Дорога

III Времени прошло немного. В вагоне было, на удивление, спокойно. В воздухе носился пряный аромат с вкраплением апельсина. Я отвлеклась от рисунков и взглянула в окно. Если бы не стекло, точно захлебнулась бы небом. Бескрайнее, чистое; под ним раскинулся кусочек земли с полоской серого города на горизонте, подернутого знойной дымкой. Я вернулась к зарисовкам. На развороте красовались куски архитектуры, пальцы рук, вороньи лапки и небольшой замок. И, конечно же, лицо; абстрактное, из тумана сознания. Возможно увиденное в прошлом, снах или только готовящееся предстать передо мной в будущем. Во всяком случае, всегда предпочитала рисовать лица без натуры. Вопреки всем законам, человек выходил больше похожим, чем, если бы сидел и позировал. Даже если стирались характерные черты, появлялись особые, невидимые напрямую. По таким наброскам обычно люди не сравнивали с оригиналом, а уверенно говорили : «он». Я вспомнила, что рядом еще две жизни. Думала, от них будет много шума, но присмотревшись, поняла, что они другие. Есть общепризнанные неформалы, какими они мне поначалу показались, такие обычно зарождаются среди подростков и «кончаются» кодам к двадцати пяти. А есть другие; они живут по своим законам, не известным никому, кроме их самих. Они вне времени и вне возраста. Они не имеют авторитетов, вообще. Тот лучезарный так и остался с краю. Слушал музыку, прикрыв глаза. Казался отрешенным от всего земного. Сестре бы он понравился. Я перевела взгляд на сидевшего со мной. Скульптура, вылитая в камне. Темный мрамор, полный скрытой энергии. Он читал электронную книгу. Я пробежалась по парочке предложений. Фэнтези. Легенькое, как раз для дороги. Я бы продолжила читать, но не могла не вернуться к его чертам лица. Сильные, в то же время утонченные. Рот, с некрасиво очерченной верхней губой, которая придавала выражению таинственности. Одна рука подпирает волевой подбородок, разделенный на две части неглубокой ямочкой. В своей неподвижности он напоминал богомола. На этот раз мне удалось разглядеть, что под шапкой, по всей видимости, не было волос. Брови тоже были достаточно редкие для мужчины. Тут он перевел взгляд на мои рисунки. Буд-то корабль причалил, такой у него был взгляд. Медленный, уверенный, без лишних движений. Я даже растерялась, уткнулась обратно в скетчбук и продолжила тонировать портрет. - Мне нравится. Первый раз вижу, как изображения рождаются и оживают, - все тот же тихий и бархатный голос, цвета спелой вишни. – Вы нарисовали красивый замок. - Спасибо, - надо же, какой вежливый, редкость сейчас. - Мне напоминает замок графа Дракулы. - Это он, слышите вой волков? - Он уже давно не дает сосредоточиться на книге. Мы улыбнулись друг другу. Мужчина протянул мне руку. Без слов, без имен. Крепкую и изящную. Я, тоже молча, ее пожала. И возникло новое ощущение, будто мы уже все друг про друга знаем и слова ни к чему. - У вас остался здесь кто-то? - Да. Сестра. Мой любимый, удивительный человек. Мы никогда с ней не спорим. Даже если наши представления о чем-то разнятся и любого другого мы заплевали бы слюной, аргументируя и приукрашивая. С ней было другое. Мы несли друг другу слова, как маленькие дети несут интересную находку в ладошках. Стараясь скорее отдать, подарить, чем просто показать. И если мы в чем-то не были согласны друг с другом, то воспринимали это скорее как данность, чем как разногласия. Просто это начинало существовать сразу в двойном виде. И оба вида были верными. Мы жили в своем пространстве, неся за собой вагон своих историй и собственных миров. Они пресекались, умудряясь не нарушать строй друг друга. Как влюбленный, залезая в кровать, старается не нарушить сон возлюбленной, чтобы видеть одни сновидения и быть рядом. - А у вас? -Теперь нет. А если и остался, то мне трудно вспомнить лица.