Джей, я…-Брюс подается вперед, но он отстраняется и встает на ноги. Джей подходит к проигрывателю на столике и опускается за новой пластинкой. Когда музыка начинает играть, худая фигура в длинном халате начинает покачиваться в такт. -Потанцуй со мной, Брюс, - он пристально смотрит вниз, - Кто знает, сколько я еще продержусь на ногах? – бровь игриво приподнимается. Брюс берёт протянутую руку, и они начинают медленно кружиться, почти на месте, неуклюже переступая с ноги на ногу. -Теперь можно и умирать, моя девичья мечта сбылась, - улыбка расплывается в миллиметрах от уха Брюса. -Еще не всё – рука ложится на щеку Джея и разворачивает его лицо. Они целуются почти беззвучно, пока Брюс не выпускает короткий низкий стон. -Оставим музыку? – Брюс задает бессмысленный вопрос уже у кровати, когда халат падает на пол, а последняя пуговица на его рубашке расстёгнута. С первым громким удивленным вздохом Джейсон закрывает уши руками. Он не понимает, почему jон все еще здесь, просто внутри очень больно и горячо. Даже вернувшись в свою холодную комнату, он не отнимает ладоней от головы, потому что нежный глубокий голос продолжает петь. «Только ты и ты один, да, только ты». -Альфред, какого чёрта это так больно? – Дик смотрит на него пустыми красными глазами. Наверное, уже утро. -Потому, что вы, не смотря ни на что, все еще живы, мой мальчик. Это хорошо, это правильно. Скоро будете как новенький. Сказать мастеру Джейсону, что вы уже проснулись? -Нет. Ничего в этом правильного нет. Абсолютно ничего, - он закрывает глаза и позволяет себе почувствовать каждую спицу в ноге. Пусть уж лучше это. Когда Джейсон все же спускается к Дику, тот не может отвести взгляд от его седой пряди на лбу. Он не может смотреть ни на ссадину на скуле, ни на искусанную нижнюю губу. Джейсон что-то говорит, спрашивает, наверное, как он, не больно ли ему, и Дик просто повторяет нет, нет, все хорошо, нет, не волнуйся, всё со мной в порядке в разной последовательности. Джейсон продолжает что-то выспрашивать, но Дик не понимает. Он закрывает глаза. -Уже есть список? Уже должен быть, да? -Какой список, Дикки? – Джейсон наклоняется над каталкой чуть ближе. -Этот список. Список выживших. Из участка. -Я… Я не знаю, я не смотрел, знаешь, я… Подожди секунду, - Джейсон достает из джинсов телефон и какое-то время смотрит только на экран, набирает запрос. Дик все еще лежит зажмурившись. -Дер…Подожди, птичка, ты точно хочешь знать сейчас? Может, отдохни, ты еще успеешь… -Дай мне список, Джейсон. Он молча протягивает Дику телефон. Яркость неприятно бьет в глаза. Он проводит пальцем вниз, и еще раз, и еще. Он знает всех этих людей. Мысленно поправляет себя. Он знал. Список всё не кончается и это кажется ненастоящим. Сорок три. Дик не чувствует никакой потери. Если честно, ничего не чувствует. Он пытается вспомнить хоть одно лицо, но перед глазами только лестница в дыму, в голове звук выстрелов. Дик отдает Джейсону телефон. -Ты… -В порядке, - он не дает Джейсону договорить. Тот берёт Дика за руку. Какое-то время они молчат. Дик боится спросить, как в самом начале, как трогать обожженную кожу. Он по третьему кругу представляет, как набирает воздух, перед тем, как открыть рот. Но не успевает. -Так чем сегодня займемся? – Джейсон неловко прихлопывает по коленям, но улыбается искренне. Дик ничего не может поделать. Он устало улыбается в ответ и приподнимает брови. -У нас много вариантов? Ты же знаешь, что тебе не обязательно сидеть со мной все время? -Знаю, конечно. Но я буду. Надо было раньше думать, Грейсон. А теперь всё, терпи меня. Дик закатывает глаза, но улыбка становится настоящей. -Итак, мы можем разграбить кухню и объедаться целый день, можем поставить музыку или посмотреть какое-то дерьмо из двухтысячных, для тебя я даже могу вспомнить, как читать. Плюс, всегда можно поспать на будущее. -Поцелуй меня. Дик прикрывает глаза, когда чувствует его пальцы в своих волосах. Ему очень хочется спать. Альфред всегда плотно задергивает шторы вокруг него и открывает не раньше десяти. За три дня Дик видел силуэт дважды. Когда Брюс первый раз спускается к нему, Дик действительно спит. Все остальные разы он старается дышать как можно естественнее и не двигать глазами под веками. Как в детстве. Когда Дик впервые садится в коляску, ему кажется, что начинают ныть все остальные когда-то сломанные кости. Как перед дождем. Альфред говорит, что машина уже у ворот, и протягивает ему бумажный пакет с таблетками, к сгибу прищеплена визитка врача. Дик чувствует на себя взгляд Брюса. Они смотрят друг другу прямо в глаза, пока Джейсон обнимает Альфреда. Брюс делает шаг вперед, и Дик разворачивает коляску к входу. Он благодарен, что у входной двери нет порога. Джейсон выходит почти следом, но Дик успевает досчитать до семи. Джейсон прекрасно готовит, и Дик думает, что, возможно, оно того стоило. Они никогда еще не проводили столько времени вместе. Они просыпаются раньше пяти, только когда у Джейсона дневные приемы. Окончание курса антибиотиков они празднуют двумя ящиками пива. Джейсон снова забрасывает свои таблетки. Когда он впервые опять выходит на ночные миссии, закрыв за ним двери, Дик достает костюм. Он долго смотрит на него и кладет обратно. А потом достает снова. Джейсон ничего не спрашивает, увидев обрезки ткани в мусоре. Раз в неделю они выбираются на улицу вместе. Дик впервые замечает, что колясочникам в Готэме так же трудно, как и всем остальным. Миссис Доусон перестала с ними здороваться, и Дик ловит себя на дикой мысли, что гордится, что Джейсон к его ноге ни при чем, даже если она не знает. Ему хочется всем рассказать, какой Джей хороший и как о нем заботится. Особенно этой карге. И еще хочется рассказать Саммерс, но уже не выйдет. Джейсон переворачивает коляску Дика всего раз за полтора месяца. И то, можно, сказать, случайно. Всего пара синяков на руках да ссадина. Ну подумаешь. Зато обещал вернуться к таблеткам. Они не говорят о тех четырех днях в поместье, зато много смеются. В следующую среду, Джейсон выгружает коляску из багажника и расплачивается с таксистом, а потом бережно переносит Дика с заднего сидения в кресло, устанавливает поддержку для гипса. -Спасибо, Джей. Дик ставит руки на колеса, но Джейсон уже покатил коляску, держа за ручки. В лифте Дик нажимает на четвертый этаж и откидывается назад, чтобы посмотреть на Джейсона. -Что? -Ничего. Просто привыкаю к такому ракурсу. Не худший вид, кстати. -Не сильно привыкай, ты скоро поправишься, птичка. -Ну, знаешь, мне не обязательно быть на коляске для такого. Джейсон легонько толкает коляску бедром, двери как раз открываются. -Какая дверь? -Вторая. -А, вот эта, с ручкой для хоббитов? -Джейсон! Это очень удобно. -Привет, Дик! – Барбара открывает дверь и чуть отъезжает назад, - О, Джейсон, - она заминается на пару секунд, - Ты тоже зайдешь? -Нет, я только доставляю посылку на вашу инвалидскую вечеринку. Вот, - он ставит бумажный пакет Дику на ноги. -Он у тебя всегда такой понимающий? – Барбара вскидывает бровь, глядя на Дика. -Да, -отвечает за него Джейсон, - веселитесь, напишешь мне, когда тебя забрать, ладно? – Он целует Дика в макушку и выходит, бросив через плечо, - Пока, Барбара! Не идите на лыжную горку, если напьетесь! Дик закрывает дверь и виновато улыбается. -Ну как ты, Бабс? Спасибо, что позвала меня. -Знаешь, у нас же вход не только на коляске. Мог бы и почаще приходить. Я всегда тебе рада. -Я знаю. Спасибо. -Сам-то как? Привыкаешь? Надолго ты в клубе? – она кивает на ноги Дика. -Сказали месяца два-три. Привыкаю потихоньку. Не так уже плохо справляюсь, вообще-то. Смотри, как удобно, - Дик достает и пакета бутылку пива и открывает ее об поручень коляски, отдает Барбаре. После принимается за вторую для себя. -Я смотрю, ты освоил самое главное. Пошли в комнату. -Тим на работе? -Да, он теперь все время там пропадает, Брюс теперь еще реже появляется в компании. Так что у нас с тобой посиделки с глазу на глаз. Есть разговор. -Не пугай меня, Бабс. Что-то случилось? -Да, давно уже, Дик. И я переживаю за тебя. Дик закатывает глаза и надпивает из бутылки. -Если ты будешь говорить о Джейсоне, то… -Да, я хочу поговорить о нем. Что это за синяк на руке? Он блять совсем рехнулся, трогать тебя в таком состоянии? -Барабара, это случайно, не преувеличивай. Все стало лучше. Он теперь может вовремя остановится. Уже почти всегда. -Почти? Ты себя слышишь вообще? Ты на гребанной коляске, Грейсон! Тебе вообще нельзя этой ногой двигать, а ты говоришь «почти»? -Слушай, Бабс, мне правда приятно, что ты заботишься, но все нормально, правда. Не… не нужно в это лезть. Все в порядке. -То есть я лезу, да? Ты мой брат, Дик, я имею право за тебя переживать. И я хочу тебе только хорошего. -А Джейсон не твой брат? Все, почему-то, переживают из-за пары синяков на мне, но никто в семье не хочет замечать или признавать то, что было с ним, а? Барбара закрывает глаза и кивает. Она пытается продолжать более спокойным тоном. -Слушай, это не то, что я… В смысле, да, у Джейсона есть свои шрамы, и это ужасно, но я уже не могу это изменить, понимаешь? Если с ним не все в порядке – ему нужна помощь специалистов, а не твоя. Ты не можешь просто любить и прощать его, пока это не пройдет, так не бывает. А вот вытащить тебя еще можно. Дик медленно проводит ладонями по лицу вверх и запускает пальцы в волосы. -Бабс, Бабс, о чем ты? Все хорошо, из чего ты хочешь меня вытащить? Из…Да если бы не Джей, я бы тут не сидел, ни в коляске, ни без, ясно? -Мы этого не знаем. А вот то, что ты изменился с тех пор, как он вернулся в Готем, я знаю точно. Черт, Дик, он выкрал меня, заставил Брюса и папу думать, что я мертва, это как вообще? -Барбара, он был… Он не хотел, он же извинился. И это вообще была идея Пугала. -Он был с Пугалом, прием! И это ты извинился за него тогда. Мне он никогда ничего такого не говорил. Дик глубоко вздыхает. -Слушай, Бабс, мне жаль, что так произошло. Не вини его, он не плохой, ему просто сложно. -Дик, нам всем сложно. Думаешь, мне не снится дымящийся пистолет и Джокер в чертовой гавайке? Или коричневый мешок на голове? Думаешь, Тим не мучается оттого, что думает, будто Джейсон его ненавидит? Что Брюс жалеет, что сделал его Робином? Ты сам мне рассказывал, как во сне каждый раз пытаешься поймать родителей на трапеции. У нас у всех есть ужасные вещи в прошлом. Но это не дает нам право быть мудаками. Черт возьми, Дик, он людей убивает! Тебе как с этим живется? -Больше нет. Не когда мы с ним вместе на заданиях. -То есть, когда ты этого не видишь – можно, так что ли? Ты серьезно, Дик? Правда? Вот ты сейчас будешь три месяца дома торчать, ему сколько можно успеть уложить? Человек пятьдесят? -Всё не так...Он убивает не просто так… -Да раньше ты бы сам не поверил, в то, что говоришь такое. До него. Дик, пожалуйста, опомнись. Ты представляешь себе, что это значит, убить человека? Даже думать об этом серьезно? Это же делает человека другим. Навсегда. Барбара подъезжает совсем близко и берет его за руку. Дик не слушает, что она говорит дальше. Он вспоминает, как обнимал дрожащего Джейсона в парке. Как сказал то, что тогда действительно имел в виду. Он впервые позволяет себе испугаться того, что и правда мог сделать в ту ночь. Он зажмуривает глаза и хочет превратиться в маленькую незаметную черную точку. -Дик? Дик, ты слышишь? – Барбара кладет вторую руку ему на плечо. -Да. Да, пожалуйста, давай больше не будем об этом. Я очень благодарен тебе, но знаешь, не нужно. Все… - он снова шумно выдыхает и сжимает ладонь Барбары обеими руками, - Я люблю его, Бабс. Дик пожимает плечами. -И он правда хороший человек. Самый лучший, ты просто не знаешь его так, как я, - он улыбается, поджав губы, и Барбара смотрит на него огорченным, но теплым взглядом, качает головой. -Это не честно. И как ты влип в это, Грейсон, у тебя же всегда была голова на плечах. Обещай хотя бы подумать над тем, что я сказала, ладно? – она говорит очень тихо. -Обещаю, - он уворачивается от ее шутливого удара, и подбирает пустые бутылки с пола, отъезжает, чтоб поставить их на низкий столик у телевизора. -Расскажи лучше, как вы с Тимом. -Все нормально. Снова работаем с Бэтменом. -Да уж, я заметил. Как решили? -Ну, знаешь, когда что-то так прочно стало частью тебя, от этого не просто отказаться. Мы решили, что личное решение Брюса не должно вредить миссии. Это важнее. И еще… Если честно, мы волновались за него. Злились, конечно. Но волновались. -Это не просто личное решение. -Слушай, Дик, я понимаю. Поверь, уж я понимаю. Но прошла уже куча времени. Джокер все еще у него. Ничего не случилось. Брюс все тот же. Даже немного лучше, честное слово. Человечнее, что ли. -А ты видела…Ну... Его? -Нет, я же из сторожевой башни работаю. Тим говорил, что видел только вещи. И еще фигуру в окне поместья. Говорил, что точно не разглядел, но кто еще это мог быть. -Понятно, - Дик несколько раз широким движением поглаживает предплечье. -Будешь еще пива? Могу еще сыра с оливками предложить. Ну или чипсов. -Да, отлично, давай. Я открою окно, ладно? Через несколько часов бутылок на полу становится больше, а их голоса звучат немного громче. -У меня он как будто распался в руках, понимаешь? На острые осколки. И я леплю их друг другу, царапаюсь, но ничего не выходит. Они не собираются. Того Брюса больше не собрать. Моего Брюса уже нет. Я не могу его видеть, как раньше. Не могу доверять ему, как раньше. Любить его, как раньше. Когда я пытаюсь вспомнить, как мы гоняли по крышам, я вижу, как он целует Джейсона. Когда я пытаюсь вспомнить, как он водил меня в цирк, я вижу, как он садит к нам за стол Джокера. Я не могу, Бабс. Барбара медленно разводит руками, её брови сдвинуты. -Мы все вырастаем, и родители кажутся нам другими людьми. Они бывают теми еще ублюдками, что поделать. А чего это Брюс целует Джейсона? Дик пытается сесть, поджав ногу под себя, забыв, что он в коляске. Его лицо искривляется от боли. -Дурак, ну ты что! – Барбара подъезжает ближе, -Ты как? Ты что-то там нарушил? -Надеюсь, нет. Вроде порядок. Забыл, - Дик какое-то время молчит. –А вот про это забыть никак не могу. Я не знаю, я тогда только приходил в себя, но я видел их, я слышал их голоса. Они ругались, а потом…Я не знаю, кто кого поцеловал, я не видел. Но это совершенно точно… Как это может быть, Бабс? А? -Я ничего не понимаю, Дик. -Я тоже, сестренка, я тоже…- Дик трясет головой, - Надо звонить Джейсону. Засиделись мы. Наверное, Тим скоро придет. Хватит ему одного твоего перегара. -Уже? Да ладно, останься еще немного. -Нет, я поеду, Бабс. Хочу домой. Я буду приезжать почаще, обещаю. -Хорошо. Звони своему головорезу. Я в ванну. Уже в такси, Дик кладет голову на плече Джейсону и чуть слышно бубнит ему на ухо. -Полюбить тебя было самым большим приключением в моей жизни. Самым безумным прыжком. Из сальто нельзя выйти на середине, птичка. Я с тобой, что бы там ни было. Пошли они все. Джейсон поднимает брови и поджимает губы одновременно. -Хорошо, Дикки, - кивает он, и прижимает его к себе чуть сильнее, - Пошли они все. Я тебе на утро бульон сварю. Они уже вторую неделю ужинают в главной столовой, и Джею кажется, что, возможно, портреты на стене смотрят на него не так злобно. Иногда он даже позволяет себе представить, что мог бы выйти на улицу, прогуляться или за покупками, но просто сегодня ему не хочется и он решил остаться в семейном гнездышке. Дом милый дом. Альфред уже даже пускает его на кухню. Он дважды смеялся над его шутками. Дела идут хорошо. Кажется, всё улеглось. За ужином Брюс молчаливый и какой-то расстроенный. Ночью он пойдет на патруль. У них есть еще почти три часа вместе, но Брюс где-то не тут. В конце концов, после трех односложных ответов и двух «нормально», Джею надоедает. -Обрушился фондовый рынок? -Ммм? – Брюс поднимает глаза от тарелки, на секунду зависает, а потом улыбается и качает головой, - Нет, нет, не волнуйся. У нас есть деньги. -Глиноликого таки взяли в театр? Брюс посмеивается и бесцельно водит вилкой по полупустой тарелке. -Значит, что-то с мальчиками, - Джей протягивает руки вперед, хоть ему и ни за что не дотянуться до Брюса через стол. Тот вздыхает. -Нет, с ними все в порядке. Ну я надеюсь. Я не знаю, потому что Дик мне не отвечает. Я звонил ему сегодня. Вдруг что-нибудь нужно или там… Ну знаешь. Просто хотел узнать. Ну не то чтобы. Просто, понимаешь… -Ты соскучился по нему. Это нормально. Он твой сын. Не нужно оправдываться, Брюс. Ты хочешь знать, что с ним все в порядке. -Если честно, я знаю. На всех есть микро датчики с показателями. Джей скептически поднимает бровь. -Чему я удивляюсь? На мне тоже? -Добро пожаловать в семью. Джей на секунду задумывается. -Подожди, а как ты отличаешь драку от секса? В смысле, по показателям. Или у тебя еще и маленькие камеры есть? -Программа сопоставляет данные с локацией и просчитывает вероятности. Камеры подключаются опционально. -То есть, спонтанный секс на крыше в китайском квартале – и паф, вас окружили дроны, или как? -Я внес тот случай в уравнение вероятности, - Брюс улыбается шире, когда Джей делает круглые глаза и кладет ладонь на щеку. -Я официально ревную, Брюс. Не обязательно было это говорить. На пару минут они возвращаются к своим тарелкам и изредка молча переглядываются. Брюс сдается первым. -Но когда Дик был здесь, он даже не попрощался. Не посмотрел на меня. Мы не говорили с тех самых пор. С того вечера. Я понимаю, что он злится на меня, но... Это так на него не похоже. Дик не такой. Он всегда пытался разговаривать, когда что-то шло не так, он...всегда доверял мне. Был моим главным союзником. Всегда, что бы ни случилось. Да, для них это должно было быть неожиданно и… Странно… Но Тим с Барбарой, я даже не надеялся, как скоро они поняли, даже Джейсон немного… И я надеялся, что и Дик. Если кто и мог бы правда поверить в нас, принять тебя в семью, то это Дик. Я… Он никогда не был таким. Джей сдвигает брови и чуть наклоняет голову. -Брюс, ты любишь меня? – он выглядит спокойным, край салфетки мелко изодран. Брюс опускает глаза и снова поднимает. -Да. Я люблю тебя, но они моя семья. Тоже. -Я знаю, Брюси, я знаю, - он кивает сам себе, - Ты хочешь понять Дика? Я тебе помогу. Я расскажу тебе историю. Про Гэрри. Гэрри был охранником в Аркхеме, лет десять назад. И до этого тоже. Огромный такой бугай, весельчак, совсем как я. Любил устраивать ночные обходы. Ключи у него на поясе стучали громко, но все остальное он любил по-тихому. А утром уже распускал язык. «Как вчерашняя ночка, Джокер?» Меня успевали спросить трижды – перед душем, выдавая таблетки, и на прогулке. Брюс закрывает глаза и выдыхает. -Боже, Джей, я… -Разожми кулаки, Брюси, Гэрри валялся с выжженными глазами и собственным членом во рту через два дня после того, как я сбежал. Так что я понимаю Джейсона, почему бы он так не думал. А ты, наверное, теперь лучше понимаешь Дика, нет? Только представь, что Гэрри живет с твоим папой в вашем доме. И сделал еще много плохих вещей. А тебя пригласили с ним мило поужинать. Брюс несколько раз медленно кивает головой, смотря вперед пустым взглядом. Какое-то время они молчат. Джей делает несколько больших глотков воды и театрально вздыхает. -Брюс, только не думай об этом слишком много, ладно? Я помню Гэрри только потому, что он был первым. В Аркхеме это не редкость. Спроси Кошку, спроси Харли. Когда ты говоришь об этом врачам, они супят брови, делают вид, что что-то записывают, а потом еще раз спрашивают тебя, какими были твои отношения с матерью. Никто не верит психам. Никто почему-то не верит, что когда-то они выйдут. -Как долго, Джей? Ты помнишь имена? -Да почти каждый раз. Не один, так другой, не со мной, так с другими. Такая там жизнь. Какая разница? Через какое-то время я научился представлять тебя, и было уже не так плохо, - у Джея вырывается рванный высокий смешок, но он прикрывает рот ладонью и смотрит в стол. -Эй, Брюс? – Джей встает из-за стола и подходит к нему, садится на колени и берет лицо в свои ладони, - Я теперь с тобой. Это все неважно. Теперь я могу не представлять. Брюс старается целовать его очень аккуратно, думая о каждом движении, но это не то, чего хочет Джей. Он кусает Брюса за шею, за мочки ушей, не дает ему вернуться к мыслям постоянными мелкими вспышками боли. Ногти по бокам, засос на ключице. Брюс понимает. Он усаживает его на стол, кислотный леопардовый свитер летит на пол, за ним домашние короткие шорты. Джей не носит белья. На пару секунд Брюс останавливает его, положив руку на грудь, и просто рассматривает. Ему показалось, что на губах рамазана красная помада. Брюс с нажимом проводит большим пальцем по нижней губе, но перед тем, как он успевает посмотреть, Джей захватывает палец всем ртом, проводя языком по самому основанию. Тяжело дыша, он расстегивает и приспускает брюки Брюса, и начинает работать рукой. Тот закрывает глаза. -Я знаю, чего ты хочешь, - Джей смотрит снизу вверх, берет руку Брюса в свою и плюет ему на ладонь, не отпуская. -Так будет больно. -Пожалуйста. -Плюнь сильнее. -Покажи мне, - Джей задирает голову, и Брюс плюет ему на губы. Джей рвано втягивает воздух и аккуратно выпускает больше слюны в открытую ладонь Брюса. Правой рукой он толкает Джея на спину, и притягивает за бёдра ближе. Лопатки обжигает холодом. -Оттрахай меня так, как всегда хоте… - у Джея перехватывает дыхание, и он откидывает голову назад, немного ударяясь о стол. Все его тело движется вперед-назад по шероховатому дереву. Брюс придерживает его ноги под коленками и двигается сбивчивыми толчками, пытаясь каждый раз войти глубже. -Можешь сильнее – Джей вжимает ногти в ладони. -Заткнись, - Брюс закидывает его ногу себе на плечо и прижимает ладонь ко рту Джея, прибавляя темп. Джей дергается всем телом и закрывает глаза, начинает стонать. Продолжая двигаться, Брюс разжимает ладонь, дает Джею схватить воздух, и смыкает пальцы на его щеках, нажимая, тянет вперед. Он снова плюет на его приоткрытые губы, попадая на подбородок. Слюна медленно течет по бледной шее и Джей вскрикивает, кончает себе на живот. Брюс останавливается, но не выходит из него, размазывает сперму по белой коже, слегка оттягивает зелёные вьющиеся волоски. Оба тяжело дышат. Джей улыбается с широко распахнутыми глазами. -Теперь иди сюда. На пол. Колени, - Брюс буквально стягивает Джея со стола, и тот послушно опускается на пол. Плитка еще холоднее, чем стол, но он чувствует это всего секунду. Джей водит языком снизу вверху, запускает обе руки под рубашку Брюса, и когда тот хватает его за затылок, берет в рот головку. Брюс хватается второй рукой за стол и выдает низкий стон. Как раз вовремя, чтобы Альфред, спустившись, понял, что ужин не закончен. Кончая, Брюс тянет Джея за волосы назад, и пачкает его подбородок и грудь. Чуть отдышавшись, Джей берет лежащий рядом свитер и вытирается, встает и прислоняется к столу, рядом с чуть сгорбленным Брюсом. -А мне этот даже нравился. -Пфф. Думаешь, я его после этого выброшу? Этой ночью Брюс выходит на патруль чуть позже, чем собирался. Ему нужно было собрать кое-какие данные о работниках Аркхема.