Хакер

      Каждый хоть раз в жизни задавался вопросом «А почему жизнь так жестока?», только кто-то в большей мере, а кто-то в меньшей. Будь ты хоть бедным мальчишкой с добрым сердцем или дочкой богатенького папаши-миллиардера, проблемы у тебя всё равно будут. Наши страдания следуют за нами всю жизнь, не давая ни минуты на отдых от них: каждый день случается что-то ужасное. Я – не исключение. Моя жизнь далека, очень далека от плохой, но она так же далека и от хорошей. Я могла бы очень сильно рисковать, пока писала этот текст, но даже если кто-то из органов опеки жителей своих городов прочитают его, со мной ничего не случится.       Моя жизнь была простой, по началу. Я жила в хорошем доме вместе с семьёй; отец, по своему обещанию, записал меня на курсы программирования, где я познакомилась с очень добрым дяденькой, который оказался и моим преподавателем. На курсы я ходила с девяти лет с превеликим удовольствием, а вот мама моего наслаждения не понимала – она-то всегда хотела, чтобы я занималась танцами или чем-то подобным, но такое меня никогда не завлекало. Да и плевать, программирование, по итогу, пригодилось мне куда больше, чем какие-то там танцы.       Однажды случилось так, что моему папе предложили работу получше, но нам пришлось переехать. С добрым дяденькой-программистом пришлось попрощаться, но он обещал, что найдёт меня в мировой сети и обязательно напишет. Поверила я ему быстро, наивно предполагая, что это будет продолженный курс, только уже через интернет. Тогда я и понять не могла, что он мне предложит, а мне было всего одиннадцать.       В одиннадцать лет я, кстати, уже неплохо владела компьютером. Я продумывала собственные структуры данных, составляла алгоритмы для работы с этими структурами… проще говоря, писала коды. Мой преподаватель часто оставлял меня дольше остальных после окончания занятий. Он видел во мне потенциал, однако, тогда я не понимала смысл его фраз. Он учил меня переписывать чужие коды, делать так, чтобы они работали на мою выгоду. Я начала взламывать сайты, пусть и не смертельно, копировала некоторые файлы. Знала ли я, что это незаконно? Нет. Каким-то чудесным образом, никто тогда и не знал об этом, либо я делала это действительно незначительно. Скорее всего, так и было.       Через год у нас в семье начались проблемы с деньгами, несмотря на то, что отцу предлагали работу с высокой зарплатой. Мама не работала в то время, и всё было на папе. Уже тогда я поняла, что этим миром правит обман, потому что из среднестатистической семьи мы резко стали бедными. Еле-еле хватало на еду, про одежду и говорить не стоит: ходила я в том, что, либо, было мне мало, либо доставалось от знакомых матери и были мне на размер больше. В школу ходила в мешковатых одеяниях, а другие дети надо мной посмеивались. Я не обращала внимания на них, потому что у меня был свой круг общения, который меня понимал, а моим лучшим другом навсегда оставался и остаётся по сей день компьютер.       Тогда-то мой преподаватель мне и написал. Я поняла, что скучаю по нему, мне не хватает его курсов, не хватает дополнительных, «приватных» занятий, где он учил меня самым разным штучкам, которым не должен был. В порыве отчаяния я написала ему, что у меня трудная ситуация, коснувшаяся моей семьи, нашей жизни. И он мне предложил заработать в интернете… это были ещё цветочки. Он посоветовал мне один сайт – такие, знаете, обычные, стандартные, где тебе говорят что-то сделать в игре, а тебе за это денежку дают? На таком я и засиживалась до глубокий-глубокой ночи, желая помочь своим родителям, потому что тогда они были для меня всем.       В свои двенадцать-тринадцать лет я зарабатывала от пятнадцати до двадцати долларов, и за месяц у меня так накопилось около… сотни? Двухсот? Я уж и не вспомню. Отдала тогда всё родителям, отец и мать спрашивали: «Откуда?». Ну, а я доченькой была не очень хорошей, соврала, что лимонад продавала на улице три летних месяца. Они мне и поверили, потому что привыкли, что их дочурка им никогда не врала. Возможно, это было зря – если бы они тогда узнали о моей деятельности, запретили бы вообще сидеть в интернете, в компьютере и лучше заняться школой. Может, я бы не стала той, кем являюсь сейчас.       С преподавателем мы общение не заканчивали. Я писала ему каждый день и каждую ночь, жаловалась, как устаю «работать», а получаю… и на тот момент мне уже стукнуло пятнадцать. Я два или три года занималась этой чушью, а потом он мне предложил: «Ты уже взрослая, пора переходить на новый уровень». Отсюда все проблемы и пошли.       Пока, кстати, к основной части не перешла, я должна упомянуть, что отца в должности по какой-то неизвестной причине понизили. От нехватки денег мама устроилась на какую-то совсем уж никудышную работу, после чего у неё появились проблемы со здоровьем. Наша жизнь с каждым годом всё быстрее уходила на дно.       А преподаватель мне по чату скинул документ. Когда я открыла его на своём стареньком компьютере, я поняла, что это код, но какой-то неизвестный для меня и для моих знаний. Он сказал мне следовать инструкции, которую приложил ниже, в другом файле: мне нужно было загрузить этот код на флешку и… вставить в любой банкомат. Я, конечно, знатно так удивилась, писала капсом своему другу, что ни в коем случае это не сделаю – я знала, что это незаконно и меня могут привлечь к ответственности. Мой преподаватель начал приводить весомые аргументы, почему я должна это сделать, и я это, в конечном итоге, сделала. Я не могла подвергать своих родителей мучениям, принося им по сто долларов каждый месяц с тупых, бессмысленных заработков компьютерных игрушек.       Спустя несколько дней после того, как я подцепила первому попавшемуся банкомату вирус, мне снова написал мой препод по программированию. Он сказал мне кинуть номер моей банковской карточки для того, чтобы я получила свою долю. Сначала я даже не поняла, к чему это вообще было, так как я головой окунулась в учёбу из-за приближавшихся экзаменов, а потом… меня словно молния ударила. Я сидела за рабочим столом, пялилась в свой мобильник, пытаясь поднять челюсть и моргнуть, но не получалось.       На мой банковский счёт пришли грёбанные, мать их, тысяча баксов! Это невероятно огромная сумма, которую я получила в свои пятнадцать лет. У меня до сих пор сохранилась переписка того года с моим преподавателем, а тогда уже и напарником:       «– А ты боялась, мелкая. Твоя доля, как и обещал.       – Это же незаконно. Так нельзя, мистер ***.       – Ты можешь перевести деньги обратно, я не обижусь. Если ты, конечно, не хочешь помочь своим родителям, а особенно своей маме с её-то состоянием.»       На этом мы диалог и закончили. На следующий день после него мама попала в больницу, диагноз я не помню. Помню только, что невероятно плохо было. Рыдала у её ног, меня пытался оттащить отец, который, впрочем, тоже не сдерживал своих слёз. Мы не верили в то, что можем потерять нашего любимого человека, не верили во всё происходящее. Она находилась в коме, а мы изо дня в день приходили к ней, приносили новые цветы – её любимые лилии. А она всё не просыпалась.       В школу я тогда не ходила. Лежала дома в кровати, не подходила даже к компьютеру. Просто лежала и пялилась в потолок, иногда отрываясь на суп, который мне любезно приносил папа. Он пытался поддержать меня, но и сам был плох морально. Наши души разрывались от этой боли, от ощущения того, что твоей матери (в его случае – жены) может скоро и не стать. В голове зарождались только мысли о том, что будет, если её действительно не будет, и мысли были весьма… мрачные. Думалось в основном о самоубийстве, только вот папу жалко было.       Через несколько дней она действительно умерла, так и не вышла из комы. Хоронили мы её почти на следующей неделе благодаря тем деньгам, что я «заработала» (отцу снова соврала, как и много лет тому назад). Первые дни после смерти матери отец пил, но не сильно. Я до сих пор помню запах перегара, когда я приходила домой вечером после школы, а он с очень опечаленным видом смотрел на меня, обещал, что больше такого не повториться. Но оно повторялось, снова и снова. Иногда я сбегала в комнату в рыданиях, а иногда сжимала отца в крепких объятиях и тоже плакала, как и он на моём плече. Да что ж греха таить? Я тоже заходила домой в состоянии алкогольного опьянения. Папа, вроде, не замечал.       Люди вы, я надеюсь, не глупые, догадаться можно, что случилось потом? Да, его уволили с работы. Тогда мы стояли на грани, последние деньги отец тратил на дешёвый коньяк и сигареты. Я снова решила написать своему другу, а ответил он мне почти сразу же. Помню, написала ему тогда: «Я готова на всё, просто дай мне работу» и какое-то время я сожалела об этих словах. Сейчас же только рада, что они были.       Мне снова скинули неизвестный мне код. Я согласилась при условии того, что меня научат писать такие, а мой напарник оказался не против: ему же меньше возни потом над этим. Я пихала флешки с вирусом почти по всем банкоматам, а через пару недель даже новость об этом была! Я на радостях делилась с этим со своим преподавателем, писала свои коды, продолжала взламывать чужие сайты и странички, а в один прекрасный день… всё переменилось.       Я тогда снова шла со школы, которая, кстати, оказалась под моим влиянием. Точнее, я взламывала чужие телефоны, перекидывала их деньги на свой, а запись об этом поспешно удаляла. Когда я почти приблизилась к своему дому, на телефон пришло сообщение от неизвестного номера: «Не заходи в дом». СМС-ка меня напрягла, но вместо того, чтобы следовать тому, о чём мне говорили, я сделала наоборот. А зря.       Когда я зашла в квартиру, то сразу учуяла неприятный запах. И это был не только запах перегара, он смешивался с чем-то… с каким-то запахом тухлого, настолько отвратного, что блевать хотелось. Я прошла трясущимися ногами дальше по коридору, пока не влипла во что-то липкое, вязкое, тогда уже чуть прохладное. Я посмотрела вниз и увидела кровь, которая почти впиталась в тёмно-синий ковёр. Когда я открыла дверь на кухню, моему ужасу и страху не было предела. Там был мой отец, а если точнее – то, что от него осталось.       На столе были выложены все внутренние органы, которые я только знала. Они, почему-то, сохранились тогда лучше, чем всё остальное. Кожа отдельными кусками была подвешена на люстре, в раковине валялись отрезанные ноги, а в кастрюле, в кипящей воде, варились руки моего отца. Но знаете, что было самым жутким? Нет, не залитое всё помещенье кровью, не выложенные на тарелочки внутренности и воткнутые в них вилки. Хуже всего была банка посередине стола, на которых лежали глазные яблоки моего отца, и они были направлены прямо на меня. Взгляд этих вываленных глазных яблок. Мне уже было плевать на всё, меня воротило только от этого. Создавалось ощущение, что за мной следят.       Клянусь, я никогда в жизни не была так напугана, как тогда.       Всё, что мне оставалось, так это бежать. Я не могла не кричать, ни блевать прямо там, наблюдая за этим месивом – я не знала, находятся ли убийцы (их явно было больше одного) в доме или нет. Я как можно тише выбралась из квартиры на ватных ногах и бежала так долго, как только можно было, и, только зайдя в ближайшую подворотню, скрючилась, упала на четвереньки и меня стошнило так, как не тошнило от алкоголя. Я помню, как спугнула этим парочку, которая трахалась прям на улице, как демонстративно издала своё «фи» девица, и как они свалили. Но мне было плевать. Я даже потом упала в своё же «извержение» спиной вниз, загадив любимую тогда куртку и волосы. Тогда я услышала хриплый, холодный, басистый голос:       – Я предупреждал, что не стоит заходить, мелкая.       Я, разумеется, мигом вскочила. Передо мной стоял мощный, крупный мужчина с квадратными чертами лица, с щетиной и сигарой во рту. Я не обращала внимания на исходящую от меня вонь, как и мой напарник. Он протянул мне руку, чтобы я смогла встать окончательно, и повёл меня в неизвестном направлении. Я и не пыталась противиться, для меня жизнь тогда потеряла всякий смысл. Во второй раз.       – Откуда ты знал об этом? – мы с ним давно перешли на «ты», оставив формальности в прошлом. Он не был моим учителем уже много лет, а я – его ученицей.       – Я всегда следил за тобой. Терять такой артефакт было бы глупо.       Да, до сих пор помню, как он назвал меня тогда «артефактом», но значения я этому не придала. Следом за этим он сказал что-то про то, что я смогу отмостить убийцам моего отца. Подумала о том, что мы их ограбим по полной.       Так я ещё никогда не ошибалась.       Привёл он меня на какой-то заброшенный и забытый завод, в темноте которого отчётливо слышалось чьё-то мычание. Когда мой напарник осветил большое пространство вокруг нас фонарём, я увидела около тройки бандитов, которые были все в крови. В крови моего отца. Они были связаны, во ртах у них были платки, а мне как-то сразу не по себе стало. Живот неприятно скрутило, я немного сгорбилась и посмотрела на своего приятеля.       – Элис, они убили твоего отца. Отомсти им. – это был приказ. Самый настоящий. И тон такой же был.       А я не хотела. Не хотела опускаться до того же, до чего и они. В своих руках мой напарник держал пистолет, потом он нагло сунул его в мои дрожащие ладони. Из глаз полились слёзы, я мотала головой из стороны в сторону. Отрицала происходящее, не хотела этого делать. Забрать чью-то жизнь… тогда давно это было такой светлой мыслью, а сейчас я об этом даже не задумываюсь.       Я захлёбывалась в своих рыданиях ровно до того момента, как мне к виску не поднесли другой ствол и грубо не проорали: «Убей этих мразей, сука!».       Дальше не помню, что происходило. Под давлением и страхом вытянула руки вперёд, раздался выстрел. Я, разумеется, зажмурилась и во время него, но всё равно было такое ощущение, что попала. Когда открыла глаза, то увидела, что попала одному в сердце или типа того. Может, рядом, а может, точно в него, я уже и не вспомню. Отдача, однако, была маленькая, но для такой хлюпенькой, как я, она казалась просто громадной, и я плюхнулась на пятую точку. Бил озноб, и, заметив это, напарник недовольно хмыкнул и сам застрелил остальных.       Последующие дни… я не помню. Вроде, опять был сильный стресс из-за смерти отца и из-за того, что я забрала чужую жизнь. Меня учили стрельбе, давали завтрак и ужин. Отдавали приказы постоянно писать новые коды, взламывать других людей… около месяца я не выходила из заброшки, а потом мой напарник принёс мне подарок.       Это была чёрная маска, у которой вместо глаз было два белых крестика. Она мне почему-то сразу понравилась – может, я уже тогда задумывалась над тем, чтобы скрывать своё лицо и больше никогда его не видеть. Напарник сказал, что я смогу выходить из завода только ночью, и он даже купил мне новую одежду, чтобы я стала незаметнее. Он обучил меня так же некоторым приёмам, чтобы я смогла защититься в случае чего, но на полноценную драку, как он тогда сказал, я не могла рассчитывать. Меня бы слишком быстро вырубили из-за моего телосложения. Он сказал мне носить маску только потому, что в городе я числюсь пропавшей или мёртвой, а если бы меня увидели – это бы вызвало подозрения.       И я действительно смогла выйти обратно в город. Моя задача была та же – расселять вирус везде, где только можно. Я выходила поздно вечером, в маске и чёрных одеяниях, за поясом на всякий случай носила пистолет. Когда флешки кончились, мне приходилось взламывать базу данных, менять кое-что в коде и, таким образом, заносить «паразита». Способ такой, кстати, был менее заметен.       Продолжалось всё хорошо ровно до того момента, пока я не налажала. Мне приказали вместе с некоторыми ребятами, которые пришли уже позже меня, захватить базу данных какого-то там крупного предприятия. Дело было сложное по началу, но как только мы проникли бы в их компьютер – дело бы заметно облегчилось. Но мы не достигли даже компьютера, мать его. Работники этого предприятия оказались не такими тупыми, как мы изначально думали (либо план у нас просто хреновый был), быстренько вызвали полицию. Я-то дала дёру, а вот мои дорогие «товарищи» не успели.       Я смылась от копов почти мгновенно, хорошо зная местную территорию и имея от природы сильные ноги, а завод находился скорее под нашим маленьким городком, чем в нём самом. Я вернулась с плохими новостями, и тогда он меня избил. Избил свою первую, свою любимую ученицу, которую приютил, обучил всему, что знал сам. Я делала всё, что он прикажет, а из-за одной оплошности он избил меня до полусмерти. Тогда он мне казался козлом и тварью, не хуже, чем убийцы моего отца, а сейчас понимаю, что была не права. Он слишком сильно рисковал. Ему нужно было наказать меня, чтобы такого больше не повторилось.       Тогда мне, кстати, было шестнадцать.       Мы перебрались в другое место, мужчине стукнуло где-то за сорок пять, а мне вот недавно исполнилось семнадцать. Он привёл меня в какой-то бар (денег у нас было предостаточно благодаря нашему совместному делу), он выпил довольно много пива и потащил меня в наше убежище. Думаю, вы и сами уже догадались, что мог делать взрослый, даже старый мужчина с юной девушкой?       Против него у меня не было ни одного шанса. Я могла бы воспользоваться своим пистолетом, но он был отброшен ещё в первые секунды нашей «бойни». Моя одежда была разорвана в клочья, после чего он без какого-либо сожаления насиловал меня всю ночь, а я рыдала. Моим слезам не было конца, я чувствовала отвращение и ненависть к некогда очень близкому человеку.       Сбежать от него я не могла, а пользование его моим телом продолжалось. Я начала свои собственные, частные тренировки, которые он не видел или не замечал. Я стала больше тренироваться в уклонении от ударов и от захватов, развивала свою выносливость и быстроту. Чтобы одолеть его, мне нужно было иметь превосходную скорость, которую он, к счастью для меня, не имел.       Однажды, он вернулся с очередного своего задания и сообщил мне, что теперь у него стоит кардиостимулятор. Это была самая приятная новость за последние три года. Да, мне было тогда уже двадцать лет, и мне порядком надоела эта моя никудышная жизнь, где мне приходится постоянно делить свой заработок со стариком-извращенцем, который трахал меня тогда, когда ему хотелось.       Даже если я не смогла бы победить его своими физическими «способностями», у меня есть мой ум, который меня почти никогда не подводил. Ключевое слово – почти, поэтому шанс провала, разумеется, присутствовал. Мне до сих пор кажется, что тогда мне невероятно повезло.       Я слышала о взломах кардиостимулятора давно, но вот никогда такой операции не проводила. Это заняло чуть больше времени, чем я думала, моё терпение уже подходило к концу… пока я не решила проверить, всё ли верно, и я заметила, что контроль над управлением ритмоводителя сердца полностью в моих руках.       Той же ночью я подошла к нему, поднесла к его виску дуло пистолета, как и он мне несколько лет тому назад. Мы оба дышали ровно, но мое дыхание было чуть приглушённым из-за маски, которую он же мне и подарил. Он сидел в своём кресле, а стояла сзади него, не сводя с него взгляда.       – Стреляй же, – спокойно произносит он, от чего моё сердце в тот момент предательски ёкнуло. Была ли я в состоянии убить того, кто когда-то мне был дорог? Тогда ещё нет. Не выстрелом в голову.       Он, видимо, понял, что я сомневаюсь в своих действиях, поэтому быстро вскочил и повалил меня на пол лицом вниз. Маска с неприятным звуком чуть проехалась по бетону, а мужчина восседал надо мной и прижимал к холодному полу. Правая рука, в которой был пистолет, была прижата к полу так же, как и голова. А вот моя левая рука покоилась себе в бомбере, сжимая небольшой прямоугольный предмет.       – Я всегда знал, что ты слабая, Элис, – его слова до сих пор иногда приходят мне в кошмарах. После них я сажусь и долго размышляю над тем, слаба ли я на самом деле, избрав такой путь своей жизни? – Неужели ты даже не подготовилась к моему убийству?       – Как раз наоборот, милый напарник.       И тогда я нажала на кнопочку своего телефона, который лежал в бомбере и ждал своего часа. Через несколько секунд тело моего напарника упало навзничь, а я смогла встать и оттряхнуться. Взлом кардиостимулятора прошёл успешно. Меня можно было бы поздравить с выполненной миссией, но… некому это было сделать.       Пусть этот человек и оказался козлиной в конце концов, я ему благодарна. Даже после его смерти я продолжила своё дело.       Сегодня я – один из самых известных в мире хакеров. Я специально разместила информацию о себе везде, где только можно, и теперь, как бы Соединённые Штаты не пытались, это видео они из сети удалить не смогут.       Удалить не смогут и этот текст.       Запомни мой голос, запомни мои слова. Называй меня Хакер. Только посмотрев этот текст или моё видео со своего айпи-адреса, ты подвёрг себя и свои драгоценные деньги опасности. Я обожаю грёбанное золото, из-за которого раньше голодала и ходила в чужой одежде, которая была мне на размер меньше… я ворую ваши деньги и при необходимости – ваши жизни. Моё лицо скрыто под маской, и вы его никогда не увидите. Вы знаете моё имя, но настоятельно не рекомендую вам называть меня по нему. Вы никогда не узнаете моей настоящей личности.

Всё, что вам нужно знать, так это то, что теперь вы взломаны.