Конец..это только начало?

Делая стремительные шаги вдоль коридора, Нарцисса лишь больше и больше раздражалась. Какие-то ну вот совсем не приятные запахи витали в воздухе. Как до такого вообще мог скатиться Хогвартс? Что-то крайне гнилое, и просто вызывающее приступ тошноты. Мягко говоря – не очень. Чем-то даже смахивало на запах гриффиндорцев, коих, вроде бы рядом и не было вовсе. Она останавливается, словно прислушиваясь. Возможно ей показалось, возможно это лишь плоть её воображения, но кажется Нарцисса четко слышала какое-то шарканье. Сложно было понять откуда оно доносилось, ведь подземелья Хогвартса отдавали эхом, а повсюду было так предательски темно, что сложно было рассмотреть то, что буквально находится в пары шагах от тебя. Светловолосая затаила дыхание, сжимая оружие обеими руками и просто готовясь выстрелить в каждого, кто посмеет приблизиться к ней. Рваный выдох, а затем она практически срывается на крик, вовремя обрывая его и не позволяя слишком громко сорваться с губ: - Ты..а ты сам пробовал головой хотя бы иногда пользоваться?! – вроде и шепчет, а вроде бы и кричит, глубоко выдыхая и прижимаясь спиной к стене: - Нельзя так подходить сзади и хватать людей за руки. Никаких манер. – вырывает собственную кисть из чужих рук и стараясь вернуть своему лицу прежнее хладнокровие, смотрит за спину брюнета, надеясь увидеть там и других членов команды, с которыми все в порядке. Но сделать это видимо, просто элементарно не судьба. Волшебница готовиться по-аристократически закатить глаза на нравоучения своего командира, а после лишь унизить его одним предложением. Таким, чтобы он понял свое место и просто продолжал выполнять роль верного песика, который в этой битве значит многое и не должен позволить ей умереть. Но даже тут, у Мордреда на этот счет были другие планы. Блэк кажется перестала даже дышать, с ужасом смотря в глаза Долохову и даже не зная, как будет безопаснее. Остаться тут рядом с ним? Стать за его спину и позволить защитить себя? Или же самостоятельно побежать обратно, выбежать со школы и трансгресировать подальше отсюда? Но где вероятность того, что дома или в том самом «другом месте» - будет безопаснее? Все эти звуки явно доносились из-за угла и сейчас Блэк была просто невероятно счастлива, что Антонин, с его никакими манерами не позволил ей туда пойти: - Только не говори мне, что ты собираешься выглянуть. – тихо шепчет, даже сама при этом не будучи уверена в том, что слова срываются с её губ. Резко коснувшись холодными пальцами предплечья и еле ощутимо потянув назад, Нарцисса свободной рукой достала охотничий нож из своей портупеи, вкладывая его в руку парня и якобы кивком намекая что он должен сделать. Она не будет геройствовать и это явно не в её стиле, но она сделает все возможное и невозможное, чтобы продлить жизнь тем, кто может продлить жизнь ей самой. Будущая Миссис Малфой смотрит брюнету в спину. Видит, как он напрягается и появляется просто желание положить ладонь на его плечо и заставить уйти вместе с собой. Они могли бы пить глинтвейн и гулять по улицам, освещенным блеклым светом фонарей. Они..наверное, могли бы быть счастливы. Они, наверное, могли бы обрести то счастье, о котором пишут в классических книгах. Романтизм с ноткой трагизма. Но не суждено. Нарцисса одергивает ладонь до того, как подушечки пальцев касаются чужой спины и просто с безразличием принимает нож, отправляя его на место. Она отворачивается. Нет абсолютно никакого желания наблюдать за происходящим. Не хочется даже думать о том, что будет через мгновенье. Даже не хочется представлять, что сейчас придется делать её сокурснику и она старается всячески абстрагироваться от реальности. Реальности..которая уже не имеет ценностей. Не имеет смысла. Не имеет будущего. Это удается. Удается ровно до того момента, как она начинает слышать глухие удары и в голове сразу появляется образы близких, которые может быть сейчас тоже находятся под прицелом чьих-нибудь пушек. Которые тоже сейчас должны убивать. Которые уже возможно убиты? Нижняя губа подрагивает и девушка просто выранивает оружие, прикрывая уши обеими ладонями и не желая слышать хриплых вздохов. Не желая наблюдать за тем, как старые мантии превращаются в обычные куски ткани, покрытые месивом из остатков мозгов и раздробленных в порошок черепов: - Белла..Меда..матушка..- она не может сдерживаться, не может сохранять то прежнее хладнокровие и оставаться совершенно невозмутимой. Опасения, которые изначально всегда преследовали её, но были надежно спрятаны под тысячей замков – резко вызвались наружу. Резко начали отображаться в скатывающимся по острым скулам слезам. В дрожащих веках. В збитом дыхании. Аристократка сползает вниз по стене, поджимая к себе колени и просто не желая даже находиться здесь. Она убеждает себя в том, что это просто сон. Жуткий. Не настоящий. Перед глазами появляется их гостиная. В темном доме, где никогда не бывает тепло. Перед глазами всплывают лица сестер. Еще…еще хотя бы на миг вызвать их лица из пустоты. Вызвать только их нежность. Вызвать только их грубость, их улыбки, их ошибки, их победы. Сколько вообще людей знают о том, что происходит в доме Блэков после захода солнца? Сколькие знают о том, что они присоединялись к звездам. Сколько людей знают, что происходит после того, как луна начинает сиять? Ночь принадлежала им. Они говорили об улицах, которые находились в их руках. Они обладали огнями до тех пор, пока они не погаснули. Их пальцы переплетены. Их улыбки подобны первой влюбленности. Они начинали верить в невозможное. Они начинали верить в то, что они попросту вечны. Нарцисса слышит глухие взрывы. Слышит голоса. Кажется это Люциус..или нет. Сложно разобрать. Она и не пытается. Не хочет покидать свою зону комфорта. Её не замечают. Она хочет остаться так. Чтобы её не видели, не чувствовали. Хочет остаться наедине с неизбежным. Она вроде бы готова и умереть. « - Когда меня не станет, я буду во всех голосах птиц и во всех запахах цветов.» - почему то мелькает в голове, когда девушка замечает боковым зрением приближающегося ходячего. Она видит, как он тянет к ней свои гнилые руки. Кажется..хаффлпаффец? Мордред..да. Она видела его. Она помнит эти глаза, эти черты лица. Тот самый, который протягивал ей оружие, который помог выбрать. Если даже он не справился, то что сможет она сама? Невольно начинает отползать в сторону, не понимая даже для чего вообще спасает свою жизнь. Все же решено..они окружены. Их не спасти. Так зачем же она делает это? Неужели инстинкты самосохранения: - Пожалуйста..- голос дрожит, а мокрые следы на щеках начинают неприятно прокладывать дорожки для будущих слез. Мертвец падает перед ней на колени, хватает за ноги, старается укусить, а слизеринка лишь безуспешно старается отбить его от себя. Упирается подошвой в его челюсть и бьет. Бьет раз за разом. Следующий удар сильнее предыдущего. Она хочет жить и не позволит кому-нибудь отнять у нее все. В руках силы. Она хватает нож и резко выдергивая свою лодыжку из чужих лап, засаживает холодное оружие прямо в темную шевелюру. Руки дрожат, и девушка даже не сразу способна выдернуть свое спасение из уже окончательного мертвого существа. Когда она практически приходит в себя, спасать уже почти нечего. Пока она подбирает свое оружие и делает вывод, что больше ронять его не стоит, вокруг уже не то что толпа. Вокруг месиво, в котором не понятно где твои, а где нет. Она выхватывает знакомые лица из толпы. Она наблюдает за тем как Тони размахивает битой и сразу же пробирается к нему. Отталкивает от себя, старается ударить сильнее. Сбить с ног. Даже не обращает внимание на кровь, которая попала на лицо при некоторых ударах. Она забывает о таких вещах, как внешний вид. Прижимается своей спиной к спине парня и не видя смысл хранить тишину, просто старается сказать настолько громко, чтобы он услышал её: - Скажи мне, Мордред, как стрелять с этой штуковины?! – старается найти параллельно сама и тут резко раздается выстрел, который и убил совсем рядом стоявшего ходячего: - Кажется я разобралась…. Смотря на окровавленное месиво под ногами, Слизеринец будто заворожённый наблюдал за, растекающейся по коридору, кроваво-алыми струйками крови, что так витиевато бежали от раздроблённой головы бывшего студента. Мысль о том, что он только что совершил убийство почти никак не отразилась на лице будущего Пожирателя. Он убил во благо. Это всё меняет. Он убил не человека, мёртвую тварь. Это всё кардинально меняет. Грудная клетка беспрерывно вздымалась от сбитого, сражением с тварью, ритма дыхания, выстукивая удары сердца так, что казалось глухим эхом разносилось по всем этажам замка. Позволив себе в последний раз рвано вздохнуть, Долохов стукнул битой по стене, стряхнув тем самым ошмётки плоти с той, делая это больше для себя, приводя ощущения и чувства в порядок, ибо сейчас это было в первую очередь важно для сохранения своей жизни, но и не только. Угроза нависла не только над ним, но и над людьми, согласившимися доверить свои жизни в его руки, тем самым, почти заставляя держать себя хладнокровного ведения боя против этих, изуродованных вирусом, восставших мертвецов. Только собравшись отпустить пару саркастичных комментариев в сторону девушки, прежде не верящей в его кандидатуру, в качестве лидера, перед глазами предстала картина, которую назвать отвратительной будет слишком мягко. Почти целая толпа зомби, видимо ютившаяся в тени этой части замка, теперь наступала на их компанию, привлечённая глупыми действиями Малфоя, использовавшего заклинания, эхом отражавшиеся от стен замка и сыгравших злую шутку с оставшимися живыми на этом этаже. Лицо Долохова перекосило, когда толпа чуть ли не разорвала аристократа волшебного мира зубами, пожирая плоть прямо на ходу, подступая всё ближе и ближе к Северусу, оказавшемуся непосредственно слишком близко к заражённым, тем самым, принявшего свою смерть, почти в нескольких шагах от самого Антонина. Эта кончина сразу двоих людей прямо в непосредственной близости, привела почти в оцепенение. Этот хаос был больно похож на сон. Ужасный кошмар, никак не жизнь. Но кошмар, когда-то кончается и мы просыпаемся, но это.. Это всё с каждой секундой становилось всё хуже и хуже. Запланированный путь к отступлению наполнился теми же звуками хриплого пережёвывания собственных голосовых связок, источая вонь гниющей плоти, горевшей внутри ядом вируса, текущей по венам восставших монстров. Обернувшись на этот шум, Тони обнаружил, что он и единственная девушка, что, слава Мерлина, была ещё жива, в ловушке. С обеих сторон на них надвигалась волна заражённых и это не могло не пугать... Страх. Ужас. Почти что впервые за всю свою жизнь Антонин почувствовал неизбежность своего положения. Почувствовал конечность существования. Им не выбраться. Им не победить. Их слишком много для него и от понимания того, что он обрекает себя на смерть, становилось невыносимо. Невыносимо больно и обидно, ведь он не сможет прожить и той малой части жизни, план которой так ярко представлялся в голове. Эта идея изменить мир. Содрогнуть тот, обновить, всё это больше не имело и малейшего смысла.. Это обида переполнила душу русского настолько, что тот больше не смог сдерживать этой рвущейся наружу ярости, застилавшего сознание жаждой выплеснуть всё наружу.И если уж ему суждено умереть здесь, в стенах родной школы, то он умрёт сражаясь так, как подобает это мужчине, а не как трусу, поджавшему хвост и забившемуся в угол. Преодолев расстояние, разделявшего его и тварей, смотревшего озверевшим взглядом, словно он не больше, чем кусок мяса, Антонин вновь поднял биту, на этот раз, не собираясь останавливаться ни на секунду. Голова. Рука. Хрупнувшая челюсть. Кровь. Душераздирающие хрипы. Почти утробный рык самого парня. Это было единственным, что доходило до сознания Слизеринца. Почувствовав спиной, прижавшуюся к нему, девушку, Тони был почти что ...рад этому? Слишком много эмоций, чтобы осознать, что именно это было за ощущение, когда мысль о том, что он всё же не один, посетила сознание парня. Эта небольшая передышка, принесённая появлением Нарциссы, позволила оценить ситуацию в общей её сложности. Особо радоваться было нечему. Даже те трупы, что уже лежали вокруг русского, были лишь малой частью всей проблемы их окружавшей, отчего хотелось выть, в прямом смысле этих слов. Вопрос Блэк, разумеется, лишь заставил на несколько секунд обернуться брюнета, взглянув на..железное приспособление для ведения боя, следом вздрогнув от выстрела того. — Рад, что у тебя получилось. Только будь любезна, чтобы это Адское орудие не прилетело мне в голову, иначе тебе придётся самой разбираться с этой вечеринкой мёртвых. — вновь обернувшись и узрев перед собой подгнившее лицо одной из студенток младшего курса, в своей ядовитой манере, выдал Долохов. Ведь она буквально вчера, на выходе из Большого Зала чуть не врезалась в него. Эти глаза. Они смотрели в его буквально секунду, но так отличались какой-то глубокой печалью и задумчивостью, так вырезавшись в память русского, но сейчас.. Лишь животный голод и безумие, заставившее парня замешкавшись, потянуться к мачете, почти наголо всаживая тот в живот бывшей студентки Когтеврана. Глупо. Это дошло до Антонина уже потом, позже. Даже слишком поздно. Уже после того, как гнилые зубы, раскрашенные в кроваво-алый цвет чьей-то крови, впились в предплечье Слизеринца, почти рефлекторно вытащившего нож из плоти и снова всадив тот, проезжаясь наточенным лезвием по всей длине шеи, от испуга или от всё тех же рефлексов, ударив прямо в голову, словно это был бейсбольный мяч, всё той же битой. Дыхание участилось в разы, при виде крови на рубашке, почти прогрызенной насквозь. Да, разумеется паника сейчас была худшим врагом обоих сражавшихся, но знать, что ты уже мёртв, всё ещё сражаясь, было не особо мотивирующе. Точнее, это было устрашающе и всё же, отогнав от себя мысль о смерти, пришлось-таки лишь поднять взгляд и снова отбиваться от, норовящих сожрать тебя окончательно, тварей. И всё же. Сколько бы выстрелов не слышалось со стороны девушки, сколько бы попыток не пришлось и со стороны русского, прогрызть себе дорогу к спасению, всё было тщетно.Слишком много заражённых было рядом и ещё больше подступало следом. Единственным выходом становилось запереться в кабинете с которого всё началось. Иронично, насколько судьба не благородно поступала с этими двоими, но сейчас думать о несправедливости было некогда. -Блэк.., мы оба трупы, если останемся.. - с этими словами, Долохову пришлось почти выдернуть блондинку от подступавшей всё сильнее толпы, толкнув ту в кабинет и, видимо, в последний раз вдарить битой по голове одного из носителей вируса, захлопывая дверь кабинета прямо перед ним. ..Это был конец. Их конец. Тони даже не хотел оборачиваться, почти с минуту смотря чётко перед собой. Рана выжигала кожу, но это почти не чувствовалось ибо и без того хватало всего спектра испытанных эмоций, больно бившего по адекватному восприятию реальности.. - Ну, если ты конечно не решишь меня укусить, я не стану лишать себя шанса на спасение. – так же ядовито выплевывает Нарцисса, упираясь ногой в живот какого-то трупа, который подошел как-то слишком близко и вот очередной выстрел. Она отбивается как в последний раз, пусть это скорее всего и вправду был он. Она не брезгует оружием, сжимает его настолько крепко, что костяшки на пальцах белеют. Страх смерти перекрывал весь остальной спектр чувств и ощущений. Что вообще сейчас важно, кроме того, что она пока что жива? Кроме того, что она пока что не одна. Что у нее есть шанс выжить? Мысли о том, что возможно она последняя Блэк? Нет, сейчас вовсе не до этого. Беллатриса пойдет по головам и выживет. Нарцисса даже не волнуется на этот счет. Мысли о том, что она стала вдовой в 17? Что она теперь испорченный товар, на который даже уважающий себя человек не посмотрит? Ей предстоит идти под венец с каким-нибудь недоаристократом, который даже не знает малейших правил этикета. Фамилию которого она будет позорно носить до конца своих дней. Перспектива не очень, но даже это сейчас уходит на второй план. Удар по челюсти оружием, а после отпихивает от себя. Она выдохлась и заметно устала. Збитое дыхание и немного дрожащие руки придавали слизеринке еще более растрепанный вид, чем она имела на самом деле. Но этот вовсе не выбивало её из общей картины. Скорее делало её более реальной, более живой и настоящей. К её лицу словно прилипла многослойная маска, за которой никто не мог бы разглядеть её истинную тоску. Она сжимала зубы всякий раз, когда взгляд невольно скользил к платиновым волосам, которые виднелись на полу. Всего в пары шагах. Где-то там, где пара тройка зомби склонились и загораживали обзор. Если она сделает всего 2-3 шага она сможет увидеть, что сделали с её еще 9 минут назад женихом. Она сможет увидеть его в последний раз, сможет забрать хоть что-то, что после сможет принести в дом Малфоев и высказать свои соболезнования. Рассказать покрытую ложью историю о том, как Люциус достойно держался. Как возможно спас её. Наврать прямо в лицо, чтобы близкие могли гордиться погибшим. Словно не думая вовсе, Нарцисса сделала шаг вперед туда, откуда доносилось еле слышное чавканье. Но в следующую секунду она уже обратно прижалась своей спиной к спине Долохова, чувствуя, как напрягаются его мышцы при каждом ударе. Чувствуя, как колотиться толи его, толи её сердце. Сейчас уже не было особой разницы. Она в очередной раз отбивает одного из трупов и невольно щурит глаза, когда кровь брызгает прямо на лицо. Чтобы сейчас сказала её семья, если бы увидела её? Ранее хрупкий, ломкий цветок с прозрачно-голубоватыми листочками глаз, теперь утопал в крови тех, кто возможно и не заслужил такой участи. Она тоже не заслужила её. Она не сделала ничего настолько ужасного, чтобы сейчас стоять посреди этого кошмара и прижимать к груди маггловское оружие. У нее ведь сказочно красивая фигура: тонкая талия, которую она всегда так всячески выделяла во всех своих нарядах. Длинные стройные ноги, аккуратная нежная шея с видимыми иногда мышцами, хрупкие плечи и тонкие полосочки ключиц, завораживающие каждого ценителя прекрасного. У нее ведь волосы длинные, блестят и переливаются при любом попадании света на них. Так сияют, что слепят. Она дивно хороша. Так почему она здесь? Почему её роль вовсе не быть спасенной из башни, охраняемой драконом? Почему она не заняла место одной из принцесс столь любимых сказок Андромеды. Почему она вынуждена сама бороться за свою шкуру? Потому что жизнь вовсе не справедлива? Потому что у каждой аристократки должен быть стержень? Нет. Это вовсе не оправдание. Она не боец и не хочет им становиться. Руки потихоньку начинают опускаться и может быть куда гуманнее остановиться прямо сейчас? Люциус и Северус больше не чувствуют боли. Они погибли и теперь о них остались лишь воспоминания. Может будет куда лучше если…нет. Замахивается, готовясь отбить очередное наступление, остается еще совсем чуть-чуть, но в одно мгновенье она чувствует резкий толчок. Такая быстрая смена картинки и какое-то резко накатившееся спокойствие. Тихий, пустой кабинет. Шкрябанье и стоны, которые приглушает закрытая дверь. И только пульс, который настолько участился, что отдает в висках: - Почему мы не зашли сюда раньше..? – сбитое дыхание, которое сопровождает какой-то сбитый смешок. Скорее нервный, чем искренний и Блэк откидывает голову назад, смотря на потолок и стараясь просто прийти в себя. Отдышаться. Собраться с силами. Дверь все равно долго не продержится, учитывая сколько ходячих за ней видели, куда именно они скрылись. Тишина. Такая угнетающая и Нарцисса не понимает, что происходит. Где все саркастичные комментарии. Где все шуточки, которые уже можно было отправить в её адрес? Положив оружие на ближайшую парту и сделав пару шагов в сторону брюнета, светловолосая положила ладонь на его плечо, немного сжав его и заставив сделать пару шагов назад от двери: - Эй..все будет нормально. Да? Смотри, тут есть окно. На нем решетки. Но это ведь не проблема, правда? Мы выберемся отсюда. Можно забаррикадировать дверь. Мы выиграем немного времени. Нам помогут, Долохов. Слышишь меня? Все будет нормально. – она скользит пальцами свободной руки по его ладони, поднимается выше, к предплечью и вовсе не хотя этого задевает подушечками рану. Не сразу даже поняв, что это такое, она одергивает пальцы и всю себя в целом. Делает пару быстрых шагов назад. Упирается спиной об учительский стол и пытается рассмотреть в темноте класса кровь на своих пальцах: - Тебя…- «укусили» - добавляет мозг в голове, но язык даже не решается произнести это. Если укусили его, то что говорить о ней? Какое может быть нормально, если сейчас она в закрытом помещении с тем, который через час, два, уже тоже станет просто животным, для которого будет существовать только одно важное – голод. Мозг пульсирует, старается все это переварить. Старается собраться в кучу, но это практически бесполезно: - Тут должно быть что-то…- скорее говорит не думая, начиная в хаотичном порядке открывать крышки всех парт и стараясь найти хоть что-то. Да, ей это удается не сразу, но вскоре джек-пот в виде пары платков. Да, это уже было хоть что-то. Открывает шкафчики учительского стола. Один за другим. Открывает выдвижной ящик и находит полу пустую бутылку огневиски. Нет какого-то чувства осуждения, скорее благодарность. Скорее немая благодарность за такой подарок судьбы, который может быть и поможет даже: - Сядь, пожалуйста.. – не просит. Нет. Голос поставлен так, что парень просто должен сделать это. Хочет он или нет. Он просто должен, потому что она так сказала. Потому что она так решила. Нижняя губа немного дрожит, когда она вновь видит рану, но это длится всего пару мгновений. Аккуратно убирает рукав. Аккуратно, так, что почти не касается. Она смотрит на его лицо вскользь. Смачивает немного алкоголем платки, а после резко зажимает укус. Держит обеими руками, старается остановить кровь и искреннее надеется, что у нее и вправду сейчас это выйдет: - Послушай..- не поднимает голову, просто не отводя взгляд от медленно пропитывающегося кровь куска ткани: - Прости..я не смогу убить тебя.