***
— Не волнуйтесь так, мистер Янг, роды это естественный процесс. Обычно, если мать здорова, серьезных проблем быть не должно, — Клаус с раздражением смотрел на пожилого доктора, который нес какую-то чушь, призванную успокаивать впечатлительных мужей рожениц. Он рассеянно кивнул, прикидывая, как успеть напомнить Лине что не стоит пользуясь ситуацией делать глупости. Но мужчина облегчил ему задачу — едва войдя в дом, спросил: — Где я могу вымыть руки? — Проходите, — Клаус указал на двери ванной и добавил.- Я поднимусь к жене, и вы как закончите проходите наверх. Он не боялся, что Лина сбежала. Сымитировать роды невозможно, и вряд ли она в таком состоянии полезла бы выпрыгивать из окон. Но он действительно волновался, оставляя ее одну. Все же помощь врача была необходима. Клаус невольно вспомнил кошмар, который пережил при рождении сына. На отродье Ивушкина ему было плевать, но вот Лина была ему нужна живой и здоровой. Он надеялся, что успел вовремя привезти врача. Войдя в комнату с каким-то облегчением убедился, что не опоздал. Лина нервно ходила по комнате и от внимательного взгляда Клауса не ускользнуло ничего — судорожные выдохи, неестественная бледность, нервно стиснутые пальцы. Он перехватил ее затуманенный болью взгляд: — Я привез врача, но ты же понимаешь, что не стоит устраивать истерик, умоляя о помощи. — Конечно, — Лина отвела взгляд, прикусывая губу от боли. Клаус обостренным чутьем чувствовал смутную тревогу и поколебавшись прошел к тумбочке. Быстро открыл ящик и повертел в пальцах упаковку таблеток. Лина тихо сказала: — Я понимаю тебе плевать как эта дрянь скажется на мне или ребенке, но вот для доктора отключающаяся роженица будет выглядеть очень странно. Подумай стоит ли вызывать его подозрения. Клаус, чувствуя ее правоту, задвинул ящик обратно. Возможно он и перегибает, во всем выискивая подвох. Лине действительно сейчас плохо — явно пытается подавить стоны боли, в глазах такой знакомый ему страх. Рожая Кристофа, она выглядела такой же беззащитной и напуганной, и ему снова хотелось сделать что угодно, лишь бы ее страдания прекратились. — По-моему тебе стоит лечь, — он скользнул взглядом по спинке стула, на который сейчас опиралась Лина. Пальцы девушки побелели от напряжения, стискивая деревянные уголки. — Все будет хорошо, — скупо бросил он, поправляя сбившуюся подушку. И почувствовал как его словно ударили по дых — пальцы наткнулись на смятый клочок бумаги. Он поднял голову, взглядом встречаясь с зелеными глазами, в которых нарастала паника: — Клаус… Он оборвал испуганный шепот, обманчиво-бесстрастным: — Заткнись. Просто молчи, если не хочешь сейчас лишиться помощи доктора, ясно? Он услышал, как внизу доктор хлопнул дверью и теперь, судя по звуку шагов, идет к лестнице. Развернул сложенную вдвое бумажку, читая торопливо написанное карандашом: «Пожалуйста помогите. Этот человек меня похитил. Сообщите в полицию…» — Простите что так долго, — доброжелательно заговорил вошедший доктор.- Я хотел позвонить супруге, предупредить что задержусь, но заметил что у вас нет телефона. — Ждем со дня на день рабочих, — невозмутимо ответил Клаус. — Ложитесь, миссис Янг, — доктор улыбнулся Лине, по-прежнему стоявшей возле кровати. — А вы, мистер Янг, можете спокойно ждать внизу хороших новостей. — Я остаюсь, — коротко бросил Клаус, и глядя на удивленное лицо доктора нехотя пояснил, — Первые роды прошли очень тяжело. Жене будет спокойнее если я буду рядом. Лина не сводя с него напряженно-испуганных глаз, сдавленно застонала от новой волны боли и внимание доктора сразу же переключилось на нее. — Когда у вас отошли воды? Час назад? — он помог девушке лечь, мягко выговаривая, — Вы же не первый раз беременны, разве не знаете что как только отошли воды женщине рекомендовано лежать? — Мне было… легче переносить боль… хотя бы немного двигаясь, — пробормотала Лина. — Так, судя по тому, с каким интервалом у вас идут схватки, думаю малыш не заставит себя ждать, — сказал после краткого осмотра доктор и повернулся к Клаусу.- Вы уверены, что хотите остаться? Я сейчас буду занят с вашей женой и возиться еще и с мужем, потерявшем сознание от вида крови, явно не смогу. Клаус чуть не зарычал, выслушивая этот снисходительный бред. Знал бы этот дедуля сколько он повидал за свою жизнь крови и не только. — Это вряд ли, — ледяным тоном процедил он. — Повторяю — я остаюсь. Он глаз не спустит с этой лживой дряни до тех пор, пока доктор не уберется отсюда. Клаус окончательно смял в пальцах бумажный листок, с трудом подавляя в себе злой, безрадостный смех. Чего он в самом деле ожидал? Она ведь не первый раз уже действует по этой схеме — трогательно заглядывает в глаза, убедительно отвечает на его поцелуи, а на самом деле просто выжидает момент, расчетливо нанося ему удар. Если бы он не перехватил эту чертову записку, его бы к утру загребли копы. А эта рыжая зараза преспокойно покинула бы страну, увозя с собой их сына. Он отстранено смотрел на Лину — тонкие пальцы комкают простыню, влажные от пота волосы в беспорядке рассыпаны по плечам. Дышит рвано, до крови прикусывает губу, уже не сдерживая глухие стоны. Мягко журчащий голос доктора почему-то дико раздражал: — Вот так дорогая, дышите, и как только я скажу старайтесь вытолкнуть ребенка… Несмотря на всю злость на нее, Клаус не ощущал никакого удовлетворения от вида ее страданий. Даже в таком состоянии он почувствовал, как смутная горечь разливается внутри от ее надрывного вскрика. — Отлично, я уже вижу головку ребенка, еще немного и вы сможете обнять малыша… Глядя на ее слабую улыбку, Клаус чувствовал почти физическую боль. Ради этого отродья Ивушкина она готова была снова бросить его. Но безнаказанным он ее выходку не оставит. Даже не причиняя физической боли можно заставить страдать. И он в совершенстве освоит это искусство. Он также ударит по ее слабостям, будет играть на чувствах, постепенно не оставит ничего, кроме себя. Не будет у нее ни прошлого, ни будущего. Клаус машинально выполнил просьбу доктора, подав чистые полотенца, и услышал полный боли крик — и одновременно чужой, бьющий по нервам писк ненавистного ему существа. — Ну вот, мы справились, взгляните на это чудо, — умиленно приговаривал доктор, ловко перевязывая пуповину.- Я поздравляю вас обоих. Вы не подержите ее, мистер Янг? Мне еще нужно… Клаус словно оцепенел, не веря своим ушам. Этот идиот что, предлагает ему взять на руки это? Да он же не сдержится и придушит маленького засранца. Стоп, он сказал ее? Это девочка? Все же сообразив, что со стороны будет странно если новоиспеченный отец шарахается от своего долгожданного киндера, Клаус подошел, принимая из рук доктора спеленутого ребенка. И застыл, не решаясь взглянуть, зная что увидит черты ненавистного лица своего соперника. — Миссис Янг, вам придется еще немного постараться, должен отойти послед, — сквозь вату слышал он голос доктора. Обругав себя за малодушие, Клаус перевел взгляд на тугой сверток. И чуть не задохнулся от удушливой волны ревнивой злости. Вспомнил новорожденного Кристофа — худенький, синюшный от удушья, тихо плачущий. Эта же поганка орет благим матом. Упитанная, несмотря на непростую беременность Лины, вся бело-розовая словно пупс из магазина. Клаус пока не замечал ни светло-рыжего пуха на маленькой головке, ни того, что черты лица малышки были полностью мамины. Он видел лишь помеху для себя и Кристофа, не желая делить Лину с этим существом. — Ваш старший ребенок наверное у бабушки? — Клаус заставил себя кивнуть — Значит скоро он познакомится со своей сестричкой. Клаус предостерегающе посмотрел на Лину, заметив в ее глазах слезы. — Дай мне ее, — тихо попросила она.- пожалуйста… Охотнее всего Клаус бы сейчас развернулся, унося пищащий сверток подальше, чтобы стереть из памяти обжигающую злую ревность. Но пока здесь торчит доктор, придется продолжать разыгрывать довольного жизнью и немного растерянного папашу. Ни к чему милому старичку-доктору давать ненужную пищу для размышлений. Клаус нехотя передал Лине ребенка и любезно предложил доктору отвезти его домой. Но это оказалось делом непростым. Тот заявил, что должен убедиться, что у пациентки нет критического кровотечения и за это время как раз напомнит некоторые нюансы по уходу за младенцем. Клаус вполуха слушал его рекомендации, с каким-то садистским удовлетворением наблюдая как Лина осторожно бросает на него испуганно-умоляющие взгляды. Но он прекрасно помнил о смятой записке, все еще лежащей в кармане брюк. На этот раз он не позволит себе так легко растаять. Да, он по-прежнему хочет видеть эту дрянь в свой постели и разумеется никуда ее не отпустит. Но теперь ее встреча с сыном откладывается на очень длительный срок. А мелкую поганку он все же… — Ну вот, похоже я могу спокойно уехать домой, — прервал его мысли доктор, — малышка в порядке, и вы тоже миссис Янг. Соблюдайте мои рекомендации и обязательно запишитесь ко мне на прием недели через три. — Я вас отвезу, — с готовностью поднялся Клаус. Дождался пока доктор выйдет и задержался, глядя на Лину тяжелым взглядом. — Клаус… пойми меня я не знала что и думать… ты не даешь мне увидеться с Кристофом и еще малышка…- сбивчиво заговорила она, бессознательно прижимая к себе ребенка. Клаус опустил пальцы на ее губы, обрывая на полуслове и тихо ответил: — Не продолжай. Я должен был помнить, что ты всегда будешь такой, какая ты есть. По-другому ты не можешь, никогда не примешь меня сама, по своей воле. А я буду тем, кто я есть и поступать так, как привык.***
Коля чуть прищурился от яркого солнца, словно впервые заметив что наступила весна. За прошедшие полгода его жизнь менялась десятки раз. Та командировка в Свердловск зимой, едва не стоила ему жизни. На металлургическом заводе был организован заговор — технолог сливал американцам новейшую технологию обработки стали для военной техники. А местная милиция его прикрывала. Им подсунули в качестве подозреваемого, абсолютно как потом выяснилось невиновного, запуганного человека. Пока Кумарин выяснил, кто в милиции ведет двойную игру, Коля проверяя их подозрения, угодил в засаду. К его шрамам добавился очередной — от ножевого ранения в грудь. Но Волков как ни странно после этой командировки держал его при себе, в конторе. Опасные рискованные задания остались позади — теперь Николай занимался выявлением шпионажа, расследованием по доносам. Поначалу он не брался за допросы, участвовал в основном в операциях захвата. Но постепенно круговерть арестов и неизбежных последующих допросов затянула его словно в трясину. Как-то незаметно случилось, что его никуда не ушедшая боль и горечь утраты нашла выход. Вчера, проводя допрос парнишки, подозреваемого в порицании политического режима, Коля добиваясь признания вины, сломал ему руку. И сейчас чувствовал к себе отвращение, даже радуясь, что Лина не видит кем он стал. Ожесточенный, не верящий больше ни в какие идеалы, машина на служение госбезопасности — вот во что превратилась его жизнь. — Коля, ты домой? — окликнул его знакомый голос. — Домой, Анечка, — кивнул он. Аню в последнее время он видел часто. Даже слишком. Как-то незаметно совместные обеды в столовке переросли в регулярные походы в кино, театр. В выходные Аня частенько забегала помочь с уборкой и как правило оставалась сварить борщ или нажарить котлет, мотивируя тем, что он должен хорошо питаться. Дальше —больше. Случилось неизбежное — Аню пришлось знакомить с его мамой, приехавшей в гости к любимому сыну. И теперь Коля чувствовал, что уже обе женщины неспроста вьются вокруг него. Аньке он пытался мягко сказать, что они всего лишь друзья и вряд ли что-то в этом плане поменяется. Она согласно кивала, что конечно же друзья. И для друзей абсолютно нормально помогать и поддерживать друг друга в трудные времена. А вот мама прямо заявила Коле, что его вдовство не должно длиться всю жизнь. — Такая милая девочка, — выразительно глядя на сына, говорила Анна Михайловна.- Не то что твоя Лина — слова лишнего не вытянешь. Я понимаю ты ее любил, но какая-то она чужая была, холодная. Вот Анечка сразу видно беззаветно тебя любит, и по-моему вы очень подходите друг другу. — Мама! — Коля в сердцах отодвинул кружку с чаем.- Я сейчас и думать не хочу о новой жене. Каждый раз заглядывая на календарь я вспоминаю, что уже качал бы своего сына или дочь! Анна Михайловна отвела глаза и прослезилась: — Сынок прости, я просто хочу, чтобы ты жил дальше. И если когда-нибудь ты все же решишься снова завести семью, прислушайся к моему совету. Он вошел в пустую темную квартиру. Привычно разогрел ужин холостяка — макароны и сосиски. Подумав, налил стопку водки. Без аппетита пожевал сосиску. Так и не выпив, убрал стопку в сторону. На полочке стояла фотография Лины — из давних счастливых времен. Она, смеясь, прижимала к себе букет хризантем. Он сфотографировал ее в тот день, когда она сообщила что ждет ребенка. Коля сгреб фотографию, прижвлчя лбом к холодному стеклу. — Я скучаю, — прошептал он тихо и горько. Я так соскучился по тебе — тяжело стучало в висках, в голове, в самом сердце. Неужели мать права и он когда-то сможет полюбить другую? Коля вздохнул — Аня похоже действительно влюблена в него еще со времен лагеря. Красивая, добрая, надежная, обладающая еще сотней прекрасных качеств. Да только что толку, если в сердце ничего на екало, что тогда, что сейчас. Он пробовал забыться однажды, думал что ее любовь сможет сделать его счастливым. Но ведь нет. Кроме чувства вины, их свидание не оставило в памяти ничего. Он понимал что бы там ни говорила Аня насчет друзей, она терпеливо ждет от него, что со временем он ответит на ее чувства. А сегодня еще и Волков таинственно вызвал его в кабинет. Вопреки своей обычной строгости к подчиненным, полчаса соловьем разливался какой Коля исполнительный и перспективный, что со временем вполне может пойти намного дальше и выше. И тонко намекнул, чтобы быть на хорошем счету у партии, нужно вписываться в положенные рамки во всем. Например, подумать о новой ячейке общества, крепкой и надежной. Муж при погонах, красавица-жена и парочка образцовых советских детишек, которые разумеется будут пользоваться всеми благами, доступными избранной верхушки у власти. Коля дежурно покивал, добавив, что еще слишком рано строить такие далекие планы, но явно послать генерала не решился. А через пару дней опасная тема всплыла снова. Коля привычно спустился в столовую, заметил, что Аня уже призывно машет ему рукой, занимая столик. Причин отказываться от совместного обеда вроде как не было, и Коля прошел к ней. Аня как всегда развлекала его последними новостями в их конторе. — Этот твой друг теперь не вылезает из загранкомандировок. Ты знал, что он сейчас в Израиле? — Андрей? — удивленно переспросил Коля.- Ничего себе. Он то считал, что Кумарин по-прежнему разъезжает по стране, выполняя опасные задания. Получается он пошел в гору? В то время как он сам намертво застрял чуть ли не комнатной собачкой при генерале. «Называется помяни черта» — Коля чуть не поперхнулся борщом, заметив обедающего Волкова. — Такая важная птица и ест с простыми смертными, — неловко пошутил он, неприязненно смотря на него. — С чего ты так въелся? — удивленно спросила Ярцева.- Говорят он взял тебя под опеку. — Ага, прям как отец родной, — зло усмехнулся Коля, — вон даже в мою личную жизнь лезть не стесняется. — В смысле? — Аня удивленно приподняла бровки. — Вчера намекал — чтоб карьера шла в гору жениться мне надобно, — принимаясь за второе, ответил Коля. — Я понимаю, ты до сих пор скорбишь о Лине, — сдержанно ответила девушка.- Или кто-нибудь уже есть на примете? — Ты же знаешь что нет, — укоризненно посмотрел на нее Коля. Какое-то время они ели молча, Аня казалось погруженной в свои мысли. Допив кофе, девушка неожиданно предложила: — А что если тебе сделать как он говорит? Коля вздохнул, приготовившись помягче снова ответить почему это для него невозможно. — Да ты послушай, я понимаю знакомиться и заводить отношения ты не хочешь, — торопливо заговорила Аня, — но что, это будет как бы фиктивный брак? — Не понял, — Коля отложил булочку. — Ну что тут непонятного, мы с тобой могли бы друг другу помочь, — с напускной легкостью щебетала Аня, — тебе для хорошей карьеры нужен брак. И ты знаешь как у нас косо смотрят на незамужнюю женщину. За первого встречного кого я замуж не хочу, так что — почему бы и нет? — Аня это неправильно, люди должны вступать в брак потому что любят друг друга, а не потому что так надо, — устало ответил Коля, — к тому же я буду чувствовать себя неловко, зная что ты…ну сама понимаешь. — Мы в первую очередь друзья и просто близкие в каком-то смысле люди, — Аня твердо смотрела ему в глаза, — и если ни тебе ни мне не повезло в любви, можем просто поддержать друг друга. — Но., а как же дети? — намного растерянно спросил Коля. — Когда мы оба будем в к этому готовы, можно будет родить малыша, — беспечно ответила Аня, — я буду самой понимающей и лояльной женой и ни в чем тебя не стесню. Так живут многие, поверь я знаю о чем говорю. Повисла длинная пауза, наконец Коля серьезно сказал: — Сейчас я пока не могу ничего тебе ответить, но. — Но подумать ты вполне можешь, — весело закончила Аня. Был глубокий вечер, когда она закончила сложный перевод. Медленно потянулась, расслабляя уставшие мышцы и почувствовала как крепкие мужские руки массируют ее плечи. Коля? Не, это было бы слишком хорошо. — Перевод готов? — мурлыкнул над ухом чуть хриплый голос Волкова. — Конечно, — улыбнулась девушка. — Тогда почему он еще не у меня на столе? — он чуть потерся щекой о ее затылок. Вместо ответа Аня протянула ему свеженапечатанные листы, но Волков отмахнулся: — Жду тебя в кабинете. Аня дождалась пока он выйдет, достала зеркальце, придирчиво всмотрелась и прошлась помадой по губам. Раз генерал требует ее к себе, значит рассчитывает на горячее продолжение. И учитывая, что он не забыл о ее желаниях, игнорировать его слова было бы очень недальновидно. Подхватив бумаги, Аня встала из-за стола. Поначалу ее мучила совесть — ну как можно заниматься сексом с мужчиной, если любишь при этом другого? Но как показывала жизнь, на войне все средства хороши. Рано или поздно Волков переключит свое внимание на кого-то другого, и уж тогда она больше не посмотрит ни в чью сторону. И добьется, что они с Колей будут счастливы. Это он сейчас так уверен, что больше никого не полюбит. Но мертвые обычно плохие соперники. Лина больше не помешает ей, и со временем все наладится. А уж если она родит ему ребеночка, вообще никуда не денется. Аня кокетливо улыбнулась, проходя к столу генерала: — Вот и я. — Расскажи мне над чем сейчас ломает голову Свешников? — Волков хищно прищурился. Аня присела на край стола, без колебаний выдавая секретную информацию, которую узнала из переводов подполковника. — Израильская служба разведки создала отдельную группу «Ханокмин», что переводится с иврита «ангел карающий». Они хотят получить головы тех, кто успел сбежать, кто не ответил на Нюрнбергском процессе. Доктор Менгеле, доктор Штраус, Адольф Эйхман, шеф гестапо Мюллер и многие другие в личном розыске организации. — Почему тогда это так засекречено? — нахмурился Волков.- Они же просят у нас помощи? — Они договариваются добиться разрешения встретиться с теми, кто сидел в концлагерях, — медленно сказала Аня, — Нужны все, кто мог бы как-то опознать этих тварей. Ведь они скорее всего изменили внешность. Но у каждого человека есть какие-то особые приметы — родинки, форма ногтей, да мало ли что. — Интересно получается — Израиль после нашей победы метит получить статус сильного государства? — присвистнул генерал и небрежно привлек к себе девушку.- Иди сюда, моя красавица. Он игриво коснулся ее губ дразнящим поцелуем, постепенно углубляя его. — Моя умница… , — сбивчиво шептал он, жадно терзая ее губы, -…никогда меня не предашь… Аня скользнула ладонями по его плечам, притягивая ближе. Несмотря на все свои сомнения по-прежнему страсть генерала не оставляла ее равнодушной, она отвечала ему с не меньшим пылом. Ей нравилось его сила, власть, возможность решить любую ее проблему по щелчку пальцев. — Весь день хотел увидеть тебя такой, — Волков вытащил шпильки из ее строгой прически, позволяя локонам тяжелой волной рассыпаться по плечам и теперь уверенно расстегивал ее блузку. — Что. прям здесь? — смущенно покраснела Аня, впрочем не мешая себя раздевать. — Почему нет? — генерал отошел к двери, и щелкнул ключом.- Боюсь придется засидеться с бумагами до утра, а я соскучился. Вернувшись к девушке, он медленно стянул с нее юбку, любуясь стройными ножками обтянутыми черным нейлоном чулков. Небрежно потянул с ее плеч блузку, отбрасывая на пол и избавил девушку от явно лишнего белья. Теперь на Ане не было ничего кроме коротенькой шелковой комбинации, соблазнительно обтягивающей кружевом пышную грудь. Волков приподнял ее за бедра и усадил девушку на стол, не обращая внимания на ворох бумаг, бесшумно разлетевшихся по полу. Навис сверху, вжимаясь в нее и потянулся губами к открытой шее, покрывая ее поцелуями, посасывая нежную кожу. Аня путаясь в пуговицах, стала расстегивать его китель. Волков неловко отстранился, расстегивая брюки и одновременно игриво прихватывая зубами нежную грудь, вызывая у Ани чувственный стон. Так толком и не раздевшись, он раздвинул ее бедра поудобнее, скользнул пальцами в горячую влажную плоть, сразу же начиная ими плавно скользить, протискиваться глубже. Аня тихо вскрикнула, подаваясь к нему всем телом, жадно целуя, задыхаясь от наслаждения. Волков лизнул ее губы, настойчиво толкаясь языком в ее рот, не прекращая двигаться в мучительно-медленном ритме, подогревая ее нетерпение. Аня оплела ногами его бедра, нетерпеливо притягивая ближе и Волков с утробным рыком плавно толкнулся в нее пульсирующим от напряжения членом. Не выдерживая этой мучительно-сладкой пытки навалился, начиная двигаться быстрее, глубже, сильнее, ловя губами ее стоны. Аня больше не пыталась их сдерживать, также ее мало заботило, что кто-то настойчиво дергал снаружи запертую дверь. Горячие спазмы удовольствия заставляли ее тело мелко дрожать, послушно плавиться словно воск под сильными руками мужчины, сминающего жадными ласками. Волков постепенно перешел на безумно-быстрый ритм, вбиваясь в нее до оглушающе — сильного, обжигающего тело словно иголками оргазма. Слегка отстранился, с грубоватой лаской приглаживая ее спутанные волосы: — Надеюсь я сейчас не обесчестил счастливую невесту? Аня подняла блузку и неторопливо застегивая пуговички, улыбнулась: — Вам мужикам всегда нужно кучу времени чтобы признать очевидное. — Если будет думать слишком долго, придется опять подтолкнуть, — с привычным цинизмом пообещал генерал, застегивая ремень брюк. — Не дави на него, я справлюсь, — Аня продолжала одеваться, делясь своими планами, — пусть думает что мы вроде как по-дружески спасаем друг друга от одиночества и помогаем выстроить карьеру. А там появится ребеночек и никуда он не денется. — Ты уверена что тебе нужен этот мальчишка? — с сомнением переспросил Волков.- Ты красивая, умная, а он я так подозреваю до конца жизни будет страдать за погибшей женой. Я все понимаю хочешь семью, детей, но что на нем свет клином сошелся? — Ну ты же на мне не женишься, Толя, — с легким вызовом посмотрела ему в глаза девушка.- К тому же я давно его люблю. Так что остальные варианты даже рассматривать не буду. — Андрей! — окликнул Коля друга.- Куда пропал? Совсем не видно последние недели. — Работа, сам понимаешь, — уклончиво ответил тот. — У всех работа, — Коля прикурил сигарету, присматриваясь повнимательнее к бывшему напарнику. Осунувшийся, с воспаленными от бессонных ночей глазами, Кумарин сейчас мало напоминал веселого, уверенного в себе майора. — Ну не всем же сидеть под крылышком генерала и допрашивать мелких сошек, — снисходительно усмехнулся Андрей. Коля вспыхнул, почувствовав за этими словами насмешку: — Я никого не просил переводить меня в новый отдел. И как всегда готов взяться за любое задание. Чем опаснее, тем лучше ты же знаешь. Кумарин достал сигарету и неторопливо прикурил, пристально глядя на него. Коля повторил: — Знал бы ты как мне тошно сидеть на одном месте. Я мечтал о том, чтобы действительно защищать Родину от врагов, а не вот это, — он осекся и на свой риск продолжил, — вчера пришлось допрашивать институтского профессора неугодного лишь тем, что хранил дома вроде как запрещенную литературу. В глазах Коли красноречиво отражались горечь последних месяцев, усталость, разочарование — и смутный призыв о помощи. — Я не могу делиться секретной информацией, но возможно смогу кое-что для тебя сделать, — расплывчато пообещал Кумарин и легонько похлопал его по плечу.- И постарайся больше никогда и никому не говорить того, что я сейчас услышал.