Опаленные

***

      В эту ночь заклинательнице духов спалось особенно плохо — постоянно что-то мешало, мерещилось, любимое одеяло заставляло то накрываться им с головой, то полностью раскрываться из-за напавшего жара. Уютная постель казалась слишком твердой и… пустой.       В темноте бессонной ночи девушка тихо вздохнула, вновь перевернувшись на другой бок. За окном бесшумно гуляли тучи, скрывая серым пологом острый месяц. Карие глаза метнулись в сторону прикроватной тумбочки, и внутри противно заскреблось отчаяние: на часах большая стрелка лишь едва-едва переступила порог полночи.       Почему же ей так плохо спалось?..       Ответ бродил где-то рядом, подкрадывался почти незаметно, и как только в настойчиво зудящей голове, что страдала от отстрого недосыпа, мелькнула настырная мысль, сердце в груди пугливо кольнуло. Нацу вновь пропадал на задании, почему-то совершенно позабыв о том, что они с Люси вроде как команда. Это очень беспокоило девушку целый день, а к вечеру это беспокойство еще большим грузом навалилось на хрупкие плечи.       В последнее время с Драгнилом действительно происходило нечто необычное. Он все время усердно о чем-то думал, размышлял, даже пропускал мимо ушей вопросы, которые были адресованы именно ему. Всю команду такое столь непривычное поведение согильдийца изрядно напрягало, однако кто бы что не говорил — драконоборцу было явно не до этого. А еще Люси он старался вообще лишний раз не беспокоить. Так, по крайней мере, думала сама девушка. В ее личное пространство, которого юной заклинательнице было так мало, огненный маг больше не влезал, а если так и происходило, то только по просьбе самой блондинки. А это удручало еще больше. Сколько бы фея не жаловалась, не пыхтела и дулась, а все равно всем сердцем прикипела к тому, что этот розоволосый юноша всегда был где-то под боком. Улыбался задорно, со своими огненными искорками в глазах, говорил нелепые глупости, воровал еду — да что он только не делал, — к этому всему Хартфилия привыкла, и сейчас была в сильном недоумении от того, что происходило.       В глубине души златовласка давно призналась себе, что открытость и ребячливость Драгнила нравятся ей — без них Нацу был бы не Нацу. И сейчас, когда все это пропало, то казалось, будто весь мир перевернулся с ног на голову, полностью разрушив привычный уклад жизни.       Люси не хватало Нацу. Всей душой и сердцем она скучала по нему.       Тяжело вздохнув, девушка скинула окончательно смятое одеяло, вставая с постели. Тонкая бретеля спала с округлого бледного плечика и Люси одним машинальным движением вернула ее на прежнее место, поднимаясь на ноги. Ворсистый ковер мягко пощекотал ступни, а деревянные половицы тихо скрипнули. Она еще раз окинула взглядом покрытую полумраком комнату и, поняв, что сон окончательно покинул ее и возвращаться совершенно не планировал, засеменила по направлению в кухню, про себя отметив — в ее квартире было по-необычному тепло, что даже в своей легкой пижаме она чувствовала непривычную духоту.       Как только организм полностью осознал тот факт, что его хозяйка не планирует вновь идти спать, мыслительный процесс в голове ускорился с новой силой. В висках медленными, тяжелыми толчками застучала кровь. Люси шла по мрачному коридору, мысленно прикидывая, что она планирует делать дальше. Как вдруг замерла. По голым щиколоткам озорно прошелся прохладный ветерок, заставляя мелкие волоски встать дыбом из-за рассыпавшихся на бледной коже мурашек. Не поверив тому что почувствовала, фея завернула за угол, войдя в кухню.       Карие глаза пораженно расширились, наткнувшись на настежь распахнутое окно и неспокойно развивающиеся от ветра занавески. Как назло от увиденного сердце подпрыгнуло к самому горлу, а кончики пальцев нервно похолодели: Люси ясно помнила, что окно на кухне она не открывала.       Неясно шмыгнув носом, заклинательница настороженно стала подходить к окну, чувствуя, что легкий комок застыл в горле, из-за чего стало невыносимо сухо. Легкий холодок бегающих по спине мурашек, пустил по венам сковывающий душу страх.       Робкими, неуверенными шагами она наконец добралась до цели и с тихим хлопком закрыла окно, спокойно вдыхая. Нет, все же она растяпа и просто позабыла об этом. Просто была слишком задумчива в последнее время вот и…       Неожиданно она ощутила постороннее присутствие позади себя, будто кто-то выглядывал из-за ее плеча, от чего волосы на загривке пугливо зашевелились, погнав по телу лютый страх.       Сердце подскочило к горлу.       — Кто…? — было хотела она задать вопрос, как резко ее рот и нос одним быстрым и сильным движением зажали грубой широкой ладонью, и Люси пугливо зажмурилась, по инерции втянув носом воздух, ощущая ноздрями едкий запах какого-то вещества, что было нанесено на тряпку, какой ей перекрыли доступ к дыханию. Заклинательница ощутила в голове сильный дурман, а ее ноги стремительно стали терять силу, вяло опуская хозяйку вниз. В карих глазах стало темнеть, но спиной девушка ощущала до жути знакомый горячий торс, а руки, что стальной хваткой сжимали ее тело, явно не хотели нанести ей вред, лишь удерживали, чтобы взятая в плен волшебница не рыпалась лишний раз.       Постепенно мир перед глазами стал плыть, а попытки вырваться из мощной хватки сильных рук становились все слабее и слабее, пока и вовсе не сошли на нет. Последние силы покинули хрупкое тело, и Хартфилия окончательно опустилась на пол; ее руки безвольно упали вниз, а голова запрокинулась.       Последнее, что более менее отчетливо удалось разглядеть теряющей сознание фее, так это казавшиеся в темноте почти черными, малиновые пряди ее напарника и горящие, почти что светившиеся в полумраке янтарные глаза.