Если любишь - отпусти

— Не верь ей, Ник! — Говорю же она хотела убить и меня и малыша! Клаус в ярости переводил взгляд с одной девушки на другую, пытаясь разобраться, что происходит. С одной стороны Лина действительно не раз пыталась сбежать. Но с другой ему уже давно не нравится то, что позволяет себе вытворять Энж. — И что же Лина придумала на этот раз? — вкрадчиво спросил он, медленно проходя к кровати. — Эта дрянь вывернула весь ужин на пол, потому что видите ли ей показался какой-то не такой вкус, — капризно ответила Энжи. — И пока я убирала, попыталась меня оглушить. Клаус заметил стоящий на тумбочке стакан и кивнул: — Я смотрю, кое-что осталось. Это ведь и есть тот чай? — он перехватил стакан, опережая Энжи и небрежно протянул ей.- Давай убедимся, что Лина снова лжет. — Что ты имеешь в виду? — она недоверчиво распахнула глаза.- Конечно же она лжет. — Я верю всегда только своим глазам, — жестко улыбнулся Клаус, — Просто выпей чай, Энж. Если ты говоришь правду, то в чем проблема? — Мне обидно, что ты идешь на поводу у этой хитрой сучки, — надула губки девушка. — Ладно, я выпью этот гребаный чай, но тебе будет стыдно, когда убедишься, что зря мне не верил. Однако она не спешила взять стакан. Клаус шагнул чуть ближе, настаивая: — Собираешься прождать до утра? Пальцы Энжи чуть дрогнули, принимая злосчастный стакан. Клаус отметил, что лицо девушки оставалось безмятежно-спокойным, в глазах — лишь мягкий упрек. — Не испытывай мое терпение, — Клаус сжал ее ладонь поверх стакана. — Я…я выпью, — Энжи поднесла стакан к губам и сделав маленький глоток, тут же поставила его на стол. — Доволен? Клаус снова оценивающе оглядел девушек. Если бы чай был отравлен Энжи бы не стала его пить. Лина напряженно смотрела на них, но она бы выглядела такой напуганной и если бы попалась на побеге. — В чае стрихнин, и один глоток ее не убьет, — в отчаянии сказала Лина, прочитав в его глазах сомнения. Клаус услышал звон разбитого стекла за спиной. Понимание того, что случилось на самом деле пришло одновременно с глухим бешенством. — Я такая неловкая, — услышал он виноватый голос Энж.- Сейчас уберу осколки. — Подожди, — Клаус повернулся и перехватил ее запястье. — Что ты делаешь? — вскрикнула она, чувствуя как жесткие пальцы все сильнее впиваются в ее кожу.- Мне больно… Энжи осеклась, осознав свою ошибку — Клаус заметил кольцо, которое она даже не подумала снова спрятать. Он процедил: — Сними сейчас же. Девушка с неожиданной прытью вывернулась из его рук, и отступая к лестнице, истерично выкрикнула: — Значит это правда! — Правда — что? — Клаус хищно ухмыльнулся, медленно приближаясь к ней. — Все это время ты обманывал меня! — Энжи торопливо поднялась на пару ступенек, продолжая истерично выкрикивать: — Ты не собирался убивать ее, правда? Ты ночами приходил к ней, думая что я сплю! Я не хотела верить, все надеялась, что ты настолько ненавидишь ее, что рано или поздно избавишься! Как ты мог так поступить со мной? Ругая себя последними словами за то, что вовремя не прислушался к интуиции, Клаус подошел к Лине, развязывая пояс от халата, которым Энж связала ей руки. Склонился, осторожно погладив напряженные ладони: — Я не позволю больше никому навредить тебе. Он вышел в кухню и прислушался — похоже Энжи сейчас в гостиной. Взгляд Клауса зацепился за стоявшую на столешнице подставку для ножей. Он вытащил первый попавшийся и вышел из кухни. Заметив его, Энжи злобно закричала: — Думаешь так просто меня бросить? Наверное уже продумал уехать подальше вместе с этой сучкой? Не выйдет — я сейчас позвоню копам и сдам тебя. Тебя арестуют за похищение! Она схватила телефонную трубку, набирая дрожащими пальцами номер полиции. Клаус почувствовал как его накрывает густая льдистая ярость. — Ну давай, звони, — он быстро перерезал телефонный провод. Энжи бросила трубку, и недоверчиво глядя на нож в его руке, рассмеялась горьким смехом: — Думаешь я боюсь, что ты меня убьешь? Джек столько раз меня душил, бил головой обо что попало. Я верила, что ты другой, но ты тоже жестокий. Я так хотела чтобы у нас была настоящая семья с ребеночком, а ты все разрушил. Скажи, ты правда ее любишь? — Энжи медленно шагнула к нему, ища взглядом что-то в его глазах.- Неужели все наши ночи, поцелуи не значат ничего? — Мне плевать на тебя, — равнодушно ответил Клаус.- Как и на всех, кроме нее. Зря ты пыталась ей навредить. Я не прощаю ошибок, Энж. — Ты был моим, пока она не появилась здесь, — она словно не слыша его слов, нежно провела ладонью по щеке. — Даже если ты видел ее во мне, какая разница, главное что мы были вместе! — Я бы в любом случае не остался с тобой, — небрежно отстранился Клаус.- И раз мы все выяснили, советую тебе быть сообразительной девочкой и не мешать нам уехать. После можешь сообщить хоть полиции, хоть президенту, мне плевать. Но сначала отдай мое кольцо. — Пошел ты! — Энжи с неожиданной силой оттолкнула его и стремительно бросилась к лестнице на второй этаж. Клаус проводил ее злым взглядом. Сейчас самое лучше — убраться отсюда подальше. Но он из принципа не собирался спускать Энжи с рук то, что она присвоила себе его вещь. О том, что она пыталась убить Лину он старался сейчас не думать, боялся что окончательно сорвется. Не будь Энж женщиной, он бы голыми руками задушил ее за то, что она сделала. Но наказание свое она получит — как только они с Линой отсюда уедут, он позвонит в психиатрическую лечебницу. Он закрывал глаза на ее отклонения, пока ему это не мешало, но пора ей вернуться туда, где ей самое место. Интересно на что она рассчитывала, скрываясь от него в спальне? — Давай, будь хорошей девочкой, — тихо позвал Клаус, надавливая на ручку двери. — Разве я не была ею, милый? — проворковала Энжи.- Ску-ко-та. Клаус напряженно застыл на пороге — Энжи стояла прямо напротив, сжимая в руках пистолет. Ясное дело с такого расстояния даже не будучи метким стрелком она попадет ему в лоб с одного выстрела. — Неужели выстрелишь, Энж? — холодная усмешка скользнула по его губам.- Тогда дам совет, если решила кого-то убить, не болтай — делай. Втягивая ее в разговор, Клаус выжидал когда она немного отвлечется и потеряет бдительность. Выбить пистолет из рук неопытной девушки с его реакцией не составит труда. Главное правильно рассчитать момент. — Ник, мы еще можем быть счастливы, — глаза Энжи блестели от слез.- Тебе надо просто немного помочь. Когда ее больше не будет рядом, ты снова будешь видеть меня. — Я никогда не говорил тебе о любви, — возможно стоило сейчас сказать приторно-нежную чушь, чтобы ее успокоить, но Клаус был слишком зол для этого. Энжи получит горькую правду. — Не двигайся или мне придется сделать тебе больно, — безумная усмешка исказила кукольное личико Энжи.- Знаешь милый, а мне нравится эта идея — ты беспомощный в моей постели. Я думаю нам пригодится та цепь из подвала. Только представь — ты и я навсегда… Клаус рывком метнулся к ней, но недооценил Энж. Тишину старого дома разорвал оглушительный звук выстрела и он почувствовал, как обожгло запястье. На его счастье пуля всего лишь оцарапала кожу. — Пока мы окончательно не рассорились ты посидишь здесь, — Энжи кивнула на двери в ванную. Заметив что Клаус не спешит ей подчиняться, повторила более жестким тоном: — Не хотелось бы действительно калечить тебя Ник, так что, не упрямься. Клаус повернулся, открывая дверь. Сейчас, когда Энж уверена что справилась с ним, он выбьет этот чертов пистолет и заставит ее пожалеть о том, что решилась пойти против него… На какое-то мгновение сознание поплыло от сильного удара по затылку. Сквозь волны горячей боли он услышал нежное воркование Энжи: — Не волнуйся милый, я обо всем позабочусь… Он тяжело оперся о стену, пытаясь справиться с головокружением. Энжи растерянно смотрела на него, явно не ожидая что он не вырубился от удара. — Зря ты затеяла со мной эти игры, милая, — его губы растянулись в опасной усмешке и Энжи ответила такой же злобной гримасой: — Говоришь я не нужна тебе? Посмотрим что ты запоешь, когда только я и останусь. Она хлопнула дверью и Клаус услышал как застучали ее каблучки по направлению к лестнице. Он должен успеть остановить Энж, до того как она попытается снова убить Лину. — Твою мать, — подавив стон боли, он выпрямился и покачиваясь, добрался до двери. Хорошенько саданув по ней ногой, он вывалился в коридор. — Ты такой упрямый, Ник, только это ее не спасет, — Энжи остановилась, снова целясь и Клаус едва успел пригнуться. Пуля пролетела над его плечом и вошла в стену, выбивая крошки штукатурки. Энжи, взвизгнув от злости, бегом бросилась к лестнице. Клаус почти догнал ее, но второпях споткнулся о ковер. В последний момент он успел схватиться за перила, другой рукой же попытался ухватить Энжи за рукав. Та рванулась и, потеряв равновесие, кубарем скатилась вниз по ступенькам. Снова прогремел выстрел — видимо Энж машинально нажала на курок. Клаус сбежал вниз, недоверчиво глядя на распростертое у лестницы тело. Первым делом оттолкнул пистолет в сторону. — Давай, вставай, — пробормотал он, — не так уж тут и высоко… Он осекся, приложив пальцы к артерии и не обнаружив биения пульса. Перевернув Энжи он понял, что все-таки она упала неудачно — шея была выгнута под неестественным углом. Чертыхнувшись, он поднял голову и замер. Лина стояла на пороге гостиной глядя полными ужаса глазами на них. Клаус быстро прикинул, что делать в первую очередь. В конце концов ему не привыкать разгребать подобное дерьмо. — Одевайся, мы уезжаем, — ровным голосом сказал он. Лина неуверенно кивнула и молча пошла на кухню. Клаус стянул с пальца Энжи свое кольцо и убрал поглубже в карман. Поколебался, глядя на пистолет. Нет, он не будет забирать его. Пистолет был не его и еще пригодится здесь. Дом Энжи конечно стоит на отшибе, можно сказать почти в лесу. Но в ближайшем поселке ее хорошо знали, да и доктор Ходж периодически ей звонил. Рано или поздно тело Энж найдут, а заодно много чего еще. Здесь полно его отпечатков и Лины кстати тоже. Ему просто некогда уничтожить следы их присутствия в доме. К тому же оставались пулевые отверстия в стенах. Придется действовать так, как он привык. Но сначала нужно увести из дома Лину. Он оценил то, что она не попыталась сбежать, пользуясь предоставленной возможностью, но совсем уж оставлять все на волю случая тоже нельзя. — Садись.- Клаус распахнул дверь машины и встретил брошенный в его сторону беглый взгляд — недоверчивый, чутко-настороженный. — Мне сейчас только не хватает гоняться за тобой по всей округе, — хмыкнул Клаус, надежно запирая машину. Он прошел в гараж и, подхватив канистру, завозился с бензобаком машины Энж. Вернувшись в дом щедро полил бензином полы, шторы, мебель. Конечно же полиция выявит поджог, но здесь складывалась довольно простая история. В дом к одинокой женщине забрались грабители — что подтверждает обрезанный телефонный провод. Брошенный пистолет не оставляет сомнений, что жертва оборонялась. И пусть сколько угодно ломают голову упала Энж сама или ей помогли — огонь надежно уничтожит все косвенные улики. Клаус бросил последний взгляд на тело девушки. Он не желал ее смерти, действительно ушел бы не тронув. В конце концов кто бы поверил женщине с таким диагнозом? Но глухая ярость за то, что она собиралась убить Лину стирала все угрызения совести. Во всяком случае сожалений из-за ее смерти он точно не испытывал. Оставалось предать огню это место вместе со всеми воспоминаниями. С самого начала это было неправильно — держать здесь Лину. Клаус прошел на кухню, взял с полочки коробок спичек. Поджег одну и без сожаления бросил на пол, глядя как огненная змейка пробежала по темным следам бензина. Не оглядываясь, вышел из дома. В лобовом стекле его машины красочно отражался разгорающийся пожар.

***

Казалось эта безумная ночь не закончится никогда. Дорога к новому дому растянулась на долгие часы. Клаус с тревогой покосился на Лину — за столько времени она не проронила ни слова. — Ты в порядке? — как бы он ни пытался игнорировать ее беременность, она делала Лину сейчас особенно уязвимой. Возможно стоило показать ее доктору, отвезти в больницу, но Клаус не был уверен, что Лина не попытается просить помощи за его спиной. — Да…наверное, — пожала плечами девушка. Клаус вздохнул — конечно она устала и вдобавок напугана. И как ни крути он косвенно виноват в том, что сегодня с ней случилось. — Мы скоро приедем, — примиряюще ответил он. Лина скользнула равнодушным взглядом по дому, едва видному в тени деревьев. Если там нет Кристофа ей неинтересно как выглядит ее новая тюрьма. Она не питала к Энжи теплых чувств, но не могла не думать о неподвижном теле, оставшимся в поглощенном огнем доме. Она давно знала насколько беспринципен Клаус в вопросах убийства, но все же убить женщину с которой состоял в близкой связи это как-то слишком. Возможно он не убивал ее, хотя откуда тогда она слышала те выстрелы. В любом случае это дико поджечь дом, оставляя тело гореть внутри, словно ненужный мусор. Она понимала, почему ему пришлось так поступить. Но когда она сталкивалась с такой хладнокровной жестокостью, ей хотелось бежать подальше. Очень глупо с ее стороны считать, что Клаус сможет измениться. Он всегда будет таким, какой есть. — Ты что-нибудь хочешь? — Лина чуть вздрогнула от его голоса и покачала головой — при мысли о еде ее мутило. Она осторожно коснулась живота — вдруг все-таки яд успел навредить ребенку? И чуть успокоилась, почувствовав легкие толчки под пальцами. — Тогда я думаю тебе стоит отдохнуть, — Клаус окинул ее внимательным взглядом. Они уезжали в спешке и Лина успела только обуться и накинуть поверх пижамы пальто.- Я завтра куплю все, что нужно. Девушка не ответила, молча прошла за ним в спальню и прилегла на широкую кровать. Клаус задернул шторы и повернулся, собираясь спуститься вниз. Нужно проверить замки на дверях и спрятать ключи, обрезать телефонный провод. То, что он решил дать Лине шанс, не означает что он в один миг стал доверчивым идиотом. Но глядя на сжавшуюся под одеялом фигурку, не смог сделать из комнаты ни шага. Сейчас когда все закончилось, он осознал, что мог сегодня потерять ее. Его недоверие и желание привязать к себе могло стоить Лине жизни. Он прилег рядом, осторожно привлекая к себе не сопротивляющуюся девушку. Упругий живот оказался прижат к его боку, но сейчас он отбросил ревнивую злость. Он вспомнил как когда-то вот так же обнимал ее, испуганную нападением Ламмерса, чувствуя свои страх и вину. — Ты… убил ее? — тихо прошептала Лина, избегая его взгляда. — Я уже говорил что сделаю ради тебя, все кроме одного, — так же как когда-то ответил он.- Я никогда не смогу отказаться от тебя, позволить чтобы ты ушла. Какая-то больная любовь-одержимость, от которой нет спасения. И нет сил ни противиться этим ломающим душу словам, ни оттолкнуть человека в очередной раз перевернувшего ее жизнь. Лина с горькой иронией усмехнулась: — Судьба сдала нам хреновые карты правда? Неужели мы можем быть вместе только вот…так? — Я всегда хотел только одного — чтобы ты была рядом, — Клаус потерся щекой о ее теплую, пахнувшую таким родным знакомым запахом макушку. Лина ничего не ответила, лишь несмело притянула ближе, позволяя его рукам успокаивающе поглаживать спину, затылок, плечи. Она нуждалась в этих сильных руках, которые столько раз вставали перед опасностью, защищая ее. И думать, что эти же руки способны подавлять ее, причинять боль, удерживая насильно в клетке сейчас совершенно не хотелось. Когда Клаус открыл глаза было уже утро. Он обвел глазами комнату, сразу же вспоминая вчерашние события и, повернувшись, обнаружил пустую постель. — Лина? — он резко отбросил одеяло, вставая. Конечно он запер двери, но противный страх обнаружить ее очередной побег, липко обволакивал изнутри. Клаус торопливо спустился вниз и обнаружил ее на кухне. На плите мирно закипал чайник и девушка методично осматривала кухонные шкафчики. — Не нашла ничего кроме пары банок джема, — Лина невозмутимо повернулась к нему. — Я все куплю.- Клаус облегченно выдохнул. Она здесь, рядом, и это сейчас главное. Глядя как неуверенно она смотрит на него, Клаус почему-то почувствовал укол тошной, острой вины. С неожиданной нежностью обнял ее, услышав еле слышное: — И что…теперь? — Теперь? — тихо, чуть успокаивающе переспросил Клаус, приподнимая за подбородок ее лицо. Огладил подушечками пальцев точеные скулы и так же тихо прошептал, — теперь все будет зависеть от тебя, ангелочек. В доме было шаром покати. Если он планирует пробыть здесь какое-то время, следует основательно пополнить запасы съестного и прочих необходимых вещей. В магазин-то он съездит, но что делать с Линой? Поехать вместе? Нет, он не настолько доверяет ей, чтобы не опасаться выходки, вроде слезных просьб о помощи, как только он отвернется. А если оставить ее одну, то как? Снова запирать ее в подвале и сажать на цепь он тоже не хотел. В конце концов решил закрыть ее в спальне. Ни одна нормальная женщина не рискнет на таком сроке беременности лезть со второго этажа по связанным простыням. Дом он купил подальше от города. Здесь у многих были большие участки земли отведенные под фермы, так что появление любопытных соседей с корзинкой булочек, пожалуй им не грозило. Следующие недели стали для них обоих передышкой после напряженных сражений. Словно оба противника устали воевать и хотят прийти к какому-то компромиссу. Но в то же время ни один не доверяет другому настолько, чтобы повернуться спиной. С одной стороны Клаус наслаждался этим эфемерным перемирием. Они жили почти как обычная семейная пара. Клаус понемногу начинал верить, что Лина вроде как смирилась. Она оставила привычный презрительный сарказм и больше не поднимала опасные темы. Не пыталась сбежать — Клаус пару раз «забывал» ключи от дома на комоде. Разумеется следил за ее реакцией, но она не воспользовалась ложным шансом. Но он постоянно читал невысказанные вопросы в ее глазах. Когда она сможет вернуться к нормальной жизни? Что будет с ребенком, который вот-вот родится? Кристоф теперь будет расти не только без мамы, но и без отца? Клаус не мог ей признаться, что просто боится. Боится, что как только вернет ей настоящую свободу она снова исчезнет. По этой же причине он ездил в город один. Привозил все что нужно, придирчиво выспрашивая чего бы ей хотелось. Тащил домой, все что могло бы ей понравиться — книги, косметику, красивые платья. И видел, как и в Берлине, тоскливый, рвущий сердце взгляд. Он понимал, что если уж решил дать ей шанс, то так не может длиться бесконечно. Но всячески оттягивал момент, когда откроет клетку. Ведь если он снова обманется, если она коварно нанесет очередной удар, он никогда больше не сможет снова чувствовать то, что чувствует сейчас. Тихая размеренная жизнь в уединенном доме, узнавание друг друга заново, упорно пробивающаяся нежность к невозможной, упрямой девчонке — Клаус впервые за долгое время мог сказать, что почти счастлив. — Клаус, пошло уже столько дней, неужели тебе не жаль Кристофа? Он такой маленький и сейчас лишен нас обоих, — Лина чувствовала что больше не может молчать. Если раньше Клаус довольно часто уезжал, то теперь вот уже пару недель безвылазно торчит здесь, с ней. Клаус поднял глаза, отрываясь от газеты, которую изучал на предмет криминальных новостей. Пока что в прессу не просочилось ни слова о пожаре в доме Энж. Невозмутимо ответил: — С ним все в порядке, он отлично ладит с Мартой. Ты же понимаешь я сейчас не могу надолго оставить тебя. — Если дело в этом, можешь закрыть меня в подвале снова, -Лина умоляюще смотрела на него, — но ты не должен бросать ребенка. Конечно в подвале он ее не запирал, но пару раз рискнул съездить домой. Его тронуло, что Лина волновалась не только о младенце, которого вынашивала. Несложно поверить в то, что она все-таки любит Кристофа. Но вот сможет ли она всегда ставить интересы сына выше своих, это другой вопрос. Так что с воссоединением счастливого семейства придется обождать. Он должен быть уверен, что если вернет ребенку маму, она не разобьет детское сердце очередным исчезновением. Или не решит лишить его папы, увезя в какую-нибудь глушь вроде Сибири. К тому же он не хотел, чтобы Лина появившись в жизни Кристофа после стольких лет отсутствия, вместо того, чтобы уделять все время ему, возилась с мелким паршивцем, который вот-вот родится. Этот ребенок был еще одной головной болью Клауса. По-прежнему каждый раз глядя на ее выпирающий живот, он не мог подавить в себе горькую ревнивую злость. Усиленную еще тем, что он понимал что Лина не любит его и их вполне мирное сейчас существование — хрупкая сфера, готовая лопнуть в любой момент. Вот что действительно ему делать, когда она родит? Тащить отродье Ивушкина в свою семью и воспитывать маленького русского? Жаль нельзя отослать посылкой киндера его папуле. — Клаус, нравится тебе или нет, но со дня на день начнутся роды, — осторожно сказала Лина, накрывая стол к завтраку.- Ты же понимаешь, что закрыть на это глаза не получится. — Я обещал подумать насчет доктора, и я подумаю, — лаконично ответил он, намазывая тост маслом. — Дело не только в докторе, — Лина присела за стол, игнорируя свою тарелку с омлетом, — ребенку нужны пеленки, и кроватка и еще куча всего. Клаус досадливо поморщился — купить всю эту дребедень не проблема. Но он оттягивал как мог тот факт, что придется смирится с ненужным, сломавшим его первоначальные планы ребенком. В конце концов время еще есть и в детский магазин можно съездить в любой момент. Заметив что на его молчание Лина сникла, пряча в глазах отчаяние, он не стал развеивать ее сомнения. Снова зашевелились тяжелые мысли. Ну конечно, он же чудовище. Она считает, что он запросто способен убить хоть беззащитную женщину, хоть младенца. Он не собирается оправдываться, объясняя что смерть Энжи была случайностью. И успокаивать ее лживыми словами, что примет этого ребенка как своего тоже не будет. Естественно когда придет время, ему придется как-то побороть себя. Пусть Марта нянчится с мелким засранцем, лишь бы орущий сверток поменьше попадался ему на глаза. И уж он проследит, чтобы внимание Лины было полностью сосредоточено на нем и их сыне. И его не волнует насколько ей понравится такой расклад. Покричит, побрыкается, пообижается, а после смирится, привыкнет и пусть еще скажет спасибо, что он решил оставить в своем доме это отродье. — Клаус, ты вообще думал как будет все дальше? — однажды спросила Лина. — Прошло столько времени, но ничего не изменилось, ты не выпускаешь меня дальше порога. — Прежде чем я тебя отпущу, я должен быть в тебе уверен. А доверие так легко не получить, — вздохнул Клаус.- Согласись, дорогая, ты сделала все для того, чтобы его утратить. — Можно подумать у меня есть основания тебе доверять, — вспылила Лина. — Я рискую больше чем ты, — усмехнулся Клаус, — и должен быть уверен, что Кристоф снова не пострадает от твоей глупости. — Я уже не верю, что ты позволишь мне быть с ним рядом, — отвернулась Лина, скрывая слезы. — Мы с тобой сейчас оказались здесь потому, что никто не желал закончить давно развязанную войну. Возможно я не всегда был к тебе справедлив, но ты тоже причинила мне немало боли. Ты можешь снова сделать свой ход, но тогда отвечу и я. А можно переступить через эту грязь и начать все сначала. Ты, я и наш сын. Мы можем уехать отсюда куда захочешь — Англия, Франция, Швейцария — выбирай., — Клаус действительно планировал соскочить с крючка ЦРУ раз и навсегда. После того, как он чуть не лишился головы в особняке Штейна, Даллес пропал с горизонта. Но рассчитывать, что он оставит его в покое было бы глупо. Лина молчала, подавленная тем, что он не сказал ни слова о другом ее ребенке. — Лина, ты должна понять что мы в любом случае будем вместе, — заметив ее реакцию, Клаус моментально почувствовал, как леденеет что-то внутри. И не смог удержаться от жестких ноток в голосе — У меня всегда будет достаточно власти заставить тебя подчиниться. Но я хотел бы, чтобы ты сама приняла меня. Темной волной накатило привычное желание убедиться, что он в любой момент может ее коснуться, оставить на белоснежной коже метки своих поцелуев. Он конечно хотел гораздо большего, но, увы, полноценный секс сейчас для них под запретом. Руки властно легли на тонкие предплечья, притягивая девушку ближе. Его рот настойчиво накрыл нежные губы, лаская, требуя раскрыться. Лина позволила его языку скользнуть внутрь, лаская, сплетаясь с напором жарких умелых губ. Так целоваться умел только Клаус — подминая под свою волю, заставляя дрожать от ломающей страсти. С тихим полустоном-полурыком он оторвался от ее губ, чтобы тут же втянуть губами нежную кожу шеи. Лина лишь отклонила голову, открывая больше доступа для поцелуев-укусов-касаний. Ее покорность постепенно усмиряла болезненный гнев, ревность, властное желание присвоить ее всю без остатка. Клаус слегка самодовольно улыбнулся, прикусив нежную мочку ушка: — Так-то лучше, моя девочка.

***

— Что с тобой? — Клаус с тревогой смотрел на Лину. Бледная, почти ничего не съела — все это настораживало. — Я пойду лягу, — она встала и болезненно поморщилась. Клаус тут же встал, накрывая ладонью ее напряженные пальцы: — Ты уверена что с тобой все в порядке? — У меня… — Лина немного помялась, — у меня с утра схватки… пока что слабые… Клаус почувствовал как вдребезги разлетается иллюзорный покой последних дней. В другой ситуации бы недоверчиво искал подвох, но роды есть роды. И выбор у него сейчас небогат — либо привезти доктора, либо самому принять ребенка. — Ты уверена что это не ложная тревога? — безнадежно спросил он. Как же не хочется тащить сюда какого-то постороннего мужика. Лина помотала головой и он все понял, заметив в ее глазах перепуганные нервозные нотки. Девушка слабо вскрикнула, ухватившись за спинку стула: — Воды отошли.