только не говори хёнам!

У них, безусловно, так много работы Их дебют назначен на дату, что наступит через месяц. Они тратят невероятное количество времени на практику вокала и хореографии. Когда у «Бантан Соньёндан» выдается свободный от предебютных забот день, они все очень хотят отдохнуть. Мемберы устало располагаются на диване перед большим экраном, на который скоро собираются вывести фильм. — Господи, клянусь, любая из частей «Гарри Поттера» — худшее, что вошло в культовое кино, — ворчит Сокджин, когда Хосок листает список фильмов. — Брось, хён, это классика, — Хосок старается стоять на своем, однако в ответ чувствует на себе учтивые взгляды остальных мемберов. — Как насчет чего-то менее фантастического? — снова подает голос Сокджин. — И что ты предлагаешь? «Титаник»? — стонет Юнги. Они спорят около десяти долгих минут. Их выбор падает на фильмы практически всех жанров, но в ходе голосования они останавливаются на классике Марвел. Первая часть «Человека-паука» — что может быть лучше после тяжелого дня, если не американские фильмы про супергероев? На самом деле, все, что угодно. Они слишком устали выбирать. Чонгуку никогда не понять ворчливых хенов. Они трудятся больше всех, и как у них только остается время на споры?! Спустя, кажется, полчаса просмотра его глаза почти слипаются и сильно болят от яркого света экрана. Так и бывает в последнее время: их хореография на центральную песню альбома не такая уж и сложная, но Чонгук слишком придирчив к себе, так что все время он либо спит, либо тренируется, либо ест. Не такое уж и разнообразие, учитывая, что большую часть дня его глаз созерцает стены их танцевальной студии. Он устает, и все, чего он хочет — это лишний час поспать, но отказать себе в удовольствии отдохнуть с любимыми хенами в спокойной обстановке он не может Конечно, их споры насчет фильма выглядят не самым миролюбивым образом, но Чонгук все равно понимает, как сильно он любит вот так по-домашнему проводить с ними время. От сердца по всему телу разливается чувство тепла и уюта. Особенно, когда время он проводит рядом с Тэхеном. Ох, этот хён так и будоражит его мысли! Чонгук постоянно смотрит в его сторону, не в силах наглядеться. Рядом с Тэхеном тепло не только телу, а в его объятиях хорошо, как дома. Чонгук не хочет вешать ярлыки и разбираться в чувствах. Он просто чувствует эту привязанность: постоянно тянется к Тэхену, ходит за ним, помогает, уступает, делает все, чтобы запечатлеть свой образ в чужом сердце как можно быстрее. Ему едва ли скоро шестнадцать. Знает ли он чувство влюбленности? Не так уж и важно. Сейчас он сидит с Тэхеном на маленьком кресле, в которое они еле вмещаются. Он мог бы сесть на диван к Хосоку, Чимину и Намджуну, которые вполне удобно расположились, удовлетворенно вытянув ноги. Он мог сесть даже на пол — ковёр в их небольшой гостиной был очень-очень мягким, так что он с радостью предпочел бы его вместо дивана или другого кресла. Мест все равно не было, так как Сокджин, Юнги и Тэхен заняли все свободные кресла, а мешать им не хотелось. Но у мемберов были немного другие планы. Его любимый Хосок-хен так отчаянно пихал маленького Чонгуки к Тэхену на коленки. И Намджун-хен тоже. И Сокджин с Чимином. Юнги просто бросил в его сторону уставший, но добрый взгляд. Что ему оставалось делать, находясь под таким убеждающим натиском? Он сидит рядом с таким любимым хеном, поджав ноги. Их бедра и плечи соприкасаются, и Чонгук фокусирует мысли исключительно на этом, но никак не на фильме. Ему неинтересны Питер Паркер и Мэри Джейн — у него приключения не хуже. Однако усталость дает о себе знать. За фильмом, как ни старался, Чонгук не следил. Он расслабляется, и его голова падает вперед, глаза закрываются, и Чонгуку кажется, что через секунду он уже увидит сон. Он как будто абстрагируется от внешнего мира, а звук слышен словно сквозь очень густой туман. Но родной голос до него доходит слишком четко. Прямо рядом с ухом, так близкоблизкоблизко. — Чонгуки, ты спишь? — ласково и тихо спрашивает Тэхен, чтобы, если что, не потревожить сон тонсена. Его голос низкий и спокойный, так что Чонгук думает, что точно заснул, если бы Тэхен напевал ему что-нибудь. Но он лишь спрашивает о его состоянии, и Чонгук отходит от дремы. — Что? — он сонно пытается разлепить веки, а потом потирает глаза руками. — Нет, нет, я не сплю, — он пытается звучать как можно увереннее. — Кого ты пытаешься обмануть, врунишка? — все так же мягко говорит Тэхен, оборачивая руку вокруг шеи Чонгука и нежно царапая его щеку. — А, хён? — тихонечко спрашивает еще не до конца проснувшийся Чонгук. — Никого, я немного устал. — Пойдешь спать или еще посидишь с нами? — Посижу, немного только, — Чонгук вновь закрывает глаза. Когда длинные руки Тэхена утягивают его в объятия, он в удивлении оглядывает комнату. Его взгляд встречается с пятью парами глаз, каждая из которых выражает разные эмоции: Хосок и Чимин хихикают и что-то по очереди шепчут друг другу, Сокджин и Намджун оценивающе рассматривают парочку на кресле, а Юнги старается не засмеяться, видя растерянного макнэ. Чонгук так сильно надеется, что Тэхен этого не замечает и зло хмурит брови, мысленно обещая потом отчитать каждого. — Тэхен, может, ты отведешь нашего Чонгуки в комнату? — с явным намеком говорит Юнги, смотря на всех остальных и наблюдая их положительную реакцию. — Он точно заснет прямо на твоих руках, если не отправится в кровать прямо сейчас. — Пойдем? — аккуратно спрашивает Тэхен у Чонгука. Тот кивает, а потом чувствует, как Тэхен встает с насиженного кресла и тянет его за руку. Чонгук концентрируется исключительно на том, как их пальцы хорошо смотрятся вместе. Ему приходится последовать примеру Тэхена и тоже встать, чтобы затем направиться в комнату. — Хён, я и сам дойду, — бормочет Чонгук себе под нос, и Тэхен его не слушает, конечно же. Зато остальные, оставшиеся в гостиной, все отлично слышат и видят, не пряча любопытствующих взглядов. Чонгук еще больше сердится на них, но потом снова переключает внимание на то, как Тэхен, идя впереди, тащит его за руку. Чонгук, незаметно даже для себя, улыбается. Тэхен стоит перед кроватью до тех пор, пока Чонгук не накроет себя одеялом по самый нос. Он разрешил Чонгуку не переодеваться в пижаму, видя, как младший устал. — Спокойной ночи, Чонгуки, — шепчет Тэхен, потрепав чужие волосы и собравшись уходить. — Эй, хен? — зовет Чонгук. — Да? — Тэхен вмиг оборачивается и устремляет взгляд на тонсена. На его языке вертятся тысячи-тысячи признаний. Он так хочет сказать, что Тэхен вызывает у него бабочек в животе, звездное небо перед глазами, что из-за Тэхена он хочет улыбаться, что благодаря Тэхену он научился открывать свою душу для других людей, что Тэхену он хочет писать бесконечные письма, что он так ценит Тэхена. — И тебе спокойной ночи, хён, — говорит он вместо этого.