Жизнь… что это такое? Мы рождаемся, проживаем, дай Бог, свой век, умираем. За всю свою жизнь мы, представители вида Homo sapiens, испытываем кучу положительных и негативных эмоций, переживаем массу катастроф, взлётов и падений… и все, совершенно все люди задумываются над вопросом, для чего всё это было создано, для чего был создан или создана «я». Хоть раз в жизни, хоть одну минуточку этому вопросу уделяют все без исключения.
Я никогда не понимала, для чего существуют люди. Для меня это всегда было ничем иным, как определённая ступень эволюции, но… для чего? Какую пользу мы несём в течение всей нашей жизни? Что такого мы сделали, что заслужили своё место в этом мире? Да и можно ли сказать, что эта эволюция была скорее в «плюс», нежели в «минус»? Так ли хорош вид Человек разумный, если… если в этом ничтожном, ненавистном мною и многими такими же, как я, мире, грабят, убивают, насилуют? Что такого сделали люди, чтобы заслужить своё место под солнцем, что мы принесли, кроме разрушений и катастроф?
Ничего.
Человек сам по себе эгоистичен и зачастую самовлюблён. Так заложено природой. Мы всегда ищем в чём-то собственную выгоду, даже ради этого готовы соврать близким нам людям… мы отвратительные существа. И себя я считаю абсолютно такой же. Я ненавижу себя за то, что после смерти родителей допустила себе такую наглость, как убийство себе подобных из-за своих собственных интересов и идеалов. Я отнимаю чужие жизни, задумываясь над тем, правильно ли я поступаю? И всегда прихожу к одному ответу: «Нет, Элис, ты поступаешь омерзительно, подобно своим братьям и сёстрам» И я это знала. Моё внутреннее «я» твердило – постоянно твердит – что нужно было выделяться из этой серой, густой, мерзкой массы таких, как я, таких же желчных и самовлюблённых, но я продолжала делать с точностью, да наоборот. Сожалею ли я об этом? Возможно. Сожалею только о том, что показала свою слабость всему миру, выбрав такой путь. Я могла поступить по-другому, но не сочла это нужным. Этим я... гордилась, наверное.
А что такое, собственно, смерть? Лично я считаю, что это нечто такое, после чего все наши невзгоды просто… просто – пуф – и их не станет. Это своеобразное освобождение от этого бренного мира, которого некоторые боятся, другие – с нетерпением ждут, а третьи просто не хотят знакомиться с этим понятием. Я не знаю, к какой категории я отношусь… наверное, просто существует ещё одна, четвёртая, которую я охарактеризовать не могу.
За всю свою жизнь человек хоть раз обязательно задаст себе вопрос о собственной кончине, как и о том, зачем он пришёл в этот мир. Кто-то представляет свою смерть как несчастный случай, кто-то думает о том, что умрёт естественным путём, кто-то мечтает о спокойной смерти во сне, и лишь единицы задумываются над смертью от рук убийцы-маньяка. Такие мысли обычно мало положительного приносят, поэтому люди редко вспоминают о ненавистной тётушке (или дядюшке, кому как) Смерти. Может, оно и к лучшему, а может, и нет. Я не знаю.
Я же довольно часто задумывалась об этом. С моим образом жизни это происходит волей-неволей – не столь важно, на самом деле. Главное, что такие мысли в моей голове – это не новость, да и я сама к такому привыкла. Привыкла думать о самых изощрённых пытках. Привыкла просыпаться в холодном поту от кошмара, в котором так отчётливо и реально была изображена моя кончина во всевозможных красках. Привыкла изображать себя главной героини своего фильма ужасов, в котором я то и дело сбегаю от Смерти.
И это, кстати, было правдой, с какой-то стороны. Мой последний час должен был настать ещё тогда, когда убили моего отца. Я знала – точнее сказать, узнала – что эти мужчины пришли за мной, потому что откуда-то достали информацию, кто является самым главным и опасным, ну, а ещё единственным, взломщиком в нашем городе. Меня они на месте, разумеется, не нашли, а потому оторвались на моём родителе, который, к сожалению, оказался не в том месте и не в то время. А, может, они подумали, что он и был взломщиком наших банкоматов. Этого я уже не узнаю. Факт того, что я должна была умереть тогда, остаётся фактом.
Ещё я могла умереть после провального задания. Первый вариант событий был в том, что я умерла бы в тюрьме или даже на допросе, потому что мой бывший напарник всегда говорил, что лучше умереть, чем выдать всю нужную информацию властям и копам. Для меня – тогда ещё ребёнка – это был шок, поэтому не удивительно, что я просто сбежала. И тогда же могла наступить ещё одна моя кончина – когда меня он меня избил. Он, к счастью, вовремя остановился и успел оказать мне медицинскую помощь.
А может, и не к счастью. Я не знаю.
Наверное, каждый человек задумывается о счастливых моментах его жизни, когда Смерть приходит за ним? Тогда почему сейчас, сидя в мягком, удобном стуле на колёсиках, я думаю как раз о Ней и о тех моментах, когда Она меня чуть не настигла? Да и умолять о пощаде мне не хочется, как бы это сделал любой разумный человек. Или не разумный. Я считаю глупым то, что люди молят безжалостных убийц о том, чтобы их оставили в живых. На их месте я бы предпринимала попытки бегства, даже самые никчёмные.
Забавно. Забавно, что я сейчас думаю именно о Жизни и о Смерти, о тех моментах, когда чуть не умерла, а потом уже о том, что надо бы хоть немного пошевелить мозгами и придумать пути решения моей проблемы в данный момент… я никогда не хотела умирать, вовсе нет. Я всего лишь проклинала свой род и свой народ, но сама умирать никогда не хотела, несмотря на то, что я не любила этот мир. Мне нравилось проводить время с родителями, со своим бывшим напарником, когда он ещё не стал безумным стариком, любила играть со своими немногочисленными друзьями на переменах в школе.
Но сейчас ничего из этого нет. Вообще ничего. Осталась только…
пустота.
Все эти беззаботные деньки под летним солнцем, когда я время от времени выбегала на улицу, мои первые свершения в области компьютерных технологий, переходный возраст, первая влюблённость, первые отношения, проведение праздников в кругу любимой семьи. Ничего нет. Внутри осталась только зудящая боль, которая изредка напоминает о себе. Как, например, сейчас. Ели я задумываюсь об этом, значит ли это то, что я совершенно не боюсь умирать? Возможно. В конце концов, никто и ничто не держит меня в этом мире.
Или мне это только кажется. Кто-то, наверное, всё-таки держит. Или что-то.
Тогда надо придумывать пути отступления, верно? Даже если у меня появилась об этом мысль – значит, так и есть. Если эта глупая, безумная мысль зародилась в моей головушке, значит, я хочу жить. Пока ещё хочу.
– Ты что, придумал новый способ познакомиться с девушкой? Как оригинально и романтично, – попыталась чуть ли не пропеть. Фу, как омерзительно это прозвучало… а главное – с каким ехидством. Да, я нагло сейчас посмеялась над Безглазым Джеком и совершенно не жалею об этом. Почему не жалею? Потому что лезвие скальпеля всё ещё не проехалось по моей тонкой шее. Но, по-моему, было близко, потому что парень чуть дёрнулся, но скорее от неожиданности, чем от моей дерзости. На миг мне даже показалось, что он усмехнулся сквозь плотную синюю маску, однако, вполне возможно, что это был плод моего воображения, который пытался меня успокоить.
Нет, конечно, такой поступок очень глуп и неразумен. По крайней мере, со стороны людей, которые спокойно и припеваючи живут… а вот для меня это действие вполне себе оправдано. Я-то знаю, что таких, как Джек, раздражают жертвы, которые только и могут, что показывать свои слёзы и свою ненужную слабость и жалость, да молить о пощаде. Такие люди скучны и с ними абсолютно не хочется поиграть – так, минутное развлечение. Если ещё минутное, конечно, ха-ха… и почему я это знаю? Да потому что я точно такая же, как сам Джек. Я тоже убийца. Я тоже люблю поразвлечься. Таких, как мы оба, проклинают, уверяют в том, что нам не поздоровится, оскорбляют всеми известными и неизвестными нецензурными выражениями, ползают у ног в поисках великодушия и даже спасения, наивно предполагая, что убийца изменит своим принципам и не убьёт. Как же это… смешно.
Ни я, ни Джек, ни кто-либо ещё до сих пор не привыкли к каким-то весёлым моментам в этих ситуациях. Ты должен выглядеть хладнокровным убийцей, который мерзко хихикает в пугающей темноте и посверкивает лезвием своего остро заточенного ножа, а твоя жертва – это загнанный в угол кролик, который трясётся от страха и содрогается от собственных слёз и чуть ли не захлёбывается в них. Да, к такому я и привыкла, пусть это и был неким своеобразным клише, которое наскучило, но было уже таким, можно сказать, родным. Противоречу сама себе, да?..
Но когда мы встречаемся с теми, кто смеётся нам в лицо, не прячется от нарастающего ужаса – это, несомненно, привлекает внимание.
Именно поэтому я сейчас и действовала так. Я отвлекала его, придумывая пути отступления, пути своего побега; план медленно, но чётко, несмотря на недостаток энергии в организме, созревал. Буду надеяться, что он тоже не привык к такому поведению своих жертв, поэтому даст мне немного форы. Да, конечно, от таких жертв убийцы всё равно не отстанут, но у тебя будет гораздо больше времени на раздумья.
Мне Джек, кстати, так и не ответил. Больно надо, знаешь ли, сама справлюсь со своим волнением, которое ты, возможно, заметил по скатывающимся крупицам пота на лбу и висках и слегка дрожащих руках, которыми я крепко вцепилась в подлокотники стула.
Я мысленно прикидывала, смогу ли быстренько выполнить несколько действий, которые уже запланировала, и успешно сбежать… попытка, собственно, не пытка. Или в конкретной ситуации как раз-таки пытка?
– Тогда давай… з-знакомиться! – чёрт, и всё же я себя выдала. Это ж надо было так лохануться, чтобы показать своё нарастающее с каждой секундой волнение грёбаным заиканием? Вот это я, конечно, молодец. – Меня вот Хакером звать, а тебя?
А вот на этот раз я точно услышала его смешок. Тихий, но всё же смешок. И я более, чем уверена, что сейчас он корил себя за эту секундную, но всё же показанную слабость.
Смейся-смейся, Джек, я же делаю это сейчас именно для свершения своего безумного плана. Только для того, чтобы развеселить тебя, а самой в этот момент, когда ты достаточно расслабишься, сбежать отсюда нахрен. Подальше от тебя и… и твоего чёртового дружка Бена Утопленника.
Конечно, грёбаный Бен Утопленник, чтоб ты в Аду горел, если сможешь до него добраться. Не просто же так ты это устроил, да? Ты, чёрт тебя дери, знал, что по ту сторону монитора окажется Безглазый Джек, знал, что после секундной передышки он приставит к моему горлу скальпель, знал это, блин! Вот с какого чёрта я вам двоим сдалась вообще, а? Почему вы меня трогаете? Ворую я деньги и ворую, убиваю людей и убиваю, смотрю о вас информацию и смотрю, как все другие люди, так какого, мать вашу, хера!!!
…и всё же. Надо решаться.
Я в быстром, не очень грациозном, но всё-таки движении отталкиваюсь от стола двумя ногами – благо, стол стоял прямо перед стеной и мои драгоценные компьютеры остались живы – и стул, вместе со мной, падает, прям на огромного мужчину, придавливая его. Снизу уже слышалось недовольное рычание вперемешку с шипением, но я, как можно стремительнее, встала и побежала, что есть сил, прочь отсюда, прихватив один телефон, маску и ключи от номера (просто на всякий случай). Позади слышался грохот – Джек явно скинул с себя не особо-то лёгкий стул, а, значит, сейчас будет нестись прямо за мной. Ой, плохо дело…
Как только я выбежала из здания, в котором меня так радушно приютили, взгляд начал яростно метаться от одного объекта к другому, решая, куда же можно побежать. Выбрала я, наверное, самый иррациональный вариант, понеся своё тело в ближайший лесной парк. Идея-то прекрасная, а? Но и бежать в стоящие неподалёку здания было бы так себе решением, а лес – это, по крайней мере, пространство обширное, да и… да и просто потому что. Бегаю я быстро, а за поясом у меня всегда с собой пистолет – если что, отобьюсь. Я, по крайней мере, надеюсь на это, потому что по моим ощущениям Джек был гораздо выше и мощнее, чем когда он стоял под окнами моего номера.
Я сомневалась, могу ли я повалить такого мужчину. Шансы с пистолетом были, но…
Не вру, ей Богу, не вру, никогда так не бегала. Ноги сами меня несли как можно дальше в густоту зелёных для меня пятен – что-то линзы я с собой не додумалась прихватить! Я часто спотыкалась о вылезающие корни деревьев, чуть не наткнулась на ёжика, пару раз падала, но быстро вставала и продолжала бег. В лёгких невыносимо жгло, организм просил отдыха, а я невольно задавала себе вопрос: «Это что-то с моей выносливостью или я просто не заметила, сколько уже пробежала?» Когда в глазах начало темнеть, я, всё же, решила остановиться. Первые несколько секунд почти не дышала (делала это максимально тихо), хотела услышать, нет ли каких-либо подозрительных шорохов или других звуков. К счастью, их не было, а, значит, можно было и отдышаться, как все нормальные люди.
Долго себя мучать не стала, сразу облокотилась на дерево, усевшись на пятую точку и подперев под себя ноги. Руки автоматически легли на них, а голова упала на предплечья.
И чёрт бы меня угораздил жить такой жизнью, а? Нет, чтобы парня приличного найти, как этого всегда хотела мама, потом выйти за него замуж, завести миленьких хорошеньких деточек и счастливо жить в любви, понимании и верности? Но… нет, нет, конечно же, нет. Какая там семья, какие там дети, какое там «счастливо»… ничего из этого в моей жизни уже не появится. Ни хорошего доброго мужа, ни спокойной жизни в богатом загородном домике с какими-нибудь малявками.
Я сама выбрала такой путь.
Я слабая, да. Но, всё же, этот путь выбран мной. Нельзя сейчас ныть по этому поводу.
Да и некому мне поплакаться на плечо… самое разумное – это анализировать свои и чужие действия, которые произошли буквально только что. А не каких-то там 9 лет назад.
Итак, Бен Утопленник и Безглазый Джек. Кто же вы такие? Один – призрак давно умершего подростка, второй – непонятно. То ли человек, то ли такое же паранормальное явление, как и первый. В конце концов, кличку «Безглазого» ему наверняка присвоили не просто так, верно? Но если это действительно так, то как же он тогда видит? Думай, Хакер, думай…
У слепых обостряются другие чувства. Они могут хорошо слышать или различать запахи, но второе сразу откидываем… не знаю, собственно, почему я сразу эту идею отбросила: она мне просто показалась глупой. Вряд ли можно стать серийным убийцей, который различает только запахи и имеет слух чуть выше среднего, так?
– Ты болтаешь сама с собой… идиотка. – Я засмеялась своим же словам. Как можно тише, разумеется, чтобы не привлечь лишнего внимания.
Хотя какое там лишнее внимание в семь или сколько там утра? Разве что из-за дерева сейчас выглянет Джек, приподнимет свою масочку, миленько улыбнётся и как ни в чём ни бывало скажет: «Приветики! Как делишки?»
Я устала, честно, устала. У меня нет с собой ни еды, чтобы утолить свой голод, ни воды, а горло уже полностью пересохло после такого продолжительного бега. Меньше, чем за сутки, до меня добрались два маньяка, и чёрт их знает, что им от меня нужно.
Нужно… нужно, нужно, нужно.
Думай, глупая, думай. Ты же почти догадалась, да? Хотя бы маленькое предположение…
В висках начинало сильно болеть. Я зажмурилась, протирая их пальцами с двух сторон. И всё же я не привыкла думать на голодный желудок, который, казалось, изнывал внутри.
Джек… Джек, почему ты не напал сразу, как я появилась в своём мире? Что тебя останавливало? Почему мы просидели с тобой минуты четыре, прежде, чем я предприняла какие-то действия? Ты чего-то ждал? Или кого-то? Но для чего? Что, тогда, тебе или вам было нужно от меня?
И опять это «нужно»… он неспроста меня не трогал. Он просто придерживал, без намерений убивать. Я нужна была или ему, или им живой. Но кому им? Только Джеку и Бену? Тогда почему Утопленник не вылез вслед за мной или хотя бы не напечатал что-нибудь на экране?
Хреново думалось. Вместо ответов появлялось только ещё больше вопросов, а это меня ой, как не радовало. Я привыкла получать именно чёткие ответы, а не вот это вот всё…
Чёрт, меня клонит в сон. Нельзя засыпать. Нельзя. О чём или о ком бы ещё подумать, чтобы скоротать время и отвлечься?
В голове сразу возникали образы прошлого: вот я, вся такая радостная и весёлая, бегу в школу, постоянно поправляя огромный рюкзак на плечах, не задерживаю внимания на задирах, которых встречаю по пути, резво поднимаю руку на интересовавших меня предметах, сплю на скучных и по моему мнению ненужных, с удовольствием на ланче уплетаю приготовленные мамой тосты с джемом и о чём-то живо беседую со своими единомышленниками… а потом, такая же счастливая, возвращаюсь домой, обнимаю отца и мать, чмокаю их в щёки, звонко смеюсь и убегаю в комнату делать домашнее задание, которым иногда откровенно так пренебрегала. Потом, как ни в чём не бывало, буквально выпрыгиваю из дома и на всех парах мчусь к некогда любимому преподавателю программирования…
И почему, вспоминая это, становится так грустно и невыносимо больно где-то глубоко, в груди? Это чувство сворачивается калачиком, заставляя сжаться и тебя самого; и будто пожирает и тебя, и все твои эмоции изнутри. Медленно, но верно, ты уходишь на дно, оставляя такую же давящую пустоту, как и до этих воспоминаний.
Н и ч е г о. Просто… ничего.
По щеке скатилась слеза. Серьёзно, Хакер? После стольких лет из-за мыслей о родителях и прежней жизни плакать? Да я ещё более слабая, чем я думала.
***
Мужчина недовольно рычит, пытаясь производить как можно меньше шума, но получается это, честно говоря, так себе. Можно ли удержаться от того, чтобы не послать всё куда подальше, когда твоя потенциальная жертва так нагло и по-хамски ведёт себя, опрокидывая на тебя стул и саму себя? Вот и Джек не смог, а потому грохот на каком-то там этаже этого мотеля – только его заслуга. Ну, или почти его. В конце концов, сбежавшая от него девушка тоже виновата в этом, не так ли?
Безглазый подошёл к двери, быстренько выглянул, осмотрелся и закрыл её, оставшись наедине со своими мыслями и руганью из-за всего произошедшего и сорванного задания. Стул, разумеется, был поднят после того, как был отброшен в сторону – это уже формальности – и сейчас на нём сидел потенциальный убийца Хакера. Джек так же поднял свой выпавший из рук скальпель и уже царапал на столе послание – то, что это было не её собственностью, а мотеля, его не волновало – девушке, которая сюда, непременно, вернётся, а сам мужчина к этому моменту уже свалит восвояси.
– Так-так-так, упустил? – из монитора, стоящего прямо напротив Безглазого убийцы, показалось лицо Утопленника. Джеку пришлось работать с Беном в команде на этот раз. – Ну, не удивлён, – а этой призрачной роже ещё хрен врежешь. Он-то тронет кого угодно, а вот чтобы кто-то тронул его? Да он в жизни такого не допустит. В этом и был минус работы с Беном – он тебя как угодно высмеет, а ты и пальцем пошевелить не сможешь; остаётся либо молчать и терпеть, либо отвечать в той же манере, а Джек был неразговорчивым ещё с самого своего детства из-за одной… особенности. – Возвращаемся, иначе Он будет недоволен. Хотя, в любом случае будет…
Возражать Безглазый Джек не стал, его письмо девушке в любом случае было закончено. Утопленник снова пропал среди компьютеров, а вот убийце в маске пришлось выбираться через окно: благо, кустов внизу было много, которые, в случае чего, падение чуть смягчат. По крайней мере, это не кусты розы, в чём Безглазый убедился чуть ранее…
***
И всё-таки заснула, да? Классно. Засыпать под мысли о том, что я такая вся слабая и никчёмная, что реву из-за родителей, моё любимое. В скобочках – нет.
На телефоне часы показывали добрых три часа дня, а я мысленно обругала себя за такую безответственность. Вроде и распиналась о том, что умирать не хочу, а позволила себе такую несколько часовую слабость в виде необходимого организму сна, а? Стоит только благодарить Небеса или саму Тьму о том, что меня за это время никто не тронул и не нашёл.
Я подняла с земли маску и, спрятав её так же сзади, как и пистолет – бомбер позволял скрыть эти два предмета – направилась обратно к мотелю. Всё, чего мне сейчас хотелось, так это уже любимый зелёный чай и… поесть. Просто хоть чего-нибудь, блин, а то желудок изнывает от голода…
И чёрт его знает, от голода мне померещилось то, что я слышала неподалёку шорох, или он действительно был?
Может быть и зря, что я не уделила этому достаточно внимания.
Обратно до города из лесного парка я дошла достаточно быстро и сдержалась от хихиканья при виде изумлённой охраны, которые явно не видели меня входящей на эту территорию. Ну, да, извините меня и мою невежливость, что вбежала так быстро, как могла, но и вас на посту не было, дорогие мои вершители порядка!
В мотель и, в частности, в свой номер входила крайне осторожно, а перед самой дверью на всякий случай вытащила пистолет из-за пояса, хотя я и была не уверена в том, что смогу стрелять. Слишком устала за прошедшие дни, сил ни на что нет… так хотелось отдохнуть, хоть убей!
Как только дверь была открыта с помощью моего удара с ноги (максимально тихо, Хакер, максимально тихо), мои руки мигом выпрямились, а дуло пистолета «исследовало» пространство вокруг. На первый взгляд никого не было, и очень хорошо, что мой номер не такой большой, поэтому я быстренько проверила все входы и выходы (и даже грёбаный, мать его, шкаф) на наличие маньяка. Я не сразу заметила открытое окно, из которого наверняка вывалился Джек. Я поспешила закрыть и его, и дверь заодно сразу на ключ, а потом последовала на кухню.
Сейчас мне были необходимы еда и, пожалуй, ещё несколько часов сна. Ночью я время тратить на это не буду: во-первых, опасно, во-вторых, моя любознательность хотела узнать об этих людях… нелюдях?.. В общем, хотела узнать о таких, как Бен и Джек, больше. Рисково? Да. Стоит ли это того? Определённо.
Спустя несколько часов свет монитора не щадил мои глаза и не собирался, а я лишь попивала горячий, очень вкусный кофе. Взгляд быстро метнулся к рюкзаку, который лежал у выхода из номера – я решила долго здесь не задерживаться. Нужно было менять место жительства. Снова.
Я недовольно поморщилась, хотя, казалось бы, работал только один монитор, который в случае побега было бы не жалко оставить. Пальцы скользнули по оставленной Джеком надписи, которая составляла всего три буквы: «Зря» А что, собственно, зря-то? То, что я решила опять бороться за свою жизнь, а не умирать раньше положенного срока? Я, вообще-то, старому напарнику недавно обещала, что встретимся мы не скоро!
Сидеть за компьютером в скором времени мне наскучило, да и что-то подсказывало мне сейчас не заходить на сайты с информацией обо всех известных маньяках Соединённых Штатов. Вместо этого я взяла уже опустевшую кружку, пошла на кухню, небрежно положила её в раковину, вернулась обратно в комнату.
– Какого… – только и успела произнести я, опираясь на стену. Голову начало невыносимо колоть, будто в неё кто-то… проникал? Я, чёрт, не знаю! Мысли мешались между собой, образовывая путаницу, и меня будто кто-то подзывал к себе,
пытался подчинить…
Глаза метались от угла к углу, так я ещё и чувствовала характерное жжение. Ага, только зарыдать не хватало, конечно!
Но… тут мой взгляд упал на окно. Я подбежала к нему, будто ощущая нехватку воздуха, открыла его и вывалилась наполовину, жадно хватая необходимый кислород. К горлу ещё и ком подкатил, хоть сейчас два пальца в рот… если бы мои ладони сейчас не держались за голову, пытаясь унять внутренний гул.
Я пыталась чуть приподнять свой взгляд, сплюнув вниз…
И впереди я увидела что-то, что не поддавалось логике и моему пониманию. Я просто так и пыталась стоять, облокотившись на подоконник, сжимая руками ноющую голову, щурилась, хотя в этом и не было необходимости, несколько раз вертела головой в знак отрицания происходящего.
Это был не кто иной, как герой детских – да и не только детских – страшилок, которые успели обрести популярность и на просторах интернета. Многие задавались вопросом, существует ли он на самом деле, или это очередная городская байка, которая уже обошла если не весь, то половину мира точно?
И я бы всё отдала сейчас за то, чтобы это оказалось всего лишь городской легендой, клянусь.
