Фантомные боли

В ушах монотонно гудит и иногда раздаются глухие удары. Лицо как будто лежит в мягкой теплой вате, которая забивается в рот. Очень тошнит. Дик пытается открыть глаза, но не уверен, что у него получилось. Веки как будто двигаются, но он не видит ничего нового. На размытом сером фоне видны какие-то фигуры. Может, тени. Ощущение, как будто его тело заполнило все пространство. Ничто вокруг не отдельно от него. Даже вата на лице. Только звук, как будто откуда-то сзади. Дик пытается прислушаться, и иногда кажется, что появляется какой-то ритм, а иногда – нет. Он хочет что-то сказать, что угодно, только чтоб понять, что звучит отдельно. Дик хочет позвать кого-то. Ему не хочется быть одному. Должен же быть хоть кто-то, кроме него. Дик пытается, но ничего в его теле не двигается. Звука совсем не получается, и Дик сосредотачивается на гудении сзади. Он хочет поймать ритм. Он хочет понять, где он. На самом деле, он пытается услышать два голоса за белой плотной шторой слева от каталки. -Я понимаю, он причинил тебе много зла, и я не жду… -Человек, который сделал мне больше всего зла – это ты, Брюс,– Джейсон почти выплёвывает его имя, -Даже не Джокер. Это ты. Я ненавижу этого ебанного клоуна, но я мог бы просто пристрелить его и жить дальше. Просто отомстить и забыть, - он рвано вдыхает, - но я не убью его. Никогда блять не убью, - глаза Джейсона краснеют, -Потому что тогда ты будешь меня ненавидеть. Ты можешь сколько угодно говорить мне про кодекс и про то, как убийство разрушает. Тебе плевать на всех остальных. Я долго не мог этого понять, но ты же смирился с тем, что я делаю. Ты действительно будешь ненавидеть меня, - Джейсон быстрым движением проводит по мокрому шраму на левой щеке,- только если я трону его. Я понял это в ту ночь. Когда я предложил тебе выбор. Брюс продолжает смотреть на него молча, руки замкнуты на груди. Джейсон закрывает глаза и продолжает. -Я, по какой-то ебучей причине, не могу допустить этого. Мне нужно, чтобы ты любил меня. Пусть не так, как раньше. Пусть не так, как мне бы хотелось. Но хоть как-то. Хоть где-то глубоко в твоем мерзком крохотном сердце, - у Джейсона на щеках все больше мокрых дорожек, но голос не срывается, только горло очень сдавило. Он долго и шумно выдыхает. -Я люблю тебя, Джейсон. Никогда не сомневайся в этом, - какая-то часть Брюса надеется, что сейчас Джейсон обнимет его и этот кошмар закончится. Но он только поднимает глаза на Брюса. В них нет радости. -Даже если я убью его? -Джейсон, это не поможет тебе. -Даже если я убью его?! – Джейсон переходит на крик, и Дику за шторой кажется, что он начинает разбирать слова. Он точно знает, что это Джейсон. Все это время, гулом за спиной был Джейсон. У Дика теперь получается немного повернуть голову, и он почти уверен, что различает две тени. Одна из них разводит руками. -Ты правда хочешь убить человека, которого я любил всю свою жизнь? Послушай, Джейсон, я… - Брюс сжимает кулак и повышает голос, но сразу же одергивает себя и чуть слышно вздыхает, сглатывает и смотрит на Джейсона спокойным взглядом, как раньше. -Да ты можешь хоть раз блять снять эту чертову маску и поговорить нормально, как обычные люди?! Сказать, что с тобой?! Я имею право понять, Брюс! Понять, почему ты не пришел за мной? Почему ты не забрал меня обратно, а теперь живешь с человеком, который чуть не убил меня? Как ты можешь трахать человека, который насиловал меня? И как ты блять себя после этого всего чувствуешь?! – глаза Джейсона широко раскрыты, плечи поднялись и прижаты к шее. -Я не знаю, ладно?! – Брюс чуть повышает голос, - Я не знаю, что я делаю на самом деле, Джейсон. Я убиваю Джокера, как ты и хотел. И как он всегда хотел. Это то, как мы с ним договорились. Он хотел доказать, что мы с ним на самом деле одинаковые. Что я - убийца. Я решил дать ему именно это. Потому что, в конечном итоге, мы всегда хотели быть вместе. Да, я признаю это. Все, что я делал, стало настоящим только после того, как появился он. Он всегда показывал мне, чем я могу стать, если не буду Бэтменом. Джейсон отворачивается и смотрит в шов плит на полу. -Это показалось ему смешным. Знаешь, что, чтобы заставить меня убить его, не нужно делать ничего ужасного, а… просто стать скучным. Так он тогда сказал. И он согласился. И вот теперь он почти…почти нормальный. Понимаешь, того Джокера, которого ты ненавидишь, которого я… В общем, его уже нет. Мы вывели из организма почти все. Мы подавляем…- Брюс снова разводит руками, -Теперь есть только Джей. Который боится тех крох, что остались от Джокера. Джейсон хочет что-то сказать, но в последний момент останавливается, боясь перебить и дать Брюсу опомниться и закрыться. -Но…я до сих пор не знаю. Я не знаю, получится ли у меня, или я просто медленно разрушаю его. И если получится, действительно ли…Действительно ли без Джокера… Мы сможем быть вместе просто как Джей и Брюс? Так что, Джейсон, я не знаю, что я чувствую. Не знаю. -Знаешь, честно, часть меня будет рада в любом случае. Потому что я не смогу простить то, что он сделал. Вы оба. Но я все равно люблю тебя, Брюс. И если, после всего, ты можешь быть счастлив… - Джейсон разводит руками и быстрым жестом снова вытирает глаза. -Я знаю, Джейсон. Я хочу попробовать. И я очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Ты заслуживаешь этого. Джейсон поджимает губы и закрывает глаза. Он не сразу решается сказать. -Ты знаешь, мне кажется, что последний раз мне правда было хорошо, когда ты говорил то же самое. У Брюса внутри все сжимается. У Джейсона тоже. Дик за шторой пытается дышать очень тихо, и не закрывать глаза. Они целуются очень долго. Джейсон чувствует, какие горячие пальцы у Брюса, даже через футболку, когда тот больно сжимает его бока. Руки самого Джейсона дрожат на кевларе костюма, который Брюс так и не переодел после перестрелки в участке. Джейсон не унимает дрожь, но плотно упирается в грудь Брюса и немного вытягивает руки. -Нет, - очень тихо говорит он и качает головой, даже когда Брюс немного отступает. -Нет, - повторяет тот твердым голосом, -Ты останешься? -Только пока Дика нельзя будет перемещать. Они оба молчат какое-то время. -Его, наверное, уже скоро можно будить. -Я скажу Альфреду подготовить твою старую комнату. Джейсон всего на секунду подносит ладони к лицу. Они приятно холодят горящие щеки. -Не надо. Она очень близко к… -Я понял. Дику, наверное, пока нужно будет остаться тут… Я не знаю. Но вам обоим нужно отдохнуть. Обоим, Джейсон, - Брюс ненадолго кладет руку на плече Джейсона и разворачивается к выходу. Тот еще какое-то время стоит неподвижно и глубоко дышит. Потом быстро еще раз проходится ладонями по щекам, поворачивается к шторе возле каталки. Дик успевает закрыть глаза до того, как белая ткань отъедет в сторону. -Мальчики еще внизу, мастер Дик не очень хорошо отходит от наркоза, а комната в восточном крыле готова. Надеюсь, она успеет прогреться. Хотя, конечно, было бы гораздо удобнее разместить мастера Джейсона здесь, - Альфред смотрит на Брюса, приподняв бровь. -Он сам попросил, - Брюс разводит руками, - А что не так с Диком? -Тошнота, рвота, головные боли – ничего необычного после наркоза. -Он и правда был так нужен?- Брюс поднимает брови. -Да, мастер Брюс. Дику придется провести в медицинском отсеке еще несколько дней, максимум неделю, после можно будет аккуратно транспортировать на коляске. Уверен, все будет в порядке, - Альфред делает недолгую паузу, - Могу я спросить… Вы поговорили с ним? Брюс молча кивает. -И как все прошло? -Я думаю…Хорошо, Альфред. Гораздо лучше, чем я мог надеяться. Альфред выдыхает с заметным облегчением и продолжает вопросительно смотреть на Брюса. -Мы…Я думаю, мы просто озвучили то, что уже знали. То есть, мы не стали ближе к тому, чтобы…чтобы знать, как жить с этим дальше. Что делать дальше. -По крайней мере, он в вас не выстрелил, - Альфред пожимает плечами, и Брюс невесело улыбается. -Может, он сделал кое-что похуже. Я… - Брюс не договаривает и встает из-за стола, направляется к старому дубовому шкафу и берет с верхней полки ключ. Открывает один из трех ящиков на замке и достает едва заметно начатую граненую бутылку и два лоубола. -Мастер Брюс, вы же не… Брюс жестом не дает ему договорить. -Пожалуйста, Альфред. Когда я последний раз пил один, я думал, что он… -Я знаю, - Альфред подходит и уверенным жестом забирает у Брюса бутылку со стаканами, разливает безупречно поровну. -За нашу семью, - Они оба делают по большому глотку. Альфред садится напротив, понимая, что Брюсу нужно поговорить, и, как обычно, не ошибается. -Знаешь, после Джейсона, я сразу пошел к Джею. Он задавал мне много вопросов, на которые я так и не ответил. И мне нужно было больше времени. И еще раз спросить у него. -Это немного путает, мастер Брюс. Вы можете использовать имена. -Я пошел к Джею, чтобы еще раз спросить о том, что… Что он сделал с Джейсоном, потому что он спросил меня, как после всего этого я могу… Я ведь… с ними обоими, и я понимаю… - Брюс делает еще один большой глоток, не оставляя в стакане почти ничего, - Я тогда заговорил о другом, но теперь я… Я понимаю, что это продолжает ранить их обоих. -И вас тоже. Брюс наливает себе еще один стакан, и замечает, что и у Альфреда пусто. -Почему… Почему из всего, из всего, что могло произойти, он сделал это? -Вы знаете почему, -Альфред прикрывает глаза, - Он признался вам? -Нет. Нет, он говорит, что… Нет. Альфред сморит на Брюса, и буквально чувствует, как сильно тот хочет надеть костюм и оказаться всезнающим и неуязвимым. Избить кого-нибудь. Перестать мямлить и не заканчивать фразы. А сам Альфред хочет, чтобы Брюсу снова было десять, и тот мог выплакаться ему в плечо. -Он так расстроился. Потом опять начал смеяться. Я спрашивал, как он может быть уверен, но… Может, он просто не помнит этого? Он рассказывал мне про другие ужасные вещи, которые он творил, он помнит их в деталях, – Брюс поджимает губы и качает головой. -Мастер Брюс, наши воспоминания могут играть с нами. Храня в себе что-то ужасное, память иногда переписывает истории, рассказывает их заново, пытаясь отгородиться от этого опыта. Помните, как вы сами, будучи ребенком, рассказывали мне и мистеру Гордону, как преступник сорвал жемчужное ожерелье с вашей матери? Как бусины рассыпались по асфальту и запрыгали во все стороны. Вы рассказывали об этом так уверенно и так подробно, что я поставил под сомнение то, что помнил сам. Я проверил. Ожерелье до сих пор лежит под стеклом футляра в спальне вашей матери. В вашей спальне. Вы никогда не задавались вопросом, как это возможно? -Я думал, его собрали, там, на месте преступления, и ты починил его. -Ох, мастер Брюс, хотел бы я уметь так легко чинить сломанное. Его и правда собрали. Мы с вами вместе. Когда вам было четыре. Не припоминаете? -О чем ты, Ал? – между бровей Брюса появилась морщина. -Это вы, мой мальчик, сорвали то жемчужное ожерелье с шеи вашей дорогой матери. Случайно, конечно же. Вы так не хотели отпускать ее к гостям в тот праздничный вечер, на пороге своей комнаты, что, пытаясь остаться у нее на руках, ухватились за ожерелье. И оно, и правда, разлетелось на множество бусин. Они скакали по серому деревянному полу, только никакого дождя не было. Зато было много горьких слёз обиженного и напуганного мальчика. -То есть я всё это наврал тогда? -Почему же, мастер Брюс, конечно, вы не лгали. Для вас, к сожалению, все так и было. Просто вы заместили одно воспоминание другим. Наверное, тогда вы впервые поняли одну из самых ужасных истин - что мама не всегда будет рядом с вами. -И… И когда я потерял ее по-настоящему, я вспомнил то, что уже переживал, - Брюс немного помолчал. Его взгляд зафиксировался на ладонях. -Ты думаешь, с Джейсоном может быть что-то такое? Что на самом деле я могу верить им обоим? -Верить им обоим вам, несомненно, стоит всегда. Но, как бы это не было ужасно, в вашей истории ожерелье всё равно было. Вы понимаете, что такие вещи не берутся ниоткуда. Вопрос только в… - Альфред поднес открытую ладонь ко лбу, пряча глаза. -Я… Я понимаю, - Брюс приканчивает третий стакан. -Мастер Брюс, я никогда не лез в вашу жизнь больше, чем следовало, как мне хочется верить, но… Ваши отношения с Джейсоном. Они начались для мальчика в довольно таки нежном возрасте. Вы… -Я не хочу это обсуждать, Альфред, – кулаки Брюса сжались, - Он знал, что делает и чего хочет, и я думал, что тоже. Какие бы формы это не принимало… Это было с согласия Джейсона. -Очень хорошо, мастер Брюс. Извините. Мне подать чай,- он нажимает на этом слове и выразительно смотрит на бутылку, - в кабинет или уже в спальню?