Гермиона
* * *
Я никогда не думала, что всё будет так сложно. Война закончилась; прошли те времена, когда мы изо дня в день боялись узнать о смерти наших близких, родных, друзей или просто хороших знакомых. Порой жалко становилось даже врагов. Очередные схватки, смерти и убийства. И мы — трое подростков, попавшие волей судьбы в эпицентр сражений. Всё это осталось в прошлом, но я не верила. Происходящее казалось сказкой. В первый месяц после смерти Волдеморта вокруг всё ещё царил мрак. Авроры продолжали поиски сбежавших Пожирателей Смерти. Многие хоронили, оплакивали погибших. Семья Уизли оказалась одной из таких. Помню, как плакала миссис Уизли. Джинни изо всех сил старалась поддерживать её, но боль от потери сына была слишком велика. Плакал и Джордж, стоя позади всех остальных, тяжело дыша и вздрагивая плечами. Рон же стоял рядом со мной: поникший, уставший, измученный. Все похороны я пробыла рядом с ним — так же, как и Гарри. Наша поддержка много значила для него. Рон был нам благодарен, но это была лишь малая толика того, как мы могли бы облегчить его боль. Похороны Люпина и Нимфадоры прошли не лучше. Позже хоронили и Снейпа. Все семь лет мы боялись и ненавидели его, но теперь, зная, кем он был на самом деле, мало кто сумел сдержать слёз. Похороны Колина Криви и Лаванды Браун... Даже после всех этих печальных хлопот всё ещё было тяжело прийти в себя. Нелегко было и нашим врагам. Всё лето длились громкие дела над Пожирателями Смерти. Запомнился суд над Люциусом Малфоем. Нас пропустили к нему в качестве свидетелей. Гарри попросил нас выступить в его защиту. Рон был категорически против, всё время повторяя лишь одну, но столь значимую фразу: «Это же Малфои, Гарри!» Но Гарри, преисполненный гриффиндорского благородства, был непреклонен. Хотя я тоже была сначала против, но в итоге всё-таки согласилась поддержать его. Окончательный суд над мистером Малфоем длился шесть часов, и в конце концов всё решили наши показания. Его освободили. Как бы глупо это ни было, но из-за произошедшего в Выручай-комнате и перехода Малфоя-младшего в стан противника на глазах толпы врагов и друзей судебный процесс по его делу затянулся, и всё это время Малфой провёл в Азкабане. Суд над ним был даже более громким, чем над отцом, особенно ввиду поведения Драко. На первом процессе мы с Гарри и Роном присутствовали вместе со всеми. Открытые суды проводились редко, но над многими Пожирателями их проводили именно в такой форме. Исключением не было и дело младшего Малфоя. Через три дня после заключения в Азкабане его привели на первый суд, приняв все меры к тому, чтобы исключить попытку бегства. Был виден и практически ощутим страх Малфоя. Всегда высокомерный и надменный, сейчас он понимал, что его прежде светлое и распланированное будущее может оказаться не столь радужным, а сам он имеет шанс провести многие годы в тёмной и сырой камере. Особенно Рону, столь ненавидевшему нашего школьного врага, было забавно наблюдать, как дрожит голос Малфоя при ответах на вопросы судей. Таким мы не видели его ещё никогда. Все газеты освещали процессы над Малфоями. Ещё три раза в течение месяца проходило рассмотрение дела, однако адвокат Малфоя, нанятый отчаявшейся Нарциссой, отвергал все обвинения. Вот только многие из них были неопровержимы, отчего окончательного решения так и не могли вынести. Мы с Роном не были на рассмотрении этих дел, на них ходил Гарри. И раз за разом он возвращался задумчивым и уставшим, рассказывая нам, как проходили слушания. Позже, почти целый месяц было затишье. Изобилие пойманных Пожирателей Смерти требовало немедленного расследования и вынесения приговоров. Всё это время дело Малфоя не двигалось, а сам он находился в Азкабане. Помню, как ближе к концу этого вынужденного перерыва нас навестила Нарцисса Малфой. Мы жили в доме семейства Уизли, пытаясь прийти в себя и помогая им восстанавливать Нору. Дверь матери Драко открыла миссис Уизли, мы же в это время были в гостиной. Запомнился тихий, но уже столь знакомый ещё с шестого курса голос: — Здравствуйте! Я бы хотела поговорить с мистером Поттером. Слышала, что он сейчас у вас. Нехотя миссис Уизли впустила её, хотя на лице было заметно недовольство от прихода подобной гостьи. Гордая, статная, по-прежнему разодетая в дорогие наряды, но измождённая, что прослеживалось в поникшем лице — Нарцисса прошла к нам в гостиную. — Миссис Малфой, — чуть удивился Гарри, тут же встав с кресла. — Думаю, вы знаете, зачем я пришла, мистер Поттер? — вымученно улыбнувшись, спросила она. Гарри лишь кивнул ей, предложив присесть. Сын... Её единственная слабость и боль. Хотя Нарцисса говорила холодно и спокойно, как и всегда, но время от времени было чётко слышно, как голос начинал срываться. Миссис Малфой умело маскировала такие моменты кашлем, стараясь «отвести взгляд» от своей слабости, не привлекая к ней внимание. Как и следовало ожидать, Гарри пообещал ей помочь, согласившись выступить на суде в защиту её сына. Нарцисса даже предлагала ему деньги в благодарность, протягивала чек на немалую сумму, но наш друг отказался, что в очередной раз никого из нас не удивило. — Спасибо вам, мистер Поттер, — встав с кресла, сказала она, чуть улыбнувшись. — Пока ещё рано меня благодарить. Драко всё ещё в Азкабане, — напомнил Гарри, также встав, чтобы с ней попрощаться. — Надеюсь, что ненадолго, — произнесла, кивнув нам напоследок, Нарцисса, после чего пошла к двери. Уже через три дня состоялось последнее слушание над Малфоем-младшим, самое громкое дело за последний месяц. Но необычным оно стало не по причине вынесенного решения или даже наших показаний, а из-за поведения подсудимого. Он снова выглядел холодным и ко всему безразличным. Прежде был явно ощутим его страх, его переживания и волнения. Сейчас же Малфой был абсолютно спокоен, отвечая на любой заданный судьёй вопрос. Исхудавший, отчего смотрелся ещё более высоким, он вновь показывал свою силу. Таким мы видели его лишь в школе на младших курсах, но если раньше он был самодовольным мальчишкой, то теперь он казался взрослым, осмыслившим жизнь человеком, бесстрастно относившимся ко всему, что его окружало. Не представляю как, но ясно было одно: эти месяцы заключения закалили его, сделали сильнее. Слышалось много негативных комментариев репортёров, но Малфой никак на них не реагировал. Отмалчивался, лишь изредка кривя губы в ухмылке. Гарри давал показания первым. Защищая бывшего недруга и опровергая одно обвинение за другим, он всеми силами старался сдержать обещание, данное миссис Малфой, в то время как Драко было словно наплевать на происходящее. Рон не стал выходить и давать показания, потому что опасался сорваться и наговорить обратного. Ненависть, накопившаяся за эти годы, давала о себе знать даже сейчас, в такие важные секунды. Последней давать показания вышла я сама. Став по левую сторону, в метре от сидящего на кресле подсудимого, продолжавшего с безразличием разглядывать перстень на руке судьи, я кивнула заседающим. — Мисс Гермиона Грейнджер, правда ли, что мистер Малфой и его друзья устроили пожар в Выручай-комнате с целью сжечь вас всех заживо? — заговорил главный судья Визенгамота. — Нет, — ответила я напряжённо. — Что скажете по этому поводу вы, мистер Малфой? — переведя на него взгляд, вновь заговорил судья Тобиас Крауч, приходящийся дальним родственником покойному судье мистеру Барти Краучу-старшему. — Я не поджигал эту комнату, — глядя на него, хриплым тихим голосом сухо произнёс Драко. — Но у вас была цель убить мистера Поттера? — продолжил допрос судья. — Была цель схватить его и привести к Тёмному Лорду, — закрыв глаза, ответил Малфой, перед заседанием получивший порцию "Веритасерума" и находившийся теперь во власти мощного зелья. — Так значит, у вас была такая цель, и вы признаёте это?! — возмутился какой-то колдун из судейской коллегии. — Была, — гордо подняв голову и посмотрев ему в глаза, ответил Малфой. — Мисс Грейнджер, применял ли когда-нибудь на ваших глазах мистер Малфой непростительные заклинания? — спросила судья Мелинда Уоккер. — Нет, — ответила я, стараясь успокоить дрожь в коленках и говорить как можно спокойнее, хотя в голове и всплыло воспоминание о потасовке Малфоя и Гарри в туалете на шестом курсе, когда Малфой пытался наслать на Гарри Круциатус. — А какие-либо другие Тёмные заклинания? — вновь спросил судья Крауч. — Также нет, — отрицательно покачала я головой. — Угрожал ли когда-либо всерьёз вам или вашим знакомым мистер Малфой? — Нет, — соврала я, хотя прекрасно понимала, что многие угрозы Драко, бывшего в своё время вспыльчивым юнцом, могли быть для многих из нас весьма опасны. Трусливый и эгоистичный, несмотря ни на что, Драко представлял для нас опасность, но в итоге Малфои выбрали иную сторону, что и спасало их в данный момент. — Вы угрожали когда-нибудь мисс Грейнджер? — с хитринкой спросил Малфоя уже знакомый всем судья маггловского происхождения мистер Джозеф Гордон. — Угрожал, — кинув на судью скучающий взгляд, ответил тот. — А смогли бы убить её? Ведь мисс Грейнджер маггловского происхождения, что так претило идеологии Волдеморта, которой вы придерживались всей семьей, — продолжал копать судья. — Протестую! Это компрометирующий вопрос, не относящийся к прошлым деяниям мистера Малфоя, большинство из которых, позвольте напомнить, обернулись пустышками в ваших обвинениях! — быстро вскочив с места, возмущённо отчеканил адвокат. — Вы не ответили, мистер Малфой! — напомнил судья, проигнорировав его слова. — Возможно, но скорее нет, чем да, — раздражённо ответил Малфой, прищурив глаза. — А мистера Рональда Уизли? — неожиданно спросил тот. — Да, — спокойно ответил Малфой, заставив многих из присутствующих удивлённо переглянуться или начать перешёптываться, что создало весьма сильный гул, из-за которого судьям пришлось напомнить публике о необходимости соблюдения тишины во время процесса. Впервые за всё время, проведённое мною рядом с подсудимым, я перевела взгляд на Малфоя, шокированная услышанным. Словно ощутив мой взгляд, Малфой тоже посмотрел на меня и криво усмехнулся. Сглотнув, я отвернулась к судье, лишь бы не видеть этот холодный взгляд, заставляющий сжаться от ощутимого душевного страха. — Протестую! — встав со своего места и подойдя к Малфою, вновь громко выкрикнул адвокат. — Это вопросы скорее философского склада, и они никак не относятся к рассматриваемому делу! Каждый из нас теоретически способен на убийство, и задавать такие вопросы на суде, где должны приниматься к сведению лишь фактически совершённые дела, это нонсенс! — Принято, — бесстрастно произнёс главный судья Визенгамота мистер Крауч, приподняв руку, дабы заглушить назревавшие выступления его коллег. — Думаю, на этом можно остановиться. Всё, что нужно, мы услышали. Если других вопросов нет, суд удаляется на совещание, — сказав это, судья встал и вышел. За ним последовали остальные десять судей. — За что? — тихо спросила я Малфоя, пока мои слова тонули в гуле зала, поднявшемся из-за бурных обсуждений. — За недалёкость, — безразлично ответил Малфой, глядя на опустевшую ложу судей. Сощурив глаза, я уже собиралась как можно скорее уйти, как вдруг он схватил меня за руку, заставив остановиться. — Забери мой перстень и спрячь его, — одними губами еле слышно прошептал он. — Зачем мне это? — шипя от негодования, ответила я, ощущая в ладони холод кольца, которое Малфой ловко снял одними лишь пальцами и вложил мне в руку, глядя при этом куда-то в сторону. — Потому что я знаю, где находятся твои родители, гриффиндорка, и очень скоро я буду на свободе, — переведя на меня высокомерный взгляд, ответил он, чуть отталкивая мою руку. — Спрячь его и не рассказывай об этом никому! Сглотнув и ощутив, как холодом обдало спину, я коротко кивнула, после чего, сопровождаемая охраной, приставленной ко всем нам в целях безопасности, покинула площадку и вернулась к друзьям, по пути всё же спрятав перстень в карман джинсов. — Чего хотел от тебя этот хорёк?! — тут же спросил Рон, стараясь сдерживать накипевшую злость. — Просил тебе передать, что если ты выйдешь и будешь давать показания против него, компрометируя при этом, тебе не поздоровится, — соврала я, стараясь на ходу придумать что угодно, лишь бы это звучало правдоподобно. — Жаль, судьи ушли! Я бы всё рассказал про этого мерзавца! — прошипел он, окончательно разозлившись. — Успокойся, Рон! — положив ему руку на плечо, сказал Гарри. Я же перестала их слушать, сев назад на своё место и уйдя в размышления. Я не понимала, зачем Малфою надо было прятать простое кольцо, которое столько времени провело у него на пальце; и с чего вдруг это понадобилось делать прямо сейчас? С другой стороны, фамильный перстень рода Малфоев теперь был в моих руках, и можно было попытаться раскрыть тайну его носителя. Но всё это было мелочью в сравнении с упоминанием моих близких. Я не знала, блефует он или говорит правду, как и не представляла, откуда Малфой мог узнать о месте их нахождения, но всё это выбивало меня из колеи, вынуждая подчиниться. Спустя минут двадцать судьи вернулись назад. Как и следовало ожидать, с Малфоев взяли крупный штраф — в пределах прописанных законом правил — за нарушение некоторых законов, но так и не посадили. Нарцисса сразу же кинулась к сыну, однако Малфой, наскоро приобняв мать, тут же направился к выходу, ведя её за собой и отталкивая окруживших их пронырливых журналистов. — Удачливый ублюдок! — зло выплюнул Рон, после чего также пошёл к выходу. Переглянувшись с Гарри, мы пошли за ним. Всю эту ночь я не сомкнула глаз, хотя Рон быстро заснул, лёжа рядом. У нас уже были серьёзные отношения, и Джинни пару раз шепталась с Джорджем о возможной нашей с Роном свадьбе, но я не хотела торопить события, да и не была готова к такому ни физически, ни морально. Как только мой парень заснул, я встала с кровати. Надев тёплый махровый халат и взяв волшебную палочку, а также перстень Малфоя, я отправилась на кухню. Как я ни старалась его расколдовать, пытаясь узнать, что скрывает в себе эта столь красивая вещица, кольцо никак не реагировало на мои заклинания. Я была твёрдо уверена, что если Малфой решился спрятать его, передав мне на сохранение, с ним явно было что-то не так, но вот что — это по-прежнему оставалось для меня загадкой.* * *
— Не спится? — неожиданно зайдя на кухню, спросила Джинни и уселась рядом. — Нет, — покачав головой, ответила Гермиона, незаметно спрятав в карман чужой фамильный перстень. — Не сомневалась, что его оправдают. Это же Малфои! Они всегда и при любых обстоятельствах умеют выходить сухими из воды, — воскликнула Джинни, взяв лежавшую на столе газету и рассматривая колдографию Драко и его матери на выходе из зала суда. — Малфои... Что с них взять, — вздохнув, произнесла Гермиона. — Гермиона... — тихо позвала Джинни, откидывая длинные рыжие волосы назад. — Да? — спросила Гермиона, посмотрев на вмиг ставшую серьёзной подругу. — Мы же все будем счастливы?! Ты и Рон, я и Гарри, Джордж... — пожав плечами, неуверенно спросила та, глядя ей в глаза. — Обязательно будем! Главное верить в это, — взяв её за руку и тепло улыбнувшись, ответила Гермиона. — Джордж остался один... — прикусив губу, вновь заговорила Джинни. — Они всегда и везде были с Фредом, а теперь он один. Я не представляю, каково ему. — Всё будет хорошо, и у Джорджа в том числе! Нам просто это нужно пережить! — настойчиво произнесла Гермиона, хотя в душе и сама по сей день, даже спустя два с половиной месяца, с трудом верила своим же словам. — Надеюсь. Рон поддержит его, будет рядом, ну а мы вернёмся все дружно в Хогвартс, — с усмешкой сказала Джинни, всё ещё не веря, что теперь все они будут обучаться на одном курсе. По причине того, что у тех, кто в этом году должен был закончить Хогвартс, почти целый год отсутствовали полноценные занятия, всех выпускников, желающих пройти переобучение, решили оставить на второй год, дав им возможность полноценно изучить программу седьмого курса, собрав их в одну группу и убрав разделение на факультеты — впервые в истории Хогвартса. Из тех, кто как раз перешёл на седьмой курс, сформировали ещё одну... Обучение в одной группе было решительно против всех традиций, и лишь по причине малого количества студентов профессор МакГонагалл согласилась пойти на такой шаг, предложенный работниками отдела образования Министерства Магии, которое решило посмотреть на продуктивность единого коллектива, не меняя при этом правил школы для других студентов. Всё равно их группа была в некотором роде побочной, нетипичной для Хогвартса. Непривычно было осознавать, что теперь Гермионе и Гарри придётся учиться вдвоём, без Рона — да ещё и вместе с немногими бывшими студентами Слизерина — из тех, что не попали под суд, и не вылетели таким образом из школы. — Да... — погрустнев, откликнулась Гермиона. Ей не хотелось разлучаться с Роном — их отношения находились в самом расцвете — но её парень не горел желанием продолжать обучение и не хотел оставлять брата, и Гермионе с неохотой пришлось смириться с тем, что им придётся пробыть на расстоянии почти целый год. — Не грусти, будущая миссис Уизли! — подшутила над ней Джинни, сразу оживившись. Гермиона на это лишь слабо улыбнулась. Подобные разговоры претили ей, заставляя невольно задумываться о возможности реальной свадьбы, что было для неё из разряда невозможного и менее всего на данный момент желанного. Положив палочку в карман, она опять коснулась перстня Малфоев. Тут же вспомнились его угрожающие слова: "Я знаю, где находятся твои родители, гриффиндорка, и очень скоро я буду на свободе..." Совсем ещё недавно трусливый папенькин сынок теперь казался ей опасным врагом, против которого в данный момент она была не в состоянии ничего предпринять. Меньше всего ей хотелось рисковать жизнями родителей, по-прежнему находившихся в Австралии. Конечно же, она могла обратиться к тому же Гарри или мистеру Уизли, но спешить с этим и раньше времени подключать к этой проблеме аврорат было лишним — для начала следовало узнать, не лукавил ли Малфой. Если же его слова были правдивы, то не понаслышке знающая, на что способны представители этого жестокого семейства, Гермиона хотела сперва выяснить, не было ли у него помощников, которые, стоит ей выступить против него, могли в любой момент по наводке Малфоя навредить родным, если не хуже. Глубоко вздохнув и попытавшись успокоиться, Гермиона улыбнулась подруге, пожелала спокойной ночи и снова пошла спать. Укладываясь в кровать и обнимая Рона со спины, она старалась внушить себе одну лишь мысль — что всё будет хорошо, что теперь всё будет постепенно налаживаться… Вот только мечтам этим не дано было осуществиться. Три дня всё было тихо и спокойно. На четвёртый день, в воскресенье, каждому бывшему семикурснику прислали сову с сообщением, гласившим, что на следующий день им необходимо явиться в Хогвартс. Воодушевившись этой идеей, Гарри, Джинни и Гермиона сидели на кухне и обсуждали, что же теперь их может ждать, как вдруг в дом забежал взлохмаченный и тяжело дышащий Перси Уизли, который первым делом кинул на стол газету. — Что случилось? — встревоженно спросила миссис Уизли, оторвавшись от приготовления рагу. Вслед за ним в комнату зашли и Джордж с Роном, которые до того играли в гостиной в магические шахматы. — Совершён массовый теракт в центральном маггловском парке Лондона. Погибло много магглов, и, судя по всему, замешаны выжившие Пожиратели Смерти! — быстро рассказал он. В комнате повисло напряжённое молчание. Сказать, что все они испытали дикий ужас и шок — всё равно, что не сказать ничего. Переглянувшись, собравшиеся вновь уставились на Перси. — Когда? — хрипло спросил Гарри, схватив газету. — Час назад. Погибло сорок магглов, а трупы некоторых погибших были выложены числом сорок таким образом, чтобы было видно с высоты, — рассказал зашедший следом за ним мистер Уизли, тут же проследовав к столу и налив себе воды из кувшина. — Число смерти, — вспомнила Гермиона, кинув взгляд на сделанное с высоты фото погибших. Число сорок действительно кидалось в глаза, и пугало больше всего то, что выложено оно было из человеческих тел. — Война ещё не закончилась. Смерть Волдеморта — ещё не конец! — сказал Перси, после чего на кухне повисло молчание. Да... Он был прав. Это был далеко не конец…