***
После вчерашнего выпуска новостей Тесс надеялась, что все произойдет не сразу. Ведь не все же смотрят новости! Половина ее одноклассников предпочитает тусовки, на которых можно хлестать пиво или курить травку, а другая половина помешана на научной литературе и совершенствовании своих знаний. Сам факт смерти мисс Броун должен был знать лишь директор, а никак не полшколы! Но вопреки этой здравой мысли еще до уроков старшие школьники, одноклассники Тесс и ребята постарше, шептались. В голос обсуждали произошедшее. Иногда кто-то позволял себе громко высказаться о возросшем уровне преступности в боро. И все это живо напоминало потревоженный улей. Расписания Питера и Тесс снова не совпадали, поэтому с самого первого урока девочка ушла на химию, а Питер с Недом — на алгебру. — Божечки, как родные переносят подобное? — Такая молодая, красивая… — Ублюдки — вот кто они! — И правда: только конченый мерзавец мог сотворить такое с мисс Броун. — Что же будет дальше? — Просто не верится… — Убийцу ведь так и не нашли… Тесс с трудом передвигалась по третьему этажу — одноклассники сбились в группки, нервные обсуждения не прекращались. Спереди и сзади слышались ахи-охи девчонок, циничные замечания мальчишек. Казалось, здесь собралась вся школа. — Какая молодая! Как несправедливо… — Интересно, у нее дети есть… были… — Ну, мужа точно нет… Тесс обернулась на голоса, и все нужное для химии едва не выпало из ее рук. У одной из стен сделали мемориал памяти, с фотографии, обрамленной черной лентой, на нее смотрела мисс Броун. Такая беззаботная, еще не подозревающая, что в скором времени будет кричать от боли и ужаса в каком-то заброшенном сарае. Тремор, прекратившийся, когда она вышла из дома, снова появился. Девочка поспешила сжать руки в кулаки, чтобы скрыть, как они дрожат. Она поскорее перевела взгляд на крупный шрифт под фотографией и почувствовала холод внутри живота.«АМАНДА БРОУН. 1987-2017»
Тридцать лет. Всего тридцать лет. Тесс вспомнила о маме и сглотнула горький комок. Ее мама погибла в двадцать семь лет, не дожив дня, до своего дня рождения. Учебники, тетради, ручки посыпались ей под ноги. И, как показалось Тесс, это было оглушающим. До невозможности громким. Наверное, она на мгновение лишилась чувств или ей начал сниться сон, потому что не прошло и минуты, как Флэш Томпсон собственноручно подобрал все упавшие предметы и протянул их ей. Просто отдал без намека на издевку. — Тесс, идем, до звонка минута. — Девочка практически забыла как двигаться, когда ее потянула за рукав бледная и испуганная Синди Мун. — Да-да, конечно, — едва смогла ответить Тесс, послушно следуя за бывшей соратницей по декатлону. Двери кабинета были приветливо распахнуты, и обе девочки успешно заняли третью парту. Мужчина, новый учитель химии, кивнул им в знак приветствия. Напряжение и страх, сковывающие Тесс, понемногу начали отступать, она чувствовала, что скоро — совсем скоро — придет в норму, успокоится. «Лучше бы это случилось до начала химии», — подумала девочка. Ее желание сбылось. Когда начался урок, она была спокойна, как удав, и сосредоточена исключительно на химии, а не на чем-то другом. — Доброе утро, класс, — поприветствовал их всех новый учитель. — Меня зовут Джозеф Кемпбелл. С этого дня я буду вести у вас химию. И первое, что я вас попрошу сделать, — это достать двойные листочки. Проверим ваши знания по теме «Органическая химия». Тесс и бровью не повела, когда увидела задания. Химию, тем более органическую, она знала и любила. Ее твердая А по этому предмету была заработана самым что ни на есть честным путем, в отличие от физики с алгеброй. Мистер Кемпбелл проверял явно базовые знания, оставшиеся с прошлого года. Ни тест, ни задания с развернутым ответом не вызвали у Тесс никакого затруднения. Девочка лишь бдительно следила, чтобы не выдать уравнений вузовского уровня. Свою работу она закончила спустя двадцать минут после ее начала. — Здесь будет один, — прошептала Тесс Синди. — Это глюкоза, у нее формула С6Н12О6. — Спасибо. — Соседка по парте быстро исправила ответ и стала внимательней вчитываться в остальные задания. Тесс скучающе обвела класс, не зная, куда себя деть от безделья. Своя работа уже решена и триллион раз перепроверена, за Синди ничего не решишь — это равносильно желанию унизить ее. Девочка всего на миг дотронулась щекой парты, как раздались шаги, и очень скоро рядом с ней вырос мистер Кемпбелл. — Мисс… — Паркер, сэр, — подсказала Тесс. — Мисс Паркер, позвольте поинтересоваться: вам нечем заняться? Девочка пожала плечами и продемонстрировала листок. — Я все сделала, сэр. Разрешите идти? Учитель бегло просмотрел работу, КИМ и чему-то кивнул. — Пересядьте за первую парту, мисс Паркер. Тесс, пока учитель не видел, поморщилась — первые парты ей никогда не нравились — но ослушаться не посмела. Оказавшись за первой партой, она получила стопку листков с заданиями и бланки ответов. — У вас есть этот урок и следующий, — объявил Джозеф Кемпбелл. — Если закончатся листки или ручки, я дам вам еще. И запомните, девушка, с моих уроков я не дам вам уходить.***
— Новый химик был весьма любезен дать мне усложненный вариант заданий, — поделилась Тесс с Недом и Питером во время ланча. — Ну и черные ручки из личных закромов. Нед удивленно посмотрел на нее. — Он начал урок с работы? — Ага, — Тесс безмятежно закинула в себя кусок салата, — она была очень легкой, и он решил дать мне еще одну, на пару уровней сложнее. Питер поперхнулся газировкой. — Ты писала две работы?! — Ну формально да, но фактически это была одна работа, разделенная на четыре части сложности… Питер от греха подальше отложил свой бургер. Нед отвлекся от жареной курицы. — Давай по порядку: задания из тестовой части и части с развернутым ответом своей второй работы. Тесс спокойно сделала глоток воды. — Тестовой части во второй работе не было. — Нед, услышав это, ошеломленно посмотрел на Питера. — Не волнуйся, Нед, первые задания были простыми, правда… — Не все, что тебе кажется простым, Тесси, на самом деле просто, — заметил Питер, Нед согласно закивал. — Ну ладно, если вы так хотите знать… Первое задание — стандарт чистой воды — нужно было расписать уравнения по цепочкам. Ничего сложного. — Мальчишки несогласно фыркнули, но Тесс, не придав этому большого значения, продолжила. — Первые двадцать пять заданий вполне решаемы. Затруднение у меня вызвала двадцать восьмая и тридцать первая задачи. Питер быстро схватил стопку салфеток, достал из заднего кармана джинс ручку и протянул все сестре. — Пиши условия, решения. Все, что сочтешь нужным. Посмотрю чем вас там грузят. Тесс исписала четыре салфетки с обеих сторон мелким убористым почерком и передала весь материал брату. Нед, наблюдавший все увеличивающееся число исписанных салфеток, был близок к тому, чтобы грохнуться в обморок. — Нед, все нормально? — поинтересовалась девочка, пока Питер разбирал ее почерк. Друг вместо ответа театрально схватился за сердце и сделал вид, что вот-вот свалится на пол со стула. — Все ненормально с задачами, — подал голос Питер. Тесс и Нед встрепенулись. — Этого, насколько я знаю, нет в курсе, по крайней мере, нашего класса. Я уверен, что все решено верно, но вопросы возникнут как пить дать. — Почему? Она же сделала все сама? — полюбопытствовал Нед. — И расписала два десятка уравнений по теме, которую не могла знать. Но это еще ладно, но ты же такого же объема дала ответ на задание с ядерной химией. Нед восхищенно на нее воззрился, однако Тесс не разделяла его чувств. — Неуд влепит? — обреченно спросила она брата. Питер неопределенно повел плечами. — Скорее всего, заставит объяснить, как ты все это решала. Тесс облегченно выдохнула. Какое счастье, если будет именно так, как сказал Питер. Объяснить она с радостью. Разберет задания по косточкам, все распишет, докажет, что не списывала. Ну, или сошлется на декатлон. Все-таки когда-то состояла в команде. — Тяжко, наверное, быть гением на школьной скамье? — Нед снова оживился и с прежним упорством начал поедать курицу. А Тесс ни с того, ни с сего начала смеяться. Громко, безудержно, держась за живот. Она смеялась так, что брат и друг (снова отвлекшийся от еды) начали смотреть на нее со сдержанным беспокойством. Тесс все смеялась, пока не свалилась со стула на пол. Только тогда смех прекратился. — Простите, ребята, не знаю, что на меня нашло, — смущенно проговорила Тесс, поднимаясь и возвращаясь к своему салату. — И, Нед, я не гений. Нед со все не проходящим беспокойством рассматривал ее, позабыв о курице, а потом вдруг взял и сказал: — Немудрено с тем, что сейчас происходит. Странно, что в школе еще нет полиции — в других, как говорят, она была и, более того, допрашивала девчонок. — Это точно была только полиция? — заинтересовалась Тесс. — Не спецслужбы: ФБР, ЦРУ… ЩИТ? Последнюю организацию она произнесла еле слышно, но Нед и Питер услышали. И если у первого заинтересованно блеснули глаза, то второй как-то съежился, словно знал что-то такое, что нельзя была рассказать самым близким людям. И, разумеется, это не укрылось от Неда. — Эй, чувак, ты чего? Что-то случилось, что мы не знаем? — Все в порядке, Нед. Что на счет спецслужб это вы преувеличиваете. Для федералов или ЩИТа расследовать убийство каких-то там учителей слишком мелко. Если кто и начал расследование, то это полиция. ЩИТ таким не занимается. Ну, и, скорее всего, тот допрос школьниц — просто стечение обстоятельств и к нам не имеет ни малейшего отношения.***
Стечение обстоятельств. Тесс пыталась принять это и в обед, и днем, когда возвращалась из школы, но не смогла. Стоило ей закрыть глаза, как она видела темное помещение, чувствовала запах пота и ощущала чужой животный страх. В такие моменты она сама едва не тряслась от ужаса и, уж тем более, не могла ничего есть — от еды выворачивало наизнанку. И, разумеется, после школы такой момент наступил. Тесс всего лишь делала себе сэндвич… Одно неловкое движение… и с ножа капает кровь. А в ушах девочки мисс Броун снова и снова кричит не своим голосом. В район Адской кухни, на тренировку, Тесс отправилась голодной. Полуподвальное помещение с затхлыми раздевалками, душевыми, про которые можно снимать фильмы ужасов, и с залом, с постоянно мигающим светом, привлекало не многих людей. А про тех, кто приходил сюда, известно было немного, да здесь, в обшарпанном старом здании, уходящем глубоко под землю, никто особо и не интересовался личностями приходящих-уходящих. Тесс Паркер появлялась здесь исключительно из нужды в ежедневных тренировках. Протекающие трубы, мутные зеркала, перебои с водой — это далеко не вычищенные до блеска спортивные залы известных клубов боевых искусств, но лучше уж здесь, чем нигде. — К тому же здесь нет лести, — говаривала временами она Питеру. Уже давно прошло время, когда она была новенькой, просто взявшей и заявившейся к Каслу и его бойцам. Все уже свыклись с мыслью, что маленькая и худощавая, по их мысли, девчонка никуда не денется. И Тесс, сказать по правде, это нравилось. До недавнего времени… Мысли о близости убийц не оставляли ее ни на минуту, нагоняли дома, в Куинсе, когда она спокойно делала историю, пугали до чертиков; разумеется, Манхеттен, место, где все это началось, не стало исключением. Тесс казалось, что всего мгновением ранее она стояла напротив коренастого паренька, а теперь почему-то разлеживается на горе матов. Стечение обстоятельств. Тесс тряхнула головой. — Паркер! В глазах тренера едва заметное удивление. Оно и заставило Тесс вскочить на ноги и молниеносно атаковать. Парнишка растянулся на матах, едва успев охнуть. А вслед за ним полетели и другие, желающие попытать счастье в поединке с девчонкой, младше их самих на пару-тройку лет. Тесс перешагнула через растянувшихся противников, и, не оглядываясь, ушла к боксерской груше. Ей жизненно необходимо выплеснуть скопившуюся внутри злость. Злость на себя и всепоглощающий страх внутри, злость на то, что не может прекратить вечное покалывание в пальцах, злость на нового химика с его идиотской контрольной… Стечение обстоятельств. Стечение обстоятельств. Стечение обстоятельств. Она била и била, и била, совершенно не заботясь о том, что костяшки уже давным-давно покрывала свежая кровь, а в пальцах ощущалось знакомое покалывание. Покалывание и резкое прерывание контакта с грушей вернули ее в реальный мир. В место, где учились драться, чтобы выжить. — Что это с тобой, Паркер? Ты сегодня сама не своя. Тесс и сама была бы рада ответить на этот вопрос. Но что она может сказать: «Знаю, просто тут недалеко от девятнадцатой авеню убили мою учительницу. Почему я так думаю? Ну, видела. Мне крышка, да, мистер Касл?» Это точно не пойдет. Звучит просто отвратительно. — Пошли-ка. Она просто тащилась следом, пока Касл не привел ее в маленькую, хорошо освещенную комнатушку. Там он велел ей показать ему руки и, когда девочка выполнила этот приказ, самолично обработал, и перевязал раны. — Хватит тебе на сегодня. Иди домой. Тесс не захотела спорить. Не до того. Пальцы все еще покалывало, раны щипало. Она быстро сходила в раздевалку за вещами, быстро переоделась. И все равно в Куинс вернулась тогда, когда стемнело. Девочка с трудом заставила себя съесть сэндвич и выпить немного воды — квартира, в которой единственный житель на данный момент она сама, напрягала. Не могла отвлечь от картинок того убийства. Была бы тетя дома… Питер вернулся за полночь. Тесс, как только он влез в окно и снял костюм, кинула ему мазь от синяков. — Скейт — опасная забава, — буркнула она в подушку. — Но веселая, — откликнулся Питер. — Как и мопед, каким увлекаешься ты. И оба они знали, чем на самом деле занимался каждый из них. Вот только не желали углубляться в правду, куда охотнее поддерживая эту своеобразную игру. В конце концов, все можно обсудить завтра утром на первых двух уроках истории.***
Когда наступило это «завтра», чисто гипотетический разговор сорвался. Директор Морита, мистер Харрингтон и еще несколько человек учителей останавливали всех входящих в школу старшеклассниц и направляли их в сторону актового зала. — Наверное, решили рассказать про безопасный секс, — нервно предположил Питер. — Скорее всего, — в тон ему откликнулась Тесс. Ее, как и Мишель Джонсон, Синди Мун, Лиз Аллен и Бетти Брант, остановили и отправили в актовый зал. Ничего не объяснив. Объяснения и не требовались. Тесс, в отличие от брата, засыпающего на ходу, видела несколько машин с орлом на синем фоне — знаком службы ЩИТ. Про что-про что, но про секс и пубертат разговор точно не пойдет. Беспокойный червячок завозился где-то в животе, холодок пробежал по коже. Тесс видела непонимающе, удивленно, иной раз, нервно озирающихся девчонок. Кто-то из них мерил шагами пространство, другие — нервно накручивали на палец волосы, третьи же, как ни в чем ни бывало, сидели в телефоне. Тесс попыталась взять пример с третьей группы, попыталась уверить себя — в очередной раз за эту неделю уверить себя — что ничего серьезного не происходит. Да, их всех здесь собрали просто чтобы что-то сообщить. Может быть, рассказать про обучение в Академии на оперативников. Тесс бы пошла. — Это, наверное, про мисс Броун, да? Бетти обратила в нуль все попытки Тесс успокоиться одним неловким вопросом. Актовый зал все наполнялся и наполнялся людьми. Все больше приходило встревоженных школьниц. Больше звучало вопросов, страшащих саму Тесс. — Интересно, если они что-то узнают, кого-то из нас заберут? — Наверняка. Я слышала, в изолятор отправляют всех участников дела: и свидетелей, и преступников, а уже потом разбираются кто из них кто. — Вот бы у нас тоже было что-то подобное! Это ж как интересно-то посмотреть. Тесс незаметно обернулась и посмотрела на говоривших. Восьмой класс. Две подружки явно еще не до конца осознают про что говорят. Но ей от этого легче не делается. Конечно, они сильно заблуждаются. Свидетелей не отправляют в СИЗО, а вот насчет неприкосновенности… Тесс очень-очень надеялась, что убийцы ее не видели. Потому что это же так легко не дать делу раскрыться, просто убив никому не нужную девчонку, случайно увидевшую и услышавшую слишком многое. От последней мысли Тесс бросило в холодный пот, пальцы закололо намного сильнее, чем вчера. Она сделала глубокий вдох и изо всех сил сжала кулаки. Нельзя позволить этому прорваться наружу. Нельзя. — Думаю, все вы знаете о произошедшей трагедии. — Директор Морита появился на сцене незаметно. Перешептывания восьмиклассниц и других школьниц, угодивших сюда вместе с Тесс, прекратились. — Я не собираюсь углубляться в произошедшее воистину зверское убийство, скажу просто, что это уже расследуется. Вы спросите меня: «Зачем вы нас собрали?». Я отвечу вам: каждой из вас предстоит разговор с агентами ЩИТа. Отнеситесь к этому с пониманием. Эти люди лишь делают свою работу. А кто-то из вас, девочки, вполне может оказать посильную помощь следствию. Раздались жиденькие аплодисменты, и стоило директору сойти со сцены, как вызвали первых присутствующих в актовом зале — Лиз Аллен и девочку из девятого класса. Двери за ними закрылись, и в зале воцарилась тишина. Неунывающие восьмиклассницы, еще недавно мечтавшие посмотреть, как идет процесс, вжались в кресла. Тесс, как ни странно, успокоилась сразу же после речи директора и как только Лиз вывели из зала, решительно пересела поближе к пофигически настроенной Мишель. Все время выступления директора Мориты та рисовала и, казалось, была самим спокойствием. — Тебя здесь нет, — сказала Мишель Тесс, когда та заглянула на карандашный набросок. — Здесь только те, кто превратил типичный опрос в трагедию. Словно их вот-вот заберут на зону! Мишель кивнула на едва не бьющихся в истерики девчонок. — Они пытаются вычислить среди нас… — Свидетеля, — договорила за Тесс Мишель. — Им нужен свидетель. Только и всего. Тем временем вывели Бетти Брант. — Есть свидетель? — Мой папаша говорит что есть, — хмыкнула собеседница. — У меня нет оснований ему не верить. — Значит, совсем скоро этот кошмар закончится, — подметила Тереза, приложив все усилия, чтобы никак не выдать свои внутренние чувства. Ее пугал сам факт того, что полиция и спецслужбы уже знают про свидетеля. Они, черт возьми, ищут его! И скоро — очень скоро — наступит ее, Тесс, очередь идти болтать с агентами ЩИТа. Что только будет, когда они докопаются до правды? Об этом Тесс не хотела думать вовсе. — Закончится, еще как закончится, — несколько рассеяно пробормотала Мишель. Двери в зал распахнулись, вошли люди в форме. — Ну, бывай. Приятно было поболтать. Мишель и еще несколько человек с фамилией на J покинули актовый зал. Тесс пересела в отдаленный ото всех угол, нервно наблюдая за тем, как постепенно огромное помещение пустеет. Люди в форме каждые десять-двадцать минут забирали с собой несколько человек, и те больше не возвращались в актовый зал. Уводили на допрос, иначе не назовешь, по какой-то схеме. Тесс подозревала, что по алфавиту. Она обвела взглядом оставшихся, напрягла память, вспоминая какая же была фамилия у последнего забранного. Память услужливо подсказала. Овенс. У Тесс задрожали руки. Не обязательно быть гением, что бы знать, что следом за фамилией Овенс идет фамилия Паркер. Ее заберут следующей. Двери распахнулись. Вместо военных, полицейских, агентов, или кто они там, к ней стремительно направился мистер Харрингтон. — Тереза, вставай. Они хотят поговорить с тобой. Девочка немедленно натянула на себя выражение полной беспечности. — Конечно, мистер Харрингтон. Учитель вывел ее из актового зала, но смог пойти вместе с девочкой только до середины коридора. Люди в форме их тут же разлучили. Идя между двух мужчин, вооруженных до зубов, Тесс чувствовала себя загнанным в ловушку зверем, которого вот-вот настигнет пуля охотника. Благо идти пришлось недалеко, всего до неприметной двери с лаконичной табличкой «АУДИТОРИЯ 327». — Проходи, — один из конвоиров галантно распахнул перед девочкой дверь. Тесс бы отдала должное его вежливости, если бы не сама ситуация. Тем не менее она послушно перешагнула порог и даже не вздрогнула, когда дверь за ней закрылась. — Присаживайся, — холодный женский голос пробрал девочку до самых костей. Тесс сделала ровно три шага от двери и очутилась у короткой парты. Разумеется, все разговоры с людьми из ЩИТа решили проводить в кабинете, наиболее сильно напоминающем камеру допроса. Такая же маленькая, только стол, вернее парта, не одна, а две. А так все то же самое. — Как тебя зовут? — Т-тереза Паркер. Женщина перед ней сделала быструю запись в блокноте. На ее груди не было никакого бейджика, поэтому Тесс не могла знать даже имени своей дознавательницы. — Что ты делала девятнадцатого сентября в промежуток с двадцати одного до двадцати двух тридцати? — Занималась химией, — еле слышно прошептала девочка, сама не зная, почему лжет. — Вот оно что. Наукой значит интересуешься. Ну, мы это проверим, — Тесс похолодела. Женщина-агент ей абсолютно не нравилась. — Прямо сейчас. Расскажи-ка мне, Тереза, теорию диссоциации. — Э-э-электролиты при растворении в воде распадаются, то есть диссоциируют на ионы — положительные и отрицательные. Под действием электрического т-т-т-тока ионы приобретают направленное движение: положительно заряженные частицы движутся к катоду, отрицательно заряженные — к аноду. Поэтому положительно заряженные частицы называются катионами, а отрицательно заряженные — анион-н-н-нами, — голос дрожал, Тесс с трудом выговаривала слова, боясь хоть что-то забыть. — Направленное движение происходит в результате притяжения их противоположно заряженными электродами. Ионизация — обратимый процесс: параллельно с распадом молекул на ионы — диссоциацией — протекает процесс соединения ионов в молекулы —ассоциации. — Хорошо. — Женщина кивнула ей, тряхнув светлыми волосами. — Химию ты знаешь. У меня к тебе другой вопрос: как часто ты бываешь на Манхеттене? — Крайне редко. Я почти не покидаю Куинс. Тесс молилась, чтобы это прозвучало искренне. Не хватало еще, чтобы она ее в чем-то заподозрила. Плеча девочки коснулись цепкие пальцы. — Надеюсь, ты понимаешь, крошка, что за дачу заведомо ложных показаний ты можешь попасть под статью. Тесс судорожно закивала. — Д-да, мэм. Я знаю это. — Тогда что с тобой, детка? Ты вся дрожишь, а вроде я не такая уж и страшная. Девочка поймала на себе пристальный взгляд голубых глаз и, сама не понимая от чего, всхлипнула. — П-просто… Просто… Горячие слезы обожгли щеки, а Тесс внезапно почувствовала в них свое спасение. — Просто что? — Мисс Броун… — Тесс закрыла лицо руками и задрожала всем телом. — Она была моим любим-м-м-мым учителем! И ее у-у-у-у-у-уби-и-и-ли! Девочка, окончательно войдя в роль, безутешно зарыдала. — Детка… детка… Ну что ты… На вот выпей водички. Женщина придвинула к ней стакан. Тесс ради приличия сделала несколько глотков и отодвинула стакан. Дознавательница встала со своего места и осторожно подняла девочку со стула, также осторожно довела до дверей, где передала караулящим людям в форме. — Девочке не очень хорошо. Проводите ее в спокойное место. Тесс не могла поверить, что допрос закончился, даже когда мужчина усадил ее на лавочку в зимнем саду и протянул стакан с зеленым чаем.