Never forget

Питеру очень сложно все осознать - вот, только что, он падал, не в состоянии управлять своим телом, такой испуганный - потому что было холодно, дико - от одного только понимания, что его тело больше не его, его тело перестает существовать, что прошел запал битвы, отчаянный азарт - просто очень-очень не хочется умирать. Очень хочется остаться рядом с Тони. Ведь можно было, можно было выжить, можно было быть с Тони - просто рядом, просто помогать, потому что им случилось оказаться вместе в этом холодном чужом космосе. А Питер хнычет и паникует, как будто он не супергерой, как будто недостойный доверия мальчишка, - поэтому, в последний момент, ему все же удается справиться с лицом - чтоб не сделать Тони Старку больно, только не сделать больно, не причинить еще большую боль, - и выдохнуть "простите". Ощущение рассыпания мимолетное, Питер не чувствует адской боли - хотя то, что его физическое тело получает повреждения, развеиваясь в пепел, должно было бы ею сопровождаться. Однако Питер вначале утрачивает способность телом управлять, затем - что-либо чувствовать, сознание меркнет - последнее, что Питер успевает уловить - взгляд Тони Старка, настолько сломленный, будто тот тоже с ними своей болью будет стерт с лица земли. Питера поглощают тьма и небытие. Тьма, по его убеждению, должная быть вечной, выпускает Питера через какое-то время, - возможно, и бывшее вечностью, но Питеру показавшееся парой секунд. Питер понимает, что он каким-то образом жив - жив же, раз осознает себя, корчится от вернувшихся, обрушившихся водопадом, оглушивших своей яркостью привычных ощущений тела, воздуха на лице и земли под ногами. Он находится... где-то, и едва ли может сориентироваться, - он не умер? Просто... потерял сознание? В таком случае - Тони, где Тони?! Тони, который болезненно, невыносимо на него смотрел? Питер должен успокоить его сейчас же, и нет ничего важнее - потому что не может быть у Тони Старка такого продирающего душу взгляда, ни секунды больше. Питер не видит Старка, только рыжую пыль Титана - будто пришедшего в еще большее запустение. А потом пространство рядом с Питером пронзает завихрение желтой энергии, разрывающий ткань мироздания круг. Из портала шагает доктор Стрендж - на глазах у Питера рассыпавшийся в пыль совсем недавно! За его спиной величественно развевается плащ, похлопывая алым крылом на несуществующем ветру. Стрендж, протягивая Питеру руку, зовет сражаться в битве - битве за существование жизни во всей Вселенной. Питер, все еще мало что понимая, слушая историю про потерянные пять лет, послушно позволяет доктору за руку увести себя в портал. Там, куда они перенеслись, Питер наблюдает самое величественное и страшное зрелище своей жизни - армию героев, идущую на Таноса. Их бег вдохновляет, потрясает, заставляет сердце заходиться в груди, заставляет чаще дышать от азарта и предвкушения битвы. Но то, что на поле боя Питер видит Тони Старка - волнует его куда сильней. Заставляет его возликовать от радости. Ведь Стрендж сказал, что прошло пять лет, - и Тони здесь, живой, в порядке, не рассыпался на рыжем от смертей Титане следом за Питером, Тони всех их вытащил, потому что только он и мог. С победным кличем мчась вместе с героями - единым порывом, единой силой, единой надеждой, - Питер смотрит только на Тони. Питер бежит, на самом деле, к нему. И, если все бьют врага, потому что враг перед ними, Питер - пробивается к Тони. Он именно это видит своей четкой целью - оказаться рядом с Тони Старком. У них потом еще будет куча времени, это глупо в общем-то - отвлекать во время боя, но Питер успокаивает себя тем, что он пробивается к Старку с одной лишь целью - прикрыть и защитить. И действительно, когда Питер уже почти долетел, беспорядочно цепляясь паутиной за огромных, гротескных, чужеродных чудищ, заполонивших пространство, - Железного Человека сметает с ног какая-то Страхолюдина, и Питер вяжет Страхолюдине занесенную для удара лапу, и прыгает прямо на Тони, в его голове мелькает романтическая сцена в духе "прикрыть собой, оказаться сверху, на волне адреналина поцеловать" - но Питер давным-давно уже научился не давать волю фантазии, точнее - только ей и давать волю, зная, что никогда не воплотит свои мечты в жизнь. Помогая Старку подняться, Питер лепечет что-то бессвязное, а у Тони такое лицо... У Тони на лице счастье расцветает - искреннее, неприкрытое, и Питер даже теряется, не в силах поверить, что ему вот так вот улыбается Тони Старк - когда вокруг земля вздымается от стрельбы, слышны звуки боя и предсмертные вопли. А потом Тони хватает его и - безумные, безумные мечты, Питеру кажется, что он вкрай рехнулся, Питеру действительно целую секунду кажется, что Тони его сейчас поцелует, их лица так близко - но Тони сжимает его в крепком объятии: искренне, порывисто, истосковавшеся - телом к телу, Питер ощущает себя с Тони Старком единым целым, послушно расслабляясь в его руках. Это, наверное, неправильно - испытать на миг абсолютное счастье, звонкий чистый восторг, когда вокруг идет смертельный бой, секунда промедления - преступление, и соратникам нужна вся возможная помощь. Питер в тот момент думает, что запомнит это объятие на всю жизнь, - потому что никогда еще Тони Старк так его не обнимал. Питер даже не представляет, насколько он прав. *** Питер думает, что ему страшно и больно, когда утрачивает контроль над телом, когда рассыпается серым пеплом. Питеру кажется, он пережил ужасающие мгновения - когда пробивался сквозь врагов с Перчаткой Бесконечности, когда руки-в-руки передал ее, ошеломленный, выбившийся из сил - не слишком веря, что жив до сих пор - сияющей девушке из космоса. Когда Питер видит, что Тони Старк, щелкнув пальцами, безвольно падает наземь, - внутри Питера пробуждается, шевелится, прорастает сквозь сердце, кости, мышцы и кожу, причиняя невиданную доселе боль, - настоящий страх. Как же Питер бежит. Как же хочет спасти и помочь. Как же хочет не верить. Все ведь хорошо. Все ведь получилось. Тони Старк, величайший защитник Земли, герой лучший из лучших, человек, которого Питер любит больше всего, что есть во Вселенной, - только что уничтожил Таноса. Теперь все будет хорошо. Нужно только помочь Тони. В этой разномастной сутолоке пафосных наделенных суперсилами личностей даже есть врач. Доктор, который знает будущее, - а разве он допустил бы несчастливый исход? Питер оказывается возле Тони первым: он всем своим сердцем, жизнью всей своей стремился встать рядом, немедленно, пока паучьи инстинкты в черепной коробке надрывались "что-то не так". Питер возле Тони, Питер хватает его, Питер прикасается - Питер натыкается на угасающий, неосознанный, теряющий искру жизни взгляд. Питер буквально видит, как уходит Тони Старк, - потому что всегда целая Вселенная была в его глазах. У Тони Старка был самый живой, выразительный, пробирающий взгляд на свете. Питер кричит. Пытается достучаться. Питер так хочет сделать для Тони хоть что-то. Он кричит, что они победили, Тони победил, - потому что это все, что Питер может. Тони Старк должен знать, что все удалось, что он отдал жизнь не напрасно, что он сильнее Таноса и неизбежности, сильнее времени, сильнее свершившегося, сильнее смерти, - Тони Старк - пожалуйста! пожалуйста! - должен почувствовать себя сейчас счастливым, зная: теперь все хорошо. Тони не смотрит на Питера. Питер думает, что это кошмар. Он умер и попал в ад. Он рассыпался пеплом в руках Тони, это последнее, что было настоящим и единственно правильным: видеть, умирая, его лицо. А теперь мертвый Питер просто проживает кошмар. А живой Тони остался жить в живом огромном мире. Питера мягко оттаскивают, Питер чувствует, как лицо омывают слезы, трудно дышать от всхлипов, он ненавидит это, потому что соленая пелена мешает разглядеть Тони. Над Старком склоняется Пеппер - она имеет куда больше прав находиться рядом, и на нее Тони смотрит, Питер даже почти не испытывает горечи: пускай Тони видит ее, пусть слушает ее, это ведь, наверное, то, что ему сейчас нужно - слушать голос самого дорогого и близкого человека. Плевать, что Тони не видит Питера - Питер смотрит на Тони. До последней секунды. Он наблюдает, как стекленеет взгляд Тони Старка, - бессильный что-либо изменить. Питер содрогается от рыданий - он никогда в жизни еще так не плакал, он стоит на коленях на земле, усыпанной пеплом врагов, он не хочет вставать, он никогда не встанет, он хочет остаться тут навсегда, он хочет остаться с Тони. Питер не реагирует на попытки его поднять, увести, успокоить. Питер умер - куда более безвозвратно, чем от щелчка Таноса на Титане. Питер уверен, что никому не позволит забрать у него Тони. Когда проходит время, время и время, когда Стрендж открывает портал, и к Старку направляется было Стив - Питер все же заставляет себя встать с колен. Опередив Капитана Америка, сам поднимает Тони Старка на руки. Ни у кого не спрашивая разрешения - он, впрочем, никому не позволил бы сейчас себе запретить. Он хочет унести Тони Старка отсюда. Туда, где его - что? Омоют? Вскроют? Изучат? Облачат в стильный костюм от Тома Форда? Питер не хочет знать. Питер хочет идти с Тони Старком на руках по выжженной земле. Питер только сейчас, сжимая его тело, бесповоротно понимает, что Тони - мертв. Слишком неподвижно он лежит у Питера в руках. Еще не остывший, но мертвый. Тяжелый, безвольный. Кто закрыл ему глаза? Пеппер? Роуди? Это к лучшему - Питер физически не смог бы видеть остекленевший, устремленный в небо взгляд. Теперь же Питер может представить, что Тони спит. Его лицо умиротворено и спокойно - самое красивое, самое дорогое лицо на свете. Питеру кажется, что заложило уши от собственных всхлипов - но в воздухе стоит коллективный вой, несдержанное, сломленное рыдание. Плачут, кажется, все. Питер идет со своей драгоценной ношей на руках сквозь живой коридор, образованный героями, - к ним тянутся сотни рук в прощальном жесте. Питер такого не видел никогда, - и, на самом деле, зрелище даже более величественное, чем столкновение самых могущественных во Вселенной армий. Питер идет, и каждый, кто стоит вдоль его скорбного пути, пытается коснуться Тони Старка. Питер не слишком жалует их всех сейчас - за то, что живы. За то, что ближе всех оказался Тони. За то, что всеведущий Стрендж не смог подтасовать кого-то другого, кто принял бы силу камней. Пусть бы даже Питера - неужели доктор не видит, что Питер все равно умер? Питер идет сквозь колышущийся лес рук, смотрит в лицо Тони, устроив его голову покоиться у себя на плече. Из разбитого виска Старка струится кровь. Питеру очень хочется ее вытереть - нежным, заботливым жестом. Он видит, как по костюму Железного Человека скользят тонкие пальцы, невесомые касания ладоней, чьи-то сбитые костяшки, - герои отдают последнюю дань лучшему среди них. Наверное, Тони могла бы отнести Пеппер, не уступающая им по силе в своей новой броне. Однако Питеру удивительно наплевать, что он лишил ее этой привилегии. Питер видит лицо Тони Старка в ореоле качающихся рук. Они будто плывут в живом море скорбящих. Они будто на рок-концерте, и все тянутся, желая прикоснуться к легенде, желая прикоснуться к звезде, - это было бы иронично, если бы сравнение не казалось вопиюще неуместным. Питер заносит ногу в портал, оглядываясь мимолетно через плечо - вокруг толпы, толпы и толпы. На них устремлены все взгляды. Воздух звенит от слез, в воздухе стоит дрожь от непомерности заплаченной цены. *** Когда Питер, не помня себя, не анализируя окружающей обстановки, оказывается в пустой холодной комнате, где он должен отпустить Тони, положить его на стерильный металлический стол - потому что тело необходимо привести в порядок - Питер бережно, невесомо кладет Тони, опасаясь причинить боль. Нет, ему нельзя причинить боль. Все кончено, Питер. Стрендж где-то за спиной, Питер чужим мертвым голосом просит оставить его одного, - хотя хочется орать на мага - за то, что допустил. Именно он и допустил. Пусть бы лучше полмира оставались мертвыми. Питер не может так думать. Не должен так думать. Но думает. Там, где-то следом шли - Пеппер, Роуди, остальные. Однако Стрендж прикрывает дверь, и Питер остается один в пустой холодной комнате. Нет, конечно же не один - с Тони. Но Тони больше нет. Непроизвольно, порывом, просто не желая дожидаться, когда близкие - те, кто имеет на Старка куда больше прав, чем Питер, - или сотрудники лаборатории (слово морг Питер не может постичь) - преодолеют сопротивление Стренджа и проникнут за дверь, - Питер склоняется, бережно сжимает пальцы на плечах исцарапанной в битве брони и целует Тони Старка в остывшие губы. Первый и последний раз. Его признание. Его прощание. Его первый поцелуй, подаренный мертвецу. Потом у Питера подгибаются колени, он падает и рыдает на груди Тони, прижавшись щекой к погасшему реактору. И собирается рыдать вечно, остаться здесь навсегда. Питеру ничего больше не нужно. Питер мертв, пускай его похоронят. Пускай его похоронят с Тони Старком - это единственное, о чем он может думать, рыдая долго, громко, до икоты, чувствуя, как глаза слипаются от слез, задыхаясь, испытывая необъяснимое упоение от одного оставшегося ему в жизни доступного действа - плакать. Вечность спустя Питера отрывают, уводят бережно, пытаются предложить воды, пытаются заставить умыться, пытаются вернуть в мир живых радостной новостью, что скоро тут будет его тетя - Питер едва ли что-то понимает, Питер тонет в слезах и, кажется, не сможет успокоиться никогда. *** Это видится невероятным, но на церемонии прощания глаза Питера сухи. Он, наверняка, выплакал все слезы - моря, океаны слез, и Мэй, никогда не ожидавшая застать племянника в таком состоянии, из счастливой становится по-настоящему переживающей. Питер стоит на берегу озера, у простого, не оснащенного напоказ технологиями дома, где Тони Старк провел последние пять лет. Где Тони Старк был счастлив. Где Тони Старк растил дочку - живое доказательство их с Вирджинией Старк любви. Питер, помимо всего прочего, ненавидит себя за то, что он, такой неудачник, умудрился попасть в ту половину населения Вселенной, которые рассыпались после щелчка Таноса. Общественность, конечно, посчитает, что рассыпавшимся повезло - для них прошло не больше мгновения, они не застали мир в упадке, в растерянности, мир убитых горем, лишенных амбиций и смысла жить дальше людей. Питер считает, что он, убогий неудачник, лишил себя счастья жить в мире, в котором есть Тони Старк, - целых пять лет. Жить в мире, в котором Тони Старка нет, - Питер не хочет. Когда кто-то невысокий, снизу, касается его руки, протискивает в ладонь маленькую ладошку - Питер нехотя опускает взгляд, видит Морган Старк и вздрагивает. У нее карие глаза. Лукавый, цепко, с любопытством брошенный исподлобья взгляд. Она, конечно, грустит, но еще слишком мала - чтоб грустить всепоглощающе. - Ты мальчик с фотографии, - Морган склоняет голову к плечу, теребит край платья кокетливо. - С фотографии, которую папа прятал и часто смотрел. У меня всегда хорошо получалось находить то, что прячет папа. - Что? - переспрашивает Питер наждачно-сухим, ломким голосом. - На самом деле, я думаю, каждый день смотрел, - малышка цепляется за руку крепко, а на Питера глядит во все глаза, как на нечто незаурядное, важное. - Сколько я помню, а я помню много - мне пять лет, я большая. Сколько помню, у папы была та фотография. Я думала, ты секрет. Сюрприз. Знаешь, может, какой-нибудь принц. Ты принц? Питер почти смеется. Пытается заставить себя смеяться, потому что нужно рассмеяться в ответ на этот милый детский бред - но смеяться Питер разучился. Из его горла вырывается булькающий, неестественный звук. - Не думаю, что я принц. Я - Питер Паркер, - Питер все еще остается вежливым. Он даже на поле боя умудрился расшаркаться с Кэрол Денверс, представившись. Морган без предупреждения обнимает его за ногу. В прошлой жизни Питер миллион раз бы растерялся - он понятия не имеет, что делать с вцепившимся в штанину ребенком, - но теперь ему удивительно наплевать. Только совсем чуточку больно - потому что Морган живое напоминание, что Тони Старк раз за разом брал свою жену на широкой деревянной кровати в умиротворенной тишине дома, - но от того, что Тони Старк мертв - тысячекратно больнее, пусть бы лучше он жил, и Пеппер Поттс родила бы ему еще десяток детей. - А я думаю, ты принц, - бормочет девчушка, прижимаясь к бедру Питера щекой. - Заколдованный, раз тебя так долго не было. Если ты принц - ты когда-нибудь на мне женишься? Папа говорил, что я принцесса. Хотя, гораздо чаще, - что заноза. Это нечто самое милое и забавное, что Питер в последнее время слышал, но смеяться он по-прежнему не может - горло свело спазмом. Питер кладет руку девочке на голову, перебирает мягкие каштановые волосы. Это ребенок Тони Старка, которую Тони беззаветно любил, - и Питер, если надо, отдаст за малышку жизнь. - Давай я лучше буду рыцарем, и буду всегда тебя защищать? - Питер ловит взгляд карих глаз. Смеяться не получается, но ради Морган Питер складывает губы в кривое подобие улыбки. Ее слова про фотографию выворачивают наизнанку жалкие ошметки того, что осталось у Питера вместо души. Тони Старк думал о Питере? Считал себя виноватым - потому что Питер, придурок убогий, рассыпался? Едва ли Старк вспоминал о нем по какой-то другой причине - только лелея свою вину. Пусть бы лучше забил. Пусть бы жил дальше и творил чудеса во благо оставшихся в живых. Или просто жил, растил дочку, - он и так уже достаточно много сделал для мира. Нихрена им не был Тони обязан. Не был обязан за них умирать. Пеппер опускает на воду венок. На ветках покоится погасший реактор, как свидетельство того, что у Тони Старка было сердце. Было. Горело. Билось. Освещало путеводной звездой планету. Пеппер, конечно, опускает венок - полноправная хозяйка, ей всегда это сердце принадлежало. Питер делает несколько безвольных шагов вперед - хочется войти следом за венком в воду, идти и идти, пока над головой не сомкнется тихая гладь озера, на которое, наверное, любил смотреть летними вечерами Тони Старк. Питер, конечно, ничего такого не совершает - он не станет портить церемонию. Да и кто он такой, чтоб патетическими жестами привлекать внимание скорбящих. Просто Тони Старк, умерев, забрал сердце Питера с собой - Питер теперь мертв, с дырой в груди. Но кто поверит? Никому и знать не надо. Венок плавно скользит по воде. Питер не отрывает от него потухшего взгляда, стараясь задушить навязчивую мысль: сегодня утром он проснулся в мире, в котором нет Тони Старка. *** Питер просыпается, не понимает, почему такая тяжелая голова, так шумит в ушах, а в глаза словно насыпали песок. Первое, что он вспоминает, моргнув слипшимися от слез ресницами: в этом мире больше нет Тони Старка. *** Мэй будит его нежным прикосновением ладони, улыбается ободряюще, говорит, что приготовила завтрак. Сколько можно хандрить? Питер натягивает на голову одеяло, обещает скоро спуститься к столу. В мире больше нет Тони Старка - думает он, свернувшись клубком под совсем не спасающей тканью. *** Костюм Человека-Паука лежит в шкафу. Питеру физически больно к нему прикасаться. Как он может надеть на себя творение Тони, чувствовать приятно облегающий тело материал, лететь меж небоскребов под песню ветра - в мире, где Тони Старка больше нет? Когда-нибудь Питер станет, потому что это то, чего для него хотел Тони, - но не сегодня. *** Тони Старка больше нет. Нет. День за днем, каждый день. Неделя за неделей. Так будет всегда. ВСЕГДА. Всю жизнь Питера. Просыпаясь по утрам, он не может думать больше ни о чем другом. Когда свет уходил из глаз Тони Старка - из сердца Питера вытекали жизнь и любовь, капля за каплей, до конца. Каждое утро Питер Паркер просыпается в мире, где больше нет Тони Старка. Человека, которого он любил больше всего во Вселенной. Человека, которого он больше всего во Вселенной любит. Человека, которого он - до последнего своего вздоха - больше всего во Вселенной будет любить.