Фантомные боли

-Нет, нет, не делай этого- Дик выдыхает и обхватывает плечи руками, - послушай, Брюс, пожалуйста. Ты же… Я не знаю… это же не правильно. Мы с тобой столько прошли вместе, я думал, что знаю тебя. Что могу верить тебе. -Я думал сказать тебе точно то же самое, Дик. Ты понимаешь, что так надо. Просто ты боишься. Но все будет в порядке, - Брюс раскрывает ладони и пристально смотрит, а Дику кажется, что ему снова десять, и просто приснился плохой сон, - Джейсону помогут и все будет как раньше. -А я больше не знаю, как было раньше, Брюс, понимаешь? Я и представить не мог, что ты с Джейсоном…я думал, он тебе как сын. Как я. И что тут будет жить Джокер, я тоже представить не мог. Я, оказывается, все это время вообще тебя не знал, а теперь ты предлагаешь мне поверить тебе? Это…Я не знаю. Это слишком. Даже для тебя. -Ты видел то, что хотел, Дик. Может, я тоже, - Брюс подносит пальцы к переносице и немного смягчает подпрыгнувший тон. - Сейчас я вижу, что ты разрушаешь себя. Вместе с Джейсоном. И хочу лучшего для вас обоих. Я смотрю на тебя, и передо мной сидит измученный человек в каталке с красными глазами и кучей синяков, а не веселый улыбчивый мальчик, которого я вырастил. Я хочу все исправить. Дик откидывает голову назад и закрывает глаза. Горло сводит судорогой, и он думает, что он еще никогда не сдерживал слезы так часто. -Ты думаешь, ты еще можешь? Ты знаешь, как? – звучит больше устало и обиженно, чем колко, но какая уже разница. -Я уже связался с несколькими европейскими врачами. Лучшими в своем деле. Джейсону нужно основательное, профессиональное лечение. Не здесь. У него множественная сложная травма и много плохих симптомов. Злость и побои это же не все, правда? Дик молчит, а потом снова глубоко и медленно выдыхает. -Нет. Не все. -Мне нужно, чтоб ты рассказал мне как можно больше. Я должен дать врачам полную картину. Какое-то время Дик сидит, просто уставившись в одну точку. У него в голове происходит так много всего, что это сливается в одну тяжелую звенящую пустоту. Он никак не может заставить себя раскрыть рот. -Он очень плохо спит. Ему снятся кошмары, иногда он вскидывается, кричит, руками размахивает, а потом не помнит. А иногда и помнит. Бывают дни, когда он вообще не разговаривает. И есть еще…Я смогу напрямую поговорить с доктором? Я не… не хочу обсуждать это с тобой, - Брюс не поднимает глаза ровно до это фразы. -У нас еще нет врача, Дик. В этом и дело. Ты можешь сказать мне. Мы оба желаем ему добра. Дик долго смотрит на него, а потом роняет голову на ладони и ерошит волосы на затылке. -Боже, Брюс…Да как у тебя вообще получается сделать все настолько…Как ты умудряешься протаскивать людей через такое? Он…не знаю, я думал, он просто такой, но когда узнал про Джокера, то наверное…наверное это связано… - Дик смотрит в другую сторону, царапая ладони, - я же даже не знаю, какой он был до всего этого. В общем… нет, я не могу. Я не знаю, Брюс. Ничего. Лицо Брюса не изменилось, но челюсти очень плотно сжаты и костяшки совсем белые. Он глубоко дышит, перед тем, как сказать. Пытается выгнать из головы все образы до конца, пытается хотя бы отогнать это противное режущее чувство, которое появляется, когда в этих образах без приглашения проскакивает Дик. Он даже на секунду зажмуривает глаза. Это, наверное, впервые, когда он по-настоящему понимает, что Джейсон больше не его. Что кто-то еще знает его таким. -Если ты о пристрастиях Джейсона, о… подчинении, то это было раньше. И в этом нет ничего нездорового, - самым серым голосом говорит он, и смотрит Дику прямо в глаза. Голубые распахивающиеся глаза. -Что? Я не… - Дик зажмуривается и снова проводит рукой ото лба вверх по волосам, - Я не хочу этого знать, - он мотает головой и отворачивается, молчит. -Скажи мне только… - Дик запинается и это, наверное, впервые, когда он по-настоящему понимает, что Джейсон не всегда был его. В смысле, не всегда был таким. И Брюс не просто был с ним, а знает его, знает настоящего. И это печет такой обидой. Это возвращает сразу все картинки, что мучали его перед сном, мучали во снах, мучали даже когда он был с Джейсоном. И после одной этой случайной фразы, одной дурацкой зацепки, эта бесплотная пустая ревность и один призрачный поцелуй не только обрели скелет, но и обросли сухожильями, мышцами, сосудами и кожей, на которой чужие пальцы оставляют новые и новые отпечатки. Одновременно хочется больше никогда не видеть, не слышать Брюса, и, все же, спросить о стольких вещах. Из огромного кома в горле он выжимает только одну: Он всегда был такой… тихий? Брюсу все это время хватало силы не отвести взгляд. Хватило еще чуть-чуть. -Нет. Джейсон громкий. Очень. Дик снова поднимает руки в предупредительном жесте. Он не хочет слышать больше ни слова. Не сможет. Брюс отворачивается. У них обоих в голове стучит один и тот же вопрос. Они долго молчат. -Что еще, Дик? С чего обычно начинаются вспышки? – Брюс делает вид, что не слышал трех коротких всхлипов. -Что угодно. Это может быть прикосновение. Я могу сказать что-то не то. Один раз я напевал песню. Не знаю. Мы можем просто лежать на диване и вот. Триггеров слишком много и я их не знаю, - Дик вытирает глаза, пытается отвлечься и вспомнить, но в голову все лезет не то. -Мы разберемся, - Брюс глубоко вдыхает и аккуратно кладет руку на плече Дика. Тот немного отстраняется, но не уезжает совсем. Ему ужасно хочется, чтоб его обняли. -А ты не замечал проблем с его памятью, Дик? Он вспоминал что-то… не так? Дик какое-то время молчит. -Нет. Я не знаю, вроде нет. Он редко рассказывал что-то про прошлое. И я не могу его в этом винить. Брюс несколько раз кивает, просчитывая варианты. -Просто, возможно, не все, о чем говорил Джейсон – реально. Я не говорю, что он врет, просто…для него все могло быть не так, понимаешь? -Нет. Нет, я не понимаю, о чем ты, Брюс. О чем ты, черт возьми, говоришь? – брови Дика сдвинуты, ладони раскрыты и разведены. Он правда не может понять. Он не поймет и после того, как Брюс расскажет ему. Не поймет, как можно быть таким жестоким дураком. Сто девяносто два, сто девяносто три, сто девяносто четыре... На семь дольше. Джейсон считает секунды, пока колеса тележки не загремят в коридоре снова. Он не знает, сколько еще палат осталось перед ним, но он должен быть готов. Должен знать, сколько у него времени показать, что он нормальный. Или узнать, что он сделал. Надо выбирать быстро. Надо выбрать уже. Он пообещал себе, что не будет ждать, что кто-то его заберет. Не снова. Пока не то чтобы получается. Он не знает, кого из них ждет больше, но медсестра, конечно, приходит быстрее. Белый халат, светлые волосы. Это не она. Это не она, - повторяет себе Джейсон, улыбаясь своей самой робкой улыбкой. Девушка сдержанно поджимает чуть приподнятые в уголках губы и, не доехав до койки, начинает распаковывать шприц. Джейсон раскрывает рот, но не слышит собственного голоса. –Время витаминчиков, сладкий! – Харли весело водит в воздухе двумя шприцами, и садиться привязанному к стулу Джейсону на колени. – Мистер доктор Джей хочет попробовать на тебе новую терапию! – она с размаху всаживает ему шприц в бедро, но Джейсон лишь сдавленно выдыхает. На самом деле не так уж и больно. –Что за дрянь ты мне колешь, Харли? -Правда хочешь знать? – она наклоняется совсем близко к его опущенной голове и в нос резко бьет сладкий запах алкоголя.-Это смешно, правда. Я тоже могу шутить. Я предлагала мистеру Джею, но он не захотел. Не хочет рисковать. А я вот хочу. Слушай, мальчик. К тебе должны прийти гости. У тебя день рождения. Мистер Джей позвал друзей, - взгляд Харли расфокусирован, она хватается за спинку стула, пытаясь удержаться на месте, когда Джейсон начинает биться в пустой попытке высвободиться, - Тише, глупый, еще рано. Я принесла тебе подарочек заранее. Потому что ты мой любимчик. Так вот, Мистер Джей хочет, чтоб ты спал. А я думаю, что подарок на день рождения всегда должен быть с сюрпризом. Поэтому я взяла два шприца. Они совсем одинаковые. В одном – снотворное, в другом – адреналин. Целая куча. Я не знаю, какой тебе вколола. Весело, а? – она легко толкает его локтем в живот и визгливо смеется. Глаза у Джейсона огромные, испуганные, у Харли – сонные и невеселые. –Так что, может быть ты, малыш, заснешь и пропустишь все веселье, а может, вырвешься вот сейчас, и раскидаешь их всех к чертовой матери. Почему нет? Ну или твое сердце остановится. А мы с мистером Джеем снова останемся вдвоем. Вырвешься отсюда, вернешься к большой Мыши, сам станешь большим и сильным. Будешь гоняться за нами. Будешь тоже Темный рыцарь, после него. Или нет, лучше. Будешь Рыцарь…Рыцарь Готема. Нет. Нет, Рыцарь Аркхема. А? Неплохо звучит, правда?- Она смотрит в сторону, замолкает на минутку. Делает глубокий вдох, как будто борется с тошнотой. -Ты тут станешь собой, как все мы. Ты будешь даже больше похож на нас, чем на него. Посмотришь. Если выживешь, конечно, - Харли рассматривает второй шприц у себя в руках какое-то время. Потом несколько раз моргает и тресет головой. – Ну так что, малыш, готов играть? – наигранная идеальная улыбка на ее лице пропадает, когда она видит, что голова Джейсона совсем повисла, он дышит ровно и спокойно. –Хороших снов, парень, - говорит она уже у двери, и бросает последний взгляд на припрятанный шприц в углу комнаты. Ей надо выпить еще. Барбара не задает лишних вопросов, когда пересылает Брюсу две годовые французские визы для Вильяма и Александра Напьеров, людей с отпечатками и лицами Брюса и Джейсона. Альфред не задает вопросов, пока везет Дика домой, потому что тот сам все рассказывает по пути. Джей не задает вопросов, потому что Брюс ему все рассказал, как только договорился с врачом. Секретарша мистера Уэйна не задает вопросов, потому что да, за два дня они без проблем успеют подготовить чартерный рейс. Доктор Буле задает очень много вопросов, даже после того, как на ее счет приходит значительная сумма. Брюсу это кажется хорошим знаком, и он переводит вторую часть суммы, оставляя вторую часть вопросов для личной встречи.