Как ты хочешь

— В этом нет ничего такого, Рональд. — Голос Гермионы дрожал от подступающих слез. — Ничего необычного и грязного… — Ах нет, значит? — он грубо прервал ее на полуслове. — Знаешь, я ни за что не сделал бы тебе предложение, если бы знал, что ты такая озабоченная извращенка! Он выплюнул эти слова ей в лицо, и она задохнулась, как от пощёчины. Гермионе пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем она смогла продолжить. — Рон, я взрослая женщина. Мне нужен секс, мне нравится секс, и я только хотела сделать его разнообразнее для нас обоих, подсказать тебе, как будет лучше… — Ну уж нет, Гермиона! — взревел Рон. — Мне не нужна девушка, которая будет мне указывать, что делать в постели! — Что ж, прекрасно. Гермиона достала из шкафа небольшую сумку и быстрыми, четкими движениями сложила в нее пару смен одежды и белья, книгу, которую читала, и косметичку. Закинув сумку на плечо, она подхватила в прихожей маленькую кожаную сумочку, с которой ходила на работу, и открыла дверь. — Остальные вещи заберу завтра вечером. Только когда дверь хлопнула, отрезав ее от Рона, она позволила себе заплакать — почти беззвучно. Такси остановилось на площади Гриммо. Гермиона вышла из машины и подождала, пока таксист отъедет, сделав вид, что роется в сумочке в поисках ключей. Накрапывал холодный дождь. Когда такси скрылось за углом, она произнесла мысленно: «площадь Гриммо, 12», и тут же два магловских дома раздвинулись, давая место выступившему между ними особняку Блэков. Гермиона постучала в дверь молоточком. Теперь можно было не бояться криков Вальбурги — в Министерстве нашлись люди, которые смогли справиться с заклятием вечного приклеивания, и к тому же были рады услужить Гарри Поттеру. Переехав на площадь Гриммо, Гарри в первую очередь устроил грандиозный ремонт, избавившись от всего, что напоминало о Блэках. Только комната Сириуса избежала переделок, и там все еще висели на стенах неподвижные фото магловских красоток в купальниках и колдография мародеров. Дверь открылась, на пороге стояла Джинни в пижаме. — Ох, милая, что случилось? Входи, входи скорее, Гарри на дежурстве в аврорате, сейчас спокойно посидим, выпьем, и ты мне все расскажешь, что захочешь — щебетала девушка, одновременно закрывая за Гермионой дверь, целуя ее в щеку, принимая у нее сумку, которую тут же передала Кикимеру, возникшему из ниоткуда, и неопределенным помахиванием рукой в сторону потолка приказывая ему отнести сумку в гостевую спальню. — Давай, пойдем в кухню, там камин горит. — Джинни пристроила влажный плащ Гермионы на вешалку и повела ее в теплую кухню, стараясь говорить спокойно и бодро и гадая, что же натворил в этот раз ее брат, что его невеста появляется на пороге дождливой ночью, с сумкой вещей и в слезах. Гермиона устроилась в одном из кресел у камина, закинув ноги на подлокотник и хмуро глядя в огонь. — Джин, можно я перекантуюсь у вас несколько дней, пока не сниму жилье? — Конечно, живи сколько нужно. Гарри наверняка будет рад тебя видеть, а то ты все на работе, и тебя совершенно невозможно поймать. — В голосе Джинни слышалась неуверенность. — Но неужто все так серьезно? — Серьезно, серьезно. Когда у Рона такое мнение обо мне, как я могу быть с ним? — с этими словами Гермиона всё-таки заплакала, на этот раз громко, навзрыд. Джинни бросилась к ней и обняла, поглаживая по волосам. Она знала, что говорить что-либо и утешать бесполезно, пока не закончатся слезы, и только ласково поддерживала подругу, пока не иссякли рыдания. Наконец Гермиона с глубоким вздохом отстранилась и вытерла слезы. Джинни ободряюще похлопала ее по плечу, достала из шкафчика бутылку вина, бокалы, налила им вина и села рядом. — Послушай, дорогая — протягивая Гермионе бокал. — Ты прекрасна и восхитительна во всем, и это знают все, кто может назвать себя твоими друзьями. Ничто, что бы ни напридумывал там себе Рон, не изменит этого. — Спасибо, Джин. Но боюсь, Рон знает обо мне такое, чего не знает больше никто, и это не слишком лестно меня характеризует. Она почувствовала вопрос, готовый вырваться у Джинни, и опередила ее: — Пожалуйста, не заставляй меня пока говорить больше. — Все-все, как хочешь. Давай подолью вина. Джинни потянулась за бутылкой, и в этот момент в камине послышался треск. — О, а вот и Гарри возвращается! Действительно, через секунду в облаке зеленых искр в камине появилась вращающаяся фигура. Гарри выбрался из камина, стряхивая с мантии золу. Он закашлялся и снял очки, чтобы протереть их мантией, и тут же начал рассказывать: — Слушай, милая, такой дурацкий выезд сегодня, в Лютном переулке-де торгуют темными артефактами, приезжаем, а это чертов чтоб его Наземникус Флетчер загримировался в гоблина и торгует безделушками под видом артефактов с проклятием. Только вернулись в отдел, и тут ввалился Рон с какой-то дикой историей… ууупс. Очки оказались водворены на законное место, и Гарри наконец разглядел Гермиону. — Привет, — она салютовала ему бокалом вина. — и что же, позволь узнать, рассказал тебе Рон? Гарри наконец подошел к девушкам и поцеловал сначала Гермиону — в щеку, потом Джинни — в губы, коротко. Затем взял себе бокал, придвинул стул и задумался. — Слушай, Гермиона, я так и не понял, о чем он. Явился с видом оскорбленного достоинства и стал намекать, что чего-то о тебе не знал и не рассчитывал на такое, но потом меня вызвал Кингсли, пришлось бежать… Что произошло? Гермиона, я хорошо тебя знаю и не могу представить, чем ты могла бы разочаровать. Наверное, Рон что-то неправильно понял, как обычно, я поговорю с ним и… — Не стоит. Рон действительно во мне разочарован, и кажется, для этого есть основания. И выразил свое разочарование он в такой форме, что, как бы там ни было, возвращаться я не хочу. Гермиона допила вино и взмахнула палочкой в сторону бутылки. Та подплыла к ней по воздуху и наполнила бокал. Джинни тем временем сложила два и два. — Ты говорила, Рон знает о тебе что-то такое, что не знает никто. Это касается секса? Гермиона не смогла ответить, только покраснела и едва заметно кивнула. — И что же моего придурка-братца не устроило? — фыркнула Джинни. Заметив, что девушка изнывает от смущения, она взяла ее за руку: — Брось, Гермиона, мы с Гарри твои лучшие друзья, мы ни за что не станем смеяться или… В общем, что бы ты ни рассказала, наше мнение о тебе не станет хуже. — Поделись пожалуйста, — поддержал Гарри. — Впрочем, если тебе так спокойнее, можешь рассказать только Джинни, я выйду. — Спасибо, — улыбнулась Гермиона. Поддержка друзей хорошо сказалась на ее самочувствии, но она все еще дико смущалась и не представляла, как рассказать им все. — На самом деле, Гарри, я бы хотела, чтобы ты остался. Мне нужен твой взгляд на ситуацию, как мужчины. Рон… В общем, я хотела предложить ему попробовать что-то новое, а он… Тут она покраснела и спрятала лицо в ладонях. Джинни успокаивающе коснулась ее руки: — Что-то новое в сексе? — дождалась малюсенького кивка, переглянулась с Гарри, тот в ответ сделал большие глаза. — А Рон что? — Назвал меня озабоченной извращенкой — прошептала Гермиона, мучаясь от унижения и стыда. — Вот черт, — пробормотал Гарри. — Но что же ты предложила? Гермиона сделала глубокий вдох, выравнивая дыхание, и посмотрела на друзей. Они ждали ответа без тени отвращения, но с интересом, и она решилась. — Я предложила Рону, чтобы мы… Ну, в общем, ласкали друг друга языком. Джинни и Гарри недоуменно уставились на нее. — И что? — хором воскликнули они. — И еще, — Гермиона замялась. — Еще я попросила Рона… доминировать. Мне хотелось более интенсивных ощущений, но Рону это не понравилось. — Гхм, — откашлялась Джинни. — Правильно я тебя поняла, Рон назвал тебя извращенкой, потому что ты предложила ему секс пожестче и оральные ласки? — Угу. Сказал, что это грязно и отвратительно. Гарри с глухим стоном уронил голову на руки. А Джинни с тоской уставилась в камин и мрачно проговорила: — Всегда знала, что мой брат дебил. Но чтобы настолько… — Эммм, так что скажете? — Гермиона осмелилась взглянуть на друзей. Гарри убрал руки от лица, встал и обнял подругу за плечи. — Гермиона, твое предложение — лучшее, что могло случиться в сексуальной жизни мужчины. Тебе не в чем себя винить, а Рон просто идиот. — Чертов ханжа! — прошипела Джинни. — И всегда таким был. Гермиона издала громкое «уффффффф» и уткнулась лицом в колени. Несколько секунд казалось, что она плачет, но потом стало ясно, что она неудержимо смеется. — Спасибо вам, ребята! — сказала она сквозь смех, как только смогла говорить. Гарри и Джинни тоже улыбались. Гарри открыл новую бутылку вина и разлил по бокалам. — За тебя, Гермиона! Ты заслуживаешь того, чтобы тебя ценили, и я уверен, скоро так и будет!