Я всегда буду любить только тебя.

Проснувшись утром, я огляделась и поняла, что заснула в гостиной прямо на диване закрытая одеялом, а под головой чудесным образом лежала подушка. К моему удивлению, в доме стояла полная тишина, которую изредка нарушали лишь большие старинные часы с кукушкой. Каждый час она открывала маленькие деревянные дверки и громко куковала. Интересно как я всю ночь спала и ни разу её не услышала? Видимо, я так сильно устала, что мне было не до того. Сейчас меня больше интересовало, где обитатели дома, неужели спят, но ведь на часах уже 12 часов дня. А может они ушли по своим делам и совершенно забыли про меня? Если так, то это отличный шанс, что бы сбежать. Конечно, в моём случае не бежать, но хотя бы ползти уж точно. Мысленно, оценив расстояние от дивана до входной двери, я решила, что минут двадцать должно хватить, если, конечно, никто из них не решит вернуться домой пораньше. Тогда меня, скорее всего, опять посадят на диван и будут читать нравоучения. Конечно, это в худшем случае, а в лучшем, я думаю, меня кто-нибудь проводит до дома, где я смогу сообщить родителям о произошедшем, и они посмотрят за мной, пока раны не заживут. По крайней мере, я на это рассчитываю. Да, наверное, со стороны это выглядит эгоистично, но более эгоистично вынуждать чужого человека нянчится с тобой, даже если ему не в тягость, и он просто считает это добрым делом, я буду чувствовать что должна ему, а в долгу оставаться я не люблю. Откинув одеяло, я медленно села. Дело осталось за малым, слезть с дивана и доползти до спасительной двери. Вроде бы ничего серьезного, а сердце колотиться так, будто я граблю их дом, вынося самые ценные вещи, пока их нет дома. Вдохнув поглубже, чтобы немного успокоиться, я закрыла глаза и медленно досчитала до пяти. К моему удивлению, это упражнение помогло, и сердце немного успокоилось. Теперь я могла сосредоточиться на побеге. Тихонько слезая с дивана, я начала медленно ползти к двери. Ползти было совершенно неудобно, потому что коленки задевали пол, вызывая жуткую боль, а на лице гримасу боли. Терпеть мне удалось не долго. Остановившись, я легла на бок, а затем опиравшись руками об пол, я села. Для интереса, я обернулась назад, чтобы посмотреть расстояние, которое я проползла. К сожалению, оно оказалось совсем небольшим, всего сантиметров двадцать пять. Да, так мне никогда не сбежать, точнее не уползти. Немного отдохнув, я снова решила ползти. На этот раз до «привала» я проползла довольно - таки большое расстояние, что вместе с первым, составило ровно половину пути. Конечно, обошлось не без последствий. Я очень сильно устала, что двигаться дальше совершенно не хотелось, даже свобода уже не мотивировала, хотелось упасть на пол и уснуть. К тому же, бинты намокли от крови, и теперь, она медленно стекала по ногам. Было неприятно смотреть на маленькую лужицу крови, медленно появляющуюся под ногами. Если судить по длительности её наполнения, от потери крови я умру примерно часа через два, конечно, если мне никто не поможет. Блин, почему, у меня так всегда, я сначала делаю, а потом думаю? Если бы было наоборот, всё сложилось бы по-другому. Да, точно. Я бы не упала, перебегая дорогу, из-за внезапно выехавшей машины, и точно бы не сидела здесь с пессимистичными мыслями, но сейчас уже поздно так думать ведь это случилось, теперь ничего не изменить. Наверно, я бы долго так сидела, рассуждая о своих поступках, если бы входная дверь не открылась. В дом вошёл Саске с двумя большими пакетами полными продуктов. Сначала, он не заметил меня и, поставив пакеты на пол начал снимать обувь. Тихо сняв её, он поднял глаза, чтобы убедиться, что я ещё сплю. На его лице застыла гримаса удивления и заинтересованности, а может мне так только показалось, но быстро встав, он подошел ко мне и, взяв меня на руки, осторожно посадил на диван. Недолго думая, он очень быстро сбегал на второй этаж за бинтами. На мои вопросы: «Что это было? И как он это сделал?», он совершенно не обращал внимания, лишь продолжал бинтовать мою ногу. Сейчас на его лице было такое выражение, будто он, рассказал то, что нельзя было рассказывать. В принципе это и было так. Было видно, что он очень расстроен, только вот почему? А потому, что я увидела то, что не должна была увидеть или потому, что пытаясь уйти, я содрала почти весь бинт с ноги? Стало понятно, что объяснять он ничего не собирается, но я чувствовала, что если буду доставать то он разозлиться. Поэтому, я решила, что буду думать, что это была галлюцинация от потери крови. Да, точно, просто идеальное оправдание ,если подумать. Многие бы, наверное, испугались и закричали, но для меня он был не просто человеком, а тем, кто помог мне и продолжает это делать. И мне совершенно всё равно кто он и как он это сделал. Да и вообще я всё больше и больше чувствовала, что знаю его уже давно и почему то доверяла ему. Наверное, глупо полагаться на чувства, тем более по отношению к чужому человеку, но я ничего не могла с этим поделать. Снова забинтовав мои ноги, он, не поднимая на меня глаз, сходил за пакетами и отнес их на кухню, оставив меня на диване. Я тихо сидела, стараясь не издать ни одного звука, чтобы не отвлекать Саске от работы на кухне. Через некоторое время комнату наполнил запах жареной картошки. Сразу же захотелось есть, да так, что живот резко скрутило, и я упала на диван. Лёжа на боку, я зажала живот руками, а запах продолжал усиливаться, заставляя пускать слюни. Немного полежав в таком положении, живот перестал болеть, понял, наверное, что его будут скоро заполнять и сжалился над хозяйкой. И, правда, через несколько минут Саске пришел с большой тарелкой жареной картошки и поставил её передо мной со словами: - Ешь, пока не остыло - он улыбнулся и пошёл обратно на кухню. Его улыбка выглядела очень натянуто, прям как в фильме ужасов, когда маньяк улыбается жертве, только более адекватно. Если честно, у меня даже мурашки пробежали от этого сравнения, но они быстро прошли, как только я посмотрела на мой аппетитный завтрак. Быстро все съев, почти сразу глотая, потому что вкус был просто потрясающий, я с довольным лицом поставила тарелку на стол. Потом громко крикнув: - Спасибо большое. Очень вкусно получилось, – и с удовлетворенным видом ждала, когда Саске унесёт тарелку. Как только он вошел, входная дверь открылась, и из неё появился Итачи. Сняв обувь, его внимание сразу привлекли две небольшие лужицы крови на полу, про которые мы совершенно забыли. Довольно ухмыльнувшись, он сказал: - Я смотрю, братец вы уже оба позавтракали, пока меня не было. Саске, ударив себя рукой по лбу, со злым лицом посмотрел на старшего брата. На это Итачи только широко улыбнулся и сказал: - Извини, я же не знал, что ты ей всё ещё ничего не рассказал. На, что Саске снова ударил себя по лбу, что, скорее всего, означало: «Лучше бы ты молчал». На это его брат лишь пожал плечами, мол, как хочешь и поднялся наверх. Сейчас младший брат был зол больше, чем обычно. Он с тихим рычанием взял пульт и, включив телевизор на первом попавшемся канале, ушел разбираться с братом. Разбирались они очень громко, иногда было четко слышно, что они говорят, а иногда слышались лишь обрывки отдельных фраз. Можно было конечно, убавить звук и послушать, но совесть как-то не позволяла, да и злить его ещё больше не хотелось. Вот, что я услышала: - Скажи мне, какого хрена ты ……так безответственно? Надо ……секрет. - Я думал, ты ей всё уже рассказал, она ведь …… - Почему ты так уверен в этом? - Просто она……неё. - Это ещё не аргумент. - Да я знаю, но она …… к нам. После этого всё стихло, похоже, Итачи убедил его в чем-то. Только вот в чём, так и осталось для меня загадкой.