Таня Гроттер и новые приключения на её сексуальный зад

Общая гостиная, Жилой этаж — Ну что, детишки…ик! — лёгкой походкой Ягун зашёл в гостиную, — Будем играть?       Каким образом внучек Ягге добрался до настойки Сарданапала — вопрос. Но сейчас он уже не имел смысла, ибо подросток был пьян. Не в зюзю, но пьян. — Алле, ради кого я тут распинаюсь? — местный тамада упёр руки в боки, — Подняли свои попки и ай-да играть в «Правда или действие»! — О, Ягуша, давай, — игривая Склепша, пытаясь встать, вновь рухнула на Гуню. — Свинья, — только и промолвил Гломов, ибо его спутница неслабо зарядила ему локтем по яйцам. «Семейная идиллия, Чумиха вас побери!» автор       Почему же и мадам Склепофф была пьяна? О, всё очень даже просто! Сегодня команда Тибидохса всухую разбила джинов, а те, в отместку, подлили то ли в компот, то ли в морс какую-то заморскую бурду. Одним словом, всех знатно распидарасило разнесло. Кроме некромагов и Гроттер (из этой четвёрки только Таня за зож, ведьмины отпрыски же предпочли выпить своего Кубанского вина). — Только пойдём к нам, тёмным, — пролепетала Шито-Крыто, вынося из комнаты тарелку для спиритических сеансов, — Не, ну, а вдруг опять Чумиху решим вызвать? — Правильно глаголишь, Ритка, — Гробыня показала одобрительный жест, — У нас там Дев такой прико-о-ольный есть. Как-то сигнализирует, когда слова на «т» начинают произносить. — Так, я не понял, — с лестницы послышался голос всё того же Ягуна, — Вы идёте? — А откуда этот ушастый знает дорогу? — начал быковать Гломов. — Ну, Гунечка, — засюсюкала синеволосая, — он ведь из тёмных.       Услышав в ответ родное «Ааа», девушка удовлетворённо улыбнулась и зашагала к лестнице, виляя бёдрами. Гостиная тёмных, Одна из «секретных» комнат Тибидохса       Удобно разместив свои попки, как выразился Ягун, ребята стали выбирать ведущего. Споров, конечно, не было, но парочка тарелок и ваз разбились от мощных сглазов. — Так, ведущей буду я, — Свеколт выпрямилась и поправила разноцветные косы.       Никто спорить не стал, ибо, кому надо спорить с некромагом? — Склепова, правда или действие? — начало игры было положено. — Кто не рискует, тот не спит с Гломовым! — заржала, а-ля лошадь, Склепова, — Если чо, то я выбираю «правду». Только откуда ты будешь брать всё это? — Он мне скажет, — в руке некромагини образовался череп, который она тут же прислонила к уху.       Черепушка усиленно задвигала челюстью, норовя во время речи откусить Лене ухо. — Нравится ли тебе работать с Припятской, — Свеколт даже бровью не повела. — Так просто? — осведомилась Гробыня, оглядываясь, — У этой гадины глаза везде. Не дай Чумиха, сглазит мою симпатичную моську…       Все тихо захихикали, но последовали примеру синеволосой и огляделись. — Я очень люблю работать, а с Грызианой особенно! — усиленно жестикулируя, Склепша скрестила пальцы на обеих руках. — Ладно, — кивнула Свеколт и резко повернула голову к Гроттер, — Правда или действие? — Действие. — Выпей пойло Гуни, — убрав череп, Лена громогласно произнесла сей «приговор».       Что же за пойло? Вам лучше не знать… Смесь пива, самогона и сушеной воблы — Всё своё ношу с собой, как говорил великий барахольщик. — Гы, держи, — Гуня протянул рыжеволосой стакан, ухмыляясь, — Ток это, там кости. Вобла, падла, костлявая попалась. — Была ни была, — выдохнув, девушка залпом (о да, она ещё и не такое умеет) выпила «коктейль» и звучно опустила стакан на пол.       Минуты ожидания эффекта от этой бурды стали тянуться уж слишком долго. — Вы посмотрите на неё, — нарушил тишину Шурасик, указывая на Таню пальцем. Сине-зелёно-серо-белая Гроттер разлепила веки и заплетающимся языком начала вещать: — Гуня… ик! Ты просто… ик! Да мать твою! Я… йоп, потом скажу. — Не быть мне звездой на Лысой горе?! — Гробыня радостно захлопала в ладоши, — Танюху напоили, да ещё и в присутствии Бейсусликова?! Глебушка, расчехляйся!       Щелчок пальцев, и рот девушки будто зашили невидимыми нитками. Беспомощно мыча, Склепова замахала руками, стараясь настроить своего парня на подвиг. Вот только Гуне хватило прошлого опыта, и он, разведя руками, насильно усадил даму своего сердца на диван. — Глеб, — сестра по дару обратилась к брюнету, — Что выбираешь? — Правду. — На кого из присутствующих у тебя, братец, была эрекция? — выслушав невнятный бред черепушки, Лена немного прыснула, — Стояк, если говорить иначе. — На Таню, — выдержке Бейбарсова можно было позавидовать.       Пожалуй, если бы не зашитый рот Гробыни, только она одна бы и ржала. Остальные же приняли самое верное решение — помолчать. Татьяна же, услышав своё имя, заулыбалась и потянулась к Барсику, желая его засосать поцеловать. — Потом, Танюш, — словно нализавшийся сметаны кот, Бейбарсов довольно усмехнулся, обнимая по-хозяйски Таню. Автор сводит двух персов: «Ебитес! 1!!! 1!» — Гуня, правда или действие? — Лена, которой наскучила эта сцена совокупления, решила продолжить вынос мозга приговоров. — Действие, — кивнул Гломов, — Ток оно это, должно как у сиротки быть. Я тож хочу нажраться. — Ты уже нажрался, медвежонок мой, — Склепша, к которой вернулся дар речи, погладила своего «медведя». — Нацепи на себя пару перьев Жар-птиц, — с ноткой грусти промолвила Свеколт. Всё-таки фантазия черепушки стала иссякать. — А где я их возьму? — Гломов как только можно старался слиться с этого задания. — Для такого дела я могу одолжить их, — Шурасик с умным видом протянул ему перья. Какие-то мгновенья, и Гуннио облачился в наряд Жар-птицы. — Как петух, — пронесся над толпой голос Жикина. — Чо ты там вякнул? — рассвирепел Жар-медведе-птица, прорываясь через толпу и наступая всем на ноги, — Стоять, трансвестит с перекаченными губами!       Почему он так назвал Жикина? Хехе, предпочту умолчать. Но суть в том, что надо меньше сосаться на своих свиданках. — Я же сказал, что их надо зомбировать! — противный голос Поклёпа мигом отрезвил всех.       Всех, но не Таню. Явно обидевшись на Клёпу за то, что тот прервал их обнимашки с Глебом, она уверенно вскинула руку с кольцом: — Пунд…- начала было «недостойная дщерь Гроттеров», но не устояв на ногах, рухнула носом в ковёр. — Сарданапал! Медузия! — взревел завуч, взмахивая руками, как курица.       Ещё пара минут, и эта цыпа взлетела бы до самого потолка. — Что тут творится? — усы, которые вновь раздразнили бороду, прятались под очками сонного академика. — Отрубите мне голову, вот это их разнесло…- присвистнула Медузия, забывая о своём греческом происхождении и том, что она учитель.