Опаленные

***

      Сознание приходило медленно, заставляя лениво приоткрыть тяжелые веки, сквозь дурман в голове пытаясь понять помутневшим сознанием, что же все-таки произошло. В ушах стоял противный гул, а кровь казалась вязкой, болезненно стучала по вискам, не давая окончательно придти в себя. Спекшиеся от невыносимой сухости губы покрылись шершавой корочкой, и Люси хотела хотя бы вдохнуть нормально, но из груди вырвался лишь неясный хрип.       Ее мучила сильная жажда…       Окружение перед глазами восстанавливалась с черепашьей скоростью, множество раз пропадая в темноте под тяжелыми бежевыми веками. Ощущения смешались внутри непонятным комом: шум в голове, медленный стук сердца, боль в затекших мышцах. Это все не позволяло нормально думать, хотя уже давно стоило придти в себя.       Девушка хрипло кашлянула и еще раз зажмурилась; боль в голове постепенно стала проходить и ясность происходящего наконец-то начала проявляться.       Она находилась в каком-то полумрачном помещении: темные стены, деревянные половицы, ни окон, ни хоть какого-то света, лишь запертая дверь прямо перед ее носом и пламя трепыхающейся свечи, которая теплым молочным светом прорезала густую тьму. В карих глазах наконец стало светло и изображения воспринимались гораздо четче, так что к царившей в комнате полутьме заклинательница быстро привыкла.       Она было хотела пошевелить руками, как поняла, что не может сдвинуться с места; ее запястья крепко-накрепко были связаны и находились над ее головой, а ее тело оказалось в подвешенном состоянии. Теперь стало понятно, почему мышцы так сильно немели и болезненно ныли — судя по всему Хартфилия в таком положении прибывала достаточно долгое время.       — Что за… чертовщина?.. — слова давались крайне тяжело, казалось, что голосовые связки напрочь отказывались воспроизводить хоть какие-то звуки. Люси вновь попыталась дернуться, но веревка, сковывающая ее руки была крепкой и лишь еще сильнее давила на кожу. Фея поморщилась.       Все, что она помнила, это только то, как потеряла сознание на собственной кухне. Но что или кто это был?.. Те горящие хищные омуты так отчетливо врезались в память, что ей казалось, будто эти самые глаза заглядывали в душу, проникали под кожу и доходили до самого сердца, нагоняя леденящий душу страх, скрывая под темной толщей всякое желание противостоять, делая беспомощной тряпкой.       Теперь Люси не знала, что делать и как поступать. Ключей рядом не было, да и ее тело было лишено возможности двигаться так, как того бы хотелось. Она была сейчас так беспомощна, что внутри становилось противно и неприятно жгуче. Вновь она ничего не может сделать, опять. Опять её могут взять в плен и делать то, что только захотят. Насколько же она слаба, что даже не может за себя постоять?..       Рядом не было ни души, лишь давящая тишина и колющая, будто осязаемая темнота. Пелена слез мутно застелила глаза, склеивая ресницы. Комок подкатил к горлу, и Люси неясно всхлипнула.       Что же теперь делать?..       Фея могла еще надеяться на то, что друзья заметили ее пропажу или… сам Нацу придет к ней на выручку. У него хороший нюх и он быстро сможет ей помочь! Ведь… Драгнил не бросит друга в беде, не… оставит его… Заклинательнице хотелось верить в это всей душой, однако теперешнее почти что безразличное поведение драконоборца нагоняло не малую бурю сомнений в груди. Он мог до сих пор пропадать на задании и даже не знать о том, как сильно девушка в нем нуждалась. Не только сейчас, а всё то время, за которое он не мало отдалился.       Внезапно заскрипела дверная ручка, и кто-то открыл скрипучую дверь. Люси нахмурилась, уже было готовая к гневным речам в сторону своего похитителя… Как обомлела, резко потеряв способность даже дышать — в дверь неспешно, будто зная, что у него достаточно времени, тяжелыми шагами вошел Нацу Драгнил.       Его загорелый торс был обнажен, привычные малиновые пряди торчали иголками и в помещении казались темно-красными. На лице играла легкая, но не менее хищная полуулыбка, а глаза… Хартфилия могла поклясться всеми своими ключами, что они были другими, не теми, которые были у него прежде.       Все внутри тревожно замерло, и девушка не могла выставить и слово.       — Удивлена, Люси? — улыбка приняла еще больший хищный изгиб, и драконоборец остановился в одном шаге от лишенного возможности двигаться хрупкого тела. Его глаза с некой долей удовольствия оглядели волшебницу; да, ему определённо нравится, что она не могла сейчас даже шевелиться нормально.       — На…цу… — не веря пролепетала блондинка, широко раскрыв шоколадные глаза. — Что… Что ты делаешь?..       — Сейчас я просто стою, — спокойно, с все той же ухмылкой проговорил юноша. — Но ты бы только знала, что я хочу сделать. — Он отпустил немного веки, вдохнув носом воздух, который был полностью пронизан запахом самой Люси.       — Я не понимаю… — тихо прошептала девушка, еще больше изумившись. Тот, кто стоял перед ней, явно не был тем, кого она знала столь долгое время. Нет, не Нацу, явно не он… Тот розоволосый юноша, что стоял горой за своих друзей не мог так поступить с ней.       — Ты всегда была слишком наивна, — покачал головой огненный маг, и потянул руку в сторону вздрогнувшей заклинательницы, коснувшись горячей ладонью острого подбородка. — Ты хотела верить в то, что сама видела. Не хотела принимать все то, что происходило между нами…       — Я… не понимаю о чем ты, Нацу? — нервно покачала головой Люси, не зная, что сказать дальше. Шок от того, что сейчас происходит, пронизывал тело девушки холодными нитями, не позволяющими здраво соображать. — Отпусти меня, Нацу! Отпусти сейчас же! — пугливо воскликнула она, будто надеясь, что сила ее слов была способна на то, чтобы парень действительно ее послушал. Но в ответ она вновь получила усмешку, а ее подбородок, который все это время был во власти мужских пальцев с силой приподняли, заставляя взглянуть в горящие огнём янтарные глаза.       — Я, никогда, не отпущу тебя. — Серьезно пророкотал Драгнил прямо возле ее губ. От ее слов юноша разразился праведным гневом. Но сдержал пламенный порыв внутри. Нет. Еще слишком рано показывать все то, что накопилось в нем за долгое время. Однако его рык быстро дал необходимый эффект: Люси испуганно замерла, даже дыхание задержала, а от ее кожи стал исходить легкий аромат страха.       Ему никогда не нравился этот запах. Во время битв от него сносило голову, потому что заклинательница была в опасности. Но не сейчас. Сейчас этот запах спровоцирован им же, что пьянило куда сильнее, чем жажда скорее ринуться в бой.       — Хватит! Это шутка слишком затянулась! Нацу, ну-ка живо отпусти меня! — Люси уже не знала, что чувствует: злость, панику, или и вовсе все эти чувства смешаны со страхом, который так отчаянно она пыталась отгонять. Драгнил никогда бы не причинил ей вреда, никогда бы не сделал плохо… Он ведь клялся ее защищать!..       — Ты думаешь, я стал бы так шутить?.. — саркастично приподнял тонкую бровь драконоборец, надменно ухмыльнувшись, когда увидел тщетные попытки волшебницы вырвать свое прелестное личико из его хватки. О нет, детка, тебя уже ничто не спасет от его рук. Даже сам Дьявол будет бессилен.       — Ты ведь не такой… — натужно залепетала Люси, когда все попытки вырваться полностью изжили себя, и девушка, лишившись сил, безвольно повисла. Ее глаза не веря смотрели в светящиеся таинственным огнем глаза друга, до сих пор выискивая причины такого странного и пугающего поведения.       — Вот именно, Люси, — грубо отрезал он. — Я совершенно другой. Я всегда был другим, и я верил, что ты видишь это, — его слова выплескивали едкую горечь, от чего на душе становилось еще отвратительнее. — Но ты была слишком глупой, — вновь покачал головой Драгнил. — Я всегда говорил тебе об этом, предупреждал: «Глупая, глупая Люси…». Но ты опять ничего не принимала всерьёз. — Парень нахмурился, продвинувшись к фее почти вплотную, с шумом втягивая носом воздух прямо у зардевшейся от такой близости щеки. На его губах опять появился оскал, и он коварно прошептал у самого края уха:       — Я надеюсь после этого ты будешь видеть во мне то, что я показывал тебе все это время.