«Как сложно хоронить друзей. Холодный ветер ранит душу, И дрожь проходит до костей, Как в зимнюю метель и стужу.»
(Неизвестно)
[Иллюзия]
Наруто достиг ворот деревни стремительно и воодушевлённо. Загорелая кожа была чуть более красной, с покрасневшей полоской на щеках. Снежный пейзаж Конохи радовал его куда больше, чем знойный и влажный климат. Он собирался вернуться домой сразу же, как выполнил предсказание Старейшины жаб. Теперь Наруто, наконец-то, смог достичь внутренней гармонии с самим собой и с существом внутри него. Он, казалось, сделал невозможное. Не подчинил Биджу силой, а именно подружился с ним, стал опорой и стал равным ему. Союз хвостатого и человека — что-то не от мира сего. Но Наруто не был бы собой, если бы не совершил невозможного. Теперь на его стороне огромная сила и надёжный соратник. Постовые охранники встретили его с широкой улыбкой на лицах, беспрепятственно пропуская вперёд. — Эй, Наруто! Давно не виделись! — И тебе привет, Генма, — Наруто усмехнулся, неспешно направляясь к башне Хокаге. Он, безусловно, скучал по этим оживлённым улицам, которые знал вдоль и поперек, по каменным лицам на скале, от которых исходили величие и сила. Наруто всегда знал, что его место здесь. Рядом с этими людьми, которые пусть и не признавали его раньше, даже боялись и избегали. И в будущем они обязательно сделают его Хокаге, чтобы отдать дань уважения за весь проделанный путь и усердие, с которым Узумаки оберегал родную деревню. Сумка на его плече была не тяжёлой, но хотелось поскорее её сбросить. Наруто вошёл без стука, без какого-либо смущения проникая в кабинет Хокаге. За столом по-прежнему восседала пышногрудая блондинка, облачённая в салатовую накидку. Единственное, что его насторожило, это приличное количество алкоголя на столе и рядом с ним. Нет, Цунаде и раньше пила посреди рабочего дня, только до сегодняшнего дня не в таких количествах. В воздухе витал запах сакэ, и Наруто поморщился. К алкоголю он оставался абсолютно холоден, не притронувшись ни к одной чаше. — Ино, ты можешь быть свободна, — Цунаде, завидев оранжевую тень у двери, тут же постаралась напустить на себя невозмутимый вид, скрепляя руки в замок. Сидеть на месте было невыносимо, но в её положении никак нельзя просто покинуть деревню и отправиться на поиски. Вот она — участь Хокаге. Её руки связаны, она ответственна, в первую очередь, за деревню, все остальные проблемы не должны были сказываться на ней. — Но, госпожа Цу… — голос Яманака дрогнул. В её глазах Наруто оставался ярким солнцем, их надеждой на лучшее будущее. И даже сейчас, когда Цунаде была так озабочена политическими переворотами и неспокойным положением на границах с сильными странами-соперниками, когда Сакура будто бы сквозь землю провалилась, Наруто пришёл в нужный момент, когда в нём нуждались. Но девушке становилось больно от того, что от него скрыли ту правду, которая не выходила за пределы этого кабинета. Знали лишь Анбу, которые занимались поисками, и команды, воспринимавшие Сакуру как близкого друга. Ли также как и она не находил себе места, посвящая всё своё время усиленным тренировкам. Он отчаянно ждал возвращения Наруто, чтобы объединить силы и найти, наконец, Харуно. В какой-то момент их настиг страх неизбежности. Если грядёт война, то они потеряют многих: семьи, друзей, наставников, знакомых. Загадочное исчезновение Сакуры — лишь сигнал к готовности. Они должны уже сейчас понять, что без потерь не обойтись. И пожертвовать придётся самыми близкими людьми. Но они не теряли надежды, каждый справлялся с отчаянием по-своему. Ино старалась не оставлять дела подруги, проводя практически всё своё свободное от поисков время в госпитале, доводя начатое до конца. Она сохранила все разработки, которыми накануне занималась Сакура, если понимала, что могла справиться самостоятельно, то проводила эксперименты и фиксировала каждый свой шаг, чтобы, когда розоволосая вернётся, им вдруг показалось, что её отсутствие никак не сказалось на работе больницы. — Иди. Не важно, что произошло, Цунаде должна сохранять беспристрастное лицо, даже если хотелось утопиться в алкоголе, лишь бы снова не думать, что потеряла дорогого ей человека. Брат и любимый ушли из жизни слишком неожиданно, но Сенджу справилась. Пережила, оклемалась и ушла прочь от болезненных воспоминаний. Но сейчас она не могла так поступить. Каждый поход в госпиталь отдавался привычным стуком каблуков по кафельному полу. Невозможно абстрагироваться или забыться, когда всё дышало этой небезразличной девчонкой, которая последние полгода носила невидимый траур по своему растоптанному сердцу, но продолжала спасать чужие жизни, нисколько не заботясь о своей. Цунаде не могла не видеть то состояние, в котором пребывала Сакура. И с ужасом каждый раз отмечала, как постепенно всё больше сутулятся костлявые плечи и бледнеют глаза. Знала она и про препараты, которые изготавливала ученица для себя же. Несложно было сложить дважды два, чтобы понять, что держится она сейчас в здравом уме (практически) только из-за наркотиков. — Что-то произошло? Она какая-то грустная, — Наруто, конечно же, варился в том же дерьме, что и все они. Но пока что не знал о пропаже подруги, поэтому ещё держался на прямых ногах. — Сначала скажи мне, как твои успехи. Ты смог добиться того, чтобы совладать с Девятихвостым лисом? — ни один мускул не дрогнул на её нереалистично моложавом лице. — Ещё бы! Я бы не вернулся без результата, — Наруто привычно широко улыбнулся и ткнул себя большим пальцем в грудь. Что бы ни происходило, он всегда оставался твёрдым. Хотя бы старался, ради своих высоких целей и дорогих людей. — Хорошо. Тебе нужно отдохнуть с дороги. Зайдёшь ко мне завтра, — женщина немного успокоилась и выдохнула. Сейчас она спровадит этот блондинистый ураган и придумает, что сказать ему по поводу Сакуры. — Госпожа Цунаде, я всё подготовила, — Шизуне замерла на пороге кабинета, покрепче стискивая бумаги в руках. Её тёмные глаза расширились, а губы сжались в одну тонкую полоску, выдавая напряжение. Она старалась не подавать виду, по возможности сохраняя хладнокровие. — Здраствуй, Наруто-кун, — она издала что-то похожее на писк от волнения, чем заметно ухудшила и без того шаткое положение. Наруто может и был дураком, но эмпатией обделён не был. Он чувствовал неладное своим горячим сердцем. Все вокруг сидели словно на иголках, но никто не хотел говорить, в чём же всё-таки дело. — Что вы скрываете? — светлые брови сдвинулись на переносице. Он не выдержал, чувствуя прилив странной злобы. Почему его все держат за идиота? — Поговорим обо всём завтра, Наруто. Сейчас не время, — Цунаде махнула рукой, будто говоря, что тема закрыта. Она и правда ужасно устала от всех навалившихся проблем. Разбираться с чьей-то эмоциональной нестабильностью хотелось в последнюю очередь. — Или я узнаю всё от вас, или от кого-нибудь другого. Думаю, Ино есть, что рассказать мне. — Постой. — Я слушаю, — Наруто обернулся через плечо, не поворачивая корпуса. Таким образом он показывал своё намерение уйти в любой момент. — Сначала пообещай мне, что не понесёшься сломя голову геройствовать. И всё бы ничего, но что Цунаде, что Шизуне смотрели на него таким сочувствующим взглядом, что в желудке что-то перевернулось. Что могло такого произойти, чтобы так подбить эту невозмутимую старуху? — Где Сакура? — горло не слушалось настолько, что он, казалось, просипел. Верить в собственную догадку не хотелось. Только не после того, что они пережили. Он помнил, как сказалась потеря Саске на них, но в большей степени именно на Сакуре. Он был тем, кто подставил плечо, когда она не могла стоять самостоятельно, тем, кто не отворачивался во время истерик и панических атак, как делала это её мать Мебуки, не уходил прочь от скандалов как Цунаде. А теперь, узнав, что он смог пройти с ней с самого начала и почти до конца, а её банально не смогли удержать в деревне, не чувствовал ничего, кроме слепой ярости. Как можно допустить такую беспечность? — При любых обстоятельствах ты должен оставаться в деревне, — Цунаде прекрасно видела назревающую бурю в резко потускневших чисто-голубых глазах. Этим трём детям просто не повезло в этой жизни. Особенно Наруто, который теряет близких одного за другим, когда только обрёл их. — Где она?! — нельзя было узнать этот голос, точнее рёв, вперемешку с рыком. Наруто, теперь уже осознанно, выпустил на поверхность кожи жгущуюся красную чакру, которая поглощала частички воздуха, заставляя всех присутствующих пригвоздиться к месту. Он чувствовал превосходство над Хокаге, откровенно угрожал и не чувствовал ни капли стыда за это. — Она на миссии в Стране Снега, ты же знаешь, — наглое враньё. — Это не должно было занять больше месяца, а прошло уже два с половиной. — Шизуне, — тёмноволосая выронила все бумаги, которые ту же застелили пол. — Уведи его. — Я доверил вам её! Думал, что сможете удержать. И эта чёртова миссия. Как вы могли согласиться на это?! — по венам бурлила животная ярость, взбухая ломаными линями. Загорелая кожа раскраснелась ещё сильнее от прилива крови и жара демонической чакры. Ему доставлял удовольствие тот ужас в глазах Цунаде, когда она понимала, что находится так близко к тому, что некогда запечатали ценой жизни. И теперь Наруто мог этим управлять. Больше никто не посмеет не считаться с ним, иначе пожалеет. — Что ты, чёрт возьми, себе позволяешь?! — вскочив на ноги, Сенджу с учащённым дыханием чуть пошатнулась, пятясь к стене. Она злостно сжимала кулаки, чувствуя вину перед ним. Она и сама прекрасно осознавала, что облажалась. Отдала в руки коварной судьбы ту, что полюбила как родную дочь, научила всему, что только знала. Конечно же Цунаде и сама хотела расшибиться об стену за собственный промах. Но это не повод угрожать ей. — Наруто-кун, пожалуйста, не сопротивляйся, — Шизуне воспользовалась замешательством парня и переместилась за его спину, направляя точный поток чакры в сонную артерию. — Какого чёрта? — Наруто с трудом разлепил глаза, чувствуя усталость и ломоту во всём теле. Было такое ощущение, что его накачали воздухом, потому что тяжесть мышц вдруг куда-то улетучилась. — Ино? — Не волнуйся, я присмотрю за тобой, — блондинка сидела на стуле рядом с его кроватью и что-то писала в блокноте. — Что происходит? — Это вынужденные меры. Хокаге должна быть уверена в твоей безопасности. Эти слова давались ей с большим трудом. Быть тем, кто удерживает Наруто от правды, она не хотела. Но не повиноваться попросту не могла. Хокаге лично отдала ей приказ. — Её нет уже больше месяца, — и всё же, Сакура оставалась её лучшей подругой, а Наруто — самым близким другом, который разделял с ней боль от утери товарища. — Она ведь уходила на миссию. Цунаде так сказала, — голова раскалывалась, а место чуть выше запястья почему-то странно жгло. — Сакура не вернулась. Мы потеряли связь, она не ответила на последнее сообщение. На территории Страны Снега её нет. Анбу прочесали все близлежащие селения. В последний раз её видели в мотеле, ближе к границе. — Я должен найти её, — Наруто попытался подняться с постели, но вышло это, мягко говоря, неловко. — Мы делаем всё для этого. Наша команда недавно вернулась с поисков. Пока что нет результатов, — Ино тут же подняла ладони вверх, укладывая его обратно. — А… Саске? — что ж, если о Сакуре пока что ничего неизвестно, то, может быть, хоть один из его друзей маячит на видимой территории. — Он тоже скрылся. О нём ничего не слышно. Но, говорят, он убил Кабуто. В Звуке сейчас разруха, восстания. Цунаде-сама переживает за наши границы. Как бы борьба за власть там не отразилась на нас. Она коснулась его руки своей, переплетая их пальцы. — Как думаешь, она ещё жива? — Ино не была похожа ну ту девушку, что он видел в последний раз. Её безукоризненная, слишком очевидная красота превратилась в залегающие полумесяцы под глазами, покусанные губы и блестящие от влаги глаза. Она крепко сжимала его руку, хватаясь за горячие пальцы как за спасательный круг. — Пожалуйста… Скажи мне, что она жива. — Ино… — Она не могла бросить нас! — женское лицо исказилось гримасой боли. С заострённого подбородка крупными каплями стекали слёзы, падая на кипенную простыню его больничной койки. Стерильность палаты не давала ему дышать полной грудью, отравляя запахом спирта и хлорки. Сакура всегда пахла так. И ещё чем-то лекарственным, возможно, какими-то травами и настойками, и её любимым шампунем. Чуть позже его отпустили, сказав, чтоб не смел совершать попытки бегства. На руке теперь располагалась печать слежки, которую обычно накладывали на преступников. С её помощью можно было в любой момент отследить местонахождение объекта, а ещё он не мог просто так покинуть пределы Конохи. Раньше бы он по собственной глупости начал протестовать и возмущаться. Но не сейчас. Наруто выждет момент, чтобы отправиться на поиски самостоятельно, и никто не будет способен помешать ему. И он был уверен, что Ино поможет ему в этом. Вдвоём они смогут что-нибудь придумать, Цунаде не будет ожидать предательства Яманака, потому у них оставался козырь. Наруто легонько толкнул дверь собственного дома, и она поддалась. Он сбросил с ног грязные сандалии, тут же ощущая холод дощатого пола босыми ногами. Первым делом он направился к окну, настежь распахивая его и впуская в квартиру морозный воздух. Пыль и затхлость помещения заставляли его задыхаться, но дело, казалось, было далеко не в этом. Всё оставалось на своих местах, разве что все поверхности были затянуты приличным слоем пыли и паутины. Раньше об этом в его отсутствие заботилась Сакура. И он всегда предупреждал её, когда вернётся, чтобы в гудящем холодильнике его уже ожидали контейнеры с домашней едой, которую она иногда пересаливала. Всё застыло, время не коснулось ни одной вещи в этих стенах. Кухонное полотенце всё так же скомканным клубком оставалось на столе, в кружке с недопитым чаем уже развивались какие-то новые формы жизни. Он не слышал ни единого звука, так и застыв посреди комнаты. Всё живое покинуло место, которое он называл домом. Снова пришло шипящее одиночество. На тумбочке у кровати стояла пепельница со смятыми окурками. Наруто никогда не одобрял её пристрастий, но видя, как она прижимается сухими губами к этому спасительному свертку, и её руки перестают дрожать, становился чуть более снисходительным. Хотя целовать её во время того, как Сакура обессиленно засыпала от усталости, стало горько. Преимущественно от слёз и табака без ароматизаторов. Она бы прогнала его, если бы узнала о подобных вольностях. В такое сложное время куноичи нуждалась в опоре, в верном друге, который сможет поднять её и протащить чуть дальше, чем она сама сможет пройти. И ей совсем не было дела до его романтических чувств, когда у самой сердце работало лишь на кофеине. А Наруто и не смел рассчитывать на что-либо. Просто тихонечко брал с неё чисто символическую плату за то, что постоянно находится рядом без каких-либо привилегий. И никогда Сакура не узнает, что её первый поцелуй давным-давно краденый тем, кто любит её больше всего на свете. Она клялась ему, что не вынесет больше ни минуты в этой душной деревушке с не менее душными жителями. Все смотрели на неё как на сумасшедшую, жалели и качали головой. Бедная девочка, так настрадалась. — Пусть сгниют вместе со своей жалостью. — Так нельзя, Сакура. — Тогда скажи мне как можно?! Наруто, скажи! Особенно тошно становилось, когда на горизонте появлялась небезызвестная Хьюга. Наруто искренне уважал её старшего брата, но вот до девушки ему и дела не было. Да и когда уже теперь будет, если в жизни всё рушится как карточный домик? Он какое-то время усиленно думал, как же отдалить Хинату от себя так, чтобы не ранить её чувства. Но девушка, казалось, намёков совсем не понимала. Как и не понимала того, что Узумаки всего трясло, когда она бездумно падала в обморок и заставляла заботиться о своём бездыханном теле. Будто ему забот мало, таскаться с этой малахольной химэ. Позднее ситуация лишь начала ухудшаться, и Наруто даже не осознавал насколько. — Постой, ты не можешь принимать его, — как-то раз он решил воспользоваться её снотворным сиропом, чтобы поскорее уснуть после тяжелой миссии. — Но это ведь снотворное. — Дело не в этом, — Сакура мялась, холодными пальцами вцепившись в его руки. — С ним что-то не так? Я знаю, что оно сильнодействующее, но всё нормально. — Нет… Дело в том, что в составе есть запрещённые вещества. И это противопоказано принимать кому-либо без веских оснований, — она хотела быть искренней с ним. Но и каждый раз выглядеть такой жалкой было невыносимо. — Ты имеешь ввиду наркотики? Сакура, это… — у него не хватило бы слов описать, как ему жаль. Всё происходящее с ними походило на какой-то ужасный сон или фантазию. Эта реальность, где его Сакура напрочь испорчена и осквернена страхом, болью и слезами, должна гореть в аду, но никак не происходить здесь и прямо сейчас. — Ты же не собираешься осуждать меня? Я не могу заснуть самостоятельно, а если и получается, то снятся кошмары. — Давай так, — он выкрутил запястья и обхватил ее ладони, согревая. — Я не в восторге от твоих новых пристрастий. Но ты вроде как спокойно спишь со мной, поэтому, когда я дома, ты постараешься не принимать его. Идёт? — ему казалось это наилучшим решением. — А что делать, когда ты и Сай, и Какаши-сенсей уходите на миссию? Цунаде не отпускает меня за пределы деревни, даже с вами. И я не могу спать без снотворного. — Ну… Мы что-нибудь придумаем. Как считаешь, продержится ли мой клон за сотню километров от меня несколько недель? — если бы это было осуществимо, Наруто сделал бы для неё хоть тысячу, лишь бы больше не плакала. — Это самая дурацкая твоя идея, — Сакура впервые за долгое время позволила себе улыбку, от которой тут же потрескались сухие губы. Она подалась вперёд, перехватывая его рёбра с двух сторон и сжимая руки где-то на лопатках. Будет сложно справляться без его тепла, но и держать на привязи, использовать как какой-то способ избавиться от боли… Она не позволит себе такой эгоистичной наглости. — Наруто? — М? — он хотел поцеловать её розоволосую макушку, но знал, что Сакура начинала ерепениться после таких действий, считая их допустимыми лишь в отношении младших или детей. А она была старше него на целых полгода! — У меня есть подушка во весь рост с твоей фотографией, — она искренне надеялась, что её признание не звучало извращённо, ведь не представляла себе ничего такого, за что ей было бы стыдно перед ним. — Что?! Ты серьёзно? Это как-то… — Наруто смутился, но был рад, что его воспринимают как кого-то значимого. Особенно для него было важно, чтобы так считала Сакура. — Я знаю! Но мне правда легче, когда я её обнимаю. И не так сильно скучаю по тебе. И конечно же она никогда не признается, что отворачивает подушку к стене, когда мастурбирует и шепчет совершенно другое имя. Когда он попытался включить свет в ванной, у него ничего не получилось. В голове тут же всплыло: — Не забудь поменять лампочку! Наруто сглотнул тугой ком в горле, заходя в тёмное помещение. Пыльные и грязные вещи тут же были отброшены в угол, собравшись неаккуратной кучей. Он наощупь дошёл до душа, включая воду. Горячую снова отключили, но холод, скатывающийся по обнажённой спине ледяными каплями, отлично приводил в сознание. И до Наруто с каждым разом доходило всё больше. Когда вода била прямо по старым шрамам, он окончательно начал понимать, что, возможно, потерял её навсегда. И всё, что у него останется из воспоминаний, это треклятая фотография их исчезающей, словно песок сквозь пальцы, команды. Наруто с силой саданул по влажной плитке на стене, пытаясь не задохнуться от щемящей боли в сердце, которая постепенно переходила на лёгкие, смыкая их в стальном капкане. Он потерял всё, что когда-то обрёл. И теперь ясно приходило осознание того, что больше не вынесет холодного одиночества в своей жизни. Все, ради кого он держался, покидают его. На выходе из ванной он случайно задел корзину с бельём, сбивая ту. К его ногам тут же упали вещи, к которым так никто и не притронулся за всё это время. Ещё одно напоминание о её отсутствии. И он бы так и прошёл мимо, не обращая внимания на образовавшийся беспорядок, но затуманенный и рассеянный взгляд привлекла его белая футболка, в которую по обыкновению переодевалась Сакура, если оставалась на ночь. Её мучали бесконечные кошмары, но когда её крепко обнимали со спины, заботливо укрывая одеялом, она практически всегда успокаивалась хотя бы на некоторое время. Наруто медленно осел на пол, наклоняясь над разбросанными вещами. Он вцепился в злосчастную футболку руками, поднося к лицу. Ткань всё ещё хранила запах её тела. По загорелой щеке скатилась одинокая капля. Слёзы — это не слабость. Это способность организма вытеснить горечь на поверхность и освободить от боли. В грудине что-то жглось и переворачивалось. Наруто с задержкой узнавал это чувство. Девятихвостый метался внутри, подпитываемый его горем и злостью, желая поскорее выбраться. Прутья клетки грохотали, отражаясь от бесконечных стен. Но печать не давала металлической конструкции треснуть хоть на миллиметр. — Тише, Курама. Наруто схватился за место на животе, где чёрными символами вырисовывалась печать. Он теперь знал, как открыть её. И знал, что когда-нибудь придётся. — Чего ты ждёшь, Наруто?! Курама внутри него бесновался как разъярённый зверь, коим и являлся большую часть своей столетней жизни. Он чувствовал то же, что и человек, в которого лис был заключён. И эта розоволосая девчушка, конечно же, не могла быть ему чужой. — Если она мертва… Я освобожу тебя.…и чёртов мир сгинет в огне.